Сердце дракона

      Ближе к обеду Белль услышала на улице переливающийся звук колокольчиков. Это показалось ей очень странным и любопытным. Осторожно открыв входную дверь, она удивленно взглянула на голубую нить, тянущуюся от дома к лесу. Коснувшись пальчиками, ощутив шелковистость и ее качество, на лице непроизвольно расплылась улыбка, признав в ней недавнюю покупку Румпельштильцхена на рынке. Осторожно потянув и отпустив, Белль вновь услышала этот звук, что так привлек ее внимание. Сделав несколько шагов на улицу, подвергая себя холодному ветру, она увидела, что вдоль нити были привязаны маленькие звонкие колокольчики, у ближайшего к ее дому даже была прикреплена маленький записка. Оторвав ее, Белль улыбнулась, узнав в красивом почерке руку Румпельштильцхена.       «Иди за мной».       Закусив в предвкушении нижнюю губу, Белль быстро вернулась в дом, чтобы накинуть на свою домашнюю одежду зимнее пальто и последовала за нитью. Возбуждение и любопытство притупило ощущение холода, и она уверенно и быстро двигалась за нитью, уводившей все дальше в лес. С каждым метром колокольчики становились все реже. Путь был достаточно долгим, Белль все еще не встретила Румпельштильхена и медленно стала замедляться, на мгновение засомневавшись в своем решении. Но через пару метров, она нашла еще одну маленькую записку.       «Еще немного, малыш. Держись за нить, она приведет тебя ко мне».       Это приободрило, но фраза была немного странной, зачем было держаться, когда она могла просто идти за ней? Этим вопросом Белль задавалась до тех пор, пока не увидела перед собой огромную и в то же время не приметную в глубине чащи леса пещеру.       Оглянувшись по сторонам, она взяла нить в руку, от чего колокольчики радостно звякнули, предупреждая любого, кто был бы неподалеку, что она была здесь. Набравшись смелости, держась крепче за нить, она все дальше и дальше уходила вглубь пещеры. С каждым шагом становилось все темнее и прохладнее, и она замедлилась. Чтобы не придумал Румель, это уже становилось чем-то пугающим, чем сюрпризом.       Колокольчиков больше не было. Тишину пещеры нарушало лишь ее прерывистое дыхание и звук шагов.       — Я тебя уже заждался.       Внезапно руки обняли ее за талию и прижали спиной к чему-то теплому и мягкому. Белль испуганно вскрикнула, вцепившись в обнимающие руки и тут же расслабилась, услышав тихий смех в темноте.       — Никогда! Никогда не подкрадывайся ко мне в темноте! — истерично воскликнула она, борясь с его хваткой.       — Тшш, — он притянул ее ближе к своей груди, поцеловав в ухо. — Прости, — пробормотал Румпель, коснувшись носом виска и вдыхая ее аромат. — Я не думал, что именно сегодня ты решишь выспаться. Ждал и ждал, даже стал волноваться, что ты решишь никуда не идти.       Он говорил шепотом, словно не желая нарушать тишину этой пещеры, его руки расслабились на ее талии, начав медленно поглаживать живот, лаская и согревая. Губы мимолетно коснулись виска, а затем Белль почувствовала, как он прижал свой подбородок к макушке.       — Я просто читала книгу, — оправдалась она, расслабляясь в его объятиях. — Что ты… — она замолчала, почувствовав, как он стал потираться подбородком о ее волосы, издавая тихие смешные звуки. Забавляясь, Белль стала изворачиваться от него, заработав лишь недовольное ворчание и более сильную хватку. Уж больно ей эти движения кого-то напоминали.       — Я соскучился, — пробормотал он, скользнув губами по ее уху, неожиданно для нее проведя языком по ушной раковине, отстраняясь, услышав, как она издала изумленный звук. Раньше они целовались, но он никогда еще не вел себя так, как сегодня.       — Я тоже, хотя мы виделись буквально вчера, — она охнула, когда на замечание, он нежно прикусил мочку уха, тут же проведя по ней языком. Его руки заскользили по талии, впиваясь пальцами в ткань пальто, сопротивляясь желанию пощекотать ее в наказание.       — Вредная девушка, — он фыркнул ей в ухо, вызвав смех. — Я хочу тебе кое-что показать.       — Тебе не удастся, если мы продолжим стоять в темноте, — она ойкнула, когда Румпель укусил ее за плечо, хотя его зубы едва ли были ощутимы через ткань. Внезапно сзади нее появился свет, и что-то в огне полетело вперед, освещая пещеру. Белль не стала спрашивать, как ему удалось зажечь факел, почти не выпуская ее из рук. Это было единственным его навыком, о котором она часто спрашивала, и он всегда уклонялся от ответа. У нее было ощущение, что он мог получить огонь буквально из всего, что было под рукой.       Она удивленно вздохнула, увидев множество кристаллов и пещерных сталактитов разных форм, размеров и оттенков от кристально-прозрачного до мутно черного. Хотя в книгах они всегда описывались заостренными и длинными, в пещере они имели более прямоугольную форму. Некоторые из них больше выглядели как булыжники, выглядывающие из-под земли, а один из самых больших, находящихся в центре, был настолько пологим и гладким, что Белль с уверенностью могла бы его сравнить со столом.       Она завороженно рассматривала открывшуюся перед ней картину, совершенно не обращая внимания на легкие прикосновения Румпеля за спиной. Его руки мягко поглаживали бока, а щека потиралась о ее волосы, то с одной стороны то с другой, иногда щекоча кожу ее уха своим горячим дыханием. Казалось, ее оцепенение и завороженность нисколько не волновала его, он был полностью поглощен тем, что было в руках, чем открывающимся в свете огня видом.       — Где мы? — наконец-то выдохнула она, делая шаг вперед.       — Мы в логове зверя, — усмехнулся он, с неохотой отпуская ее.       — Ты несерьезен, — возразила Белль, подходя ближе к кристаллам, не обращая внимания на следующего за ней мужчину.       — Это пещера дракона. Я недавно ее нашел в одной из своих прогулок, — признался он, тут же вновь напав на нее сзади, быстро целуя в щеку, не сильно расстраиваясь, когда она вновь нетерпеливо отмахнулась от него, увлеченная формой ближайшего к ней кристалла.       Когда ее тонкие изящные пальцы коснулись гладкой поверхности минерала, дрожь пронзила тело мужчины, заставив на мгновение прикрыть глаза и замедлить собственное дыхание. Это место действовало на него, как афродизиак. Он не соврал, когда сказал Белль, что нашел пещеру недавно на одной из своих прогулок. Только вот это была не совсем прогулка, он чувствовал магию, что все сильнее и сильнее звала к себе. Когда он нашел эту пещеру, он впервые за долгое время встреч с Белль и превращения в человека, почувствовал облегчение. Все тело впитывало хранящуюся в пещере магию, наполняясь силой и энергией. Его магия стала более сильной, он легко мог перевоплощаться по несколько раз в день и без труда летать с Белль на дальние расстояния. Все чаще он проводил свободное время здесь, ночуя, маня к себе и позволяя набраться сил во время сна. С каждым днем, он чувствовал, что становится сильнее, чем был вчера, и это немного озадачивало, когда он считал, что больше уже быть не может. Неужели за столько столетий он на самом деле забыл, что такое драконья сила, и как на самом деле должен чувствовать себя свободный дракон.        А потом произошло это. Он стал чувствовать магический зуд под кожей. Внутренний огонь не утихал, а лишь разгорался внутри него с большей силой, и в лице человека ему все сложнее было удерживать это под кожей, с трудом контролируя температуру тела и свои инстинкты. В тот момент, когда Белль появилась в пещере, он понял, что сделал ужасную ошибку, пригласив ее сюда. Потому что если поначалу он хотел показать ей эту пещеру, то теперь хотел только ее.       — Дракона? — отозвалась Белль, впервые обернувшись через плечо, чтобы увидеть его. Удивляясь, насколько Румпель был взъерошенным и немного потерянным в этой пещере.       — Да, такие пещеры называются так, когда один или несколько драконов когда-то жили в ней. Чем дольше он живет в пещере, тем больше она впитывает его магию, чтобы помочь своему хозяину в будущем, если того требует ослабленное существо.       — Ах, — она перевела взгляд с него на сталагмиты* у ее ног. Поражаясь, насколько тактильным сегодня был Румпель, когда его руки вновь оказались на талии, а нос зарылся в ее волосы, довольно пыхтя. — Но почему здесь так много кристаллов, вряд ли это место удобно для дракона, — она вновь вывернулась из объятий, довольствуясь их маленькой игрой, когда он издал недовольное ворчание, вновь выпуская ее.       — Они появляются после. Когда дракон уходит из этого места по своей или чужой воле, пещера пытается воссоздать его магию. Сохранить. Так постепенно появляются сначала минералы, а потом сталактиты и другие кристаллы.       — Их так много… — она продвинулась глубже, осторожно ступая по скользкой от их обилия земле. Бель прошла в глубь, на мгновение задержав свой взгляд на лежащем на земле факеле, огонь которого до сих пор не погас. Когда ее вновь неожиданно обняли за талию сзади, она не вздрогнула, удивляясь, каким он мог быть тихим, когда хотел. — Как ты думаешь, как долго здесь никого не было?       — Столетия, — он склонился к уху, тихо прошептав, улыбнувшись, когда увидел появившиеся на ее коже мурашки. Румпель проложил дорожку маленьких, едва ощутимых поцелуев по щеке, вытягивая шею, в попытке дотянуться до ее губ через плечо.       Сжалившись над ним, Белль повернула голову, встречая его губы своими и удивляясь довольному стону мужчины. Раньше Румпель был более тихим. Он медленно захватил ее нижнюю губу в поцелуе, сначала нежно и тягуче, а после слегка посасывая, несколько раз игриво проведя по ней кончиком языка. Она чувствовала исходящий от него жар и подрагивающие, скользящие по животу через пальто руки. Поддаваясь напору, Белль приоткрыла губы, приглашая к себе, издав маленький удивленный вздох, когда он резко и срочно проскользнул своим языком к ней в рот, словно ждал этого момента столетия. Их языки ласкали друг друга в медленном танце до тех пор, пока ее шея не заныла от неудобного положения. Белль нехотя мягко отстранилась, довольно улыбнувшись, когда Румпель с закрытыми глазами потянулся за ней в поиске губ. На мгновение он нахмурился, потеряв прикосновение, и приоткрыл глаза, смутившись от ее улыбки.       — Что? — он невинно подернул бровями, пытаясь восстановить дыхание.       — Ты отвлекаешь меня, — улыбнулась Белль, поцеловав кончик носа, вновь ускользая из рук прежде, чем он успел ей ответить.       — Скажи, что тебе не нравится, — довольно протянул он, завороженно наблюдая за ее спиной.       — Мне не не нравится, — Белль взглянула на него через плечо, подарив дерзкую улыбку и продвинулась в глубь пещеры, не слыша, как мужчина довольно заурчал.       У него было еще несколько попыток нападения на нее сзади, но Белль ловко выскальзывала из рук, позволяя давать только невинные поцелуи то тут то там. Словно уже чувствуя присутствие, не без помощи некоторых отражений в кристаллах, она уворачивалась в тот момент, когда его руки хотели ее обнять, оставляя игривого завороженного мужчину ни с чем.       Когда Белль дошла до одного из минералов, она в восхищении уставилась на него. Он был настолько гладок и прозрачен, что мог лучше всех отражать то, что было перед ним. И сейчас она с любопытством изучала свое отражение, никогда не видя себя в полный рост ранее. Белль видела, как Румпель медленно подкрался к ней сзади, и удивленно сморгнула наваждение, увидев, что в отражении его глаза имели золотистое свечение. Когда руки вновь обхватили ее за талию, он довольно потерся носом об ушко, вызвав мурашки по всему телу.       — Ты нашла его, — пробормотал он, вновь потершись подбородком о макушку.       — А мне нужно было? — Белль облокотилась на его грудь, удивленно отметив, что пальто было раскрыто. Когда он успел расстегнуть его?       — Рано или поздно, думаю, сейчас самый лучший момент.       Впервые за сегодня его руки сами покинули ее талию, вытащив что-то из кармана пальто, он протянул это к ней.       — Это тебе, Белль. Я бы хотел, чтобы ты его носила, — немного неуверенно произнес он, показывая на ладони небольшой кулон. — Если тебе нравится…       Белль удивленно смотрела на протянутую руку. В центре ладони лежал один из тех кристаллов, что были в этой пещеры, но к удивлению он был заостренным к концу, создавая впечатление белоснежного клыка, похожего на один из тех, что она видела у Голда во рту. То, что ее поразило больше всего, это золотая нить, аккуратно обернутая вокруг него, чтобы иметь возможность закрепить на шее.       — Это… это золото? Румпель, я не могу…       — Позолота, — он решил не говорить ей правды. Иначе эта упрямая девушка никогда не примет этот дар. — Она почти ничего не стоит для меня, но вместе с этим, — он указал на кристалл в руке, это нечто дорогое для моего сердца. Маленький подарок, который я бы хотел, чтобы он был всегда с тобой, только если ты позволишь…       Улыбнувшись и кивнув, она получила от него облегченный вздох. Повернувшись к нему спиной, Белль убрала свои волосы в бок, оголяя шею его взгляду. На мгновение он помедлил, уставившись на открытый участок кожи, нервно облизывая пересохшие губы. Ничего в этой пещере не помогало его контролю. Вздохнув, Румпель аккуратно положил кулон на шею, тщательно закрепляя нить, довольствуясь идеально подобранной им длинной.       — Это прекрасно… — завороженно выдохнула Белль, смотря на свое отражение. Ее пальцы неуверенно коснулись кристалла на шее, поражаясь тому, как идеально он расположился на приоткрытом участке кожи, чуть ниже основания шеи. Она смотрела, как руки Румпеля опустились ей на плечи, мягко разминая их сквозь теплую грубую ткань пальто.       — Ты прекрасна, — пробормотал он, проведя кончиком носа по открывшемуся для него новому оголенному участку кожи, вновь вызывая мурашки по телу. У нее перехватило дыхание, когда он поцеловал ее в шею, там, где учащенно бился пульс. Его руки скользнули вдоль ее и вновь переместились на живот, притягивая ближе к себе. Белль завороженно смотрела на них в отражении, как мужчина, довольно прикрыв глаза, медленно целовал каждый открытый участок кожи. Она затаила дыхание, когда он неожиданно коснулся кожи языком, пробуя, нет, смакуя ее вкус. Сначала неуверенно, а после, словно распробовав, Румпель провел горячим языком небольшую полоску вдоль ее шеи, оставляя влажный след после себя. Тут же удивив тем, как он потерся о ее шею, издавая пыхтящие звуки, одновременно принюхиваясь к аромату. Белль тихо застонала, прикрывая глаза от поглощающих ощущений. Это было приятно. Сегодня он вел себя странно, но это возбуждало и интриговало. Они достаточно долго встречались, и он ни разу не позволял себе ничего более откровенного, чем невинные поцелуи в шею, а сейчас, он словно терял контроль, когда его язык…       Ее мысли мгновенно прервались, когда она широко распахнула глаза, почувствовав зубы на коже. Взглянув в отражение, Белль увидела насколько были расширены ее зрачки, как румянец распространялся по щекам, спускаясь по шее, едва доходя до поблескивающего в свете огня кулона, и Румпеля. Его пальцы мягко разминали бока, массируя напряженные мышцы, а сам он стоял позади нее мягко, но уверенно и настойчиво вцепившись зубами ей в загривок. Он больше не целовал и не ласкал ее языком. Просто держал нежную, слегка покалывающую от его захвата кожу и тяжело дышал. За собой она не могла видеть его лицо, но спокойствие, исходящее от него говорило о том, что ему было комфортно, даже не смотря на то, как он неудобно клонился к ней, из-за разнице в их росте.       Смущенная его поведением, претензией на нее, она осторожно завела руку за голову, касаясь его взъерошенных волос в успокаивающем жесте. Ее рука вздрогнула, когда она услышала тихий, предупреждающий рык.       — Румпель? — неуверенно произнесла она.       Рычание прекратилось, а зубы медленно разжались. Румпель издал какой-то маленький тихий звук разочарования и ласково провел по укусу языком, тут же накрывая его в успокаивающем поцелуе.       — Прости, дорогая, я увлекся, — виновато произнес он, уткнувшись носом в ее волосы. — Просто ты настолько вкусная, что мне едва удается держать себя в руках, — он глубоко вдохнул ее аромат, впервые за это время взглянув в ее глаза через отражение. У Белль перехватило дыхание, увидев, насколько были черны от расширившихся зрачков его глаза, с каким голодом и вожделением он смотрел на нее.       — Тогда… может мне стоит держаться от тебя подальше? — игриво спросила она, резко выворачиваясь из рук и отбегая в сторону. Одурманенный Румпель не сразу сообразил, что произошло, но когда он увидел убегающую от него Белль, все его инстинкты, которые он пытался подавить в течении дня, находясь рядом с ней, восстали против него.       — Белль… — он предупреждающе вытянул руку к ней, делая несколько неловких шагов к ней. Впервые, двигаясь к ней лицом, Белль заметила, что он передвигался без посоха, прихрамывая, но не так сильно, как обычно.       — Что такое? — с дразнящей улыбкой спросила она, отскакивая от него еще на несколько шагов, когда он предпринял попытку поймать ее за руку.       — Не дразни меня, — его голос стал ниже, а глаза он тщательно прятал за спадающими волосами. Тело было напряжено, а пальцы рук беспокойно потирались друг о друга.       — А то что? Вновь укусишь меня? — она рассмеялась, немного отбегая от него, удивляясь насколько ловко он мог двигался среди минералов без посоха. — Между прочим, это ты дразнил меня весь день.       Увидев ее отдаляющуюся спину и игривые глаза, желчь поднялась к его горлу. Огонь пламенем горящий в груди, стал бесконтрольно разгораться, распространяя жар под его кожей, покалывая и зудя, пробуждая в нем самые глубокие, самые животные инстинкты. Она, такая милая, сладкая Белль, его девушка, его хозяйка, его сердце, сейчас была для него…       — Так что, Румпель? — она подернула бровями, вновь отскакивая от него.       … добычей.       — Белль, — он прерывисто выдохнул, с жадностью смотря за каждым ее движением, ноги сами несли к ней, игнорируя легкую боль в лодыжке. Чуткий слух улавливал ее сердцебиение на расстоянии. — Пожалуйста, только не беги… тебе нельзя бежать, ты будешь…       Он потянулся к ней и она, проигнорировав просьбу со смехом, побежала вглубь пещеры.       … жертвой.       Белль услышала какое-то животное, глубокое рычание и остановилась, прислушиваясь и одновременно пытаясь восстановить дыхание. Было тихо. Подозрительно тихо. Она бежала не быстро и не далеко, позволив и ему наслаждаться этой игрой. Но сейчас она поняла, что ее никто не преследовал.       Растеряно она обернулась, осматриваясь. В глубину пещеры едва доходил свет от огня, а тени на стенах приобретали ужасающие силуэты.       — Румпель? — позвала она, пытаясь уловить хоть один звук. Белль отступила на шаг назад, неуверенно смотря в ту сторону откуда пришла. Множество кристаллов создавали иллюзию, отражая и переливаясь, они скрывали ту дорогу, которой она пришла. Сделав еще несколько шагов назад, она зацепилась за лежащий камень и едва не упала, если бы не что-то горячее, налетевшее на нее и прижавшее спиной к стене. Белль испуганно вцепилась в его плечи, тут же выдохнув, услышав знакомое бормотание.       — Я просил не убегать. Глупая девушка, я просил не убегать. Белль, простая просьба, не бежать. Почему ты побежала Белль. Дорогая, прекрасная Белль. Я так не хотел, чтобы ты убегала.       Все протесты и возмущения умерли на кончике языка, когда мужчина так отчаянно говорил, чередуя слова нетерпеливыми поцелуями на шее. Она почувствовала, как его руки скользнули под пальто, поглаживая талию и переходя на спину. Он навалился на нее всем телом, все сильнее прижимая к стене, причиняя легкий, но терпимый дискомфорт.       Когда с ее губ сорвался первый стон, Румпель довольно замычал, захватив кожу этого чувствительного места на шее губами, слегка посасывая, надеясь, что на ее белоснежной коже останется легкий след, свидетельствующий всем, что она принадлежала только ему. Почувствовав, как Белль немного расслабилась, а руки заскользили по его плечам, он поднялся поцелуями вверх по шее, покусывая и жадно целуя вдоль челюсти, пока не добрался до губ. Она охнула, удивленная напором, когда он смял ее губы своими. Его горячий умелый язык нагло проник ей в рот, коснувшись неба в легкой щекотке. Одна рука обхватила ее за шею, двигаясь вверх к волосам, погружая пальцы в распущенные волосы, мягко массируя и прижимая ближе к себе, не позволяя отстраниться от себя. Его язык коснулся кончика ее, призывая переплестись с ним в этом страстном танце, захватывая и кружась, когда она позволила это сделать.       Слишком много ощущений, которых Белль никогда не испытывала прежде. Голова кружилась от его запаха, прикосновений и исходившего от тела жара. Низ живота приятно свело судорогой, а желание иметь Румпеля все ближе к себе становилось более подавляющим.       Она вздрогнула, когда мужчина игриво прикусил кончик ее языка, тут же обхватив его губами. Белль не заметила, как вторая рука коснулась кончиками пальцев ключиц, спустилась к выемке на ее шее, и опустилась ниже, проведя между грудями, ненавязчиво потянув за завязки, и остановилась под грудью, мягко сжимая. Белль разорвала поцелуй, пытаясь восстановить дыхание, охнув, когда его пальцы коснулись нижней части груди, в нежном, осторожном прикосновении.       Тело дрожало, пытаясь сдерживать магию и внутренний огонь из последних сил. Его сладкая маленькая Белль просто таяла в руках, не сопротивляясь, а лишь издавая эти милые звуки, которые он хотел слышать все чаще и громче. Он спустился вдоль подбородка к шее, покрывая порозовевшую от его служения кожу маленькими поцелуями. Он слышал, как учащенно бьется ее сердце, как ласковые руки не отталкивают, а лишь погружаются в волосы, вызвав у него довольный, блаженный стон, когда ноготки нежно начали царапать кожу его головы. Чтобы это ни было, магия пещеры или сама Белль, но сегодня он был готов пожрать ее полностью. И мало что сможет остановить его.       Белль ойкнула, почувствовав, как его губы спустились ниже, а язык медленно облизывал открывшуюся полоску кожи между грудями. Она смущенно уставилась на мужчину, удивляясь тому, когда он успел так ловко развязать завязки на лифе ее домашнего платья. Но это было так приятно и горячо, что пальцы сами невольно сжались в его волосах, вызвав у него удивленный звук. Она потянулась к шее, желая дать хоть немного той ласки, которую он давал ей сейчас своими руками и губами, но мужчина неожиданно замер. Не поднимая на нее взгляда, он захватил ее руки своими, ласково, но настойчиво убирая их от шеи.       — Румпель…       — Тише, просто позволь мне, — его голос был хриплым и слова едва понятны, от его акцента. Белль никогда не настаивала на этом, он всегда отводил ее руки от шеи и ей казалось, она понимала почему. Если он был рабом, значит на шее было клеймо или что-то более ужасное, чего он стеснялся или стыдился. Ей хотелось утешить его, сказать, что это не имеет для нее значения, но не в этот раз. Не тогда, когда он неожиданно уткнулся лицом в грудь, потершись об нее как кошка. Почувствовав напряжение, Румпель вновь поднялся вверх, целуя шею, направляя ее руки к себе за спину под его раскрывшимся пальто. Ее ноготки вцепились в кожу жилета настолько отчаянно и с такой силой, что Румпель на мгновение потерял равновесие, завалившись на нее и издав довольный смех где-то в районе ключицы.       Его зубы прикусили нежную кожу сорвав с ее губ еще один стон, когда она почувствовала что-то, что мимолетно коснулось ее груди. Губы были настолько настойчивы в поцелуях, что она не сразу поняла, что его руки уже не обнимали за талию и не играли с волосами. Румпель медленно, едва ощутимо провел костяшками пальцев по ее груди, едва задевая чувствительные соски под тканью платья.       — Белль, — выдохнул он, накрыв ее губы своими. Девушка подалась ему на встречу, желая прижаться всем своим телом к нему, хоть немного утолить то напряжение, что с каждым мгновением становилось все более невыносимым. Она выдохнула и резко замерла, когда обе его руки накрыли грудь, мягко сжимая, увеличивая жар во всем теле, принося удовольствие и первые нотки страха.       Он всегда был внимательным и отзывчивым к ней. Белль была невинна, но она понимала, что такой мужчина, как он, вряд ли будет так долго терпелив с ней. Воспитание и традиции не позволяли ей прыгнуть в омут с головой, не смотря на то, что она тайно мечтала об этом. Она слышала так много рассказов о боли в первый раз и жестокости мужчин в постели, что сейчас, тая от прикосновений Румпеля, она поняла, к чему все шло. Белль замерла, вцепившись в его жилет, то ли отталкивая, то ли прижимая к себе, осознав, что она была совершенно беспомощна, глубоко в пещере, наедине с мужчиной, который впервые настолько отчаянно и жадно хотел ее. Она не была готова. Не сейчас. Не здесь. Не так. Ее мысли истерично метались в голове, медленно разгоняя дымку желания.       Почувствовав, что Белль перестала отвечать на ласку, а тело словно окаменело его руках, это словно отрезвило его. Позволив взглянуть на них со стороны, ему не потребовалось много времени, чтобы понять все чувства, передающиеся через ошейник. Он издал разочарованный звук, заворчав, когда после этого, казалось, Белль стала теперь вжиматься в стену, а не прижиматься к нему. Румпель ласково поцеловал ее в щеку, медленно перенося руки ей под грудь, не отступая, но и не пугая.       — Расслабься, — нежно произнес он, потершись об щеку своей, нашептывая слова ей на ушко. — Все будет хорошо, тебе не стоит волноваться, — пальцы беспокойно поглаживали ткань под ее грудью, желая вновь прикоснуться к мягким полушариям.       — Румпель, я не могу, я…       — Тссс, — он поцеловал ее под ухом, сильнее прижав к себе. — Ты в безопасности со мной. Ничего не будет. Ты меня слышишь, Белль? Ничего, что… осквернит тебя или испугает, ничего, что ты не хочешь. Я клянусь. Только скажи остановиться и я это сделаю, — не смотря на то, что он перемежал свои слова поцелуями, его голос становился все тише. Белль слышала в нем искренность, и это убедило отступить ее страхи. — Просто… просто позволь мне порадовать тебя. Ничего плохо, просто немного ласки, и… — слова утонули в еще одном поцелуе, там, где была наиболее чувствительная точка на шее. Она вздрогнула, ощутив улыбку на коже и то, как руки вновь пришли в движение, возвращаясь, к груди. Она ничего не ответила, но ее стона и казалось расслабленности хватило Румпелю, чтобы продолжить свою ласку.       Он был таким настойчивым и уверенным, любящим и нежным, что колени непроизвольно стали дрожать, а ноги подкашиваться. Белль рвано вдохнула, когда почувствовала, как он пытается вжать колено между ее разведенными ногами.       — Держись за меня, малыш, — словно поняв ее, пробормотал он, переместив свои ладони ей на ягодицы, крепко и требовательно сжимая, издав маленький стон, когда она вскрикнула от неожиданности. Он подтащил ее ближе, позволив буквально оседлать его ногу. Было приятно и необычно, Белль не совсем понимала, зачем он это делает, но пока ее руки ласкали его напряженную спину, это будет достаточно чтобы…       Их вздохи и прерывистое дыхание нарушил громкий стон. И Белль только через мгновение поняла, что это был ее. Когда его руки уверенно подтянули ее за ягодицы к своей ноге, его бедро коснулось этого ноющего требующего внимания места, от чего тело накрыло волной удовольствия.       — Вот так… — довольно заурчал Румель, накрыв ее приоткрывшийся рот своим. Она была такой одурманивающей и сладкой, что будь он человеком, его бы кости уже расплавились от того огня, что пылал внутри него. Он совершенно не мог себя контролировать. Пещера давала ему так много сил, что он впервые не знал, что с этим делать. И Белль, ее феромоны и запах тела, просто сводили с ума. Румпель думал, что ему удастся удержать свои когтистые руки от ее тела подальше, но в этом месте, словно что-то перемкнуло у него в голове. Единственное, о чем мог думать, так это все те способы, которыми он мог сделать Белль своей. Он хотел завязать ее, бросить весь мир к ее ногам, сказать, кем он был на самом деле. Но все это меркло по сравнению с ее вкусом на его языке. Он чертовски хотел попробовать ее снова, но настороженность, исходившая от Белль, хоть немного и умерила пыл, но этого было недостаточно, чтобы уменьшить возбуждение или устранить ту проблемы, которая болезненно выпирала в его узких штанах. На мгновение, он даже был рад, что ему удалось держать свое тело так, чтобы не дать почувствовать Белль насколько был возбужден. Это бы напугало ее, а он не смог бы взять себя в руки.       Румпель старался сосредоточится только на ощущениях; на ее прикосновениях, все еще не уверенных, но полных энтузиазма; на губах, ласкающих его кожу за ухом; на мягкой груди, прижимающийся к ладони и упругой ягодице, сжимаемой второй рукой, прижимая к своей ноге. Ему не хватало рук, чтобы поклоняться ее телу в полной мере, так хотелось коснуться каждого миллиметра, чтобы с каждым жестом и прикосновением срывать с ее губ новый стон.       — Румпель, — он замер, почувствовав, как пальцы вцепились в его жилет. Не смотря на то, как Белль прижалась носом к его уху, пытаясь успокоить свое дыхание, ее что-то испугало, и он готов был повиноваться любой просьбе.       — Да, малыш? — хрипло произнес он, не сумев подавить дрожь от мягкого благодарного поцелуя в его ухо.       — Это… это слишком подавляюще, твоя рука под-под платьем, и..... — Бель была смущена и не уверена, не желая расстраивать, надеясь, что он поймет ее. Она невинно поцеловала его за ухом, уткнувшись носом в шею в успокаивающем жесте, когда мужчина не сдвинулся с места и не произнес ни звука.       Он чертовски был уверен, что все его руки были на ней, а не под… все тело оцепенело от осознания, когда он стал прислушиваться к каждой своей конечности и где она была, не смея двигаться и даже дышать, лишь бы не привлекать внимание Белль. Его глаза шокировано распахнулись, уставившись на один из кристаллов чуть поодаль от Белль, где он отчетливо мог видеть свои золотые глаза и как помимо ласкающих ее податливое тело рук, его длинный рептилий хвост нагло забрался под подол платья, добравшись почти до внешней стороны середины бедра.       Боже, он забрался ей под платье! Хвостом! У него был хвост в человеческом обличье! Чертова магия! Чертова пещера! Как он объяснит ей это?       — Румпель? — Белль неуверенно окликнула, боясь за его рассудок, пораженная тем, как он на мгновение перестал дышать.       Ему немедленно нужно было выйти из этой пещеры и вывести из нее Белль. Иначе это может плохо закончиться для обоих. Он моргнул и в пещере потух огонь, погрузив их в полную темноту. Пока Белль была взволнована ситуацией, он быстро вытащил свой хвост и отвел в сторону, надеясь, что этот сам по себе живущий отросток больше не подставит его сегодня.       Несмотря на панику, охватившую ее, когда они оказались в темноте, она облегченно выдохнула, почувствовав, как руки Румпеля галантно опустились на ее талию, и он медленно убрал ногу, поддерживающую ее, лишь опущенный на плечо лоб мужчины, говорил о том, насколько он был разбит.       — Ты в порядке? — она погладила его по волосам, помассировав кожу головы, пока он не издал довольный звук.       — Да, малыш, прости, я немного потерялся, — сказал он, благодарный за понимание и легкий поцелуй на ослеп куда-то в районе виска. — Кажется, нам пора возвращаться домой.       — Я ничего не вижу, как нам удастся выбраться? — почувствовав, как он отстраняется, Белль вцепилась в рукав его пальто. — Не уходи!       — Я думал, ты ничего не боишься, моя храбрая Белль, — он улыбнулся, поцеловав ее в губы, довольствуясь удивленным выражением лица. Он мягко высвободил свой рукав из захвата и взял руку в свою, крепче сжав.       — В темноте всегда может быть что-то, — пробормотала она, осторожно следуя за ним.       — Пока в темноте только мы, — он махнул хвостом, едва не задев ее, и тут же попытался сделать расстояние между ними больше.       — Ты знаешь куда идти? — с сомнением произнесла она, следуя наставлениям и поднимая ноги там, где по словам мужчины был камень.       — Я был здесь много раз и моя врожденная интуиция делают вещи намного проще, посмотрим, подведет ли она меня сейчас? — не будет же он говорить, что прекрасно видел в темноте. А так же любовался ее смешными выражениями лица, когда она прислушивалась к странным звукам и искала его лицо в темноте.       Когда до выхода оставалось чуть менее десятка метров, свет с внешнего мира позволил им увидеть себя впервые за столь долгое время. Оба были взъерошенными с припухшими, покрасневшими губами и легким румянцем на щеках. Румпель был благодарен всем драконьим богам за то, что ему удалось взять себя под контроль, заставив хвост исчезнуть, а глаза перестать светиться. Их глаза впервые за это долгое время встретились и Белль смущенно отвела взгляд. Румпель издал маленький расстроенный звук, подходя ближе к ней.       — Не смущайся, ты прекрасна, — нежно произнес он, коснувшись рукой ее щеки, проведя большим пальцем по нежной коже. Склонившись, он оставил мягкий, едва ощутимый поцелуй. Его руки внезапно скользнули к груди и стали быстро и ловко стягивать развязанный лиф, возвращая ей скромность.       — Тебе не нужно, я могу сама, — ее щеки покраснели еще больше.       — Ну, кто раздевает, тот и одевает, — он игриво задергал бровями, вызвав у Белль облегченный смех. Поправив пальто и застегнув на несколько пуговиц, он повел ее к выходу. — Пойдем, уже темно. Время в этой пещере летит незаметно.       — Где твой посох? — Белль впервые задала мучающий ее вопрос. Он так долго был без него, наверное, лодыжка убивала его. Но видя, насколько он был радостным и счастливым, Белль казалось, что будь его нога сломана, он вряд ли бы это сейчас заметил.       — Он у самого входа. Я оставляю его здесь, потому что с ним куда более опасно передвигаться, чем без него, — немного приврал Румпель, и, прихрамывая до нужного места, показал ей посох. Все же сила пещеры творила некоторые чудеса с его ногой. Тут он не так чувствовал боль, ту, что разорвет его лодыжку сегодня на части, как только он покинет пределы пещеры напоминая ему о всей нагрузке, которой он подверг ногу сегодня.       Белль остановилась, увидев его хмурое лицо.       — В чем дело?       — Там мокрый снег, — хмуро произнес Румпель, чувствуя, насколько понизилась температура за пределами пещеры. Он видел, как ветви деревьев гнулись под сильным ветром, задержись они буквально на час дольше и они бы вряд ли выбрались из снежных заносов. — Нам нужно как можно скорее попасть домой, — он стал спешно стаскивать с себя пальто.       — Ни в коем случае! — воскликнула Белль, отстраняясь от него.       — Ты в домашнем платье и тряпичном пальто, они едва спасут тебя от холода, не то, что от дождя.       — А ты останешься в рубашке и жилете. Румпель, я никогда так не поступлю с тобой, ты можешь поймать смерть, если будешь так ходить. И не говори мне, что ты никогда не мерзнешь. Ни один человек не вынесет такой погоды.       Мужчина растеряно открыл и закрыл рот. Противопоставить этому он ничего не мог.       — Белль, не будь глупой. Я прошу тебя, дорогая. Ты можешь заболеть, путь очень долгий, позволь мне позаботиться о тебе, — умоляюще произнес он, понимая, что попытки вразумить ее тщетны.       — Так же как и ты. Либо мы поступаем по моему либо умираем здесь от холода насмерть, — она упрямо сложила руки на груди, взглянув на него.       — Хорошо! — зарычал он, яростно натягивая пальто на себя. — Мы идем так быстро, как можем. Если я отстаю, ты продолжаешь двигаться дальше. Мое пальто не мокнет. Мы договорились? Белль, мы договорились?! — вскрикнул он, едва не поймав себя на мысли, что едва не выдохнул через нос дым.       — Мы договорились, — довольно произнесла она, направляясь к выходу.       Они чертовски не договорились, когда он понял, что Белль ни при каких обстоятельствах не собиралась оставлять его позади, жертвуя своим теплом и здоровьем ради него. Это покоряло и одновременно приносило ему боль и ярость на свою беспомощность в противостоянии ей.       Ввалившись в дом, изможденные и мокрые, они поспешили избавиться от одежды. Хромая, бросив на пол пути посох, Румпель устремился к очагу, по ходу скидывая с себя влажное тяжелое пальто.       — Нам нужно согреться, или заболеем, — объяснил он, едва сдерживая свою злость. Он понимал Белль, ее заботу и беспокойство и будь он на ее месте, поступил бы точно так же, но он не был. Присев у очага так, чтобы она не видела его из-за спины, он подернул пальцами, тут же разжигая пламя. С трудом поднявшись на ноги, без помощи посоха, Румпель быстро сбросил с себя бесполезный жилет и обернулся к дрожащей, неловко переминающейся с ноги на ногу Белль.       Она успела лишь скинуть с себя мокрое от снега тяжелое пальто, пальцы не слушались от холода, а дрожь пронизывала все ее тело. Хотелось тепла и сухости. Она настолько замерзла, что не могла даже на мгновение сосредоточиться и попытаться позаботиться о себе. Белль была благодарна, что она была не одна, возможно, ей бы не удалось согреться в одиночестве. Румпель немедленно подошел ближе, схватив ее холодную руку своей, он как можно скорее подтянул ее к огню, тут же начав быстро развязывать шнуровку спереди платья.       — Нужно немедленно это все снять. Белль, ты вся дрожишь, — испуганно произнес мужчина, нервно начиная дергать за завязки, которые лишь все больше становились узлом, не помогая ему. Она лишь виновато взглянула на него, непроизвольно потянувшись ближе, чувствуя, как от его пальцев исходило тепло, проникающее сквозь мокрую ткань. Где-то глубоко в мыслях она задалась вопросом, почему он был таким сухим и теплым.       Рыкнув, Румпель резко дернул нити, разрывая платье. Теряя терпение, не прилагая особых усилий для сохранения ее одежды в целости, он стал раздирать прилипшую к телу ткань. Когда мужчина освободил ее от домашнего платья, руки неуверенно застыли над мокрой ночнушкой, соблазнительно прилипшей к обнаженному телу. Нервно облизнув пересохшие губы, он взглянул на Белль.       — Прошу, скажи что-нибудь…       — Мне х-холодно, — сквозь стучащие зубы выдавила она, покачнувшись в сторону тепла.       — Глупая девушка, — зарычал он, разрывая последнюю мокрую ткань, что скрывала ее достоинство, тут же накрывая плечи лежащим на кровати одеялом. Его действия были быстрыми и точными и только маленькая коварная мысль дразнила его тем, что он мог бы воспользовавшись ее состоянием, полюбоваться ее телом хоть на мгновение. Едва ткань коснулась ее, он тут же притянул дрожащее тело к себе, заключая в крепкие объятия. Едва Белль почувствовала тепло тела, она вцепилась в него, впиваясь пальцами в сухую ткань его рубашки, в попытках слиться с ним в единое целое. Румпель задушено охнул, едва не потеряв равновесие с ней на руках и немного сместился, позволив ей быть ближе к огню.       — Вот так, дорогая. Позволь теплу проникнуть в твое тело, ты сейчас согреешься, — бормотал он, уткнувшись носом в ее влажные волосы, методично растирая спину сквозь одеяло. — Я рядом, сейчас все будет хорошо, — тихо шептал он, мысленно поднимая температуру своего тела на несколько градусов выше. Он не хотел, чтобы его храбрая, добрая и отчаянная девушка заболела.       Румпель растирал ее тело до тех пор, пока хватка на нем не ослабла, а дрожь почти не утихла. Она все еще подрагивала в его руках, но этого стоило ожидать, тело не могло справиться с таким стрессом сразу.       Когда руки скользнули по его спине, он улыбнулся: Белль пришла в себя.       — Я… голая? — хрипло и неуверенно поинтересовалась она, ближе прижавшись к его телу.       — Да, — помедлив, ответил он. — Ты кричала, что тебе жарко и бросала в меня одежду, пока я не остановил тебя.       — Что ж, это было лучшее мое решение за последние несколько часов, — пробормотала она, уткнувшись носом в его плечо.       На мгновение Румель едва не прикусил язык, услышав ее, тут же обрадовавшись, что с ней все в порядке, если ее чувство юмора уже вернулось.       — Я испугался за тебя, ты ни на что не реагировала, — серьезно сказал он, уткнувшись носом в месте на шее, где бился пульс. Ее сердцебиение успокаивало бушующий в нем адреналин и страх.       — Спасибо, — выдавила она, когда тело пробрала еще одна дрожь.       — За что?       — За заботу и… тепло, очень неординарный способ согреть беззащитную девушку, — с улыбкой произнесла Белль, поцеловав его в плечо через рубашку, задавшись вопросом, почему он был таким сухим в ее руках.       — Лучший способ быстро согреться, это получить тепло тела или разогнать кровь. Я… я бы хотел сделать это… — он осторожно, неуверенно коснулся губами пульсирующей точки на ее шее.       — Что ты имеешь ввиду? — Белль нахмурилась, борясь с желанием отодвинуться от него, чтобы взглянуть ему в глаза и прижаться ближе в поисках тепла.       — Белль, позволь мне доставить тебе удовольствие, это.       — Румпель, я не…       — Я знаю, любое твое слово и я остановлюсь. Я говорил то, что имел в виду в пещере, ты будешь в порядке, я тебе обещаю, — спешно пробормотал он, проложив медленную осторожную дорожку поцелуев вдоль ее шеи.       — Почему мне кажется, что есть другие способы? — с улыбкой произнесла она, опустив руки ему на талию. — И ты выбрал лишь самые удобные для тебя.       — Но это самый действенный, — запротестовал он, нежно прикусив мочку ее уха. — К тому же, я должен тебя немного наказать, за неповиновение мне. Мы едва добрались до дома живыми.       — Что ж, — подавив дрожь, прерывисто выдохнула она. — Если он такой действенный, как ты говоришь…       Белль вскрикнула, когда он неожиданно подтолкнул ее назад и через несколько шагов опустил на кровать.       — Румпель… — она цеплялась за его плечи, впервые за долгое время взглянув в глаза.       — Доверься мне, — искренне, открыто сказал он, нависнув над ней, но не двигаясь в ожидании решения.       — Я тебе доверяю, — ответила Белль, коснувшись прохладной ладонью щеки, довольствуясь тем, как он прижался в ответ на ее ласку. Он медленно скользнула ладонью выше, погружая руку в его немного влажные слегка завившиеся волосы. Румпель с трудом сдержал стон, когда вдоль позвоночника пробежала дрожь, а по телу от ошейника разлилось ранее незнакомое ему, одурманивающе удушающее тепло.       — Ты не пожалеешь, — пробормотал он, накрывая ее губы в поцелуе. Его рука медленно обвилась вокруг ее талии, обхватывая и подтягивая в глубь кровати, давая им обоим возможность удобнее расположиться на узком пространстве. На мгновение он задался вопросом, насколько не прилично в ее землях дарить широкие кровати, но тут же забыл о нем, когда ее пальцы сжались, коснувшись ноготками чувствительной кожи головы. Он довольно застонал, углубляя поцелуй, лаская и дразня ее кончик языка своим.        Белль почувствовала, как его колено протискивается между ног и не уверенно раздвинула их, приветствуя его приятную тяжесть и тепло. Опираясь на локоть, второй рукой он скользнул от плеча, минуя ее грудь, до талии. Ласково рисуя большим пальцем успокаивающие круги на коже.       — Ты такая красивая, — с благоговением, хрипло произнес он, разорвав поцелуй и взглянув ей в глаза. — Я никогда не думал, что смогу встретить в своей жизни кого-то… кого-то такого, как ты, Белль…       — Все хорошо, — она потянула руки, желая коснуться шеи, но почувствовав напряженность, переместила их на плечи. — Я рядом, теперь все будет хорошо, — Белль ойкнула, когда он лихорадочно стал покрывать поцелуями ее лицо, а затем тихо захихикала уворачиваясь от его неаккуратных, щекотливых поцелуев.       — Если ты смеешься, значит, я делаю, что-то не так, — проворчал он, спускаясь поцелуями к шее. Услышав ее первый судорожный вздох, он улыбнулся. Его рука медленно скользнула вверх, накрывая ее аккуратную грудь теплой ладонью. На мгновение Белль напряглась, ощутив столь откровенную ласку от него впервые кожа к коже. Тело само выгнулось к его прикосновениям на встречу, когда большой палец коснулся чувствительного соска. Белль охнула, вцепившись рукой в его рубашку на плече, не зная, что ей следовало делать дальше. С каждым движением, с каждым прикосновением ее сердцебиение учащалось, а напряжение скапливалось внизу живота.       Румпель болтал какую-то ерунду между поцелуями, осыпая ее комплиментами, произнося помимо них что-то, что она едва могла понять. Ее сосредоточенность распалась на мелкие кусочки, когда он подтолкнул горячим языком прохладный кристалл на ее шее, издав какой-то довольный звук, восхищаясь появившимися от смены ощущений на ее теле мурашками. Его язык скользнул ниже, обводя чувствительный сосок и накрывая губами в поцелуе. Белль застонала, притягивая его ближе к себе.       Казалось, его руки и губы были везде, поглаживая и сжимая, лаская и дразня. Белль едва сдерживала стоны, от его служения ее телу. Ее бедра предательски качнулись вперед, когда напряжение в низу живота стала невыносимо. Румпель довольно заурчал, спускаясь влажной дорожкой поцелуев вниз по ее животу и ниже, там где… Белль сдвинула ноги, обхватив его плечи бедрами.       Мужчина послушно замер, оставляя маленькие легкие поцелуи чуть ниже пупка, успокаивающе поглаживая ее бедра и ягодицы.       — Белль… — выдохнул он, вдыхая аромат ее возбуждения. — Дорогая, я чувствую твой запах, просто позволь… — он тихо застонал, поднимаясь поцелуями вверх и накрывая ее губы в страстном, глубоком поцелуе. — Позволь мне прикоснуться к тебе, — прошептал он в губы, жадно поймав первый неожиданный вскрик, когда его ловкие пальцы коснулись ее влажных от возбуждения складок. — Позволь доставить удовольствие, — он пристально взглянул ей в глаза, коснувшись этого ноющего, жаждущего внимания пучка нервов между ее ног. Белль застонала, вцепившись в его плечи, удивленно смотря в его расширенные от желания зрачки. — Да, вот так, просто позволь мне, — он едва ощутимо, дразня, поглаживал ее круговыми движениями, наслаждаясь непроизвольными покачиваниями бедер, румянцем на щеках и потемневшими от наслаждения глазами.       — Румпель… — отчаянно застонала она, когда он отказался ускорить темп.       — Просто позволь мне попробовать тебя снова, моя сладкая вкусная Белль, — оскалился он, переместив руку на грудь, настойчиво и приятно сжимая.       Снова? Позже она задастся этим вопросом вновь, но не тогда, когда он, склонившись, поцеловал ее в шею, прикусывая нежную, порозовевшую от поцелуев кожу, тут же зализывая остающиеся следы языком. В этот раз она не сопротивлялась, когда он вновь расположился между ее бедер, прокладывая дорожку поцелуев от живота и ниже.       Белль задушено пискнула, когда Румпель впервые коснулся ее лепестков кончиком носа, вдыхая аромат и довольно урча. Едва он коснулся ее языком, она непроизвольно погрузила руки в его волосы, цепляясь, постанывая и вскрикивая в такт его движениям. Он набросился на нее так, словно она была самой вкусной вещью, которую он когда-либо пробовал. Белль выгибалась на встречу блуждающим по ее телу рукам, сжимающим грудь и дразнящим ее соски, сильнее, до боли, сжимая его волосы, когда его язык настойчиво кружился вокруг той самой точки, приносящей ей волны удовольствия. Ее стоны становились громче, а напряжение невыносимым, пока внезапно не исчезло, распространяясь по телу волной удовлетворения.       — Вот так, моя девочка, просто наслаждайся, — пробормотал Румпель, обнимая ее за ягодицы и немного приподнимая, позволяя скользнуть языком ниже и глубже, в поисках вкуса.       — Румпель, ты… О! — она вскрикнула, когда язык внезапно коснулся ее входа и неожиданно проник в нее. Его язык скользил в ней, находя самые нежные и чувствительные места, проникая все глубже, растягивая изнутри и подготавливая к еще одной развязке. — Как ты… О! — Бель и подумать не могла, что его язык был настолько длинным.       Когда ее накрыла вторая волна удовольствия, она потрясенно прикрыла глаза, вскрикивая в блаженстве. Белль едва заметила, что Румпель успел переместиться, накрывая ее тело своим. Он тяжело дышал, уткнувшись в изгиб ее шеи, отчаянно прижимаясь к ней в нужде. Белль неосознанно скользнула ладонями под его выбившуюся из штанов рубашку, наслаждаясь гладкостью кожи спины, ощущая дрожь и то, каким сейчас чувствительным к прикосновениям он был.       — Спасибо, — переведя дыхание, пробормотала она, поцеловав его у уха. — Это… это действительно лучший способ согреться.       Румпель напряженно засмеялся, не сумев подавить последовавший за этим стон и сдержать толчок бедер, когда она слегка провела ноготками по спине.       — Это было мое удовольствие, — довольно пробормотал он, приподнявшись и невольно потершись подбородком о ее волосы.       — Румпель? — сонно произнесла она, поглаживая его спину.       — Да, милая? — напряженно выдохнул мужчина, продолжая медленно покачиваться против ее бедра. Он с трудом мог контролировать бушующий в нем огонь, осознав, что чем дольше находился в ее объятиях, тем больше начинал терять над собой контроль. Его тело отказывалось слушаться, позволяя инстинктам взять над собой верх.       — Я бы могла… — она неловко сместилась, коснувшись его возбуждения ладонью. Эта часть тела немного пугала ее, но она прочла достаточно книг, чтобы знать, что мужчине можно было доставить удовольствие несколькими способами. Белль боялась, но если он будет таким же терпеливым, как до этого, она была уверена, что все получится.       — Белль! — он недостойно вскрикнул, предательски толкнувшись в ее ладонь, хватаясь рукой за изголовье кровати, цепляясь за дерево когтями. — О, нет! — выдохнул он, пораженно уставившись на руку. Его пальцы, покрытые золотисто-зелеными чешуйками удлинились, острые черные когти цеплялись за дерево, оставляя глубокие следы.       — Я что-то сделала не так? — она убрала руку от него, переместив на поясницу, успокаивающе поглаживая напряженные мышцы, ничего не делая для того, чтобы действительно успокоить бушующее в нем пламя.       — Нет-нет, все так, просто ты не должна… — спешно заговорил он, гипнотизируя свою руку. Только не смотри ей в глаза! Только не смотри, она все узнает! Нужно как можно скорее убраться из ее дома, пока она не разоблачила его.       — Румпель, — Белль потянула его вниз, игнорируя странный скрип дерева позади. Издав маленький странный звук, он слепо ткнулся ей в губы, боясь взглянуть в глаза. Он был уверен, что его глаза изменились. Оторвавшись от губ, она прижала его к себе, крепче обнимая, позволив уткнуться в шею. — Но я хочу.       — Почему? Я сделал это не потому, что ожидал от тебя того же, Белль. Я просто хотел…       — Потому что я люблю тебя, — нежно произнесла она, словно это все объясняло. Неожиданно для нее он застыл в руках, словно его облили из ведра ледяной водой и задохнулся от нахлынувших на него ощущений. Что –то тяжелое, теплое и удушающее с невероятной скоростью волнами распространялось от ошейника по всему телу.       Белль неуверенно моргнула, неужели она поторопилась?       — Я не ожидаю от тебя взаимности, просто хочу, чтобы ты знал. Это…       — Нет, — холодно произнес он, медленно поднимаясь на руках.       — Что? В смысле нет? — непонимающе произнесла Белль, потянувшись к его спадающим прядям волос, желая убрать за ухо и взглянуть ему в глаза.       — Ты не можешь любить меня, — произнес он, яростно взглянув ей в глаза, отчего она от неожиданности отдернула руку. Его карие глаза были наполнены болью и предательством, словно она только что разбила ему сердце, но это было не так.       — Почему нет? — она вздрогнула, когда он резко встал с кровати, спешно отходя на середину комнаты и не поворачиваясь к ней лицом.       — Никто не может любить меня, — сквозь зубы выдавил он, подрагивая от боли и злости, замораживающей его изнутри так, что внутренний жар и возбуждение мгновенно исчезли.       — Ты не прав. Я понимаю, тебе мало кому удавалось довериться в прошлом, но… Румпель, я действительно забочусь о тебе, ты мне нравился с первой нашей встречи и с каждым днем мои чувства становились все сильнее. Я люблю тебя, дорогой, — она приподнялась, желая подойти к нему.       — Нет! — он резко развернулся, взглянув на нее с такой ненавистью и неверием, что она невольно отшатнулась от его взгляда. Ему было трудно дышать. Она же не могла приказывать ему, она не могла заставить любить! Тогда что во имя всего могло его так душить?! — Ты не можешь меня любить! Не ты! Никто не может меня любить! — его крик и углубившийся акцент перешли на животное рычание. — Никто!       Хромая, он бросился к выходу, спасаясь от ее слов бегством. Единственное, что он умел делать все эти годы. Бежать.       — Стой!       Ошейник сжался на шее, застав на пороге с открытой дверью. Он захлебнулся воздухом, захрипев. Не зная, то ли он задыхался от душивших его слез и подкатывающей к горлу желчи от ненависти к себе или от прилегающего жгучего металла на шее.       — Пожалуйста, Белль… — задыхаясь, жалобно, беспомощно произнес он. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, отпусти меня, Белль. Умоляю, просто позволь мне уйти сейчас. Просто отпусти, я не могу… — он всхлипнул, плотно сжав подрагивающие губы, в попытке сдержать слезы, застилающие его глаза.       Ошейник внезапно ослаб, позволяя ему сделать первый вдох и тут же сдвинуться с места.       Он исчез в темноте ночи, убегая из дома забыв о посохе, случайно забирая с собой все тепло и огонь, что были в доме и в ее сердце.