Ложь закрытых глаз

      Едва добравшись до Конохи, Саске пришлось отменить призыв, ибо его ястреб просто не мог приземлиться в квартале Учих. Вместе с Наруто они смогли довести Итачи до дома, где их встретила встревоженная Микото. Понимая, что мама будет очень волноваться, Саске сказал, что брат просто без сознания и придёт в себя через некоторое время. Его не стали относить в свою спальню, а расстелили футон в пустой комнате с татами, где он обычно занимался каллиграфией и музицировал. Саске опустился перед ним на колени и напряженно вглядывался в его бледное лицо, в надежде, что брат вот-вот откроет глаза. Однако прошло несколько минут, а тот даже не шевельнулся.       — Саске, — у младшего Учиха лицо было таким же бескровным, как и у старшего, а глаза напоминали потухшие угли. Наруто тронул друга за плечо, а тот помотал головой.       — Тебе нужно доложить о миссии и вернуть свиток, — произнёс он, не отрывая взгляда от лежащего брата. — А состояние Итачи — это уже наши проблемы.       — Не только ваши. Я приведу медиков, — пообещал ему друг, — дождись меня, я мигом!       Саске устало кивнул, слыша, как быстро удаляются его шаги. Он не знал, ещё не знал, что случилось с братом, но предчувствия внутри него были самыми неприятными. Впервые за долгое время он испытал сильнейшую тревогу, настолько сильное опасение, которое медленно переходило в отчаянный страх. Неизвестность пугала больше всего. На теле Итачи нет ни одной раны — с одной стороны, это был хороший признак. Ведь он может в любую минуту прийти в себя. Но с другой, если нет раны, которую можно залечить, как же тогда его исцелить, если он так и не очнётся?       Наруто, как и всегда, сдержал своё обещание. Домчавшись до резиденции Хокаге, он ворвался прямо посреди совещания и торопливо доложил о случившимся на миссии и том, кем оказался настоящий преступник. Однако в подробности вдаваться не стал, попросив лучших ниндзя-медиков осмотреть Итачи. Минато выполнил его просьбу, и в поместье Учиха его сын вернулся в сопровождении трёх лекарей, включая их общего друга — Сакуру Харуно. Сакура, так же, как и её бывшие партнёры по седьмой команде, не стояла на месте, а развивалась. В Конохе она была одной из лучших куноичи, владеющих медицинскими ниндзюцу. Девушка не раз спасала шиноби, серьёзно пострадавших от ран или яда. Слухи о ней распространялись за границы страны Огня, и порой в Коноху пребывали шиноби из других скрытых деревень, надеясь на её помощь.       — Что с ним случилось? — спросила Харуно, первым делом проверяя, не нарушены ли его потоки чакры.       — Мы и сами толком не знаем, — поглядывая на неподвижного Саске, который сидел подле брата, рассказал Наруто. — Это была какая-то техника невидимая для глаз. Хотели напасть на Саске, но Итачи понял и… защитил его собой. И просто упал, — пожал плечами светловолосый шиноби.       — Как странно, — произнёс один из медиков, ладонь которого лежала на голове старшего Учихи. — На его теле нет никаких ран, потоки чакры тоже не нарушены, хотя тело истощено. Но… — он помедлил, переглянувшись с коллегами.       — Что? — хрипловато спросил Саске, очнувшись от своих раздумий. — Что с ним?       — Его сознание… пустое, — произнёс лекарь из клана Яманака, члены которого испокон веков специализировались на техниках, связанных с разумом.       — Что значит пустое? — также бесцветно спросил младший Учиха.       — Я не вижу никаких воспоминаний, — ответил медик. — Обычно любое сознание заполнено хоть какими-то образами, а тут — чистый лист.       — Ему стёрли память? — ужаснулся Наруто, а глаза Саске так вообще остекленели от страха.       — Нет, дело в другом, — покачал головой Яманака. — Сакура-чан, можешь проверить его кровь?       — Да, конечно, — кивнула головой девушка, забирая немного для анализов.       — Дело не в памяти, а том, что его тело пустое, — попытался объяснить лекарь. — Количество чакры минимально, она не может восполняться самостоятельно и постепенно уходит из него, и когда исчезнет совсем… — он покачал головой, а Саске судорожно стиснул руку брата, начав вливать в него собственную чакру.       — Это поможет, но ненадолго, — заметив его порыв, сказал Яманака. — Мы должны найти причину этого. Может быть, это какой-то яд, — он снова посмотрел на Сакуру, а та уже поднялась на ноги и, сообщив, что немедленно сделает анализы, выбежала из дома. Остальные медики тоже собрались уходить, однако Яманаку Саске успел окликнуть.       — В таком состоянии… сколько он продержится? — обреченно спросил он, не выпуская его руки.       — Если будешь постоянно вливать в него чакру — около трёх дней. Но твоих запасов вряд ли хватит больше, чем на сутки. Так что… — он вздохнул и, поклонившись, тоже покинул особняк. Наруто, сев напротив друга, тоже взял Итачи за руку и стал передавать ему свою чакру.       — Тебе не стоит этого делать, — спустя пару минут проронил Саске. После услышанного он так побледнел, что Наруто опасался, как бы и младший не лишился чувств вслед за старшим.       — Замолчи, — проворчал Узумаки, стискивая его ладонь сильнее. — Для меня Итачи такой же брат, как и для тебя. А ты — мой лучший друг. По-твоему, я должен бросить вас и уйти?       — Тебя это не должно касаться. Ты не член семьи, — глухо продолжил Саске, одновременно понимая, что его чакры будет слишком мало.       — Знаю, — угрюмо согласился Наруто и потупил взгляд. — Этой ночью, когда мы сидели около дерева, прижавшись друг к другу, я кое-что почувствовал. Это… связь между вами. Она невероятна, Саске, — искренне признался он, заставляя младшего Учиху поднять на него глаза. — Раньше я не понимал тех чувств, о которых ты мне говорил. Не мог понять, как вы, братья, можете испытывать друг к другу что-то подобное. Не мог принять этого, поверить и смириться… А ночью вдруг понял. Это были вообще не те чувства, о которых ты говорил и о которых думал я. Это… нельзя объяснить словами, нельзя увидеть, но можно ощутить. И я смог прикоснуться к этому, — с благоговением прошептал он. — Мне даже стало страшно, что я разрушу это, поэтому старался быть как можно осторожнее с тем шариком света. Но он был таким тёплым и мягким, — Узумаки невольно заулыбался, вспоминая свои ощущения и свой сон, а Саске снова опустил глаза на брата.       — Не понимаю, о чем ты говоришь, усуратонкачи, — пробормотал он. — Но… я благодарен тебе за всё. Ты слишком много делаешь для меня и делаешь то, чего я не заслуживаю.       — Брось, Саске, — ухмыльнулся Наруто. — Я один знаю, каковы твои истинные чувства. И хватит строить из себя мерзавца — быть моим другом ты всё равно не перестанешь.       На эти искренние слова Саске было нечего ответить, поэтому он просто перевёл молчаливый взгляд на брата, мысленно моля, чтобы тот скорее пришёл в себя.       Через несколько часов в поместье вернулась Сакура с результатами анализов крови. Как оказалось, никакого яда в его теле не было. Но это всё, что удалось узнать. Не нашлось даже нити надежды, за которую возможно было ухватиться.       — И что ты предлагаешь делать? — накинулся на неё Саске, как на гонца, принесшего плохие вести. Девушка даже невольно отшатнулась, испугавшись его горящих глаз.       — Я думаю, что Итачи-сана лучше поместить в госпиталь. Там он будет под постоянным контролем… — залепетала она, опуская взгляд в пол.       — Да? А кто будет давать ему чакру? — продолжал бушевать младший Учиха, пока Наруто не положил ему руки на плечи и не заставил сесть.       — Саске, Сакура-чан ни в чём не виновата, — осадил друга он, понимая, что тому с каждой минутой всё сложнее справляться с эмоциями. Сначала он просто сидел, ничего не говорил и смотрел только на брата, а теперь, осознав всю безысходность ситуации, постепенно стал приближаться к краю безумия.       — Не виновата? — со злостью прошипел Учиха, практически трясясь от ярости и отчаяния. — Ниндзя-медики существуют для того, чтобы спасать людей. Если они не могут этого сделать — то они бесполезны! — бросил он в адрес Сакуры, и у девушки заблестели в глазах слёзы. Она быстро вытерла их, но глаза и нос успели покраснеть, что совсем её не красило.       — Я понимаю, что тебе очень тяжело, Саске-кун, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Но мы не боги, и не всегда можем спасти человека, хотя отчаянно этого желаем! — не в силах оставаться с ним, она снова выбежала из поместья, чуть ли не сбивая по пути Микото-сан. Наруто, угрюмо смотря на друга, раздраженно вздохнул. У него тоже начали дрожать руки, ибо он заводился сразу же, если кто-то обижал Сакуру, но на этот раз и ему пришлось укротить свои чувства, и парень лишь сильнее вцепился в тело Итачи.       — В другой ситуации я бы тебе заехал от души, Саске, — насупленно произнёс он. — Но сейчас не могу. Хотя бы из-за него, — указывая на старшего Учиху, добавил шиноби. — Ты знаешь, что Сакура-чан ночи не будет спать, но сделает всё возможное, чтобы спасти твоего брата. Она всегда была такой — так же, как и мы, шла до конца.       — Но этого будет недостаточно, — бесцветно проронил младший Учиха, после вспышки гнева вновь ощущая бессилие. — Я должен сам спасти его. Должен сам…       Весь день и почти всю ночь ребята сидели рядом с ним, держа за руки и передавая небольшое количество чакры, которое могло бы поддерживать его тело. В ногах Итачи лежал и Мадара, практически не двигаясь и ощущая, что с хозяином что-то не так. Он даже не реагировал на Наруто, хотя тот сидел всего в полуметре от него. Микото несколько раз заходила к ним, приносила еду, но ни тот, ни другой, ни третий даже не притронулись. Она волновалась за сына не меньше, чем Саске, и тоже отдала часть своей чакры ему, но из-за слабого контроля и сильных материнских чувств доля оказалась слишком большой, и женщина обессилела. Наруто помог ей добраться до спальни и наложил технику сна, чтобы снять все волнения и тревожность. Вернувшись к неподвижному Саске, он снова сел напротив. Младший Учиха сказал ему идти домой, на что Узумаки упрямо вздернул нос и отказался о чем-либо говорить с другом. Так в напряженном молчании они просидели до глубокой ночи, и Саске даже не заметил, как ненадолго отключился.       Это было сложно понять, поскольку его сознание наполняла привычная тьма, так похожая на мглу реальности. Его сердце болезненно билось в груди, а внутри не было успокоения. Самые страшные и жуткие мысли посещали его в эти мгновения, но наиболее ужасной, от которой леденело всё внутри, было осознание того, что Итачи не вернётся. Что всей их чакры будет недостаточно, что его тело просто рассыпется у них на руках, и останется лишь пепел. Саске уже видел это в своём разуме и постепенно сходил с ума. До этого момента самым болезненным воспоминанием для него было расставание с братом шестнадцать лет назад. Тогда он не знал, что может произойти что-то страшнее этого. А теперь всё, что было у него внутри, исчезало вместе с чакрой в теле Итачи. Все чувства, все желания, всё то, чем он жил. Если брат умрёт, у него не останется ничего. Даже ненависть больше не может стать причиной для жизни. Ему будет плевать на всё — на свою семью, на клан, на Коноху, на весь мир. Даже на Наруто, который забыл о своей жизни и отдаёт её братьям. Саске не сможет бороться с той болью и пустотой, что останутся в его испепеленной душе. Хотя и души-то уже не будет. Лишь бесполезное тело, держащее его в этом мире. И если он не может уйти вслед за братом, то просто уничтожит мир, погрузив его в ту же пучину горечи, в которой тонет сам.       — Уже скоро, — внезапно прозвучал чей-то голос в кружащей тьме, и Саске, открыв глаза, увидел на террасе какого-то человека. Он находился в собственном доме, в той же комнате с татами, но ни брата, ни Наруто рядом не было. Только он и тот человек, с длинными, густыми и взъерошенными волосами.       — Мадара? — неуверенно проронил Саске, снова осматривая пустую комнату и не находя пса. Мужчина, сидевший к нему спиной, не шевельнулся, продолжая смотреть на луну.       — Что скоро? — поднявшись на ноги, младший Учиха подошёл к нему и застыл позади возле раздвинутых сёдзи, ощущая невероятную силу этого человека, которая заставляла его колени подгибаться, а тело цепенеть.       — Скоро у тебя будут такие же глаза, как у меня. Когда ты потеряешь его, ты сможешь получить их и стать равным мне, — негромко ответил тот, а у Саске сжало горло. Он начал отступать назад, мотая головой из стороны в сторону.       — Нет, нет… — шептал юноша, понимая, что дышать становится невозможно. — Я не могу потерять его. Нет! — эмоции вновь ярко вспыхнули в нём, и мучительная боль начала сжигать всё внутри, пытая до такой степени, что Саске перестал видеть вокруг что-либо.       — Мне не нужны эти глаза! Не нужна эта сила! Не потеряю… Не потеряю его! — собственный крик так отчаянно звучал в ушах, что сквозь него юный Учиха едва различил слова:       — Ты станешь таким, как я. Рано или поздно, но станешь…       Саске практически силой удалось вырвать себя из оков этого сновидения. Он распахнул глаза, видя всё те же стены этой комнаты, но на этот раз и брат и Наруто были рядом. Едва дыша от удушающего страха, Саске склонился над Итачи и дрожащей рукой коснулся его лица. Ничего не изменилось, но ему показалось, что тот стал холоднее, а его кожа твёрже, будто обращалась в камень. Рядом с братом растянулся Наруто. Видимо, он тоже отключился и просто упал на татами, всё же продолжая крепко держать его за руку. Задержав взгляд на нём, Саске обратил внимание на черного пса, который, приподняв голову, тоже смотрел на него. Эмоции снова заклокотали в груди и, стиснув зубы, молодой Учиха поднялся на ноги.       — Я не потеряю брата, — снова прошептал он, смотря на лабрадора, а видя перед собой мужчину с длинными волосами. — Слышишь? Не потеряю, как потерял ты… — практически беззвучно повторил он и, схватив свою катану, вышел из дома.       Черная ночь, которую он помнил, постепенно наливалась синевой, готовясь встречать рассвет. Петухи ещё не пели, а небо до сих пор было мрачным, но чувствовалось, что вся природа готовится к пробуждению. И лишь Саске мечтал, чтобы утро не наступило никогда, ибо время, пожирающее жизнь его брата, он был не в силах остановить. Никто не знает, что с ним происходит и никто не сможет ничего сделать. Кроме одного человека. Того, кто наложил это проклятие.       Добравшись до Главных ворот Конохи, Саске остановился. Его губы невольно скривились, и лицо приобрело крайне болезненное выражение. Мысль о том, что у него нет другого выхода, как найти Орочимару и встретиться с ним вновь, вызвала приступ тошноты. Саске с трудом удалось подавить его и смириться с этим решением. Сейчас он готов на самый отчаянный поступок, и если это единственный путь, то он пойдёт по нему.       «Вот только где теперь искать эту змею? — выйдя за пределы Конохи, младший Учиха добрался до Леса Смерти и снова застыл на окраине. — В деревню скрытой Травы возвращаться бессмысленно. Его убежище разрушено. А выслеживать его по чакре, как брат, я не могу. С его правой рукой, Кабуто, я однажды встретился в стране Звука. Быть может начать поиски оттуда? Но не потеряю ли я слишком много времени? У меня каждая минута на счету…»       Несколько ворон сорвалось с ветки, и шиноби невольно вздрогнул от их пронзительных голосов. Мало того, когда карканье стихло, он услышал тихое шипение и, опустив глаза вниз, увидел небольшую белую змею, которая, подобравшись к нему, уже обвивала его ноги. По спине прошёл холодок, когда позади себя молодой шиноби услышал кашляющий смех.       — Что, Саске-кун, уже места себе не находишь?       Он резко обернулся, и холодок обратился в лёд, когда глаза Учихи столкнулись с золотистым блеском. Орочимару собственной персоной сидел на широкой ветви дерева и, сложив руки на груди, с интересом наблюдал за действиями Саске. Тот мгновенно вытащил катану из ножен и разрубил змею, что опутывала его ноги.       — Что ты здесь делаешь? — сурово спросил он, сразу же активируя свой Шаринган. Жёлтые глаза змея расширились от возбуждения, стоило ему увидеть чистый алый цвет в предрассветной ночи. Он спрыгнул с дерева и, держась от Саске на расстоянии, поднял руки, показывая, что безоружен.       — Волнуюсь о тебе, — елейно произнёс Орочимару, продолжая нагло ухмыляться. — Ты же собрался искать меня, разве я не прав?       — Что ты сделал с Итачи? — оставив пререкания, напрямую спросил Саске.       — Я ничего не хотел с ним делать, Саске-кун, но так случилось, что вместо тебя под мою технику попал он, и я разделил его тело и душу, последнее забрав с собой.       — Разделил тело и душу? — изумленно прошептал Учиха. — Но зачем? Что ты получишь от этого?       — Я хотел освободить твоё тело, чтобы поместить в него свою сущность, но мой план, как видишь, провалился. Тем более, вы снова отняли у меня свиток, — разочарованно сказал тот.        — Вот как, — равнодушно проронил молодой наследник. — Тогда отдай мне его душу. Для тебя она всё равно бесполезна.       Снова лающий смех наполнил мрачный Лес Смерти, и чувство страха стало покалывать руки и ноги шиноби Листа.       — Саске-кун, ты ещё очень молод и не знаешь, что большинство людей никогда ничего не делают просто так. И, особенно, я, — ядовито улыбаясь, ответил Орочимару. — К тому же, его душа не так бесполезна, как я предполагал. Она ещё может мне очень пригодиться. Полагаю, ваши медики уже сообщили тебе, что тело твоего брата перестало воспроизводить чакру и теряет её, и когда та полностью исчезнет, он умрёт. Что ж, обычно тело может продержаться без души три дня. А сутки у тебя уже прошли, — напомнил он, замечая, как у Саске дрогнули руки. Несмотря на его бесстрастное лицо, тело не могло справиться с пожирающим страхом.       — Что ты хочешь? — глухо спросил он, не выпуская катану из своих рук.       — Похвально, что ты решил поторговаться, а не напасть на меня, — ухмыльнулся Орочимару и потёр пальцами подбородок. — Дай подумать… Сначала я хотел попросить твоё тело, но вряд ли пришедший в себя Итачи-кун оставил бы меня после этого в покое. Поэтому… будет достаточно твоих глаз, — с мягкой улыбкой закончил он, смотря на пылающий Шаринган. Руки Саске дрогнули снова, и на этот раз он сам покачнулся, ощущая отчаянное биение собственного сердца.       — Эти глаза… — прохрипел он, — я не могу отдать. Это не мои глаза, я не вправе ими распоряжаться. Мой брат страдал из-за них всю жизнь, и отдать их кому-то, значит предать его. Я… не могу, — повторил он, касаясь пальцами собственных век. — Он добровольно принял тьму, чтобы подарить мне свет, и если я окажусь во тьме, то это разорвёт ему сердце.       — Какая трогательная история, — прокомментировал Орочимару, — но если ты отказываешься, тогда наша сделка не состоится. Можешь начать готовить могилу для своего брата, — произнёс он и развернулся.       — Тебе ведь просто нужен Шаринган?! — воскликнул Саске, пытаясь всеми силами остановить его. Орочимару, обернувшись, снова улыбнулся. — Любой подойдёт?       — Вообще-то я хотел получить именно твой, Саске-кун, — просипел отступник, внимательно разглядывая юношу, который уже не мог сдерживать дрожь в своём теле. — Но сейчас вдруг подумал, что твоё предложение тоже весьма интересно. Ты готов принести в жертву другого человека, лишь бы спасти своего брата? — вдохновенно произнёс он. — Я бы с наслаждением понаблюдал за тем, как ты будешь выбирать свою жертву из клана, которому посвящена твоя жизнь.       — Хватит рассуждений, — не выдержал Учиха. — Ты согласен, или нет?       — Да, — всё же произнёс Орочимару, — принеси мне Шаринган другого Учихи, а лучше принеси его тело или приведи его живьём — я сам извлеку глаза. Даю тебе два дня — именно столько тело твоего брата сможет просуществовать без души. Как будешь готов, — мужчина достал из своего рукава маленькую белую змею и бросил её прямо в Саске. Та, обвив его запястье, стала похожа на браслет. — Разорви эту змею. Я пойму, что это вызов. Встретимся на этом же месте.       — Если ты меня обманешь… — прошептал младший Учиха, — я всю жизнь отдам, но уничтожу тебя.       — Никаких махинаций, Саске-кун, — покачал головой Орочимару, — это взаимовыгодная сделка, так что тебе нечего опасаться. До встречи, — его тело распалось на сотню змей, которые быстро расползлись во все стороны.       «Клон. Как и думал, — вкладывая катану в ножны, Учиха глубоко вздохнул, ощущая тяжесть на сердце. — Должно быть, следил за нами с самой деревни Травы. Что ж, теперь мне осталось только выбрать жертву».