— Марк, какого чёрта? — Глеб хмурится, ошалело глядя в глаза парня. Марк глядел на него холодно; в его ледяных светло-карих глазах было столько решимости, что даже профессиональный убийца позавидовал. Он надеялся прийти и сделать всё тихо, это было видно по его сжатым в ниточку губам и нежеланию слышать что-либо от Голубина. Хотя все рано или поздно теряют запал. Так и Марк в какой-то момент потух, как свечка.
— Закрой пасть! — звонко прошипел Марк, нервно дёргая правой рукой, в которой он держал пистолет. Глеб, казалось, даже не замечал оружия, которое было направлено ему точно промеж глаз. Он во все глаза смотрел на Марка, словно не веря, что всё это время это был он.
Это всё время был он. — Клянусь, ещё звук — и ты труп, — парень сжал челюсти, его кадык нервно дёрнулся, зубы то и дело прикусывали нижнюю губу. Мда, кто говорил, что убийца боится меньше своей жертвы?
Глеб лишь открывал и закрывал рот, как рыба. Он видел перед собой человека, который в самую первую их встречу нерешительно жался к Ване, который представил их друг другу лично.
— Я Маркул, — Глеб пожал протянутую ему ладонь. Она была не в пример больше и намного теплее, чем его костлявая вечно холодная ладошка. — Но все называют меня Марк.
— А я Глеб, но все называют меня мёртвым ублюдком, — Голубин с удовольствием отметил, что его новый знакомый улыбается.
— Я остановлюсь на Глебе, — Марк дружески стукнул его в плечо и отсалютовал бокалом пива, теряясь в толпе.
— Бро, что ты?.. — Глеб подался вперед, чтобы сесть. Было не очень комфортно лежать, когда на тебя был направлен ствол.
— Ошибаешься, Глеб, — Марк оскалился. Как бы сильно он не хотел казаться отчуждённым и равнодушным, да хотя бы злым и полным смелости, — он не мог не сводить брови, не мог заставить руки перестать дрожать. — Ты мне не бро.
Они оба знали, что Марк не нажмёт на курок. Он не был убийцей. С пушкой было намного легче вытянуть нужные слова и заставить пообещать невозможное.
— Где Окс? — спросил Марк, делая шаг назад. Боже, отчего так трясутся колени?
— Я не знаю, — Глеб пожал плечами, сглатывая. — Ушёл перед твоим приходом. Странно, что ты его не встретил.
Марк кивнул и шмыгнул носом. Его футболка неприятно липла к влажной спине, а горловина, казалось, сжимала шею и мешала нормально дышать.
— Где Окси? — Марк встал и подошёл к Глебу, коротко обнимая его, а после стукаясь с ним кулаками.
— Без понятия, — Глеб пожал плечами, падая на диван между Марком и Ваней.
— Не бреши, цветочек, — Ваня закатил глаза и протянул Глебу косяк.
— Я его не пасу, — отмахнулся Голубин, принимая самокрутку и коротко затягиваясь.
— Что он тебе наобещал? — спросил он, неимоверным усилием заставляя голос перестать дрожать.
— Что? — не понял Глеб, хмурясь. — Ты о чём?
— Не прикидывайся! — рявкнул тот. — Что, сказал, что все твои подонки рано или поздно окажутся у него под крылышком? А лично тебе он что предложил? Место во главе стола? Решил посадить шакала подле себя?
Глеб непонимающим взглядом окидывал всю фигуру Марка. Вечно весёлый, добродушный и искренний, стеснительный, немного неловкий, открытый Марк сейчас глядел на него глазами голодного волка. А Глеб и впрямь почувствовал себя грязным шакалом, который вздумал таскать еду с чужого стола. Голубин качнул головой, стискивая ладони в кулаки.
Он устал. Устал от косых взглядов, тычков под рёбра, бесконечных насмешек и оскорблений в свой адрес. Ясное дело, это все из-за Мамая. Тот никогда не пренебрегал возможностью подстебнуть парня или ненароком пихнуть в бок. Но кто теперь тычет в него пистолетом? И от этого становится только страшней. Кто ещё мечтает быть на месте Марка? Кто ещё спит и видит, как Глеб корчится в предсмертной агонии?
— Я не знаю, что ты там себе напридумывал, Марк, — проговорил Глеб, протягивая руку за стаканом воды. Он сделал пару глотков и вернул бокал на место. — Хочешь стрелять — стреляй! — рявкнул он, когда Марк снова приготовился заткнуть его.
Марк побледнел, еще сильнее сжимая ствол в ладонях. Он не выстрелит, это было очевидно. Кишка тонка. Теперь оба это понимали.
— Что ты от меня хочешь? — спросил Голубин. — Чтобы я отстал? Исчез из вашей банды? Оставил Мирона? Хуй тебе, мальчик, — процедил Глеб, слегка наклоняясь вперёд. — Я больше года терплю это унижение, пытаюсь заслужить доверие к себе. Мамай и тот уже смирился с тем, что я никуда не уйду. Да что вас всех так бесит? Я не лезу в ваши финансы, не крапаю текста, не сливаю в сеть будущие треки Мирона, хотя мог. Да я буду понадёжней многих из вас, кто пытается подсидеть Мирона.
— Ни черта ты не понимаешь, — Марк судорожно втянул носом воздух и одним резким движением пододвинул стул к кровати. Он сел и приставил дуло пистолета к подбородку Глеба так, что тому пришлось задрать голову наверх. — Я знаю его чуть ли не полжизни, всегда был готов подставить своё плечо. Да что там, пару раз мы оказывались в таком дерьме, что любой другой бросил бы. Но я не бросил, — выдавил Марк, презрительно глядя на Глеба, который изо всех сил сжал ладони в кулаки. — Через тернии к звёздам? Ты украл мои звёзды, когда я прорубал нам дорогу к ним. Я хочу, чтобы ты исчез, вернулся в свой гадюшник, откуда выполз. Усёк?
***
— Какая же ты гнида! — прошипел Мирон, пинком ноги распахивая дверь и ища глазами Илью. Тот сидел на диване с планшетом в руках, листая новости.
— Рамсы попутал, Мирон? — Мамай вскинул одну бровь, откладывая гаджет в сторону.
Фёдоров глухо рыкнул, в пару шагов преодолевая расстояние между ними. Он без прелюдий вмазал ему, с удовольствием ощущая жжение в костяшках.
— Твою мать! — вскрикнул Мамай, прижимая ладонь к носу. Кровь алыми бутонами капала на его белую футболку и расцветала алыми пятнами. — Ты сдурел совсем? Какого чёрта?
— Ты мог убить его! Он сутки в коме провалялся! — орал Мирон, схватив друга за грудки.
— Кого убить? Что ты несёшь?! — орал Илья в ответ, испепеляя Мирона возмущённым взглядом. Всё-так махать кулаками зря не хотелось. Друг ведь как ни как.
— Ты прикалываешься? — Мирон нахмурился, отпуская его и делая шаг назад. — Ты блять жизни ему не давал, а теперь… Что это? — ахнул он, подходя раскрытому рюкзаку, что валялся на полу около дивана. Мирон запустил туда руку и выудил жёлтую бандану.
— Это Марк оставил. Залетел сюда, как ты, с час назад, и умотал куда-то.
— Марк? — Мирон вытащил из кармана телефон и набрал Глеба. Тот не отвечал…
***
— Даже не смей, — сказал Марк, когда Глеб потянулся к звонящему телефону.
— Я сделаю, как ты сказал, что тебе ещё надо? Я даже поговорить с ним напоследок не смогу? Не хочу просто так исчезать, ни слова не сказав. Он же…
— Возненавидит тебя и никогда не захочет видеть. В этом-то и смысл, Голубин. Ты причинишь такую боль, что он заречётся когда-либо подпускать к себе кого-либо так же близко, как подпустил тебя.
Марк поднялся и опустил пистолет. Глеб зло глянул ему в глаза, но ничего не сказал. Его жизнь буквально рушилась на глазах. Да и как сделать то, что Мирон никогда не простит? Как сделать то, на что малодушно согласился? Дал задний ход, когда обещал никогда не бросать, никогда не разочаровывать. Чёрт, от всего происходящего на глаза наворачивались злые слёзы. Как же хорошо, что никто про них не знает. Или плохо? Шантажировали бы тем, что пустят слух. Да и слава богу: не нужно было бы больше прятаться. А тут... Все думают, что всё видят, но бьют в самое сердце.
— Хотел бы я встретиться с тобой в других обстоятельствах. Возможно, если бы он не притащил тебя к нам, всё было бы куда проще.
Глеб дёрнулся, услышав щелчок дверной ручки. Кто бы там ни оказался, он рискует схватить шальную пулю. В замедленной съёмке Марк испуганно оборачивается, интуитивно выставляя пистолет вперёд. Голубин одним прыжком подскакивает к нему и, хватая ствол, упирает дуло себе в бок.
Хлопок, боль, холодный пол, бледное лицо Мирона, темнота…
