Быстро твоё тело забыло Губы, что любили тебя ласкать. Будто одним воздухом были, А теперь нас не отыскать. Сколько не беги — не получится Из памяти стереть фамилию, отчество. А раскутому телу хочется Скрасить моё одиночество. Сколько этой осенью листьев Упадёт с небес, сколько я тебя Вспоминаю раз, и лишь мысли Заставляют крылья мои летать.
***
«А она все такая же», — подумалось лису. И то верно, она совсем не изменилась. Все те же мягкие черты лица, большие карие глаза наполненные теплом и жизненным светом. Все те же каштановые волосы, в которых хотелось зарыться руками и ощутить всю их мягкость. Все те же нежно розовые губы, к которым хотелось прильнуть и вновь ощутить их сладость. Осталась даже та робкость и детская невинность, что всегда была с ней. Теперь Томоэ был уверен, что перед ним его Нанами. Та самая, что он потерял пять сот лет назад. Мягкий и уверенный голос девушки заставил лиса отпрянуть от своих мыслей и представиться в ответ. Конечно, становилось немного грустно, что она ничего не помнит о нем, и о тех временах, когда они были вместе. — Вот и познакомились, — довольно улыбнулась Юкиджи, выходя в гостиную с подносом, на котором было три кружечки чая и вазочка с печеньем. Поставив все это на стол, девушка как истинная хозяйка отправила Нанами мыть руки, а сама подошла к лису. — Ты же понимаешь, что она ничего не помнит? Ни о тебе, ни обо мне, ни о прошлой жизни, — Томоэ лишь вздохнул и кивнул головой, старательно пряча взгляд от Юкиджи. Он прекрасно это осознавал, но оставлять это так не собирался. Впрочем, как и сама нэко. Весь оставшийся день они провели втроем, весело смеясь и знакомясь заново. Как оказалось, они еще многого не знали о Нанами, но она все, же говорила о себе не все. И Томоэ с Юкиджи это прекрасно понимали. Но вскоре хранителю Микаге пришлось уйти, оставив девушек одних. Но вместе с тем он оставил здесь свое сердце. — Ну, как тебе Томоэ? — спросила Юкиджи, убирая грязную посуду. Но грустный и немного растерянный взгляд сестры заставил ее заволноваться. — Нанами, все в порядке? — Понимаешь… у меня странное чувство. Словно я уже знала его раньше, но очень-очень давно. Ведь сколько я себя помню, я его даже не видела, — задумчиво сказала Нанами, глядя в окно и провожая белую макушку лиса взглядом. Тот словно почувствовал это и обернулся. Увидев его легкую улыбку, адресованную ей, у Момодзоно заколотило сердце, а воздух словно выбили из легких. Быстро перекочевав с подоконника на диван, она прикрыла пылающие щеки руками. Юкиджи, видя это, по-доброму рассмеялась и сев рядом с Нанами приобняла ее. — Знаешь, а ведь все возможно, — загадочно произнесла Юкиджи и оставила кареглазую одну в комнате, поразмыслить над ее словами. Сама же багровоглазая ушла в одну из комнат, готовить ее для Нанами. Она хотела, чтобы все было похоже на ее покои в те времена, но, увы, сделать точную копию не получиться, как бы девушка не старалась. — Юкиджи, — в комнату вошла ее будущая хозяйка, — я хотела спросить, а кто для тебя Томоэ? — Томоэ? Он лучший друг моего, кхм, парня, — чуть покраснела шатенка. — Мы давно знакомы, лет эдак пятьсот. — Да вы, выходит, еще с детства знакомы, — поразилась Нанами. — Да, так давно, — сказала Юкиджи, пряча грустное лицо от сестры. А ведь она сказала правду, что они знакомы уже более пяти сот лет. В душе Юкиджи рыдала от того, что не может сказать сестре все напрямую, но она понимала, что резкость может стать опасна для Нанами. Поэтому приходилось держать себя в рамках и держать эту тайну под замком. Нанами должна все вспомнить сама. А вот ночь у Нанами прошла не спокойно. Она вся ворочалась и стонала, словно ей делали больно. Но больно ей делали лишь странные эпизоды. В этих эпизодах она ясно видела яркие янтарные глаза, которые смотрели на нее с неким ужасом и дикой болью. Нанами хотелось успокоить их обладателя, лица которого она не видела. И лишь длинные волосы, что в лунном свете отливали серебром, заставляли сердце болезненно сжаться. Так хотелось подойти и обнять, но стояло только коснуться его, как силуэт рассыпался в прах. Вместо него появлялась ужасная картина горящей деревни, посередине которой стояла сама Нанами. Она слышала крики и мольбы людей, это сводило с ума. Хотелось упасть на колени, закрыть уши руками и закричать. Но она не могла. Тело словно остолбенело. Она могла лишь видеть как монстры — ёкаи — убивали жителей деревни, окрашивая дороги в алый цвет, а небо потемнело от густого дыма. — Нет, хватит! Прошу! — закричала Нанами и резко все исчезло. Она открыла глаза и облегченно вздохнула. Это была ее комната. Никаких демонов и огня. Только темная комната, освещенная тусклым светом луны из окна. — И что это было? — спросила себя Нанами, глядя в потолок, словно ища там ответы. Тут в памяти всплыли янтарные глаза. — Интересно, почему в них так много боли? — но не получив ответа, кареглазая повернулась на бок и закрыла глаза. Но от этого стало только хуже. Перед глазами снова возник пожар, а в голове слышались крики людей. Закрыв уши руками, Нанами вскочила и открыла окно. Прохладный ветер тут же ворвался в комнату и вызвал толпу мурашек по телу шатенки. Но головная боль не проходила. Вдохнув прохладный воздух, Нанами посмотрела на луну. Отчего-то ей вспомнился Томоэ, и она невольно сравнила его с тем длинноволосым красавцем, что видела во сне. Пусть она не видела его лица, но девушке не составило труда представить Томоэ с длинными волосами. Только вот ни как не подходили янтарные глаза, но тут фантазия все сделала за нее и поменяла молодому человеку цвет глаз. Сердце опять больно кольнуло, а из шокированных глаз невольно потекли слезы. — Что со мной? — Нанами спешно вытирает слезы и, закрыв окно садиться на кровать. — Я же не знаю его. Этот человек совершенно не знаком мне. Но почему тогда так болит сердце? Нанами еще долго задавалась этим вопросом, но усталость взяла свое, и мягко окунуло красавицу в свои объятья сна.***
Однако утро не щадит никого, особенно школьников. Из-за кошмаров девушка не выспалась и проспала автобус. Теперь, второпях натянув на себя форму, Нанами бежала в школу, словно за ней гналась костлявая старуха с ножом и горящими голодными глазами. — Момодзоно, — начал учитель, стоило Нанами появиться в классе и упасть, неудачно споткнувшись. По классу прошелся смешок, — не стоило так низко кланяться. Мне еще далеко до богов, — тут класс не выдержал и озарился смехом. Нанами смерила, по ее мнению, высокомерного ублюдка гневным взглядом и даже не извинившись за опоздание села за свою парту. Она ненавидела этого учителя физики, Учимару Конохе. Он был самым молодым из их преподавателей, всего 24 года. Темные волосы были собраны в маленький хвостик на затылке и лишь несколько прядей спадали на лицо. Впрочем, глаза были ничуть не темнее, но если присмотреться, в них частенько играли бесенята. Учимару часто любил подкалывать некоторых учеников, но особенное внимание он уделял Момодзоно. Он часто играл и говорил с ней, словно был ее однокурсником. Всячески унижал и не скрывал этого. В отместку Нанами все делала наперекор ему. Однако у него было больше приоритетов, что еще больше бесило девушку. А то, что лучшая подруга была в него влюблена, так вообще вызывало взрыв мозга и нехватку нервов. Кое-как отсидев злочасный урок, Нанами с отвратительным настроением направилась на историю. Там было намного спокойнее, если бы не Исобэ. — Хо-хо-хо, Момодзоно, вот это был выход! Видела бы ты себя со стороны! — смеялся блондин над бедняжкой, прыгая вокруг ее парты, пока ему по лицу не прилетела тяжелая энциклопедия. — Тебе бы поучиться манерам, Исобэ! — крикнула одна из девушек в классе. Можно было подумать, что она встала на защиту Нанами, но на деле это было не так. Просто всем уже надоело поведение блондина к девушкам, даже некоторым парням. Пока однокурсники «учили манерам» бедного парня, к Нанами плавно подплыла Рин. — Видок у тебя не очень, подруга. — Сама знаю, — вздохнула Нанами и упала на сложенные на парте руки. — Слушай, Нанами, а давай сходим прогуляться сегодня? — шатенка подняла глаза на подругу, у которой в предвкушении светились глаза. — Говорят, недалеко новый парк открылся… — заговорщицким тоном продолжила та. — Ага, а еще говорят, что в нем куча ёкаев обитают, — скептически подытожила Нанами, совершенно не в настроении куда-либо идти. Кто бы мог подумать, что одно утро так испортит настроение. — Ну, Нанами, — со слезами на глазах продолжала брюнетка. Шатенка закатила глаза. Порой Рин собой напоминала маленького ребенка, и от этого становилось только не выносимее. Пришлось согласиться. После истории уроки проходили куда спокойнее. Стоило Исобэ открыть рот, как он тут же под грозными взглядами одноклассников его закрывал. Но стоило ли расслабляться? Нет. Впереди был еще поход в парк аттракционов. Конечно, перед этим она предупредила Юкиджи, которая явно была чем-то обеспокоена, но лишь пожелала приятно провести время. — Ну, Нанами, идем! — тащила за руку упирающуюся подругу Рин. — Ты моей смерти хочешь? — все упиралась Нанами, не желая идти на «Адские горки». Почему «Адские»? Ответ прост, Нанами сильно боялась высоты. — Не волнуйся, мы подстрахуем, — усмехнулся черноволосый красавец, подхватывая Момодзоно под руку. Рин не захотела, чтобы все развлечение досталось только им, и пригласила еще парочку однокурсников. — Ничуть не утешительно, Шичиро, — чуть ли не плакала Нанами. Друзья, конечно, посмеялись над подругой, но ничего говорить не стали и все-таки затащили ее на горки. После этого весь парк еще минут десять слушал крики шатенки и ее друзей. День прошел очень даже весело. Все смеялись и подкалывали друг друга. Ходили в кино, кидались там попкорном. Были возле фонтана, плескались как малые дети. Ели мороженое и просто веселись. Когда день подошел к концу, парни хотели проводить девушек, но Нанами и Рин пошли сами, так как им было по пути. — День прошел очень весело! — Ага, — ответила Нанами. Но тут тени начали сгущаться. Фонари неожиданно погасли, и стало не видно дороги. Все исчезло словно под пеленой черного густого тумана. — Что происходит? — только и смогла вымолвить брюнетка, вцепившись в руку Момодзоно. Но у той вид был не лучше. Нанами всеми силами пыталась справиться с накатившим страхом и дрожью, что подгибала колени. Со спины послышался грохот. — Рин? Очнись! — девушка куклой валялась на асфальте, не подавая признаков жизни. Глаза безжизненно смотрели куда-то в пустоту, а кожа начала стремительно бледнеть. Нанами с ужасом в глазах наблюдала за медленно умирающей подругой, не в силах что-то сделать. Это нагнетало только сильнее. Сжав руку Судзуки в своей, Нанами не замечала горячих слез, что градом катились по щекам. — Рин… Рин… — словно в бреду шептала она. Позади шатенки показался чей-то темный силуэт. Он медленно подходил в девушке, протягивая свои черные руки к ее шее. — Ну, же… Отдай ее мне… — шептал приятный баритон, который ясно врезался в память и мысли Нанами. Карие глаза остекленели, а тело перестало двигаться и начало падать подобно тряпичной кукле. Черная тень с ухмылкой приготовилось поймать столь дорогой подарок в свои руки. Но ему помешало яркое синие пламя, которое тут, же опалило кожу и вызвало истошный крик. — Негоже трогать то, что тебе не пренадлижит, — Нанами у самой земли поймали сильные руки и прижали к обладателю. — Правда, братец? Шатенка приоткрыла глаза, который приобрели нормальный оттенок, и повернула голову. Первое, что бросилось в глаза, были длинные серебристые волосы, обладатель которого с ушей (именно ушей!) до пят был покрыт, синим огнем. Это пламя рассеивало тьму и позволило Нанами в полной красе лицезреть стан мужчины перед ней. Он был такой же, как в ее сне. Длинные волосы, лисьи уши и хвост, роскошное кимоно и хаори. А в руке он держал катану, которая отражала блеск луны, что светила в чистом небе. — Тебе лучше не смотреть, — произнес неизвестный, что держал Нанами на руках и закрыл ей глаза. А она и не противилась. Она даже своего тела не чувствовала, чего уж там о сопротивлении. Ей только оставалось слышать стоны и крики, которые явно принадлежали той самой тени. А телом шатенка чувствовала жар тела, с котором тесно соприкасалась. Хотелось спросить, что происходит и кто они. Но с губ срывался лишь жалкий шепот, который даже демон не смог разобрать. — Заканчивай. — Сам знаю, — произнес лис, смотря на тень в упор своими янтарными глазами. Та, истекая странной жижей, прижалась к стене. Кицунэ поднял клинок, чтобы он был на уровне горла тени, которая приобрела женские черты. — Яви свой лик. — Не дождешься, лис, — с ухмылкой произнесла уже мелодичным голосом тень и исчезла в темноте ночи. Рыкнув от досады, длинноволосый чуть не ударил мечом по стене кирпичного дома, но вовремя воздержался. Взгляд холодного янтаря метнулся к девичьему телу, что смиренно покоилось на руках Акуры-Оу. — Что ты с ней сделал? — Усыпил. Ей не нужно все это видеть, — сказал демон, отдавая драгоценную ношу лису. — Ты прав, — вздохнул Томоэ, смотря на расслабленное лицо Нанами. Кто бы, что не говорил, а эта девушка навечно останется в сердце Серебряного Лиса. И ни что не сможет сломать эту связь. Даже потерянные воспоминания. — Больше никогда не отпущу, — тихий шепот и легкий поцелуй в лоб были своеобразным контрактом, в котором лис поклялся перед всеми богами.