Санта-Лапус

Маринетт пришла в школу в особом настроении. Она немного нервничала (хорошо, она очень нервничала, все ее тело было сплошным сгустком нервов), но при этом была невероятно взволнована и надеялась увидеть Адриана. Думал ли он о ней, как она думала о нем? Умирал ли он от нетерпения увидеть ее? Поцелует ли он ее снова? Наверное, ответ нет — на все три вопроса, но Мари не могла запретить себе мечтать, и это, конечно, было лучше, чем думать о том, как было холодно. Рождество закончилось, наступил новый год, и волшебство зимы сошло на нет. Сверкающие морозные улицы больше не казались чудесными, и уже было не так уютно прятаться под одеялом с горячим шоколадом, когда за окном шел сильный дождь. Было просто скучно, мрачно и уныло. Из-за холода Маринетт хотелось лишь вернуться в постель и не вылезать из неё, пока не наступит весна, с которой снова придёт тепло. Жажда тепла заставила ее забыть даже об Адриане, а это о чем-то говорит! Январь был удручающим месяцем.  — Доброе утро, Маринетт! — весело сказала Алья, протягивая подруге руку. — Ты сегодня рано, с нового года решила начать новую жизнь?  — Что-то в этом роде, — усмехнулась Маринетт. Больше похоже на новогоднее решение Тикки, чтобы ЛедиБаг вовремя вставала с постели, и надо сказать, Тикки может настоять на своём, когда захочет. — И почему ты такая бодрая? Вокруг холод, уныние, а теперь ещё и школа! — простонала она.  — Правда, холодно, — ответила Алья, — но у меня есть милый теплый джемпер, который меня греет. Не хочешь рассказать мне, как именно ты проникла в мою комнату?  — Я уже говорила тебе, Алья, — улыбнулась Маринетт. — Магия.  — Пф! Со дня подарков Алья была полна решимости выяснить, как именно Маринетт пробралась к ней в спальню. Маринетт не могла сказать подруге правду, но и лгать тоже не имело смысла, потому что, видимо, Алья уже спросила у родителей и сестёр, помогали ли они ей (будь проклята ее дотошность!), поэтому Мари просто напускала туману. Это было на самом деле довольно весело, потому что Алья никак не унималась. Как только они вошли в школу, Маринетт окружили одноклассники, которые благодарили ее за подарки и спрашивали, как именно она доставила их им домой. Она помахала всем с милой улыбкой и поблагодарила за свои собственные подарки. К сожалению, был один человек, от которого нельзя было отделаться улыбкой и простым «спасибо» — Хлоя Буржуа подошла к столу Маринетт, надменно задрав нос. — Полагаю, я должна поблагодарить тебя за печенье, — высокомерно сказала Хлоя, и Маринетт едва сдержалась, чтобы не вспылить в ответ. Она полагает, что должна благодарить Маринетт? Как мило! — Для домашней выпечка была вполне приличной, — усмехнулась блондинка, и Маринетт стиснула зубы. Не было ничего плохого в домашней выпечке. — Но я хочу знать, — продолжила Хлоя, не обращая внимания на готовую вспыхнуть Маринетт, — как ты пронесла это убожество мимо охраны?  — Эм, — нервно ответила Маринетт, — я… Мне помогла одна из горничных.  — Хм… — поджала губы Хлоя. — Думаю, мне нужно будет серьёзно поговорить с персоналом отеля, — недобро пробормотала она себе под нос и пошла к своему столу. У Маринетт возникло неприятное предчувствие, что в этом месяце случится наплыв акуманизированных горничных… Черт побери! Она знала, что рождественский подарок для Хлои ей аукнется. — Нет, серьезно, — Алье все не терпелось узнать правду, — как подарок попал в мою комнату, потому что у меня, конечно, нет горничных, которых ты могла бы очаровать своими прекрасными, огромными, голубыми глазами. Маринетт улыбнулась, а в ее глазах сверкнул озорной огонек.  — Се-е-крет! — протянула она, дразня подругу. Алья что-то расстроено проворчала, и Маринетт, не сдержавшись, откинула голову и расхохоталась. Она так привыкла, что дразнят ее, что смена ролей пришлась ей по вкусу. Ощущения были новыми и приятными. А потом вошли Нино и Адриан, и смех замер у Маринетт в горле. — Доброе утро, дамы, — кивнул Нино.  — Привет, Алья, — вежливо улыбнулся Адриан. — Привет, Маринетт. Маринетт застыла, потому что вдруг забыла, как дышать. Ее глаза округлились, а щеки запылали малиновым цветом. Это ощущение отнюдь не было новым, Адриан всегда оказывал на ее тело разрушительное действие, но на этот раз все было иначе, на этот раз Адриан был ещё более великолепен, чем всегда. Он был одет почти полностью в черный цвет: брюки, обувь, пиджак, берет, стильно сдвинутый на бок, и, Боже, черный ему очень шёл, его глаза казались ещё ярче, а волосы — золотистее. Этого было достаточно, чтобы лишить Маринетт чувств, однако была другая причина, почему ей сейчас не хватало воздуха! Она крылась в ярко-красном шарфе, который горел ярким пятном на фоне чёрной одежды. Ярко-красном шарфе, края которого украшали черные коты. Ярко-красном шарфе, украшенном черными котами, который Маринетт связала для Кота Нуара. И тут, наконец, до нее дошло. То, как в канун Рождества Нуар настаивал, что ЛедиБаг, должно быть, забыла кое-кого ещё. Ты уверена, что никого не забыла? Он спросил об этом несколько раз. Только он говорил не о себе, а о ней. Знакомая чеширская кошачья ухмылка на лице Адриана. Ну конечно, это была та же самая ухмылка, которая постоянно присутствовала на лице Кота Нуара, столь же красивом, как лицо ее одноклассника (потому что он и был Адрианом — О Боже!) Любовь к глупым, банальным шуткам и каламбурам. Его восторг и гордость при упоминании о Санта-Лапусе. Но я думаю, что Санта-Лапус звучит гораздо более остроумно, правда? Он назвал ее Принцессой! И она чуть не назвала его Котенок! О мой Бог! О мой Бог! О МОЙ БОГ! Она была такой идиоткой! И она все еще не могла нормально вздохнуть!  — Милый шарф, — Алья сделала комплимент Адриану, не обращая внимания на подругу, переживающую внутреннюю катастрофу. Потрясающие зеленые глаза Адриана не сводили с Маринетт взгляд с того момента, как он вошел в класс. Очевидно, он искал знак, что она все поняла. — Рождественский подарок?  — Да, — весело ответил Адриан, — от Маринетт. Он знал. О Боже, конечно, он знал! Она полностью выдала себя, когда отвела его в дом каждого из своих друзей!  — Тебе досталось два подарка?! — вскричала Алья. — Это несправедливо! — по-детски пожаловалась она. — Вот что значит — любимчик! Маринетт не ответила, потому что все еще не могла дышать. Она. Не могла. Дышать.  — Маринетт? — тихо позвал Адриан. Его красивые глаза наполнились беспокойством и страхом, отчего сердце Маринетт заныло. — Ты в порядке?  — Думаю, я еще не выздоровела! — ляпнула она. — Всемпока! А потом она убежала. Она выбежала из класса и бежала без остановки, понятия не имея, куда направляется, лишь бы оказаться подальше от класса. Она не могла там оставаться, там было слишком жарко, слишком душно, слишком людно, она была уверена, что все наблюдают за ней — и она не могла дышать!  — Маринетт, ты не должна убегать! — сказала Тикки, высунув голову из сумки. Они были на улице, но все были слишком заняты собственной жизнью, торопясь на работу или в школу, чтобы заметить их. — Побег — это не выход!  — Не могу! — задыхалась Маринетт. — Я не могу думать! Мне нужно подумать! Мне нужен воздух! Боже! Ей нужно вернуться в свою комнату и спрятаться под одеялом. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, все обдумать и свыкнуться с мыслью, что Адриан это Кот Нуар, и он знает, что она ЛедиБаг! Парень, в которого она влюблена, и парень, которому она нравится, это один и тот же человек, и ей, черт возьми, нужно приспособиться к этому! Она вела себя глупо, и теперь ее личность раскрыта, и да, из всех людей она хотела бы, чтобы только Кот Нуар узнал, кто скрывается под маской ЛедиБаг, но не по вине ее собственной наивности. Наверное, она худшая ЛедиБаг в истории. Она носила костюм всего полтора года и уже выдала себя, будучи неосторожной, глупой, маленькой девочкой. Ее должны лишить камня чудес.  — МАРИНЕТТ! — Маринетт побежала быстрее, когда услышала голос Адриана, зовущий ее. — МАРИНЕТТ! — повторял Адриан. — ПОДОЖДИ! ПОЖАЛУЙСТА! Она резко повернула и ускорилась. Дом уже близко, она не знала, как объяснит своё возвращение родителям, но она была почти до… Маринетт завизжала, когда вдруг ее подхватили сильные руки, обтянутые чёрной кожей, и подняли высоко вверх — Кот Нуар крепко прижал ее к своей груди. Они удачно приземлились на крышу соседнего здания, и Маринетт едва удержалась на ногах.  — Прости меня! — воскликнул Кот Нуар. — Прости, но ты не останавливалась! Мне нужно поговорить с тобой. Прости, что узнал. Прости, что не сказал тебе на Рождество. Прости, что напугал и расстроил. Мне жаль, что ты разочарована, узнав, что это я.  — Я разочарована, — призналась Маринетт, — но только в себе. Не в тебе. Ни в коем случае не в тебе. — Боль на лице Кота сменилась облегчением, он громко выдохнул и немного расслабился. — Не могу поверить, что я так сглупила. Я выдала себя с потрохами. Я отвела тебя в дом ко всем моим друзьям, не подумав, что ты все поймёшь и раскроешь мою личность. Если бы ты не был Адрианом, я бы подставила нас своей неосмотрительностью.  — При всем уважении, Принцесса, — Кот улыбнулся мягкой улыбкой Адриана, заставляя ее сердце сжаться от умиления, — если бы я не был Адрианом, то я бы и не догадался. Я единственный, кто знает всех наших друзей.  — Да, — вздохнула Маринетт и простонала: — И все же я такая глупая! Ты намекал мне все Рождество, а я ни о чем не догадалась! Грр! Я такая дурочка! Лукавая ухмылка Кота Нуара появилась на лице Адриана. Сердце Маринетт сделало очередной кульбит, и она ярко покраснела (Боже, она, должно быть, уже малинового цвета, потому что не перестает краснеть с тех пор, как Адриан вошел в класс).  — Ты не могла рационально думать, потому что была ослеплена моим великолепием, моя Леди, — промурлыкал Кот.  — Фу, — Маринетт закатила глаза, — я снова не могу дышать, потому что твое эго душит меня.  — Принцесса, а что, раньше ты при виде меня тоже не могла дышать? — самодовольно спросил Кот, и Маринетт чуть не расплакалась, когда поняла, что выдала ещё один секрет. Черт побери! — Ну, это справедливо, что я краду твоё дыхание, ведь ты — Гринч. Маринетт нахмурилась и в недоумении спросила: — Что?  — Потому что ты похитила мое сердце, — усмехнулся Нуар. Маринетт застонала от отвращения. Опять рождественский котофлирт! А ведь уже даже не Рождество! Кот, однако, подумал, что ее молчание было приглашением продолжать. — Можно я тебя сфотографирую? — спросил он с невинным видом. — Хочу показать Санте, что я хочу на Рождество.  — Пф!  — Я говорю серьёзно, — сказал он с искренностью, которой было невозможно не поверить, — мой рождественский список желаний заполнен только тобой.  — Достаточно! — перебила его Маринетт. — Уже не Рождество! Ты не можешь использовать рождественские пикап-шутки!  — Хорошо, хорошо, — Нуар улыбнулся, — ты уже дала себе новогоднее обещание? — Маринетт моргнула, сбитая с толку внезапной сменой темы разговора. Он вдруг передумал флиртовать с ней, когда понял, что она — Маринетт, а не ЛедиБаг? Он сожалел о своих предыдущих остротах? — Мое связано с тобой, — сказал он. И Маринетт мгновенно покраснела, когда поняла, что он не жалеет о флирте с ней… Он только что перешел на новогодний флирт! Боже!  — Новый год тоже прошёл! Никакого новогоднего флирта!  — Как насчет дня Святого Валентина? — Кот надул губы. — Он еще не наступил, но я уже нашел несколько очень хороших шуток. Как я… Это был акт отчаяния (ну, а ещё, конечно, ей очень, очень этого хотелось) — Маринетт бросилась Коту на шею и заткнула ему рот смачным поцелуем. Это подействовало невероятно эффективно, потому что Кот, казалось, забыл, как говорить вообще. Он обнял её за талию и поцеловал в ответ с такой страстью, что Мари снова забыла, как дышать. Ну, по крайней мере, на этот раз она не могла дышать по уважительной причине. Маринетт разочарованно застонала, когда Адриан отстранился, чтобы вдохнуть, но потом радостно улыбнулась, поняв, что у него перехватило дыхание так же, как и у неё. Он прислонился лбом к ее лбу, и несколько секунд они оба упивались тем, что они — Адриан и Маринетт, Кот Нуар и ЛедиБаг — были вместе.  — Я стану твоей девушкой, — пообещала Маринетт, — если ты больше никогда не будешь искать глупых пикап-шуток в интернете.  — Я обещмяу. (Адриан нарушил свое обещание, но она не расстроилась, потому что это дало ей отличный повод, чтобы в следующий канун Рождества в образе ЛедиБаг пробраться через окно к нему в спальню и сообщить, что он теперь в ее списке непослушных мальчиков.)