Ложь закрытых глаз

      — Скорее, скорее! — высоким голоском кричал маленький мальчик, куда-то стремительно убегая и оглядываясь через плечо. — Нии-чан, дождь сейчас начнётся! А мы не успеем добежать до дома!       — И из-за кого мы не успеем? — его брат с лёгкостью вырвался вперед, оставляя четырёхлетнего мальчишку позади.       — Так нечестно, нечестно! — кричал малыш, вытягивая руки и силясь догнать брата. Однако он был ещё слишком мал, а его ноги буквально путались друг о друга. Парнишка уже запыхался и так торопился, что не заметил камень и споткнулся о него. Вскрикнув, он уже приготовился падать и разбить себе нос, как внезапно его подхватили буквально в сантиметре от земли. Сердце перевернулось в груди, когда младший братишка почувствовал, что взмывает вверх. И не успел он перевести дух, как уже сидел на плечах своего старшего брата.       — Оох… — восхищенно выдохнул ребёнок, глядя на землю с такой высоты. — Я думал, ты оставишь меня, — осторожно сжимая его голову, прошептал малыш.       — Такого никогда не случится, Саске, — ухмыльнулся его брат, и они оба невольно вздрогнули, когда воздух сотряс раскат грома.       — Быстрее, быстрее! — снова запричитал Саске, уже цепляясь в голову брата сильнее. Он зажмурился, когда первые большие капли упали на его лицо, — дождик уже начался!       — Тогда держись! — Саске почувствовал, как его голени крепко сжали, и его брат, чуть согнувшись, рванулся вперед так, что наездник непроизвольно подался назад и едва удержался на плечах, вцепившись ему в волосы. Весело смеясь, они мчались к своему дому, чувствуя, как капли дождя пытаются их догнать. Несколько раз гремел гром, и Саске от страха весь дрожал и прижимался к брату, хватаясь за него всё крепче и прижимаясь теснее. Чувствуя его тепло, он успокаивался, и тут же подгонял его, ощущая, как ветер бьёт по лицу.       Дождь расходился всё сильнее и сильнее, как внезапно Саске снова весь сжался и пропищал:       — Нии-чан, подожди!       — Что такое? Нам осталось совсем немного. Если сейчас остановимся, то промокнем!       — Там… там кто-то есть! — указывая на переулок между домов, который они уже пробежали, воскликнул Саске. Вздохнув, старший брат остановился и вернулся на несколько метров назад. Когда мальчик спустился на землю, братья вместе подошли к картонной коробке, из которой раздавался жалобный писк.       — Щеночек, нии-чан, — прошептал Саске, садясь на корточки перед коробкой и протягивая руки. Из неё на них жалобно смотрел крошечный пёсик рыже-белого окраса. Завидев двух ребят, он начал скулить и слабо вилять коротким хвостиком.       — Хочешь его взять, Саске? — спросил паренёк постарше, когда младший начал гладить щенка.       — Нельзя? — спросил Саске, огорченно посмотрев на братика. — Он тут совсем один сидит под дождем. Ему так холодно и одиноко… Он даже не может убежать и спрятаться, как мы, потому что очень маленький и слабый… — Саске взял дрожащее создание в руки и прижал к себе. Щеночек, снова проскулив, начал постепенно успокаиваться, отогреваясь.       — Говорят, что тот, кто хочет быть любимым — заводит собаку, а тот, кто хочет любить сам — кошку. Однако, кажется, у тебя всё наоборот, — улыбнулся старший брат и потрепал младшего по голове.       — Да, я очень хочу полюбить его, — ласково смотря на щенка, проговорил Саске. И с нежностью добавил, переводя взгляд на брата: — Ведь тот, кто любит меня, у меня уже есть.       Судорожно вздохнув, Итачи приоткрыл глаза и перевернулся на спину, ощущая, как сердце неспокойно стучит в груди будто и правда от быстрого бега. Прижав предплечье ко лбу, несколько минут он пролежал в таком положении абсолютно неподвижно. Вот уже второй раз за неделю ему приснился сон о детстве, которое он так старался запечатать в своей памяти. Что ж, своё сознание он отлично контролировал, не позволяя эмоциям вырваться наружу, но вот перед бессознательным оказался бессилен. И лишь оно одно теперь могло рассказать правду о его истинных желаниях.       «Я так долго лгал другим, что уже не верю самому себе, — протянув руку, он взял с тумбочки телефон и, проведя по экрану, разблокировал его. — Чего я хочу, к чему стремлюсь, от чего бегу… Я уже и сам не знаю этого. Какой смысл был в моей жизни все эти двенадцать лет…»       — Шисуи? Да, привет. Прости за ранний звонок. Знаю, у нас сегодня с утра нет занятий, и ты хотел выспаться… Но не поможешь мне с одним делом?       — И с каким же? — Итачи слышал даже через трубку, как его друг от души зевает.       — Можешь подбросить меня до столичного аэропорта? Я должен встретить кое-кого.       — Мм? Кто-то из знакомых приезжает? — Шисуи всё-таки заставил себя поднять спину и сесть. На том конце повисла длинная пауза.       — Саске, — когда друг уже собирался спросить, что случилось, выдохнул Итачи.       — А?! — Шисуи мгновенно пробудился, будто ему плеснули в лицо холодной воды. — Что? Я не ослышался? Ты сказал «Саске»?       — Да, мой младший брат, — подтвердил Итачи.       — Я знаю, кто такой Саске, — процедил тот, уже натягивая одной рукой брюки. — Какого чёрта он решил свалиться, как снег на голову? А твой отец? Он тоже приезжает?       — Нет, только Саске, — Итачи тоже поднялся на ноги и отправился в ванную прямо с телефоном. Затем включил громкую связь и отложил его. — Отец вчера звонил матери. У него возникли какие-то проблемы, из-за которых он якобы должен уехать один, а Саске решил отправить сюда.       — Не нравится мне всё это, — проворчал Шисуи, наспех почистив зубы. — Двенадцать лет прошло, вы теперь как чужие друг к другу. Не думаю, что уживётесь в одном доме. То есть, ты-то уживёшься, а вот он… А во сколько рейс? — внезапно сменил тему парень, чувствуя на том конце гнетущее молчание.       — В десять.       — Ладно, заеду за тобой к половине девятого.       — Хорошо, тогда до встречи, — отключив телефон, Итачи снял с себя одежду и быстро принял душ. После того неожиданного сна он успокоился, и теперь сердце билось ровно и тихо, настолько, что он не ощущал его ударов. Этот день немного отличался от предыдущих: молодой шиноби проснулся позже обычного и не занимался с утра хозяйством, а в остальном всё было точно так же: он умылся и принял душ, расчесал свои длинные волосы и затянул их резинкой, переоделся и спустился вниз. Мать после утренней дойки уже была на кухне, а Мадара возлежал на террасе, лениво поглядывая на обитателей этого старинного дома.       — Уже встал, Итачи? — заслышав его шаги, Микото обернулась. На плите у неё стояло две кастрюли, а разделочный стол был весь завален продуктами.       — Да, не хочу опаздывать, — кивнул головой тот. — А ты уже готовишь праздничный обед? — ухмыльнулся он.       — Да, не хочется встречать его с пустыми руками, — призналась она. — И всё-таки, я беспокоюсь, Итачи. Может быть, нам стоит поехать вместе? Как же ты найдёшь его там, в такой огромной толпе… — покачала головой мама.       — Не волнуйся, всё будет в порядке. Я узнаю его среди сотни и даже тысячи людей. К тому же, со мной будет Шисуи, — услышав с улицы автомобильный сигнал, парень улыбнулся. — А вот и он. Как всегда — точно по расписанию.       — И что? Даже не перекусишь? — взволнованно спросила Микото, когда сын отправился на террасу и повёл за собой Мадару.       — Нет, я не голоден. Лучше поем после аэропорта. До скорого, — поцеловав маму в лоб, он прикрикнул на пса, который обнюхивал разделочный стол и кое-как вытащил его на улицу, где за пределами квартала Учих их уже ждал Шисуи вместе с собственным автомобилем.       — Йо, — бодро поздоровался он, глядя на то, как Итачи выходит из-за ворот вместе с Мадарой, крепко держа того за поводок.       — Прости, что так неожиданно дёрнул тебя, — первым делом извинился Учиха.       — Ничего страшного, мне и самому интересно увидеть его, — Мадару они запустили за заднее сиденье, где он занял всё место и устроился, как король, а Итачи только и оставалось рассчитывать на переднее. Как только все были готовы, Шисуи тронулся с места, и до аэропорта столицы страны Огня они добрались меньше, чем за час. Едва автомобиль остановился, как Итачи отстегнул ремень безопасности и поправил свои волосы.       — И всё-таки, — протянул Шисуи, удивлённо поглядывая на друга, — как ты узнаешь его? Даже все твои удивительные способности в этом мало чем помогут. Столько лет прошло…       Итачи, улыбнувшись, опустил голову и покачал ей. Затем замер, однако улыбка так и не сходила с его лица.       — По глазам, — через несколько секунд легко произнёс он. — Я узнаю его по глазам.       — Вот как, — пробормотал Шисуи, опираясь предплечьями в руль. — Значит, мне не идти с тобой?       — Нет, если можешь, подожди нас в машине. Я пойду с Мадарой, — он потянулся к дверце, чтобы открыть её, как друг тронул его за плечо, останавливая.       — Итачи, сегодня солнце ярко светит, — протянул Шисуи и достал из бардачка солнцезащитные очки. — Возьми, они тебе пригодятся.       — Да, благодарю, — юноша тут же без вопросов надел их, а длинную чёлку заправил за уши. — Пойдём, Мадара, — выходя из автомобиля сказал он своему псу.       Мадара не любил большое скопление людей, впрочем, как и Итачи. Как и любой член клана Учиха. Поэтому темноволосый молодой человек в солнцезащитных очках и огромный лабрадор, пройдя внутрь аэропорта, остановились у стены, буквально слившись с ней и не привлекая внимания. И простояли там до тех пор, пока женский голос не объявил, что десятичасовой рейс успешно прибыл. Спустя несколько минут через них пошёл новый поток людей, и Итачи, достав что-то из кармана, присел на корточки рядом со своим псом и потрепал его по голове.       — Ну что, Мадара, сможем его найти? — мягко спросил Итачи, поднеся к его носу детскую бейсболку, которую когда-то носил его младший брат. Вряд ли за столько лет на ней остался запах Саске, однако Мадара тоже был не лыком шит, и сразу же двинулся вперед, натягивая поводок и таща хозяина за собой. Около пяти минут лабрадор просто шёл прямо, медленно и осторожно, обнюхивая всё, что попадалось на пути. Они оказались в самом эпицентре людской реки, которая то и дело норовила их смыть. Как вдруг Мадара, остановившись, двинулся влево и подошёл к противоположной стене. Он сел на задние лапы, тихо подал голос и ткнулся носом в ладонь Итачи.       — Впереди, да? — тихо спросил молодой Учиха. Мадара снова заурчал, и Итачи, подняв голову, сделал ещё один шаг вперед и остановился. Прямо и гордо.       — Саске, — громко произнёс он, и юноша лет шестнадцати, рассеянно озирающийся по сторонам огромного аэропорта, напичканного людьми, замер, услышав этот голос. На его красивом, но бесстрастном лице на мгновение отразилось изумление, а вскоре он нахмурился, крепче цепляясь в сумку на плече и приближаясь к молодому человеку в солнцезащитных очках с собакой за спиной. Необыкновенно черные и выразительные глаза Саске сначала остановились на самом парне, а потом на лабрадоре позади него.       — Ты… Итачи? — с сомнением спросил он, опуская сумку на пол и скользя взглядом по лицу, волосам и всему телу. Этого человека он не знал. Своего старшего брата, которого последний раз видел двенадцать лет назад, Саске запомнил как девятилетнего ребенка с большими тёплыми глазами, доброй улыбкой и мягким голосом. Теперь же перед ним стоял высокий молодой человек лет двадцати, стройный, хорошо сложенный и наверняка сильный, судя по рукам, на которых, благодаря рубашке с коротким рукавом, были отчетливо видны мышцы. Волосы доходили до плеч и сзади были собраны в хвост резинкой, челка, выбившаяся из-за ушей, падала на очки. Саске очень хотел увидеть его глаза, ибо тогда точно смог понять — это его брат, или нет, но молодой человек отчего-то не снял их даже в аэропорту. Впрочем, и на губах не было той улыбки, а голос звучал ниже и жестче, нежели остался в его памяти.       — А ты сильно изменился, — ухмыльнулся Итачи, понимая, что тоже едва узнает своего младшего брата. Голос Саске звучал надменно и холодно и, несмотря на то, что он был на несколько сантиметров ниже своего брата, смотрел на него будто свысока.       — Ха, двенадцать лет прошло, — всё так же высокомерно сказал младший Учиха. — Ты думал, что я навечно останусь тем четырёхлетним ребенком?       Их диалог, который больше походил на выпады фехтовальщиков, прервал Мадара. Выйдя из-за спины Итачи, он сначала зарычал, а потом и вовсе угрожающе залаял на Саске, словно отчитывал его за такой нахальный тон. Младший Учиха, нахмурившись, невольно отступил назад. Лабрадор был огромным, к тому же, выглядел весьма устрашающим.       — Тише, Мадара, тише, — шикнул на него Итачи и натянул поводок, усмиряя пса. — Разве ты не признал? Он тоже Учиха.       — Мадара? — подозрительно осматривая лабрадора, спросил Саске. — Твой пёс?       — Да, он не любит чужих, хотя к Учихам весьма благосклонен. Если, конечно, они завоюют его доверие.       Саске ещё несколько секунд хмурился, сверля глазами Мадару, а потом забросил сумку на плечо и вышел вперед.       — Пойдём, мне уже надоело торчать в этом шумном месте, — на ходу бросил он. Мадара побежал прямо за ним, потянув следом и Итачи. По дороге они не говорили: было шумно, их окружало много людей, да и сказать братьям, которые не виделись двенадцать лет, было нечего. Хотя дело было не только в таком промежутке времени, а в самой причине их столь долгой разлуки.       Наконец, когда стены аэропорта остались позади, Итачи сообщил брату, что у выхода их ждёт машина.       — Черный седан? — нехотя спросил Саске, замедлив шаг.       — Да. Как ты догадался? — удивился Итачи.       — Рядом с ним стоит какой-то тип и машет нам, — недовольно пробормотал юноша, направляясь прямо к парковке.       — Йо, Саске, — весело поприветствовал его Шисуи, открывая багажник. — Как долетел?       Младший Учиха, свалив туда свою сумку, подозрительно уставился на высокого парня, которого тоже не знал. Он силился вспомнить, но так же как и в случае с братом не мог найти общих черт.       — Ты тоже Учиха? — отмечая его тёмные волосы и глаза, предположил Саске.       — Да, Учиха Шисуи, — тот захлопнул багажник и подошёл к передней двери. — Ты меня, вероятно, не помнишь, но когда-то я нянчил тебя на руках вместе с твоим братиком, — он подмигнул Итачи, а тот сдержал улыбку. На что Саске лишь громко усмехнулся.       — Будто я могу помнить о том, что происходило, когда мне было два года, — процедил он, садясь назад вместе с Мадарой. Не особо приятное общество, но всё же лучше, чем с кем-то из них.       — Хаха, здесь ты прав, — по дороге говорил Шисуи, пытаясь разрядить напряженную атмосферу между братьями. Саске отвернулся к окну и не смотрел на Итачи, а тот в свою очередь склонил голову и, сняв очки, прикрыл глаза, будто дремал. В то же время руки у его были сложены на груди.       — Я тоже много чего не помню из своего детства. Сколько тебе сейчас… семнадцать?       — Ещё не исполнилось, — проворчал Саске, не особо желая поддерживать разговор.       — И надолго ты приехал в Коноху? — продолжил Шисуи.       — Где-то на полгода, может и больше. Пока отец не скажет вернуться обратно, — бесцветно ответил тот. — Это не моё желание — быть здесь, — на мгновение его взгляд остановился на Итачи, а затем снова перешёл на окно.       — Хм, значит, пойдёшь в старшую школу? — продолжил беседу Шисуи, ощущая, что атмосфера в автомобиле становится всё гуще. Он даже прибавил скорость, чтобы скорее избавиться от этих братьев. — Несколько лет назад в Конохе, как и в других скрытых деревнях, открылась школа, где помимо искусства шиноби можно получить обычное образование и выбрать профессию по душе. Естественно, сначала все сдают экзамен на генина и только после этого могут продолжить своё обучение. Это как запасной путь в жизни, — усмехнулся Шисуи. — По сути мы так и остаёмся шиноби, и в случае опасности или угрозы войны мы все будем мобилизованы, но пока есть возможность многие идут другим путём. Мы с Итачи тоже пошли по нему, — взглянув на неподвижного друга, рассказал Шисуи. — Хотя причины, по которым мы избрали этот путь были несколько другими, — уже более серьёзно добавил он. Итачи, чуть развернув к нему голову, нахмурился.       — Школа? — с неохотой протянул Саске, когда они подъезжали к Конохе. — Отец тоже что-то такое говорил про неё. По-моему, это пустая трата времени. Я уже достиг уровня чуунина и не собираюсь заниматься чем-то иным, помимо выполнения миссий в качестве шиноби. Клан Учиха всегда был опорой Хокаге для достижения целей. И если вы сошли с этого пути, ещё не значит, что все остальные последуют за вами, — его голос звучал всё так же надменно и холодно. Шисуи незаметно вздохнул, когда показались владения клана. Он остановил автомобиль прямо у ворот, радуясь, что это испытание наконец-то подошло к концу.       «Как я и думал — абсолютное отчуждение, — открывая багажник и доставая сумку Саске, отметил про себя Шисуи. — Итачи будет сложно с ним справиться», — он взглянул на друга, который за всю дорогу и слова не проронил и казался абсолютно бесстрастным.       — Похоже, он и сам не рад, что братец заявился, — усмехнулся себе под нос парень и, захлопнув багажник, снова сел в машину. — Зайти за тобой перед работой? — спросил он напарника.       — Нет, сам доберусь, не волнуйся, — бросил ему Итачи и приподнял руку, прощаясь на несколько часов.       — Удачи тебе с ним, — хмыкнул Шисуи, давя на газ и покидая дом главной семьи клана.       Оказавшись по другую сторону ограды, Саске немного помедлил. Это место было ему знакомо, несмотря на то, что он покинул его в раннем детстве.       — Похоже, тут ничего не изменилось, — едва слышно пробормотал он, следуя за Итачи и Мадарой, которые шли впереди. Всё тот же большой дом в традиционном стиле, с широкой террасой, высокими остроконечными двускатными крышами, покрытыми черепицей, лёгкими створками и дверьми-сёдзи вместо стен, которые можно было передвигать или снять. Вокруг этого дома — небольшой, но красивый сад с округлыми подстриженными кустарниками и невысокими деревьями, а прямо по центру — маленький прудик, окруженный камнями, к которому вела дорожка, тоже выложенная крупным плоским булыжником. Почти у самого дома — фонтан из бамбука. Позади особняка виднелись высокие деревья, которые, уходя вдаль, превращались в густой лес.       — Да, мы не стали ничего менять, — согласился Итачи, разуваясь перед тем, как войти в дом. — Просто решили сохранить то, что было.       — Странно, я думал — ты любишь разрушать, — резко произнёс Саске, тоже снимая обувь. Старший Учиха проигнорировал его выпад, снимая с Мадары ошейник. Освободившийся пёс убежал куда-то вглубь сада.       — А где Широ? — не дождавшись от брата никакого ответа, спросил Саске. — Он был щенком, когда я уезжал.       — Ох, к сожалению, он умер несколько лет назад. Я похоронил его за домом. Там есть крупный камень, где высечено его имя.       — Вот как, — голос Саске притих, он опустил голову и снова сдвинул брови. Его и так хмурое лицо помрачнело ещё больше. — Значит, после него ты решил завести этого монстра? — он кивнул в ту сторону, куда убежал Мадара. — Зачем тебе такой огромный пёс? Я всегда думал, что ты больше любишь кошек, нежели собак.       — Пришлось полюбить и собак, — отстранённо ответил Итачи и прошёл в дом. Саске последовал за ним, озираясь по сторонам и стараясь погасить воспоминания, которые хлынули в него сразу же с приходом в это место.       — Саске… — услышав слабый приглушенный голос, юноша остановился. Перед ним стояла ухоженная женщина с длинными тёмными волосами, удивительно красивыми почти черными глазами и мягкой тёплой улыбкой на лице. Синее платье, поверх которого был надет фартук, подчеркивало её стройную фигуру, а лицо по-прежнему оставалось гладким, хотя ей уже было за сорок.       — Неужели это ты? — нерешительно подойдя к нему, Микото протянула руки и крепко обняла сына. За мгновение перед этим Саске заметил, как её темные глаза блестят от слёз.       — С возвращением, — её голос дрогнул, и юноша тоже невольно поднял руки и легонько обнял её в ответ.       — Да, — выдохнул он, чувствуя, как мама пытается справиться с собой. Наконец, отстранившись, Микото как следует рассмотрела своего младшего сына. Непослушные тёмные волосы торчали в стороны, как в детстве. Они стали длиннее и доходили до середины шеи. Он был выше её, но ниже, чем брат. Саске оказался невероятно хорошо сложен — в пропорциях не было ни одного изъяна или несовершенства. Младший Учиха не казался худым, хотя кроме костей и мышц в нём не было ничего. Ещё по-юношески гибкое тело уже набирало силы, что было заметно по его плечам и гордой осанке. Огромные тёмные глаза, которые помнила Микото, сейчас стали меньше и уже, однако своей глубины не потеряли. Пожалуй, из всех членов клана Учиха у Саске были самые тёмные глаза. Уже не насыщенно карие, как у матери и брата, а чисто черные, полностью сливающиеся со зрачком. Но этот взгляд огорчил Микото — в его глазах она увидела лишь бесконечный холод и отчуждение. Мама сразу почувствовала невидимую стену, что окружала её младшего сына, и поняла, что так просто ни ей, ни Итачи её не разрушить.       — Вот, — когда Микото отстранилась, Саске достал из сумки конверт и положил на стол. — Это отец передал. Сказал, что через месяц вышлет ещё, так что можешь тратить всё.       — Деньги? — удивился Итачи. — С чего вдруг? Раньше он ни йены не присылал. Их мы должны потратить на тебя?       — Мне ничего не нужно, — огрызнулся Саске и схватил свою сумку. — Ещё он сказал, что я должен ходить в какую-то школу, хотя я абсолютно не вижу в этом смысла.       — Да, старшая школа Конохи… — проговорила Микото. — Сейчас почти вся молодежь её посещает. В этом мире лишь на способностях шиноби не проживёшь, — внезапно улыбнулась она. — Я подготовила твою прежнюю комнату на втором этаже, — добавила мама. — Хочешь что-нибудь поесть?       — Нет, я не голоден, — отрывисто произнёс Саске и, забрав с собой сумку, быстро направился к лестнице и поднялся на второй этаж. Оставшись вдвоём со старшим сыном, Микото, обреченно выдохнув, присела на стул.       — Такое ощущение, будто с обрыва в ледяную воду прыгнула, — произнесла она, невольно сжимая свои колени. — Даже ноги задрожали.       — Он совсем как дикий зверёк, правда? — улыбнулся Итачи, доставая из холодильника приготовленные мамой закуски, а также забирая из широкой сковороды поджаренную рыбу с тушеными овощами. Сначала он поставил порцию перед матерью, а затем положил и себе.       — Да, — снова вздохнула Микото, — я и не ждала от него тёплых объятий, — отделив от рыбы кусочек, она сначала распробовала его, а потом уже принялась за всё остальное. — Похоже, Саске очень зол на нас. Наверняка винит меня за то, что мы с отцом развелись, и что я позволила Фугаку забрать его, а не оставила вас вместе, — овощи получились очень вкусными, и Микото быстро расправилась с ними. — Он становится всё больше похож на отца, — задумчиво произнесла она. — В нём появилась гордыня, которая свойственна в большинстве своём всему клану Учиха, а так же какой-то внутренний стержень. Ты почувствовал это? — спросила она сына.       — Да, — кивнул головой тот. — Я заметил. Что он не рад быть здесь.       — Я так хотела, чтобы он попробовал всё это, — Микото посмотрела на все те блюда, которые успела приготовить с утра. — Ведь всё было для него…       — Не волнуйся, — Итачи, доев всё, убрал со стола посуду и быстро вымыл её. — Захочет есть — сам спустится и начнёт копаться в холодильнике. Главное, чтобы тебя при этом рядом не было. Не спугни его, — ухмыльнулся он и поцеловал мать в макушку. — Думаю, сейчас он бы хотел остаться в одиночестве и освоиться. Прогуляйся, навести Кушину-сан — она вчера заходила к нам и сказала, что никак не разберется с переездом.       — И правда, — ухватилась за мысль Микото. — Я у неё давно не была.       — Да, пусть привыкает постепенно — к этому дому и к нам.       — Ох, ещё ему ведь нужно что-то купить для школы? — озадачилась Микото. — Форму, тетради и учебники… Без помощи Кушины точно не обойтись! — у неё мгновенно появился боевой настрой. Бодро поднявшись на ноги, она сняла фартук и отправилась в свою комнату, переодеваться и приводить себя в порядок.       — Ну что ж, а мне пора на подработку, — достав телефон, Итачи проверил время и мечтательно улыбнулся. — Если приду раньше Шисуи, то успею попробовать то новое суфле, которое он приготовил вчера!