Жизнь, что ушла, не знает, что ушла, впервые не страдая, не волнуясь. Душа — бессмертна, но моя душа отведала бессмертья и вернулась туда, где смертны, пусть не вы, но я, где я целую день зимы пред-первый. Учёна я блаженству бытия разлуки с ним несбывшейся примеркой…
***
Потерянные воспоминания. Потерянные чувства. Потерянное время. Потеряна надежда, но только не у него. Он все так же ждет и верит. Верит, что она найдется, и они вновь будут вместе, как тогда. Сколько же уже времени прошло, а он все держит. Держит эту искреннюю любовь, чтобы однажды помочь ей вспомнить. Подметая дорожки храма, молодой кицунэ немного печально смотрел на заходящие дождевые облака. Его серебристые волосы, что едва касались плеч, раздувал сухой ветер. Того же цвета ушки чуть дергались от ветра, а хвост медленно раскачивался из стороны в сторону. — Будет дождь, — проронил лис, всматриваясь в облака. Его ладони безжалостно сжали ручку метлы, отчего она издала жалкий хруст. Иолитовые глаза выражали тоску и надежду, которая медленно начинала угасать. Пятьсот лет… Прошло пятьсот лет с тех пор, как она погибла. Погибла прямо на его руках, защищая. Такова была цена. Жизнь — за жизнь. От этого становилось тошно. Он не смог её защитить, хотя обещал… — Хей, брат, опять придаешься воспоминаниям? — послышался знакомый голос, от которого отдавало усмешкой. И Томоэ не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что так и есть. — Зачем пришел? — Эй, вот так ты встречаешь брата? — наиграно надулся Акура-Оу, сложив руки на груди. Лис усмехнулся. За эти года, даже века, аловолосый очень изменился. Они перестали убивать людей и стали присматриваться к ним. Как, оказалось, жить человеческой жизнью очень интересно. Однако Томоэ через сотню лет ушел в храм Микаге, где стал его хранителем. И все потому, что за ними стали охотиться боги. Последующие триста лет они ещё укрывались, потом их оставили в покое. Но после посещения пантеона многие боги узнали, что Томоэ стал хранителем, а Акура утихомирился и стал жить как человек. Но боги все ещё были на стороже и следили за ними. — Так много лет прошло… — тихо выдохнул лис, смотря в небо. — Чего ты там бубнишь? — Ничего, — ответил Томоэ и обернулся к гостю. Действительно, изменилось многое. Свои длинные волосы Акура-Оу, как и Томоэ, решил состричь. Теперь они ежиком торчали в разные стороны, едва касаясь плеч. Но со старой одеждой, черные брюки и того же цвета плащ, он растоваться не собирался. Особенно когда наведывался к лису. — Где Юкиджи? — спросил демон, блеснув янтарными глазами, в глубине которых тлел уголек ревности девушки к лису. Из-за этого они часто ссорились, и шатенка уходила либо к себе в квартиру в городе, либо в храм Микаге, жаловаться лису на его брата. Томоэ её понимал и поэтому всячески поддерживал. Он, как ни кто другой, знал каким собственником и ревнивцем был Акура-Оу. — В храме, — кратко сказал кицунэ и в последний раз взглянул на небо. — Идём, скоро дождь начнётся. Рыча и бурча сквозь зубы, Акура нехотя поплелся к храму следом за Томоэ. И пусть лис всё слышал, он всё так же спокойно шел вперед. И как раз вовремя. Дождь тут же полил как из ведра, стоило ступить на крыльцо. На встречу им вышла Юкиджи, одетая в традиционное ги и хакама* красного цвета. Увидев демона, она тихо хмыкнула и отвернула голову. Томоэ кратко оглядел её. С тех пор как умерла Нанами, было решено сделать её сестру бессмертной. Конечно, сама шатенка была против, поэтому братья сделали все сами. Правда, потом они ещё долго получали нагоняи от новоиспеченной нэко, после чего Юкиджи пришлось с этим смириться. Новый образ пришелся ей по вкусу, но изменилась не только это. Изменилось её отношения к ёкаям, к кровавым братьям, но в частности к Акуре-Оу. Лис это четко замечал и радовался, что у брата есть тот, с кем он разделит свою вечность. Но эта ревность так, же остро портила все их отношения. — Я принесу вам чаю, — сказала шатенка и тут же скрылась за сёдзё. Облокотившись о стену, Томоэ посмотрел на брата. Тот был хмурнее тучи. Брови сведены у переносицы, губы сжаты в тонкую линию, глаза метали молнии в, итак заряженные ими, тучи. — Вам нужно поговорить. И сделай это лучше первым. — Ни за что! Чтобы Кровавый Король и извинялся перед кем-то? Никогда! Томоэ только горько вздохнул и ударил брата по лицу. — Идиот, хочешь потерять её? Наступи хоть раз на горло своей гордости и поведи себя как мужчина. Акира лишь вздохнул и отвел взгляд, поджимая губы. Он всячески отказывался принимать свою неправоту, однако понимал, что Томоэ говорит правду. Демон всегда был упрямцем, но он, бывало, прислушивался к другим. Хотя это давалось с большим трудом. Теперь же, когда дело касалось Юкиджи, ему было куда сложнее принять правду от жизни, а точнее от Томоэ. Он бы ещё долго колебался, если бы не приятный травяной запах из чашки, которую ему протягивала молодая нэко. — Все впорядке? — обеспокоенно спросила Юкиджи, как только парень взял чай. Оглянувшись, он не увидел Томоэ и вздохнул. — П-прости… — Что? — Да прости ты меня! Прости за мою ревность и те грубые слова! — повысил голос аловолосый, сжимая в руках уже готовую потрескаться чашку чая. — Прости за то, что меня невозможно изменить… Пылкую речь остановило прикосновение нежных губ к щеке демона и нежный взгляд багровых глаз. — Ничего, мы оба хороши, — обняв его, Юкиджи положила голову Акуры себе на плечо, поглаживая по алой макушке. Ему, конечно, пришлось нагнуться, но оно явно стояло того. Наблюдая за этой парочкой из окна, Томоэ оставалось только усмехнуться и порадоваться за парочку. А дождь тем временем лил все сильнее. — Видимо, Наруками чем-то недовольна, — хмыкнул лис, водя рукой с мыльной губкой по и так уже чистой тарелке. Когда-то и он был счастлив, но это счастье продлилось не долго. Оно выскользнуло из его рук так же быстро, как и появилось. — Томоэ, — лиса отвлек голос Юкиджи, — я схожу в город за продуктами, а то они заканчиваются. — Да, конечно, — сказал кицунэ и быстро написал на листке все, что нужно купить. — А где Акура-Оу? — Он уже ушел, — немного грустно ответила шатенка, но при этом тепло улыбаясь. Томоэ покачал головой. Ну, вот не понимал он женщин. А может это и к лучшему. Через некоторое время Юкиджи ушла в город, а Томоэ остался хозяйничать по храму, иногда подгоняя Мидзуки, первого хранителя Микаге. Добродушный бог земли решил приютить змея у себя, после смерти богини Ёномори — доброй женщины, которая всегда помогала людям, и ни в чем не отказывала своему хранителю. Время неумолимо близилось к вечеру. Дождь все лил, не переставая, а Юкиджи до сих пор не вернулась. Лис уже начал волноваться. Брат ему голову за нее оторвет и съест не подавившись. Однако сам бог земли был спокоен, чем вызывал недоумение у многих. А утренняя новость, заставила Томоэ тут же бросить все дела и помчаться по указанному адресу, в город. В голове четко слышались раз за разом слова Микаге: «Она нашлась».