«Ну что, ягнята молчат?»
***
Доктор Льюис Фишер вел дневник еще когда он работал медбратом в психбольнице. За двадцать с чем-то лет работы он повидал много всего. Больные были самые разные. От тех кто отлично притворялся лишь бы скосить несколько лет тюрьмы, до тяжело страдающих редкими заболеваниями людей. Он не был добрым и жалостливым человеком. Нет, совсем. Работа есть работа, и с некоторыми пациентами приходилось много возиться. Иногда он чувствовал себя богом... Даже больше. От него зависела чья-то жизнь, его вердикт был неоспорим. Больше всего он ненавидел, но и в тоже время и любил - это проводить лоботомию. Один удар и человек меняется в корне. Но он утешал себя тем, что это для их же блага. Именно для своих пациентов Льюис превращал их в подобие овощей. В обед поступила девочка лет восьми, которая по словам ее родственников чуть не зарезала всю семью. Как объяснили санитары, она поранила своего дядю и кричала о том, что они все ненастоящие. Несмотря на свой малый возраст и худое телосложение, была девчонка очень бойкой и вырывалась, не желая никуда ехать, поэтому пришлось ее ненадолго усыпить. В общем, больные дети не редкость, хотя они попадали сюда на очень долгое время. Многие "выродки" психушки в зрелом возрасте не находили своего места в обществе, поэтому они по доброй воле возвращались обратно. Мистер Фишер не особо любил детей, они в какой-то мере его раздражали, но выбора как такогого у него не было. Поэтому взяв себя в руки, он схватил все нужные ему принадлежности и отправился в палату. Больница была старой и гнилая изнутри. Палаты не внушали спокойствие, а наоборот доводили пациентов. Ремонт был сделан только в служебных помещениях, лишь с одной целью - хоть как-то удержать работников. Некоторые отказывались работать через неделю, кое-кто сам терял контроль и уже он нуждались в помощи. Таких мистер Льюис называл "слабаками, в голове у которых только радуга и пони". 12 марта 1988. 16:45 Зайдя в палату я сразу почувствовал неприятный запах кислятины. Как оказалось ребята что ее привезли переборщили с дозой хлороформа, введенного внутривенно, и девчонку стошнило прямо на себя, потому что эти имбицилы привязали ее к кровати, боясь что она что-то натворит. К счастью для нее все обошлось и новый пациент не захлебнулся в собственной рвоте. Пришедшие на помощь, санитарки развязали ее и аккуратно сняли серую футболку, которая явно ей была велика и служила скорее как платье. Сразу же я мог заметил на теле девочки несколько желтоватых гематом, которые говорили, что получила она их дня два или три назад. Кости были сильно обтянуты кожей, делая похожей ее на саму смерть. Камелия Юфимия Поттер, именно так звали новую пациентку, была слабой и немощной девочкой с угловатым телом, большими зелеными глазами и странным шрамом на лбу. Ее лицо было покрыто царапинами и синяками, а волосы находились в безобразном состояние, от чего она была похожа на маленького дикого зверя. Впрочем при хорошем питании и уходе из нее могла вырасти настоящая красавица. Но в нашем "райском" местечке ни того ни другого не было. Чистого белья у нас не нашлось, что меня никак не удивило. В нашей помойной яме трудно найти что-то, поэтому девчонка осталась почти нагая, лишь в старых мальчишечьих трусах. Она старалась прикрыть себя, но ни груди, ни задницы она не имела, да и педофилом я никогда не славился . Она вся тряслась толи от холода, то ли от страха, а может все вместе. Я лишь вздохнул и задал вопрос, с которым я начинаю каждое мое новое знакомство с пациентами. - Как ты думаешь, почему ты попала ко мне? Камелия молчала, она старалась ничего не говорить этому незнакомому мужчине. Ведь он наверняка сам многое о ней знал, он ведь главный тут? Она ни под каким предлогом не расколется и не скажет ничего. Но видимо доктор Фишер, так не считал и начал снова задавать свой вопрос. Еще раз и еще раз, все сильнее наступая, не оставляя Поттер в покое, а она лишь мотала головой показывая свое отрицание. Через несколько минут Льюис замолчал и на мгновение о чем-то задумался. Он взял карандаш и что-то записал себе в блокнот. Через унижение к победе.* — Я то думал будет интересней, но ты оказывается такая же жалкая как и все остальные, — едко заметил он, ударив по больному Камелии - по самооценке, — Чего же я мог ожидать от какого-то безпризорника? Поттер сильно нахмурилась и смотрела доктору прямо в его серые глаза, испепеляя его в своей злости. Как!? Как он посмел так о ней говорить. — Да пошел ты, старый хрен! Я что похожа на дуру? — прикрикнула она, не понимая, что попала в ловушку. Доктор победно скривил рот. Он всегда мог надавить на больные части человека. Девочка была из тех типов людей, что отвечали на агрессию в их сторону ещё большей агрессией.И вот она решила защититься, показывая клыки и свои коготки. Дикое животное. — Странно, были бы вы умней, то не попали бы сюда, —он обвел взглядом палату и снова посмотрел на Поттер. — Я... я.. —запнулась она, подбирая нужные слова. — Что нечего ответить? — он лишь хмыкнул, — А еще говорите, что не дура. Леди, будьте честны хотя бы с собой. — Поцелуй меня в задницу, гоблин! — довольно точно описала его угрюмую внешность. — И все? Я слышал в свой адрес слова по оригинальнее. Но от вас ожидать чего-то я и не смел. От вас даже ваша семья отказалась. — Что ты несешь? Этот свин и кобыла не моя семья. —Кого вы имеете ввиду под "свином" и "кобылой"? Неужели своих опекунов. Как странно? Такие милые люди, — он врал. Фишер ни разу не видел Петунью и Вернона, только мельком слышал от санитаров, которые привезли ее сюда. —Милые? - скривилась она, будто съела дюжину лимонов — да они полные говнюки, —Льюис лишь театрально прижал руку к сердцу. — Как не стыдно вам, говорить такие плохие слова? Вы же все таки леди. — доктор смеялся над ней и Поттер это начало выводить из себя. — Плевала я на правила приличия. Они меня били... и ... из-за них я все это слышу и ощущаю. Это Тварь она... — зеленоглазая еле сдерживала слезу, и замолчала, понимая, что сказала лишнего. — Что же вы слышали, мисс Поттер? — дыхание на мгновение остановилась. В комнате воцарилось молчание. Девочка не решалась что-то сказать еще, боясь, что это может пойти против нее, но доктор Фишер точно не собирался заканчивать разговор вот так. Он уже добрала до истины, и приговор должен войти в исполнение. — Мисс Поттер, — обратился он, но она молчала, отвернувшись к окну, — Вы знаете, что это за место? Почему вы здесь? Хотите узнать? — девочка немного дернулась, снова взглянув в его серые глаза. О, да. Она хотела все знать, даже то, что не следует. А Льюис прощупал почву хорошо, остался лишь последний шаг. — Все ваши догадки верны, мисс Поттер. Он встретил непонимающий взгляд девочки, и увидел в глазах немой вопрос. — Да, я умею читать мысли, — Камелия вздрогнула, поверив, что он и вправду читает ее мысли. Ребенок...что с него взять? Чтобы удостовериться, что он ее не обманывает, Поттер снова о чем-то подумала, и Фишеру не доставило труда догадаться о чем именно. — Следите за вышим языком, точнее мыслями, юная леди, — и поднял уголки своих губ, потому что он попал в самое яблочко и девочка ему поверила, — И если не хотите что бы я не проник в глубины вашего сознания, то лучше ответить мне. Что же вы там слышите? Камелия вздохнула и медленно проговорила: — Я постоянно слышу чей-то голос, чувствую как меня кто-то трогает, но рядом никого. Мои дядя и тетя не настоящие. Они...они мне начали казаться такими... хотя так оно и есть..., — она снова замолчала давая понять, что больше она сказать не может, да и нечего говорить. Льюис Фишер отвел целых две страницы, на синдром, его последствия, теории о появлении и курс лечения. Ему больше не нужны были разговоры с ней. Свое дело он сделал и больше возиться с ребенком он не желал. У него на счету еще много таких же как она. Он отдаст девочку под опеку какого-то санитара. Того же Дэниэла например. Молодой, довольно сильный, если что сможет ее успокоить и плевать, что он был тем еще укурышем, и его держали здесь только из-за дефецита рабочих рук. Доктор вышел из палаты и позвал одну из работниц. Молодая медсестра Алиса, которая была больше похоже на парня чем девушку, из-за нестандартного крупного телосложения, поинтересовалась новой пациенткой. — Мистер Фишер? - обратилась она, — переселить больную в общую палату? — Нет, оставьте ее там одну. Позови Дикинсона, у меня для него работа. И да, — сказал он проходя мимо, — возьми с собой Жанет и отведите больную в душ. Потом заберете у меня список медикаментов. Медсестра кивнула и пошла на пост, за другой девушкой с нередкими для англичан кривыми зубами.***
Доктор сидел за столом и заполнял медицинскую карточку и ведущий журнал. Обычно параноидный синдром диагностируется некоторое время, но доктор был профессионалом с большой буквой и он разгадал секрет диагноза всего за несколько минут. Льюис лишь усмехнулся. Он никогда не сомневался в своих способностях. В дверь постучались и не дождавшись ответа сразу вошли. Фишер не сомневался кто это. Только один человек во всей больнице так неподобающе себя вел. Это был санитар Дэниел Дикинсон. Этот парень действительно был безалаберным и острый на язык. Фишер бы давно уволил парня. Тот курил при пациентах, ругался добротным матом и не раз был пойман доктором за употреблением нелегальных веществ. Но несмотря на его распиздяйство, Дэниел всегда делал то, что от него требуется, пусть и с опозданием. К тому же он был единственный во всей больнице кто не лез к Льюису Фишеру не по работе и не доставал. — Йоу, мистер Фишер, звали, — в комнату вошел высокий мужчина не старше тридцати лет, с длинными светлыми волосами и немного кривым носом. — Да. С этого дня ты ответственен за пациенткой из палаты номер тринадцать. Тут информация о ней, — доктор кинул на стол небольшую папку. Это были личные документы Камелии, которые совсем недавно были привезены Верноном Дурслем, чтобы точно упереть племянницу в больницу. — Также каждый день будешь внутримышечно вводить ей аминазин, левомепромазин и трифтазин. И по две таблетки хлорпротиксена, галоперидола и трифлуперидола в день. Все понял? — Честно, я них.. — Дикинсон, — перебил парня доктор, — с этого дня постарайся не ругаться. Будут вопросы по теме лечения обратишься к главной медсестре, она все предельно объяснит. А теперь иди в палату и разберись с пациенткой ей нужна чистая одежда. — Окей. Дэниел вышел из кабинета, захватив папку и по дороге начал изучать содержимое. Свидетельство о рождении, справка о пребывании в учебном учреждении, документы о состоянии здоровья, сведения о родителях или близких родственниках. Было не густо. Девочка восьми лет, сирота, живет у единственных родственниках... по крайней мере жила. Дикинсон зашел в сестринскую и взял пару чистых белых брюк и рубашку. Эти чертовы сучки, обманывали, что не хватает одежды для больных хотя сами прятали их, а потом перепродавали. Дэниел не особо в это дело лез, каждый выживал как мог, но ему уже надоело - постоянно пялиться на полуголых пациентов.***
Камелия ещё никогда не чувствовала себя такой смущенной. Две медсестры отнесли её в душ и лично отмыли, не стесняясь трогать ее тело. Девочка не могла больше так стоять, её смущало и в тоже время раздражало и пугало, что кто-то позволяет себе её трогать. Ко всему прочему они грубо терли мочалкой тело, отчего кожа стала красной и раздражительной, а намыливая волосы чуть не вырвали клок, переусердствовав. Закончив с водными процедурами, женщины окутали Поттер в серое тряпье и в таком виде снова отправили в палату. Там, на удивление девочки, стоял незнакомый парень, сидящий на кровати и куря сигарету. Это, конечно, немного запнула девочку. Ещё один, который начнёт её расспрашивать? Ну уж нет, она больше ничего не скажет. Сестрички ушли, а парень, выбросив окурок, кинул девочке одежду. Он нашёл одни из самых маленьких размеров, который нашёл, но даже это было великовато ей. Дэниел чисто из вежливости повернул голову, чтобы не видеть как она переодевается, хотя первым правилом в этой больнице была:"Не своди глаз с больного". Пришлось одолжить свой ремень, потому что штаны спадали. Выглядела в этом наряде девочка смешно. Широкие белые хлопковые брюки на толстом ремне и белая больничная рубашка с длинными рукавами, спадающие до пола. — Так, стой тут, я скоро вернусь. Дикинсон вышел из палаты и направился в столовую за ужином. А в это время девочка осмотрелась и думала о плане побега. Конечно, в первую очередь она проверила дверь, которая была закрыта снаружи. Дэн, хоть и был лентяем, но уж точно не идиотом. Посмотрев в окно, Камелия поняла, что находится на первом этаже, но она была изолированная решеткой, что даже с ее худым телосложение не удалось пролезть. Санитар зашёл в тот момент, когда она пыталась протолкнуться через прутья. Он посмотрел на это с тоскливой усмешкой. Отсюда нет выхода. В руках Дэниел держал железную тарелку с овсянкой и пластиковую коробку с медикаментами. Он поставил тарелку на единственную шаткую тумбочку и помог зеленоглазке слезть с подоконника, усадив на кровать. — Это овсянка, бери и ешь. Камелия посмотрела на вязкую консистенцию и несколько раз перемешала ложкой. Мда, не густо. Объедки у Дурслей и то выглядели презентабельней. Да и есть эту жижу совершенно не хотелось. У Поттер все ещё были подозрения, что туда что-то помешали. Дикинсон видя, что девочка уставилась в тарелку, решил взять все в свои руки. — Хватит капризничать. Больше еды нет. Если хочешь жить, придётся есть. «Лучше уж подохнуть, чем находиться тут.» — подумала про себя Поттер. Дэниел вздохнул и взял из рук тарелку. Ну ничего, он заставит её есть. Опустивший перед ней на колени, он посмотрел ей в зелёные глаза. — Давай так, за каждую съеденную ложку я отвечу на интересующий тебя вопрос. Договорились? Девочка задумалась ненадолго. А ведь это было хорошей идеей. У неё было уйма вопросов, на которые она не могла найти ответ. А этот парень наверняка многое знает. На предложение Камелия медленно кивнула, и проглотила первую ложку, так любезно протянутую санитаром. Вкус каша не имела. Было ощущение, что Поттер есть замороженный скотч. Такая холодная, с комочками и пресная. — Что это за место? — на данный момент это был самый интересующий её вопрос. — Психиатрическая больница "Имени святого Патрика". Брюнетка задумалась. Значит дядя с тётей все таки смогли от неё избавиться, да и ещё таким вот способом. Заведение это было, мягко говоря, отвратное. Её раздражало тут все - от доктора Льюиса Фишера до кривого потолка в палате. — Где это находится? — она проглотила вторую ложку. — Лондон, Вестминстер. Было это далековато от Литтл Уингинг. Но если бы была возможность, Дурсли отправили бы её и на Южный полюс, лишь бы не видеть её. — А ты кто? — третья ложка. Парень посмотрел на девочку и немного задумался, решая что лучше сказать. Те пару слов, которые описали бы его. - — Дэниел Дикинсон. Первый красавец, умник и просто душа компании. Подробнее можешь прочитать обо мне в книге "Топ самых обаятельных мужчин", — он подмигнул Камелии. Поттер из этого не сложно было догадаться о его умственных способностях. Её раздражала его улыбка и такое высокое настроение, что нельзя было сказать о ней. Он не должен быть таким. Не обязан! Ей казалось, что он смеётся над ней. Издевается. Стало безумно обидно. Такое ощущение она испытывала, когда Дадли обижал ее в школе, но никто не заступался. Отодвинув тарелку от себя, она повернулась не желая видеть этого нахала. Такое поведение встревожило санитара. Она вела себя нормально, а тут вдруг замолчала и повернулась. И он сам не понимал в чем причина резкого смена настроения. Хотя кто ж поймёт этих больных. — Эй, тут у тебя ещё осталось. Если хочешь узнать ответы следует поесть. — Да засунь эти ответы себе в задницу, - в последнее время девочка стала слишком агрессивной. Она сама не понимала причину этого поведения, но не старалась в это вникать. — Ууу, — протянул он, — откуда же ты набралась таких словечек? Она молчала и сверлила взглядом стену, стараясь не обращать внимания на Дэниела. Тот отложил кашу в сторону, решив, что раз не хочет - не надо. Все равно голод замучает её, тогда то ей хоть картон в радость будет. Пока Камелия обиженно пялилась куда-то, Дикинсон занялся шрицаци, наполнив один препаратом. Это не осталось незамеченным от Поттер, и первым её решением было забиться в угол. Когда страшно логика отключается. Дикинсон взял её быстро. Он уже три года работает в этом месте и не впервой ловить буйных пациентов. Брюнетка вырвалась и царапалась, один раз укусила, но парень держался стойко терпя боль. Он уложил её на живот и привязали ремнями, которые были приделаны к кровати. Он спустил её брюки чуть вниз, оголяя ягодицы. Камелия уткнулась лицом в равную подушку от смущения. Опять. Второй раз за день она краснеет как вареный рак. — Не напрягайся. Расслабь мышцы. — прозвучало сверху. Ну, конечно, расслабишься тут. Поттер лишь сильнее сжалась. Видя это, санитар коленом нажал на позвоночник от чего она выгнулась поднимаю свою пятую точку чуть вверх. Изо рта раздался болезненный стон, когда Дэниел уколол её. Но не успела она оклематься как тут же он всадил ей второй, ранее подготовленный, шприц. Только после этих издевательств, санитар решил все же развязать больную. В протянутой ладони он держал три таблетки. Зелёную, синюю и красную. — Ты должна выпить эти таблетки, если не хочешь, чтобы я опять применил силу. Пришлось послушаться. Когда же все было закончено, Дикинсон забрал все, что принёс и умчался в ординаторскую, пообещав вечером вернуться. Поттер, удостоверившийся, что Дэниел точно не явится, добралась до края кровати и выплюнула те таблетки, которые она так профессионально спрятала под языком. Она не собиралась пить эти чертовы таблетки, из рук этого педофила-извращенца.***
Оставив девчонку одну со своими тараканами, Дэниел вышел на улицу и закурил очередную сигарету. Мда, ну и проблема ведь. Только он обрадовался, что появилось на этой проклятой работе немного свободного времени, как его тут же этого лишили. Думая о Камелии, Дикинсон вспомнил ту причину по которой он сюда пришёл работать. Бросив окурок, он поднялся по лестнице на четвёртый этаж. Там в палате номер шестьдесят девять лежала та, ради которой он готов терпеть все что угодно. В палате находились три женщины, две из которых преклонного возраста. Одна из старушек, привязанная, спала на кровати. Второй делала инъекцию медсестра Алиса. Но Дэниел на это не обращал внимания, он смотрел на молодую девушку с выбритой головой. Она стояла спиной к нему, смотря в окно. Не шевелясь. И так уже несколько долгих часов. Алиса вышла из палаты, встретившись взглядом с санитаром. Женщина немного покраснела. Неудивительно! Дикинсон был самым нормальным мужиком в этой больнице. — Как она? — спросил он у неё. Медсестра повернула свою голову к больной и снова взглянула на парня. — Ох, Дэниел, — положила она руку на его плечо, — Ты ведь знаешь, что у неё. Такое не лечится за пару дней, — Алиса поняла, что такое ему неприятно слышать, — Если хочешь можешь с ней поговорить. — Нет, спасибо. Он сбросил её руку с плеча и просто побрел в неизвестность. Зачем же он пришёл? Каждый раз когда он её видит, Дэниел мучает себя, виня во всем. Но он не может. Не может её так бросить. Не сейчас.***
Вечером Камелии снова пришлось царапаться, а санитару положить её на лопатки. Ну ни в какую она не хотела успокоиться и нормально сделать укол. Ко всему прочему она заметила, что Дэниел стал грубее, что немного ее насторожило и в тоже время напугало. Снова выплюнув злосчастные таблетки, Камелия посмотрела в окно. Солнце медленно опускалось, и ночь покрывала землю, а это значит, что Тварь снова придет к ней. Опять.