Пролог II
«Надо было также позаботится, главным образом, о хлебе и водке; и это, с нашей точки зрения, не предоставило бы больших затруднений, но наша беспомощность в этих делах была поистине серьезным препятствием.» Клаузевиц К. [1]
— А я тебе говорю, Миша, Феаноринги хотя бы не дохли по-идиотски. Посмотрим на остальных владык Нолдоров: Финголфин — конченный суицидник, Фингон — адреналиновый маньяк, судя по эпичному побегу Маэдроса, Тургон сдох под своими же камешками, Аргон — слабак, сопли ко льду приморозились… подлей ещё мируворчика, — я, отпив из стакана, продолжил наш извечный пьяный спор — Дева Белая окочурилась от руки своего мужа, а её сына выкинули в пропасть. Гиль-Гэлад савсем мёртвый стал, вонзая одного врага отрядом, — я высказывался, загибая пальцы за каждого угробленного, — Финрод — скрытый суицидник, судя по действиям, Ородрет адекватно погиб в сражении, как и братья его, Галадриэль — жива, так как в самый интересный момент сидела в каком-то лесу, Финдуилас прикончили орки. Итак, выходит, что Второй и Третий Дома передохли чуть-менее чем полностью без всякой клятвы! — допив водку и для весомости грохнув стопкой по столу, я, блаженно закусив, откинулся на спинку дивана и начал выслушивать почётного защитника челюскинцев, который пытался обосновать адекватность каждого расставания хроа с феа в вышеуказанной среде и полную бесполезность оного занятья у перво-домовцев. [2] — Стоп, стоп, стоп, — попытался прервать Мишу наш извечный арбитр — Ярик, по кличке Мудрый. Прозвище было получено за отчество и роль судьи в наших спорах. Также данный персонаж обладал авторитетом и эрудицией, достаточными для попыток разруливания наших споров. Однако сейчас авторитет Ярика, подвинутый спиртным, не выдержал. Миша упорно гнул свою линию, не обращая внимания ни на авторитеты, ни на здравый смысл. Такого пренебрежения Ярослав Владимирович выдержать не смог, и он, повысив голос, прервал Мишин монолог. — Миша, помолчи и послушай, что тебе люди умные говорят, — Ярик громко поставил стопку на стол. — Да что какие-то люди понимают в делах князей Эльдалиэ, — моя пьяная реплика была награждена весьма скептическим взглядом, и я быстро перестроился с генерации звука на его восприятие. — Спасибо, Петя, — оглядев нас ещё раз, Ярик всё же продолжил, — В который раз слушая ваши споры, мною было принято решение, принять на вооружение метод решения ваших споров. — И как же это будет организовано, князюшка наш Мудрый? — вопросил я, победно глядящего Ярослава. — Согласно традициям обычного права — ещё раз торжественно нас оглядев, арбитр продолжил, — у меня недавно появилась копия штрафного кубка Большого Орла Петра Великого, того который в Петергофе выставлен. В общем наливаем в него беленькой, и каж-дый пьёт залпом до дна в защиту своих слов, кого вырубило — тот неправ. Ярослав встал и подойдя к серванту вытащил оттуда сверкающий хрусталём бокал убойного размера (убивает залпом лошадь, а если налить спирт, то слона). После чего, открыв новую бутылку, наполнил инструмент выявления истины и передал его мне. — Первый Дом — первым пьёт! — приняв напутствие и кубок, я ощутил тяжесть хрусталя в своих руках. Немного подумав под ожидающими взглядами и встав, я начал свою речь. — Дом Феанора сильнейший по духу и делам среди Домов Нолдоров. И ни закон, ни лю-бовь, ни могущество Валаров, ни любые чары не стали помехой Первому Дому. Клятва сдержана! И я докажу любому: другу или врагу, эльфу или человеку, демону или Морготу или иной живой твари могущество сынов Духа Огня, ибо пока жив мир лишь они имеют право на Сильмариллы! Клянусь в сим пред Илуватаром, Мелькором, Аратарами и Профессором!— повернувшись к окну и приподняв кубок и отсалютовав ночи на улице, я начал пить под скандирование: «Пей до дна, пей до дна!» Залив в себя водку, я торжествующе поставил кубок на стол. Опорожнённая чаша сверкала в свете люстры. Это было моё последнее воспоминание о той попойке.