Она плохая мать?

Когда Эмма дуется, то выглядит очень забавно, словно хомяк-переросток. Но Реджине некогда любоваться: надо уложить Еву, а еще выяснить, почему Генри умолчал о плохих оценках по английскому языку (неужели этот парень до увлечения фотографией хотел стать писателем?). Переделав намеченное, Реджина приходит в спальню. Эмма сидит на кровати, по-турецки скрестив ноги, и листает какую-то книгу. — Ты долго, — говорит она. — Могла бы и помочь, — спокойно замечает Реджина. — Я уже тебе сегодня помогла! Копала, как садовый гном… У меня теперь ни одна мышца нормально не гнется, — продолжает ворчать шериф. — А еще у меня спина сгорела. Намажь кремом, пожалуйста? И обиженный хомяк волшебным образом превращается в трогательного котика. Принимая из ее рук маленький тюбик, мадам мэр назидательно говорит: — В следующий раз оденься для работ в саду подобающе, чтобы защитить кожу от солнечных лучей и от возможных повреждений сорняками. Эмма лишь хмыкает и тянет вверх подол майки; Реджина спешит отвернуться. Когда Эмма ложится на живот, Реджина откручивает колпачок и выдавливает немного содержимого тюбика на ладонь. Кожа на плечах и лопатках шерифа действительно в неважном состоянии: она красная и очень горячая на ощупь. Сначала Эмма шипит, а потом тихонько стонет от соприкосновения холодного крема с кожей. — Попробуйте без акустических эффектов, Ваше Высочество, — острит Реджина, — ты вроде бы не из сказки о Принцессе на горошине. — Как смешно, — бурчит Эмма в подушку, однако стонать прекращает. Реджина втирает крем в лопатки и плечи, но ее внимание приковано к зажившим ссадинам и ушибам на спине Свон. Что это была за авария? Такие следы могли остаться, если Эмма, например, попала под автомобиль и ее несколько метров тащило по асфальту… А что, если она солгала? Может, они поругались с Крюком и дело дошло до рукоприкладства? И потому Эмма вернулась? — Реджина, спасибо… Ниже не надо, там я вроде бы не обгорела. — Да, действительно, — спохватывается Реджина. Она закрывает тюбик и уходит ополоснуть руки. К возвращению мадам мэр Эмма растекается по всей поверхности матраса морской звездой, и ее выделяющаяся пятая точка выглядит очень провокационно… Шлепнуть бы ее хорошенечко, чтобы показать, кто тут хозяйка… Но нет. Нельзя. — Подвинься, — вместо этого командует Реджина. — У-у… — Эмма, я очень устала. Двигайся уже. Шериф передвигается на свою половину кровати, складывает в замок руки под подбородком и поворачивает голову в сторону Реджины. — Если не хочешь испачкать майку, я могу что-нибудь подыскать тебе на ночь, например, ту футболку, которую Робин сделала розовой? — предлагает мадам мэр. — Это у которой на спине теперь светящиеся три поросенка с крокодильими головами? Чтобы, когда я встану ночью, ты спросонок зарядила в меня файерболом? — А ты потихоньку вставай, — бормочет Реджина. — И вообще… — Что? — Эмма, я засыпаю. Если хочешь поговорить — позвони своей маме. Она как раз о тебе сегодня спрашивала. — А ты что ответила? Что ее любимая дочь рвалась в гости, а ты хладнокровно оставила ее за бортом? — Я тебе не такси… Все, спокойной ночи. Реджина слышит, как Эмма ерзает на животе, а потом встает, видимо, чтобы одеться. Когда матрас прогибается под ее весом, сон Реджины мгновенно отлетает, едва она чувствует легкое касание губ на своей щеке. Она ничем не выдает себя и продолжает дышать медленно и спокойно, даже когда слышит ласковый шепот: — Спокойной ночи, мое стервозное Величество…