Этот день
5 октября 2018 г. в 20:00
Микото ушла на праздник раньше, чтобы помочь Кушине с приготовлениями, а Саске и Наруто, приняв душ после своей стычки, переоделись. Узумаки хотел примерить на себя традиционный костюм Учих с гербом клана на спине, но в последний момент одумался и просто одолжил у друга рубашку и брюки. Перед самым выходом они вспомнили о подарке: всё-таки заявиться с пустыми руками было неприлично. Поэтому сначала ребята прошлись по главной улице, заглянув в цветочный магазин Яманака и купив роскошный букет, а затем в оружейную лавку, где Наруто прикупил особых кунаев, которыми пользовался его отец. На миссии Минато не выходил, но вот дипломатические поездки совершал довольно часто, и так же часто они не обходились без происшествий.
Наруто и Саске пришли ровно к шести, одарив счастливых супругов своими подарками. Стол уже был накрыт и ломился от изысканных кушаний, однако не успели ребята за него сесть, как следом за ними в дом вошли Итачи и Шисуи. Саске резко бросило в лихорадочный жар — ведь он не видел брата почти сутки. Все чувства разом тут же ударили в голову, и юноша даже покачнулся, невольно схватив Наруто за руку. Тот, скосив глаза на его пальцы, впившиеся в предплечье, несколько удивился, однако отстраняться не стал, ощущая, что сейчас другу как никогда нужна его поддержка.
Саске не мог долго смотреть на брата, поэтому сразу же отвёл глаза в сторону. Кондитеры подарили супругам саке отменного качества и красивейший торт, на который бросили сегодня все силы.
Итачи вёл себя несколько неуверенно. В его движениях ощущалась скованность. Это было обусловлено тем, что запасы его чакры так и не восстановились, к тому же, обстановка дома Намикадзе была ему незнакома. Шисуи помогал другу сориентироваться в пространстве, слегка придерживая его за руку и направляя.
Наруто заметил это. Он замечал всё, что касалось братьев. Когда все гости собрались и обменялись подарками, Кушина пригласила всех за стол, и Саске вопреки его ожиданиями, опустился на стул рядом с сыном Хокаге, а не со своим братом, который сел вместе с Шисуи.
— Только не говори мне, что вы опять поссорились, — процедил Наруто сквозь зубы, осушив первую чашку саке за здоровье своих родителей. Саске тоже выпил одну и сразу же налил себе вторую.
— Я думал, после того, как он придёт в себя, вас будет не разлучить, а тут… — продолжал изумляться Наруто, смотря то на одного, то на второго брата. Саске предпочел не отвечать на его вопрос. Он только ел и пил и бросал короткие взгляды на старшего Учиху, ибо не мог долго не смотреть на него. Итачи был очень рассеян: с утра он переоценил свои силы и возможности. Несмотря на неплохое самочувствие днём, к вечеру совладать со своим телом становилось всё труднее, а некоторый запас чакры, накопившийся за ночь, снова иссяк. Из-за этого он не ощущал присутствия Саске, а тот будто намеренно скрывался от него, не говорил и не касался. Не понимая, что этим лишь причиняет своему брату беспокойство.
Внезапный звон падающей вилки прервал веселье и заставил взоры всех присутствующих обратиться к Итачи. Пальцы того застыли над тарелкой, слегка подрагивая. Вилка упала под стол, прямо к ногам Саске. И тот, недолго думая, поднял её и протянул брату. Тот, ощущая прохладный металл на своей коже, двинул рукой вперед и на мгновение их пальцы соприкоснулись. При телесном контакте Итачи понял, что это его младший брат, однако Саске так резко отдёрнул свою руку, будто укололся или обжегся.
— Простите… — в итоге пробормотал старший Учиха, понимая, что разрушил всю атмосферу.
— Ничего страшного, Итачи-кун, — бодро произнесла Кушина, забирая упавшую вилку и вкладывая ему в пальцы чистую. — Можешь не стесняться своих слабостей. Тут тебя все понимают, — она мягко поцеловала его в макушку и вернулась к мужу. Микото заботливо погладила сына по плечу с одной стороны, а Шисуи сжал руку с другой. Ощущая их поддержку, Итачи несколько виновато улыбнулся.
— Сейчас без чакры я ощущаю себя очень неловко, так что прошу простить, если что-то разобью или на кого-то налечу, — извинился он, вновь на ощупь разрезая кусок мяса.
— Ох, ты до сих пор плохо себя чувствуешь, Итачи-кун? — с пониманием отнёсся к нему Минато.
— Да, проклятие сказалось на мне сильнее, чем я предполагал, — кивнул головой тот. — Душа до сих пор не может найти единения с телом, однако сегодня мне намного легче, нежели вчера, — успокоил он всех.
— Надеюсь, вы простите меня, Минато-сан, — произнёс Шисуи, добавляя саке всем присутствующим, — ведь чтобы спасти друга мне пришлось задействовать своё главное оружие, которое вы так тщательно оберегали.
— Котоамацуками? — улыбнулся Четвёртый Хокаге. — Что ж, теперь нам всего лишь на десять лет придётся забыть о нём. Надеюсь, за это время не случится ничего масштабного. К тому же я на твоём месте поступил бы точно так же, если бы мне пришлось спасать друга.
— Рад, что вы понимаете, — улыбнулся Шисуи, и мужчины, подняв чашки саке, одновременно их осушили. Саске тоже подлил выпивки себе и Наруто. Он много пил, однако каменное выражение на лице так и не менялось — казалось, алкоголь совсем не действует на него, тогда как все остальные, особенно, женщины, заметно повеселели.
— Нас, как матерей сыновей, беспокоит лишь одно — когда они женятся, — заявила Кушина, беседующая с Микото о браке. — Мы с Минато поженились, когда нам было по двадцать четыре. Но сейчас молодёжь почему-то не спешит связывать себя узами брака, — она пожала плечами. — Хотя, глядя на моего сына, это не удивительно. У него в голове лишь одни мечты, — тут же едко добавила она, а Наруто насупился, в то время как Шисуи, самый старший из молодёжи, рассмеялся.
— У нас такие же проблемы, — заулыбалась Микото, вторя подруге. — Вот только если у тебя один оболтус, то у меня их двое. Даже трое, — она в шутку ткнула Шисуи, который всё продолжал веселиться.
— Как? Саске-кун разве не собирался жениться? — удивилась Кушина, заставляя младшего Учиху оторваться от алкоголя и включиться в разговор. — Скажу тебе по секрету, — она даже приложила ладонь ко рту, будто это было тайной, — Если бы мой Наруто родился девочкой, то я бы всеми правдами и неправдами постаралась бы запихнуть его в клан Учиха, — рассмеялась она собственной шутке и снова выпила с Микото.
— Не надо мне такого счастья, — кисло процедил Узумаки, пытаясь скорее развеять это наваждение чашкой саке. Он и так чувствует себя как между двух огней, страшно представить, что было бы, окажись он один среди толпы Учих с их несдержанными эмоциями и Шаринганом.
Саске, ощущая все взгляды присутствующих на себе, пришлось ответить на заданный ранее вопрос. Перед тем, как начать говорить, он выпил ещё одну чашку саке, и горьковатый вкус опутал весь его язык.
— Да, вернувшись в Коноху, я собирался жениться, — хрипловато произнёс он, теперь устремляя свой взгляд только на Итачи, который впервые за весь вечер услышал его голос. — Было организовано много омиаев, я встречался с девушками не только своего клана, но и клана Хьюга, — на пару мгновений он скосил глаза на Наруто, который предпочитал смотреть в потолок.
— Да уж, эта история с Хьюга дорогого нам стоила, — усмехнулся Минато, тоже одарив сына поучительным взглядом. Конечно же, до него дошли слухи о том, какое представление устроил его сын. К тому же, сам Хиаши Хьюга лично попросил Хокаге разрешить этот вопрос, дабы окончательно не запятнать честь клана. После серьёзного разговора родителей было решено, что в недалёком будущем их дети станут законными супругами.
— Однако я так и не смог определиться с невестой, — продолжил Саске, снова устремляя взгляд на брата, голова которого была по обыкновению склонена вниз, а челка закрывала невидящие глаза. — Все девушки слишком хороши для меня. Но есть среди них одна, которой я не достоин, — добавил он и снова приложился к вину.
— Почему же ты так думаешь, Саске-кун? — удивилась Кушина. — По-моему, ты, как наследник клана и прекрасный шиноби, достоин любой женщины в Конохе.
— Потому что я предал её, — тут же произнёс Саске, а Итачи, едва заметно вздрогнув, чуть приподнял голову, словно желал поймать его взгляд, но не мог.
Не успел никто ни о чем спросить, как на улице раздался громкий залп, от которого все присутствующие вздрогнули. Минато, вскочив на ноги, легонько стукнул себя по голове.
— Я же совсем забыл! Мои ребята хотели устроить фейерверк, — воскликнул он, подавая руку Кушине. — Пойдёмте, зрелище обещает быть очень красивым!
Супруги первыми выбежали на улицу, затем поднялись все остальные, кроме братьев. Шисуи стиснул плечо Итачи, а тот, сдержанно улыбнувшись, покачал головой.
— Не думаю, что смогу по достоинству оценить эту красоту, — проронил он. — Иди без меня.
— Ладно. Не скучай, хорошо? — приободрил он кондитера и вышел вслед за Микото.
— Саске? — видя, что младший Учиха тоже не двигается с места, озадаченно спросил Наруто. — Ты идёшь?
— Позже, — бросил тот, смотря только на Итачи. Поняв, что он хочет остаться с братом наедине, Узумаки пожал плечами и ринулся к выходу.
Когда дом опустел, братья молча сидели друг напротив друга, не шевелясь и не говоря. А Саске к тому же практически не дышал, словно хотел раствориться в воздухе.
— Я ощущаю твоё присутствие, — наконец произнёс Итачи, заставляя младшего Учиху чуть вздрогнуть. — Но не могу сказать — ты это, или кто-то другой, даже по глазам, ибо совсем ослаб. А ты, к тому же, словно намеренно скрываешься от меня, — он печально улыбнулся, а Саске сделал судорожный вдох. — Что значит, ты не достоин меня? — спросил старший брат, поднимая голову и переводя глаза в сторону младшего. — Ты ведь про меня говорил?
Саске, стиснув кулаки под столом, снова глубоко вдохнул, решаясь на отчаянный шаг.
— Итачи, оставайся с Шисуи, — холодно и жёстко произнёс он, совсем как прежний Саске, не испытывающий никаких чувств, кроме ненависти. Выражение лица старшего брата не изменилось, но он опустил глаза и несколько секунд молчал, прежде чем ответить. Ему было сложно понять такую резкую перемену в настроении Саске, но смысл его слов был однозначен.
— То есть, ты отказываешься от меня? — бесстрастно спросил Итачи, в глубине души надеясь, что просто не так понял его слова. — Это твоё окончательное решение?
— Он сможет тебя защитить, а я — нет, — Саске тоже держал ровный холодный и отстраненный тон, хотя едва мог подавить дрожь в руках и сжимал кулаки всё сильнее и сильнее. — Я лишь создам ещё больше проблем из-за чувств к тебе. На этот раз я чуть не убил Изуми, а что будет в следующий? Вырежу весь клан? — он иронично усмехнулся. — Шисуи любит тебя дольше и крепче Изуми. Мало того, ты доверяешь ему, а он понимает все твои желания. Вы с ним идеальны, как две противоположности, о которых ты постоянно твердишь.
— Да, я понял тебя, — отозвался Итачи. — Понял, что ты хочешь до меня донести. Но с Шисуи мы уже все давно решили. Он знает о моих чувствах к тебе и не станет вмешиваться в нашу жизнь. Потому что даже если ты откажешься от меня, я не смогу быть с ним, пока моё сердце не забудет о тебе.
— А если забудет? Если я попрошу его применить на тебе Котоамацуками и приказать быть с ним? — резко спросил его Саске. — Пусть и через десять лет?
— Ты думаешь, он будет счастлив? Знать, что принудил меня к этому при помощи своих глаз? — с печалью в голосе спросил Итачи. Саске внезапно поднялся на ноги и, перебравшись через стол, схватил брата за ворот футболки. Весь выпитый алкоголь резко ударил ему в голову, сбив дыхание и замутив разум. Он разбил несколько тарелок, и своим захватом опрокинул брата со стула, упав на него и придавив собой.
— Зато ты будешь счастлив, нии-сан, — прохрипел он прямо ему в ухо, а руками сдавил горло.
— Что ты делаешь, Саске? — ошеломленно прошептал тот, ощущая, как пальцы давят на шею. Неимоверным усилием он скинул с себя младшего брата и прижал его к полу. Тем временем, услышав грохот в доме, с улицы поспешили вернуться Наруто и Шисуи.
— Я никогда не мог убить тебя, как бы ни пытался. А ты? Если я помешаю тебе, сможешь ты меня убить, или нет? — вцепившись в него, Саске ощутимо ударил коленом под дых, и Итачи снова ослаб, позволяя завладеть собой. Оба обессиленные и изможденные — старший после серьезного проклятия и отсутствия чакры, а младший после бессонных ночей и боя с Наруто — они вели непонятную борьбу, ибо по-другому снова не могли донести свои мысли друг до друга.
Шисуи и Наруто, прибежавшие с улицы и застывшие в дверях, уставились на странную картину: оба брата катались по полу, сшибая стулья, тарелки и бокалы со стола.
— Что опять с этими братьями Учиха не так?! — пораженно воскликнул Наруто, пытаясь найти смысл происходящего. — Итачи же только вернулся!
— Тебе лучше не пытаться их понять, — пробормотал третий Учиха и бросился разнимать их. Он с трудом вытащил Итачи из-под Саске, а Наруто, обхватив друга поперек, оттащил его от брата. Они тяжело дышали и едва держались на ногах, снова пытаясь броситься друг на друга.
— Что это? — когда вернулись все остальные, Микото с ужасом смотрела на своих сыновей, которые были готовы растерзать друг друга. — Вы что устроили? Погром в чужом доме?! Что на вас нашло?
— Простите… мама, Минато-сан, Кушина-сан, — первым в себя пришёл Итачи и, выпутавшись из рук Шисуи, низко поклонился, извиняясь за этот бардак. — Наши разногласия с Саске вышли из-под контроля.
— Да уж, — неожиданно рассмеялась Кушина, глядя на разбитые тарелки. — Ничего страшного, я всё понимаю — молодая кровь кипит и ищет выхода. Если бы ещё и Наруто к этому подключится — тогда бы от дома точно ничего не осталось.
— Мы поможем вам с уборкой, — добавил Итачи, увереннее вставая на ноги. Саске, начиная осознавать свою вину, мрачно опустил голову.
— Ничего, — махнула рукой хозяйка. — Наруто сам справится.
— А?! — не своим голосом воскликнул Узумаки, выпуская друга из захвата. — Я один? Со всем этим?! — указывая на погром, прокричал он. — Ненавижу этих Учих. Вечно думают только о себе, — себе под нос добавил он.
— Ох, Кушина, мне так неудобно, — виновато произнесла Микото, подходя к хозяйке. — Пусть они уберутся, раз навели такой бардак!
— Я же сказала, что всё в порядке! — непреклонно покачала головой Узумаки и, сходив за шваброй, всунула её в руки сыну. — Я положу вам тортика с собой, — с улыбкой добавила она и умчалась на кухню.
— А вам, ребята, нужно подышать свежим воздухом, — Шисуи с Минато вывели застывших братьев на улицу на всякий случай оставаясь рядом с ними. Микото, присоединившись к ним через несколько минут, ещё раз извинилась перед Хокаге и попросила Шисуи проводить их до дома. Если её сыновья снова разойдутся, то остановить она их своими силами не сможет. Братья всю дорогу молчали, Микото злилась и отчитывала их, Шисуи предлагал всем успокоиться и решить проблему мирным путём за чашкой чая, но ни один из троих не слышал его.
— Ну? И как вы это объясните? — загнав сыновей в дом, грозно спросила Микото. — Я думала, между вами всё наладилось, а вы опять взялись за старое! Как это вообще могло произойти после того, что случилось с Итачи?!
При упоминании последнего Саске вздрогнул, молча поднялся наверх и заперся в своей комнате, не желая объяснять того, чего сам не понимал. Микото, оставшись наедине со старшим сыном, набросилась на него.
— А уж от тебя я точно такого не ожидала! — всплеснула руками она, не зная, что и думать. — Ты же всегда хладнокровен, когда дело касается брата! Что случилось на этот раз?
— Прости, мама, — устало ответил тот, прижимаясь к стене и ища в ней опору. — На этот раз у меня не было сил, чтобы погасить эмоции и противостоять ему. Саске как обычно добивался от меня ответов, которых я и сам не знал. Я старался утихомирить его, но не вышло.
— Да, я заметила, — вздохнула Микото, немного остыв. — Он слишком много пил и молчал. Вот и закончилось всё таким образом. Надеюсь, за ночь его голова остынет, и он задумается о содеянном. Ведь ему уже не пятнадцать лет, чтобы так себя вести! — снова разнервничалась она. — Вы взрослые люди, а до сих пор не можете выяснить отношения без кулаков… Ладно, у меня больше нет сил пытаться вас понять. Я спать, — резко закончила она и тоже отправилась наверх, продолжая бормотать себе под нос, что все Учихи не могут держать себя в руках.
Итачи, оставшись один, тяжело вздохнул. Он не думал, что этот праздничный день закончится таким образом, и что он сам станет главным участником этого недоразумения. У него действительно не осталось сил, но и уснуть он сейчас тоже не мог, ощущая в себе эмоциональное напряжение. Этот разговор с Саске очень сильно взволновал его и даже расстроил, поэтому старший Учиха отправился в ту комнату, где занимался каллиграфией и где лежал совсем недавно. Опустившись за низкий столик, он достал чистый свиток, кисть и растёр тушь. Когда все приготовления были окончены, молодой человек обмакнул кисть в чернила и вывел несколько иероглифов на длинном бумажном полотне. По вечерам Итачи часто занимался каллиграфией, ибо это искусство успокаивало его и возвращало сумбурным мыслям ясность. Он обучался письму ещё в детстве, и настолько хорошо освоил эту технику, что смог великолепно писать, даже лишившись зрения.
Однако сейчас его цель состояла не в том, чтобы добиться изысканного письма. Водя кистью по свитку и контролируя нажим, Итачи пытался понять, что же случилось с его младшим братом и почему он так внезапно решил оборвать их связь, да ещё приплёл сюда Шисуи. Что-то произошло, пока Итачи был без сознания? Почему Саске так задел тот факт, что он не сам спас брата. Ведь разве плохо — полагаться на друзей в сложные моменты в жизни…
«Не думал, что это будет так больно, — рука старшего Учихи дрогнула, и он испортил весь иероглиф, отчего отложил кисть и снова вздохнул. — Внутри я всегда готов к тому, что наши пути разойдутся. Но когда Саске сказал это прямо — мне захотелось перестать существовать. Смогу ли я найти в себе силы жить дальше, если он снова покинет меня? Как же я был глуп, позволив нам настолько сблизиться…»
Итачи смял свиток и выбросил его в корзину для мусора. Затем развернул ещё один. На этот раз у него было меньше ошибок, и тяжкие мысли постепенно исчезали. Добившись полной гармонии с собой, Итачи убрал все принадлежности и поднялся на ноги. Он беспрепятственно добрался до лестницы, однако когда начал подниматься, его голова закружилась, руки и ноги ослабли, а сердце судорожно трепыхнулось в груди. Тяжесть пережитого дня легла на плечи, придавливая шиноби к земле. Он добрался до самого верха, однако о последнюю ступеньку споткнулся и, схватившись за трепещущее сердце, тяжело опустился на пол.
Саске, услышав этот шум, поднялся со своей кровати, на которой безуспешно пытался уснуть, вышел из комнаты и, пройдя пару шагов, застыл у лестницы. На верхних ступеньках сидел его старший брат, сжимая футболку на груди и тяжело и часто дыша. Его волосы растрепались и прилипали ко лбу — даже в темноте было заметно, что он сильно вспотел. Саске замер в полуметре от него, смотря на брата сверху вниз. Его сердце, до этого грузно и гулко бившееся в груди, сейчас участило свой ритм, а его удары стали отдаваться в ушах. Сейчас Итачи был невероятно слабым. Стоило лишь подойти к нему и протянуть руку — и можно было легко столкнуть его с лестницы. Вряд ли бы он воспротивился или стал цепляться за свою жизнь. Но почему это желание снова возникает в нём, когда дороже брата нет никого в этой жизни?
Итачи не сразу почувствовал присутствие младшего Учихи, справляясь со своим состоянием. Однако через некоторое время дыхание Саске стало неровным, и старший брат смог уловить его. Собственное он затаил и поднял голову, устремляя свой пустой взгляд на него. Бледные губы скривились в странной улыбке, от которой у юноши всё замерло внутри.
— Когда-то этот день должен был настать, — неровно произнёс Итачи, обращаясь к брату. — Когда ты стоишь рядом и смотришь на меня свысока, презирая. Наверное, это даже слаще, чем моя смерть. Теперь ты понимаешь, насколько я ничтожен по сравнению с тобой. Тебе не нужно было искать силы и сражаться со мной — в итоге я сам пал перед тобой, не в состоянии справиться со своим телом. Да, наверное, этим всё и должно было кончиться… — его голова опустилась, а дыхание вновь стало хриплым и тяжелым. Слова брата, наполненные сожалением и горечью, доносились до Саске словно сквозь туман. Он едва различал эти слоги — почти всё для него стало единым звуком, и резали не сами слова, а чувства, вложенные в них. Когда Итачи замолчал, Саске так и продолжал стоять, возвышаясь над ним. Эхо искренних эмоций до сих пор сковывало его душу и сдавливало сердце. И в который раз Саске ощутил, что у него больше нет сил бороться с ними. Потому что вся боль Итачи была его болью, и всё его отчаяние было отчаянием его отражения.
Саске сделал единственный шаг, который разделял их, но не смог устоять на ногах и опустился на колени перед братом. Итачи снова приглушил своё дыхание, ощущая юношу рядом с собой, но не зная, что тот собирается сделать. Саске и сам не понимал, что происходит. Что с ним творилось весь этот день. В который раз он всеми силами сопротивлялся собственным чувствам, пытаясь дать брату лучшую жизнь. И в который раз проиграл им. Как и три дня назад, как и три недели назад, как и три года назад. И все пятнадцать лет.
— Нии-сан… — едва слышно выдохнул он и порывисто обхватил Итачи руками, пряча голову у него на плече. От таких отчаянных объятий старший Учиха на мгновение перестал дышать, пораженный до глубины души. Раз за разом его младший брат заставляет наполниться сердце всевозможными чувствами. Ещё минуту назад оно изнывало от печали, а теперь снова каждый удар наполняется надеждой и теплом. Лишь один человек в этом мире может заставить страдать и испытывать беспредельное счастье одной своей прихотью. И он сейчас рядом с ним.
Руки Итачи, цепляющиеся за перила, медленно поднялись и обхватили Саске в ответ. Пальцы правой стиснули его спину, а левой — проскользнули в волосы, ещё сильнее прижимая его голову к себе. Тяжелое дыхание постепенно выравнивалось, будто ему дали больше кислорода, и Итачи стал ощущать, как Саске то и дело вздрагивает в обоюдных объятьях, едва справляясь с нахлынувшими чувствами. Старшему Учихе сейчас было трудно сказать — плачет он или подавляет гнев. Но одно он знал наверняка — Саске ему не лжёт.
— Не смогу… не смогу… — услышал он сдавленное бормотание. Поглаживая его по голове и спине, Итачи пытался успокоить своего братишку и понять, что же с ним происходит.
— Что не сможешь? — тихо спросил он, когда Саске перестал дрожать. Юноша, немного отстранившись, поднял голову, смотря в беспокойное бледное лицо.
— Отпустить тебя… — выдохнул он и снова прижался к телу брата, на этот раз просто кладя голову на грудь. — Отдать тебя другому человеку, или даже самой смерти. Сейчас, и тогда на празднике, я подумал — смогу ли я освободиться от зависимости, если тебя не станет? Если ты умрёшь, меня перестанет тянуть к тебе, и я избавлюсь от всех чувств?
— И что же? — спокойно спросил Итачи, продолжая гладить его по голове.
— И ничего, — хрипло отозвался тот. — Даже не смог представить, что будет со мной без тебя. Кроме пустоты и тьмы в моём будущем ничего нет.
— Саске… — старший брат осторожно коснулся его щеки, обводя контуры лица. — В моём будущем тоже ничего нет без тебя.
— Мы пытались, — губы младшего Учихи начали гореть, когда пальцы брата коснулись их, — оба пытались жить как обычные люди, но… — он стиснул ладонь Итачи своей рукой и покачал головой. — Кто в этом виноват — ты или я — уже неважно. Без обоюдного желания не было бы этой связи. Ох… — мельком взглянув на его руки, Саске ухмыльнулся. — У тебя все пальцы в чернилах. Снова занимался каллиграфией?
— Да. Не мог по-другому успокоиться. Ты меня постоянно бросаешь то в огонь, то в лёд, — на лице старшего брата тоже отразилась улыбка.
— Кто бы говорил, — проворчал Саске и, закинув его руку на плечо, помог подняться на ноги, а затем отвел в ванную. Здесь он бережно очистил все чернильные пятна на его пальцах, ладонях и даже лице, где остались небольшие капельки туши от резких и уверенных росчерков кисти. Лицо Итачи оставалось спокойным, а большие красивые глаза по обыкновению полузакрыты. Его дыхание до сих пор было более глубоким, чем обычно, а лицо блестело от пота. Собрав его волосы в хвост, Саске протёр кожу, ощущая, что брат не сопротивляется. Настолько выбился из сил?
— До сих пор такое ощущение… что душа стремится покинуть тело, — когда они добрались до комнаты старшего Учихи, Итачи не смог больше стоять на ногах и упал вместе с младшим на постель. Тот, ощущая вес его тела на себе, сначала приобнял его, а затем осторожно перевернул на бок и, подоткнув покрывало, лёг рядом. Итачи из последних сил двинулся ему навстречу и прижался к его лбу своим.
— И что это было сегодня на ужине? — тихо спросил он, ощущая, как Саске кладет свою руку ему на пояс. — Почему ты хотел отказаться от меня?
— Потому что понял, что не заслуживаю твоей любви и всех тех чувств, что ты испытываешь ко мне, — признался младший Учиха, понимая, что сейчас ему нечего опасаться. Кроме Итачи его никто не услышит, и он единственный, кто должен понять его. — Ибо я не могу на них ответить. Даже спасти тебя не смог, хотя ты пожертвовал жизнью, — печально усмехнулся Саске. — Подумал, что тебе будет лучше с Шисуи — он любит тебя уже очень давно. К тому же, он для тебя тоже не чужой человек. И, главное, очень сильный.
— Я знаю о его чувствах, — прервал брата Итачи. — Давно знаю о них. Даже имел неосторожность ответить однажды и поселил в нём слепую надежду. Да, я люблю Шисуи, даже больше, чем простого друга, но не так, как тебя. Нам обоим тяжело, когда мы вместе. Но когда я с тобой — просто невыносимо. С ним мы смогли остаться друзьями, но остаться с тобой просто братьями теперь кажется нереальным. И даже если ты отречешься от меня, я не смогу быть с ним, ибо могу думать лишь о тебе.
— А с Изуми сможешь? — хмуро спросил Саске, вспоминая девушку, которая разжигала в нём больше ревности, чем Шисуи. Итачи, так и прижимаясь к его лбу, чуть качнул головой.
— Раньше думал, что мог, — не сразу ответил он. — А теперь уже не знаю — смогу ли создать счастливую семью.
— А я знаю, — Саске прижался к нему ещё теснее, двинул коленом между его ног и переплёл их. Их губы теперь были настолько близко, что побороть соблазн прикоснуться друг к другу оказалось невозможным.
— Что не смогу… — коротко выдохнул Саске и коснулся их. Этот поцелуй был непохож на все поцелуи, случившиеся до этого между ними. Очень лёгкий и нежный, он был скорее жестом успокоения, нежели проявлением страстных чувств. Понимая, что у Итачи совсем не осталось сил, Саске не стремился его раззадорить и поглотить. Он и сам был на границе сна и реальности, ибо этот и предыдущие дни забрали у него всю энергию. Однако, даже находясь в забытьи, он мягко продолжал касаться его губ. Просто для того, чтобы погружаясь в сон, Итачи знал, что младший брат рядом с ним.