Ты везде, но не со мной

От: Мирон только что «Ваня сказал, что тебе хреново» Глеб беспомощно скулит, закатывая глаза и прожигая горящий экран взглядом. И делись потом с Охрой своими проблемами. Он точно помнит как просил «не трепаться Мирону», у которого и так проблем «хуева туча». Но Евстигнеев как опытный разведчик под двойным прикрытием разболтал Мирону, что сказал ему Глеб. От: Глеб только что «Не парься. Просто скучно» Мирон зло шипит, возводя глаза к небу. И почему этот парень такой сильный и независимый? Неужели так трудно сказать: «Да, приболел» или «Такое…кашель чёт ебашит». Тем более, они оба понимают, что Ваня — то ещё трепло. От: Мирон девять минут назад «Ладно» Глеб закашлялся, сев на кровати и схватившись за грудь. Лёгкие с упорством маньяка выталкивали мокроту, одновременно заставляя парня чуть ли не выхаркивать внутренности. Глотку тут же свело судорогой, и Голубин весь покраснел, с силой втягивая воздух. Этот бронхит в могилу его сведёт. Замерев на мгновение и прислушавшись к ощущениям, парень осторожно вздохнул и встал, отправляясь на кухню. Чайник кипятился так часто, что в этот раз Глебу даже не пришлось включать огонь. Потерев воспалённые красные глаза, он не глядя плеснул кипяток в кружку, наваливая туда мёда и закидывая дольки лимона. Эта смесь смягчала приступы и помогала забываться сном, но предплечья парня уже предупреждающе покрылись красной сыпью, которую тот упорно прикрывал рукавами толстовки. Заложенный нос, больное содранное горло, гудение в ушах, ватные ноги, отёкшее лицо, негнущиеся пальцы, ломота в теле доводили Глеба до беспомощных слёз. Он жалобно всхлипнул, зло смаргивая слёзы. Он вернулся в кровать, которая напоминала гнездо: пледы и одеяла образовывали уютную и тёплую норку. Свет от телефона резал глаза, пока Глеб пытался разобрать плывущие перед глазами буквы. Телефон выскользнул из ослабевших пальцев, когда раздалась мелодия звонка. Входящий вызов от: Мирон Глеб закусил губу, подцепляя гаджет. Он откашлялся и постарался произнести «привет» голосом, отличающимся от голоса курящего утопленника: парень низко сипел, а в горле что-то булькало. — Привет, — проговорил он, приняв вызов. Не взял бы — было бы хуже. — Привет, — выдохнул Мирон, морщась от звучания голоса на том конце. Он еле сдержал смешок, представляя недовольное лицо парня. — Даже обдолбанный Марк не басит так, как ты. — Если ты звонишь поиздеваться, то отъебись. Дай лучше поспать, — беззлобно проворчал Глеб, начиная дуть на светло-жёлтое месиво в своей чашке. — Еда дома есть? — Да, Тёма вчера заходил с сестрой. Та принесла с собой чего-то на пару дней, — Глеб вспомнил, как друг предлагал потусить с ним, пока Глебу не станет лучше. Но Голубин помнил, что стая собиралась затусить на днях, так что он любезно попросил подобрать розовые сопли, которые Depo изволил напускать. — Хорошо. — К чему это всё? — спросил Глеб, который на время разучился складывать «1+1». — Пиздуй встречать. — Что?.. Тут же послышалось звяканье ключей, и связь оборвалась. Глеб не без усилий поднял свою тушку и вышел в коридор, где уже стоял Мирон. — Какого хуя? — тупо спросил парень, обнимая себя за плечи. — И я рад тебя видеть, — проворчал Мирон. Тут его телефон зазвонил. Глеб успел заметить контакт: «Мамай». Фёдоров выключил звук на телефоне и скинул кроссовки, привычно заталкивая их в угол. — Это тебя скука так помотала? — Фёдоров устало вздохнул. Он никогда не привыкнет к тому, что заботу придётся навязывать. Глеб покорно выдохнул, склонив голову. — Нет, — буркнул он. Мирон дёрнул плечами, скидывая куртку и вешая её на крючок. Он шагнул к Глебу и коснулся его лба губами. Голубин коротко вздрогнул. Разгорячённую кожу обожгло холодом, парня окутал свежий запах мороза, горький аромат Parlament’а с ментолом и до дрожи любимый запах одеколона, который обнимает крепче, чем сильные тёплые руки. — Маленький засранец, — выдыхает Мирон, оставляя смазанный поцелуй на виске парня, который доверчиво прильнул к тёплому телу. — Давно слёг? — Пару дней назад, — Глеб, отказываясь отпускать мужчину, обвивает его руками и прикрывает глаза. Мирон в излюбленной манере выгибает бровь и привычно возводит глаза к потолку. Он осторожно подхватывает ослабшего Глеба под колени и относит в комнату, укладывая на кровать. В спальне было очень жарко и душно, витал запах каких-то лекарств и лимона. — Я приоткрою окно, — шепчет он парню, укутывая его одеялами. — Полежи пока так. Фёдоров открывает окно на форточку и снова кидает взгляд на помятого и потухшего Глеба. Голубин тут же резко вдыхает и заходится приступом кашля. Слышно, как свистит воздух, врываясь в бронхи. Глеб прикрывает рот и жмурится, пытаясь унять приступ. — Бля, — Мирон усаживается на кровать и легко гладит парня по спине, не в силах как-либо ему помочь. — К врачу ходил? Через пару минут парня отпустило, и он без сил упал на кровать. — Да, — прохрипел он, натягивая одеяло до самого подбородка. — Рецепт на столе. — Я так понимаю, что ты ничего не купил, — пробормотал Фёдоров, изучая список таблеток, сиропов и рекомендаций. — Бабла не было тогда с собой, а потом — сил, — ответил Глеб. — Я схожу, — Мирон быстро оделся и вышел на улицу, бренча ключами в кармане. Оказывается, заботиться — это приятно. Ещё приятней, когда твою заботу принимают. Вернувшись домой, Мирон первым делом услышал тяжёлое и хриплое дыхание, иногда прерываемое гортанным стоном. Он тихо заглянул в комнату и грустно поджал губы, прикрыв дверь. Обнаружив в холодильнике нетронутую еду, Фёдоров цокнул. Он достал банку с супом и твёрдо решил влить в парня хотя бы пару ложек, когда тот проснётся. Ему было неописуемо тяжело и в то же время необычайно радостно возвращаться в эту квартиру. С одной стороны он понимал, что в один момент ему придётся покинуть её, но с другой стороны там его всегда ждал человек, всегда печальный, но искренний и по-настоящему родной. Глеб же старался не думать о плохом. Он всегда запирал чувство ожидания глубоко внутри, чтобы не позволить себе утонуть в апатии и депрессии. Зато, когда Мирон наконец возвращался, он мог искренне радоваться ему, не думая о том моменте, когда им снова придётся расстаться. Мирон осторожно вошёл в комнату и прилёг на кровать, притягивая к себе Глеба, который инстинктивно потянулся к знакомому и любимому запаху. Это однозначно стоило всех угроз Ильи и потрёпанных нервов…