К рассвету от Тилиона (Пасынки Илуватара - 2)

      Хрупкий бледный серпик растущей луны, вылезший из за края мира, с хулиганским любопытством смотрел на спящую землю. По стенам спрятавшегося в Сонной лощине ведьминого хутора, отделенного от деревни лесом, оврагом и кладбищем, неупокоенными призраками скреблись колючие ветки разросшегося боярышника. Тим, первый ученик деревенского дайна, сидел под окном, затянутым мутным рыбьим пузырем, и подглядывал в щель, из которой выковырял мох. Он не боялся попасться — выдать его было некому. Никакой живности, кроме пчел, у ведьмы отродясь не водилось, а пчелы ночью не летают. А если ведьма и почует — ну, придется удирать от метлы, впервой, что ли? Зато Блоха, вечный соперник, лопнет с досады. Тим опять его обошел. Тим секрет ведьминого колдовства раскрыл, а Блоха в это время священные тексты зубрил, да как голые девки на пруду у мельницы купаются, подглядывал. Тиму ученье давалось легко, а Блоха свое второе место в списке завоевал чугунной задницей, ябедничеством и бессовестным подхалимажем. В открытую связываться с Тимом он боялся, но втихую наделать гадостей — за милую душу. Подсматривать, подслушивать и обо всем доносить дайну — по этой части Блоха большой мастер. Да и напакостить исподтишка любил. Сонному ученику лицо сажей измазать или мух в рот напустить — тут Блоха был первым, не то что в книжной науке.       Черные, красные и желтые ягоды опоясывали комнату тремя кольцами магического круга, в котором находились чаша с водой, жаровня с углями, добрая дюжина мешочков и коробочек и деревенская ведьма Нэн. Пляшущие в жаровне языки пламени заставляли тени метаться по стенам и низкому потолку, прятаться в углах. Мерцающий, неяркий свет превращал обнаженную фигуру ведьмы в живую статую цвета клеверного меда, окутанную дымным, с отблесками огня, плащом распущенных волос. Старая мебель казалась притаившимися тварями, которым не было названий. Ведьма гадала на три круга. Так повелось давно. Вот Нэн пронесла сквозь пламя короткий ритуальный нож и капля ведьминой крови упала в чашу, породив круги на воде. Светлые глаза внимательно следили за танцем бликов. В чаше происходила игра теней. Смутные силуэты рябили, двоились. Смешав на ладони порошки и травы, взятые из мешочков и коробочек, разложенных возле жаровни, Нэн высыпала зелье на угли, вспыхнувшие зеленоватым пламенем, вглядываясь в поднимающиеся клубы дыма. Дым и отражение огня сплетались в странные фигуры. Читая нараспев заклинание, Нэн выхватила из воды в чаше козлиную лопатку, из жаровни — головню, взятую на развалинах сгоревшего храма и, кружась в танце, ударила головней по кости. Когда стих последний отзвук заклинания, Нэн, продолжая танец, трижды обошла комнату, разрывая три кольца магического круга и только после этого взглянула на след, оставленный огнем.       Тиму ужасно хотелось знать, что видит ведьма на козлиной лопатке и в чаше воды. А заодно и как метла летает сама, норовя заехать черенком по ребрам, а прутьями по седалищу. Узнать бы, а потом на Блохе испробовать. Как было бы здорово — метла сама метет и двор, и храм, ведра тоже носят воду сами, тряпки сами статуи богов моют, и священные лампады сами собой зажигаются… А еще было бы неплохо наколдовать сторожевую дубинку. Или хотя бы веник. Чтобы получилось нечто вроде тролльского кошелька. Известно же, что у троллей все вещи со зловредным секретом. Чтобы сразу по башке, если кто на хозяйское добро позарится. Побоится тогда Блоха таскать гостинцы у младших. Сладкие мечты первого ученика прервали самым бесцеремонным образом. — Опять грешишь? На пороге, завернувшись в плед, стояла Нэн. Не поймешь ее — то ли смеется, то ли сердится. — Грешу, — вздохнул Тим, незаметно затыкая щель пучком сухой травы. — Страсть как охота на колдовство поглядеть. — Смотри, дайн прознает — достанется тебе на орехи! Брысь отсюда! — и на Тима грозно спикировала метла. — Ну Нээнси… — Тим, получив черенком, ойкнул и отскочил. — Ай! Ты чего там увидала? Удачу отдавать надумала? Уй-ю-юй! По лбу-то зачем? Ведьма насмешливо фыркнула. — Чтобы ума прибавилось. Может, и отдам удачу-то, да только не тебе. — А мне не больно-то надо, — насупился Tим. — На кой служителю богов ведьмина удача? Срамота одна, и больше ничего. Нэнси, ну чего видала? Скажи! — Женского знания охота, дайн? Знаний не получишь, но взамен могу дать добрый совет. Хочешь? — Ну? — насторожился Тим, почуяв подвох. — Ищи ведьму и просись к ней в ученицы. Может, какая тебя и подберет, ха-ха-ха! — Как себя ни называть — парню девкой не бывать, — пробурчал оскорбленный мальчишка. — Нэнси, ну скажи, почему у тебя метла сама скачет? А правду говорят, будто ты на ней летать умеешь? — Ты сейчас у меня сам полетишь! — беззлобно пригрозила рыжая. — А ну кыш отсюдова! По знаку Нэн унявшаяся было метла опять пошла отвешивать полновесные тумаки, и ученик дайна позорно бежал со двора, провожаемый заливистым ведьминым хохотом.