***
Эмма поправила рюкзак на плечах, застегнула еще одну пуговицу на рубашке, затем снова расстегнула. Проигнорировав улыбку Руби, она снова посмотрела в зеркало. — Нервничаешь перед своим первым днем на работе? — спросила Руби, улыбнувшись волчьим оскалом. Она сняла шапочку с головы, проверив её внутри, потому что она была жутко неудобной. Эмма ожидала увидеть какую-то бирку. Там ничего не было. — Не нервничаю. Просто... — Эмма задумалась, как выразить то, что она чувствовала, — обеспокоена. Мне нужно, чтобы это сработало, и если мне не подойдет эта работа, то я не знаю, что буду делать, — Эмма посмотрела на Руби, затем повторила. — Мне нужно, чтобы это сработало. Руби встала рядом с Эммой около зеркала. — Эмма, он будет смотреть только на тебя. Ты ведь это знаешь, да? Если, конечно, он не слепой. Или гей. Тогда ты смело можешь искать другую работу. Эмма снова осмотрела себя. — Это не... он старшекурсник, а я просто новичок. Ему всё равно, как я выгляжу. — И всё же! Ты опаздываешь, потому что всё еще стоишь перед зеркалом. Эмма распахнула глаза, посмотрев на часы. Руби была права: она опаздывала. Девушка вышла из ванной, натягивая шапку на уши и убирая под неё волосы. — Не забудь собрать его носки, Эм! — крикнула Руби, на что Эмма ей ответила хлопком двери. Эмма постоянно вспоминала, как она ворвалась в аудиторию к доктору Хопперу, чтобы согласиться взяться за работу, а в это время у него была одна из продвинутых групп, которые сдавали экзамены. Она вспоминала, как профессор покраснел, когда она намекнула, что хочет соблазнить этого научного выродка. А как, он думал, она ещё сможет вывести парня из лаборатории? Она побежала через кампус к научному зданию, обыскивая все лаборатории физики. Доктор Хоппер заверил, что встретит её там, чтобы представить своему подопечному. Эмма надеялась, что он ещё там. Наконец, найдя нужную лабораторию, Эмма схватилась за ручку двери и потянула на себя. Она удивилась тому, что дверь не заперта, потому что хоть она и не уделяла большого внимания науке, она думала, что лаборатории не оставляют открытыми, ведь там очень дорогое оборудование. Открыв дверь, она заглянула внутрь, думая, стоит ли ей ждать доктора Хоппера перед входом в лабораторию или всё же зайти. Она думала, что опоздала, или неправильно записала время, или же зашла не в ту лабораторию... Киллиан Джонс — парень, с которым она встретилась недавно, сидел за одним из столов. Его волосы были взъерошены, за ухом был один карандаш, а другим он что-то писал в своём блокноте. Он даже не поднял взгляд, когда она зашла и закрыла дверь. Но Эмма заметила кое-что любопытное: его левая рука держала уголок книги, которую он перелистывал, но он никогда не переворачивал их пальцами, только всей кистью. — Ты тоже работаешь на доктора Хоппера? — спросила Эмма, немного огорчившись, когда Киллиан встал со своего места. Он удивленно смотрел на неё, на что она усмехнулась. — Ну, теперь я знаю, что ты следишь за мной, милая. Мне стоит волноваться? — Да, — сказала она. — Ты уже можешь кричать и звать на помощь. Киллиан засмеялся, от чего Эмма вздрогнула. К общению с ним она могла бы привыкнуть, если бы он был тем самым старшекурсником. Но, по её мнению, он тоже ждал доктора Хоппера для какой-то работы. Через минуту он успокоился, но уголки губ всё ещё дергались в улыбке. — Так чем я могу тебе помочь, Эмма? — О, ничем, я полагаю. Я жду доктора Хоппера. Ты тоже? — спросила она, глядя в сторону двери. — Я думала, что опоздала. Эмма повернулась к Киллиану как раз вовремя: он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в это время открылась дверь, и зашёл доктор Хоппер. — Эмма, прости, что опоздал. Я разбирал свою почту и...о, я вижу вы уже познакомились. Хорошо, хорошо, — улыбнулся он. — Если вы не возражаете, я просто оставлю вас и пойду составлю график вашей работы на ближайшие несколько недель, хорошо? Эмма стояла в шоке после того, как профессор ушел. Киллиан прокашлялся, обращая её внимание на себя. — Ну, полагаю, я должен представиться, леди. Киллиан Джонс — физик, который неохотно нуждается в помощнике, — Киллиан встал и протянул ей руку для рукопожатия. Эмма удивленно уставилась на его руку, будто он её укусит. — Думаю, это какая-то ошибка. Я должна быть младше тебя, я же первокурсница. — Да, — кивнул он, все еще держа руку навесу. Она протянула ему ладонь и, к её удивлению, Киллиан притянул ее руку к себе, а затем оставил легкий поцелуй на костяшках. Она вырвала руку, избегая порыва вытереть её о джинсы. — Кто так делает вообще? — Мой брат, — ответил Киллиан, и это прозвучало грустно. Её черты смягчились, и она пыталась заставить его снова улыбаться. — Ты думаешь, что играть джентльмена — хорошее начало? — О, милая, — улыбнулся он. Эмма старалась не думать о том, что внизу живота начали летать бабочки, — я всегда джентльмен. — Да... — задумчиво сказала Эмма, оглядывая лабораторию. — Джентльмен или нет, я ищу выпускника университета, чтобы... помогать ему. А ты не выглядишь старше меня. Киллиан засмеялся. — В нашей ситуации, милая, младше я. И тот, кому нужно работать. Не возражаешь? — показав на другую сторону стола. — Если ты правда хочешь помочь, то иди включи компьютер. Если нет, иди садись за письменный стол и не мешай мне. Эмма бросила рюкзак под стол и включила компьютер. — Просто скажи, что мне делать.***
Эмма быстро освоилась, и Киллиан не мог отрицать, что с ней работа шла гораздо быстрее, ведь она могла вводить цифры и контролировать моделирование в компьютерной программе, пока он сам строчил на полях его тетради или баловался с прототипом машины, которую он начал изготавливать из металлолома. Эту работу он хотел показать инженерам, как только Арчи начнет финансировать его проект для постройки полномасштабной модели машины, но вместе с Эммой он закончит быстрее и сделает всё красиво. Поэтому он может получить деньги для постройки еще до конца этого семестра, а не осенью, как планировалось. Киллиан был доволен тем, как сложилась их договоренность, лишь бы Эмма не отвлекала его. На протяжении всех зимних каникул Киллиан имел дело с тем, что у Эммы снижалась работоспособность, когда она была голодна. Он неохотно обнаружил, что самый быстрый способ повысить её работоспособность — ходить с ней в кафетерий, так как она отказывалась ходить одна. И всё же каждый раз, когда Эмма хотела есть, у неё были одни и те же аргументы. — Милая, почему бы тебе не сбегать в кафетерий и не взять чего-нибудь перекусить? — спросил он днём, когда от голода Эмма начала грызть ручку и набирать коды одним пальцем. Она пожала плечами и посмотрела на него. — Нам ещё час здесь торчать. Кафетерий будет еще открыт, когда мы закончим. — На самом деле, Эмма, у меня всё под контролем, — сказал он, стараясь хотя бы один раз заставить пойти её одну. Но, как он и ожидал, она просто покачала головой и повернулась назад к экрану компьютера. — Не волнуйся, Киллиан. Если я пойду сейчас, мне придется есть одной, а все остальные будут смотреть на меня. Давай просто вернемся к работе. Секунду спустя живот Эммы заурчал, и Киллиан закрыл глаза. Он опустил голову, готовясь к неизбежному. — Если я пойду с тобой, ты поешь? — он говорил так, будто его вели на виселицу. Но, как и каждый раз, Эмма ударила его в плечо, спрыгнула с табуретки, захватывая пальто. — Пошли, Джонс! Там уже готов мой жареный сыр. Он почуял запах из кафе, прежде чем Киллиан понял, что он не ел почти восемь часов. Он использовал свою карточку на питание, чтобы купить еду в кафетерии. Киллиан посмотрел на Эмму, убедившись, что она стоит в очереди, и отправился за сэндвичами. Выбрав сэндвич, который, по его мнению, выглядел аппетитно, он направился за салатом и увидел Эмму, которая сидела в углу за столом. Эмма привстала со своего стула и придвинула тарелку с картошкой фри в сторону Киллиана. — Бери, я себе тоже купила, — сказала она, съев луковое колечко, запивая кофе. — Горячо, — отхлебнув горячий напиток, сказала она. Он усмехнулся себе под нос. Киллиан посмотрел на картошку фри и не смог представить, сколько времени он потратит, чтобы съесть всю тарелку. Но он точно знал, что съест их до того, как они уйдут. Киллиану казалось, что прошла вечность, пока они ели. После ужина Киллиан пошел за Эммой обратно в лабораторию для просмотра компьютерных результатов, которые они ждали. Он смотрел, как её бедра раскачивались из стороны в сторону и думал: Уилл бы пускал слюни на неё всю дорогу, но Киллиан был больше заинтригован, чем возбужден. Она была потрясающей, он должен был быть слепым, чтобы не видеть этого, но думал не об этом. Он знал, что она готова учиться не только для себя, но и для того, чтобы помочь ему. Она задавала вопросы, получала ответ и больше не повторяла свои вопросы — она запоминала всё, что он говорил. Ей самой казалось, что она действительно хочет, чтобы он добился успеха. А Киллиан даже не сказал ей истинной причины, из-за которой он проводил столько времени в лаборатории. Он не рассказывал ей ничего о Лиаме. Но, видимо, должен. Но не сегодня. Мысль о смерти Лиама вновь всплыла в его голове. Он тяжело сглотнул и понял, что из-за видений крови на бледной коже, он остановился посреди коридора научного центра. — Киллиан, ты идешь? — Эмма оглянулась назад, открывая дверь лаборатории. — Да, милая, прости. Иду. Нет, сегодня он бы не сказал Эмме о Лиаме. Но, когда она улыбнулась ему, он понял, что должен это сделать. И скоро сделает. Она заслужила знать, во что она ввязалась. Во что он втянул их обоих. Киллиан улыбнулся ей, и хоть улыбка была не такая принужденная, как всегда, она не смогла убрать голос Лиама в голове Киллиана: «Я жду, братишка. Почему ты всё ещё не спас меня?» У него не было ответа для Лиама. Или для себя. Киллиан вздохнул, а затем зашел в лабораторию с мрачным выражением лица. Давным-давно он начинал работать над этим проектом ради удовольствия. Он вспоминал, как впервые услышал о теории струн, как она держалась у него в голове и не отпускала. Он вспоминал свой восьмой день рождения, когда Лиам купил ему мольберт и много сухих стираемых маркеров. Он вспоминал, как Бреннан смеялся над этим подарком, но Киллиан был от него в восторге. Один из его самых счастливых дней — тот день рождения, когда он и Лиам провели вторую половину дня, ставя доску в комнату Киллиана, а затем в верхней части большими буквами написали «Теория Киллиана». Эта доска была с ним в течение всех его подростковых лет. Он рисовал, когда хулиганы обижали его, а девчонки в классе дразнили. Было чувство стабильности, когда Лиам работал, а Бреннан лежал в комнате пьяный, как обычно. Эта доска была единственным утешением, когда он оплакивал своего брата. Конечно, ему пришлось оставить доску в доме отца, но в углу лаборатории была еще одна. Со временем почерк не стал лучше, но всё те же большие буквы были написаны в верхней части доски. Киллиан стоял у этой доски и стирал старые числа, которые не подходили для уравнения. Он начал думать и постепенно писать новые числа маркером. — Результат показан отрицательный. Что нужно сделать, чтобы он изменился? — спросила Эмма. — Попробуй увеличить интенсивность при уменьшении частоты. Посмотри, как он отреагирует, — ответил он. Эмма начала вводить новые параметры. Позаботившись о цифрах, Киллиан обратил внимание на модель, над которой работал. Он утверждал, что круглый экзоскелет будет более благоприятным для полета во времени, или, по крайней мере, для прекращения полета, когда он вернется во времени. Ему нужно будет использовать прочные материалы — сочетание углеродного волокна и титана для шасси, сочетание карбида и кремния для компьютерных деталей. — Киллиан? — Эмма стояла рядом с ним, положив руку ему на плечо. — Я с тобой разговариваю. — А...э-э-э... да, что? — прокашлянулся он. Эмма улыбнулась, и вроде бы это была такая мелочь, но она скрасила его вечер. — Время к десяти, Джонс. Пора домой. Он кивнул, тяжело вздохнув. Несмотря на то, что он хотел успеть побольше сделать за день, у него всё равно не хватало времени.