Конец II части
Признание
19 октября 2018 г. в 20:01
Весь следующий день Саске не позволял брату выходить на работу. Итачи, поняв, что все сопротивления бесполезны, смирился со своей участью, хотя всё чаще звонил Шисуи и интересовался, всё ли в порядке с кондитерской. Конечно же, все его опасения оказались напрасными — дело шло и процветало, вот только Наруто своим угрюмым видом отпугивал покупателей. Шисуи сообщил, что парень уже второй день сам не свой — на фоне его безмятежности и оптимизма подавленное настроение было особенно заметно.
— Это странно, ведь обычно Наруто всегда преодолевает неприятности с задором и улыбкой, — рассказывал кулинар. — Кажется, с ним что-то случилось после того ужина. Когда на него сбросили всю уборку, — усмехнулся он.
— Да, ведь мы так и не попросили у него прощения, — согласился Итачи и невольно зажмурился: он лежал на животе, а Саске, сидя сверху, разминал ему спину и плечи, пытаясь делать массаж. — Пожалуй, я знаю, кому поручить эту миссию, — уже веселее произнёс старший брат.
— После обеда я отпустил его — по-моему, он хотел потренироваться в лесу, — добавил Шисуи. — Надеюсь, не натворит дел, и Коноха останется цела.
— Не волнуйся на этот счет, — перед тем как завершить звонок, заверил его Итачи. Отложив телефон, он вытянул руки и снова поморщился от особо болезненного нажима. Сегодня Саске снова всё сделал сам. И разобрался с коровами, и приготовил завтрак (на этот раз он недосолил яичницу), и постирал, а после развесил бельё, и даже в паре с мамой убрался в доме. Естественно, не подпуская старшего брата ни к одному делу. И вот после обеда решил услужить братцу (а может, просто добить его), сделав массаж.
— Саске… ты не можешь быть хоть чуточку нежнее? — вздрагивая от каждого прикосновения, неровно спросил Итачи.
— Какой будет смысл в массаже, если я не буду применять силу? — пробурчал младший Учиха и снова надавил между лопаток так, что старшему пришлось стиснуть зубы. — О какой миссии ты говорил с Шисуи? — между делом спросил он.
— Хочу отправить тебя на одну, — сдавленно ответил старший Учиха, не в силах сделать вдох полной грудью. — Касаемо Наруто. Он сейчас находится на тренировочном поле.
— А? Что этот придурок опять натворил? — недовольно проворчал Саске, особое внимание уделяя шейным позвонкам и заставляя их хрустеть.
— Тебе и предстоит это выяснить, — Итачи, вытянув руки, вцепился пальцами в подушку, чувствуя, что ещё немного — и его голова отделится от тела.
— Я и сам хотел это сделать, — внезапно произнёс юный Учиха и, ещё раз плавно скользнув по спине, закончил массаж. Слез с брата и, вытерев руки, бросил полотенце ему.
— Помочь тебе вымыться? — поинтересовался он, когда Итачи поднял спину и сел.
— С этим даже я справлюсь, — потирая свои плечи, старший Учиха то и дело морщился. Может и хорошо, что его так здорово размяли, только теперь он чувствует себя так, будто душа опять просится из тела.
— Ладно. Тогда я постараюсь быстрее решить проблему с этим усуратонкачи и вернусь к тебе, — пообещал ему Саске, выходя из комнаты.
Тренировочное поле, с его знаменитыми тремя столбами, находилось на границе деревни и Леса Конохи. Младший Учиха добрался туда за считанные минуты, а самого Наруто почувствовал ещё на расстоянии. Его мощная чакра затмевала в округе всех живых существ. Даже не использовав Шаринган, Саске мог сказать, что она пропитана яростью.
«Надо же. Давно я не видел его в таком состоянии», — юный Учиха остановился на окраине тренировочного поля, наблюдая за тем, как его друг один за другим создаёт мощные расенганы и отправляет их прямо в реку, тем самым поднимая водные потоки вверх. Судя по тому, как намок его оранжевый спортивный костюм, парень занимался этим не меньше часа.
— Думал, только я могу довести тебя до такого состояния, — громко произнёс Саске, приближаясь к напарнику. Тот, начав создавать очередной расенган с помощью своей чакры, остановился, а два клона рядом с ним исчезли. Наруто был ужасно хмурым и крайне недовольным, а когда друг заговорил с ним, даже не посмотрел ему в глаза, тут же отвернувшись.
— Тренируешься здесь один? На тебя не похоже, — не получая от него ответа, Саске и сам ощутил замешательство. — Если уж и тренироваться, то во время боя, — с напором сказал он, напрягая своё тело. — Я не против устроить его.
Наруто, стоя к нему спиной у берега реки, нервно постукивал носком своей ноги о песок, тем самым делая углубление. Саске ожидал, что друг сейчас резко развернётся и метнёт в него свой фирменный расенган, однако Узумаки так и продолжал смотреть на воду.
— Не хочу, — в итоге угрюмо и хрипло произнёс он, углубив свою стопу почти наполовину в песок. Теперь уже хмуриться начал Саске, не понимая его поведения. Чтобы Наруто сам отказался от тренировочного боя с ним? Это что-то неслыханное!
— Может… хочешь рамена? — неловко спросил Учиха, не зная, что ещё может исправить его настроение. Сын Хокаге отрицательно покачал головой и развернулся, отходя от берега реки к тренировочным столбам.
— Брось, неужели тебя так задел тот случай? — разозлился Саске, следуя за ним. — Ты потерял весь свой запал, потому что тебя заставили убираться после нас?
— Дело не в этом, — пробурчал тот, перескакивая через столбы и наконец-то разворачиваясь к напарнику. — Я всегда хотел понять тебя, Саске. Видя, как тебе тяжело, хотел разделить твою боль, облегчить ту тяжесть, что была на душе. Хотел испытывать счастье, видя его в твоих глазах. А вот ты, Саске. Хоть раз пытался понять меня? — он вымученно улыбнулся, читая в глазах друга полное изумление и даже ступор.
— Конечно, нет, — сам себе ответил Узумаки, пожав плечами. — Тебя всегда заботили только собственные переживания и размышления. Я это понимал, но почему-то всё равно тянулся к тебе. А теперь будто осознал всю ту истину, что была перед глазами. Прости, порой я слишком много фантазирую, — он стеснительно рассмеялся, будто признавался в собственной ошибке, — но сейчас могу смотреть на вещи трезво. И что-то говорит мне, что нам теперь не по пути, Саске, — опустив голову, он покачал ей, а затем, глубоко вздохнув, развернулся к лесу и направился к ближайшим деревьям. Учиха ошеломленно смотрел на его затылок и удаляющуюся спину. Слова Наруто внезапно заставили его сердце болезненно дрогнуть в груди. Наверное, в глазах Намикадзе-младшего Саске действительно выглядит как эгоистичной самовлюбленный ублюдок, но ведь на самом деле это не так!
— Да! — внезапно так громко выкрикнул он, отчего Наруто вздрогнул и остановился, опасливо обернувшись. — Я и правда не пытался понять тебя так же, как ты меня, — признался Саске, яростно смотря в его глаза. — Никогда не думал о твоих чувствах, потому что в моих мыслях был лишь мой брат. Все эти годы, дни и минуты я видел лишь его, думал лишь о нём, стремился только к нему. Ты прав — другие люди меня не интересовали. Я вообще не замечал их существования. Но не думай, что ты был всё это время для меня пустым местом, Наруто. Ты единственный, кто знает о моих чувствах к брату. Ты единственный, кто заставил меня признаться в них. Единственный, кому я смог довериться, не опасаясь удара в спину. Когда ты постоянно твердил, что хочешь стать Хокаге и превзойти отца — я сравнивал тебя с собой. Тогда мне казалось, что это единственное, что нас объединяет. Я думал над тем, как ты идёшь вперед, невзирая на любые преграды. Замечал, что всего ты добиваешься сам, а не из-за отца, как считают многие. Несмотря на то, что я всё так же считаю тебя болваном, я завидовал некоторым качествам, которые были у тебя. И помимо брата, который всегда был недосягаем для меня, я стремился превзойти тебя. Но сейчас, когда мы оба знаем, что равны друг другу, я вижу в тебе не просто партнёра для тренировок или человека, на котором можно выпустить пар. Когда я стою перед выбором, то постоянно вспоминаю тебя, Наруто. И размышляю, как бы ты поступил в этой ситуации. Как бы ты действовал, мыслил, чувствовал! Ты для меня… какой-то эталон! Потому что… в отличие от меня ты следуешь зову сердца и никогда не ошибаешься в своём выборе. Поэтому и не жалеешь о нём.
Договорив, Саске глубоко выдохнул и опустил голову. Поистине — в своих самых глубоких чувствах он может признаваться лишь двум людям на этой планете. И Наруто даже больше, чем собственному брату. Он примет всё — и боль, и радость, и горечь, даже ярость и ненависть. Если он сейчас уйдёт — в этом виноват будет только Саске. Ибо не двигаясь навстречу друг другу невозможно что-то обрести.
— Саске… — ошеломленно прошептал Наруто, во все глаза таращась на друга. — Неужели и правда я для тебя так много значу?
— Ты до сих пор не понял, добе? — усмехнулся Учиха, поднимая голову и видя самую дурацкую из всех возможных улыбок Наруто. — Что без тебя я бы не был таким, какой есть сейчас?
— Саске! Саске, Саске, Саске! — возликовал он и чуть не бросился Учихе на шею. — Я даже не предполагал, как ты много думаешь обо мне! — он прижимался, тёрся и обхватывал друга руками как большую мягкую игрушку, подаренную на день рождения пятилетнему ребенку.
«Похоже, я переборщил», — успел подумать про себя Учиха, досконально прочувствовав весь залп этих эмоций на себе. И оттолкнуть его было нельзя, и обнимать в ответ не особо хотелось. Ну, разве что, совсем чуть-чуть.
— Что ж, — наконец отстранившись, Наруто широко улыбнулся, закатывая рукава. Его глаза снова блестели задором и оптимизмом, — тогда можем закрепить наше воссоединение дружеским боем! — торжественно заявил он. — Давай, не сдерживайся, Саске! — поманил он друга на себя.
— Не получится, — процедил тот, не особо радуясь очередной разборке, когда всё решилось мирным путём. — Если я не буду сдерживаться, то спалю тут всё к чертям.
— Почему это? — удивился Наруто, снова приближаясь к нему. — Что-то случилось с твоей силой?
— Да, — кивнул Саске, немного хмурясь. — Мой Мангекё Шаринган пробудился.
— Ух ты! — взволнованно присвистнул Наруто. — Вроде, это очень крутая штука? — он с интересом стал рассматривать его глаза, чтобы разглядеть его. — И что ты теперь умеешь делать? Убивать одним взглядом? — ухмыльнулся парнишка и тут же шутливо закрыл глаза ладонями.
— Вроде того, — Саске тоже не сдержал смешок. — Теперь я владею Стихией Инферно — черного пламени, Аматерасу, но пока не могу им управлять. Вчера я чуть не сжёг дом. Хорошо, что Итачи был рядом.
— Как здорово, Саске! — продолжал искренне радоваться за него друг. — А ты покажешь мне? Покажешь? — с надеждой заглядывал он в чёрные глаза.
«Прямо как щенок», — вздохнул Учиха, ощущая, что сегодня не может отказать этому парню. Да и продемонстрировать свою силу ему очень хотелось.
— Ладно, но только на нашем поле для тренировок, — согласился он, — чтобы нии-сан помог, если я опять не справлюсь.
Всю дорогу до квартала Учих Наруто шёл вприпрыжку, то и дело присвистывая и радуясь тому, что все его чувства, или хотя бы половина из них, оказались взаимными. Он болтал без умолку и строил грандиозные планы относительно своего будущего. Теперь следующей целью шиноби было стать капитаном Анбу, и он даже представил, как будет командовать над Саске, посылая его куда заблагорассудится.
— Эй, поосторожнее со своими мечтами, — урезонил его младший Учиха, когда ребята добрались до тренировочной площадки клана. — С моим Мангекё я быстрее тебя стану капитаном, и плясать под мою дудку будешь уже ты! — пригрозил он, а Наруто презрительно изогнул губы.
— Да? Да? — насмешливо спрашивал он, сложив руки на груди. — Ну и где этот твой великий Мангекё?
— Сейчас, тупица, — проворчал Саске и быстро собрал немного хвороста, сложив в центре площадки небольшой костерок. — Смотри внимательно.
Вспоминая рассказ Итачи, он прикрыл ладонью свой левый глаз и сосредоточился на ветках, активируя Шаринган правым. Однако сразу выполнить технику у него не получилось — Мангекё никак не хотел включаться, а простым доудзюцу он не мог поджечь эти ветви.
— Ахаха! — рядом с ним уже слышался едва сдерживаемый смех Наруто, и Саске это разозлило ещё больше. Возможно, ярость помогла ему зажечь запал, поскольку в глазах тут же появилось знакомое жжение, и хворост вспыхнул в одно мгновение черным пламенем. Наруто тут же перестал смеяться и издал восторженный восклик, приблизившись к этому мрачному костру.
— Это пламя невозможно потушить, — сказал ему Саске, глядя, как языки пожирают тонкие веточки. — Оно будет гореть до тех пор, пока не обратит всё в пепел.
— Но ты же можешь его погасить? — удивленно спросил Узумаки.
— Да, попробую, — кивнул головой Саске. Теперь он закрыл правый глаз и постарался вспомнить вчерашние ощущения. Его брат использовал левый, чтобы собрать весь огонь в единую сферу и уничтожить его в пустоте. Саске представил это в своём сознании, а затем попытался воплотить в реальность. Но вместо того, чтобы потухнуть, пламя внезапно вспыхнуло ярче и создало вокруг ребят черное огненное кольцо.
— Ааа! Ты что делаешь, теме? — закричал Наруто, подбегая к другу и прижимаясь к его спине. — Теперь мы в ловушке!
— Вижу, придурок! — тоже запаниковал Учиха, понимая, что всё получилось наоборот. — Не ори, я пытаюсь сосредоточиться!
— Пытается он сосредоточиться! — передразнил его друг. — Ты понимаешь, что оно становится всё ближе и зажимает нас в кольцо? — Наруто создал расенган и попытался прорвать им мрачную завесу, но пламя лишь поглотило его сгусток чакры и стало ещё сильнее.
«Вот как. Значит, чакра для него — как масло для огня», — подумал про себя Саске, пытаясь игнорировать отчаянные вопли напарника и сосредоточиться на управлении Аматерасу. Он изо всех сил старался использовать технику Кагуцучи своим левым глазом и до такой степени напряг его, что по щеке стекла кровавая дорожка, но всё же Учихе удалось совладать с пламенем. Огонь начал уменьшаться, снова превратился в костерок, а потом и вовсе исчез, оставив после себя выжженную землю, пепел и дым.
Поняв, что всё закончилось, Саске внезапно ощутил сильную слабость и упал на колени, упираясь ладонями в землю. Он часто и тяжело дышал, однако чувствовал себя очень довольным, потому что всё же смог совладать с собственной силой. Наруто тоже сел подле него, но скорее от пережитого стресса, чем от бессилия.
— Давно ты меня так не пугал, Саске, — нервно рассмеялся он, похлопывая друга по спине, — думал, нам крышка, и мы сгорим в твоём пламени.
— Этого бы не произошло, — отдышавшись, ответил Учиха. Он поднялся на ноги и, достав кунай, метнул его в сторону обгоревших деревьев. Через несколько мгновений с их ветвей вспорхнула каркающая стая ворон и разлетелась во все стороны, исчезая в дали.
— Думаю, он хотел дать мне шанс справиться самому, — усмехнулся Саске, протягивая товарищу руку. Наруто, поднявшись с земли, отряхнулся, а на его лице засияла привычная задиристая улыбка.
— Кто? Итачи? Он дома? Хочу навестить его, — не дождавшись ответа напарника, он сам побежал к дому.
— Эй, усуратонкачи! — бросившись вслед за ним, гневно кричал младший Учиха. — Не смей обращаться к моему брату так непочтительно!
Сбросив сандалии, Наруто влетел в дом и первым делом забежал на кухню, поприветствовать Микото-сан. Мама братьев очень обрадовалась его приходу и всё извинялась за тот случай на годовщине. Однако юноша смог её успокоить, сказав, что Саске уже за всё расплатился. Затем он взлетел на второй этаж и буквально ворвался в спальню старшего Учихи, громко приветствуя его. Одновременно на той стороне раздался оглушительный лай, и Узумаки попятился назад, отчего врезался в Саске и чуть не свалил его.
— Тише, Мадара, тише! — зашипел на пса Итачи, хватая его поперек и тоже чуть не падая от его рывка. Рядом с братом кто-то громко рассмеялся, и Саске, потирая лоб после столкновения с затылком Наруто, заметил в комнате Шисуи. Когда удалось успокоить лабрадора, Наруто с Саске наконец смогли зайти в спальню, а Шисуи им весело замахал.
— Вижу, миссия по возвращению нашего будущего Хокаге завершена успешно, — хлопнув парня по спине, произнёс он. Они с Итачи, сидя за низким столиком, пили чай с пирожными из кондитерской. — Я решил проведать твоего брата, надеюсь, ты не возражаешь? — отмечая мрачноватый взгляд Саске, на всякий случай спросил Шисуи, протягивая пирожные ребятам, в то время как Итачи налил им чаю.
— Нет, с чего бы, — пожал плечами Саске. — Пока он ещё не принадлежит мне полностью, — пробурчал он, отчего старший Учиха улыбнулся.
— Теперь, похоже, с тобой всё в порядке, Итачи… — начал было Наруто, проглатывая пирожное, но поймав на себе ледяной взгляд напарника, поперхнулся и закашлялся.
— … -сан, — через пару секунд смог закончить он.
— С чего вдруг такие формальности? — удивился хозяин кондитерской. — Саске тебе чем-то пригрозил? — ощущая наэлектризованную атмосферу между этими двумя, догадался он.
— Просто у кого-то слишком длинный язык, — пробурчал младший Учиха, предпочитая выпить чая.
— А кто-то не видит дальше своего носа, — в тон ему процедил Наруто, доедая последнее пирожное.
— А у кого-то шило в одном месте, — продолжал зудеть Саске, едва сдерживая дрожь в руках и чесотку в кулаках.
— А кто-то твердолобый, как баран.
— Хаха, — нервно засмеялся Шисуи, наблюдая за их перепалкой, — похоже, они неплохо сдружились, они-чан, — в шутку произнёс он, поглядывая на Итачи.
— Да уж. Мы им не ровня, — мрачно проговорил тот, чувствуя, что ещё немного — и перебранка превратится в открытое столкновение. Ведь эти двое просто не могут усидеть на одном месте. Шисуи тоже видел, что всё к этому шло, поэтому, хлопнув ладонями по коленями, поднялся на ноги и подошёл к кровати.
— Так, кажется, надо с этим заканчивать, — прежде чем Наруто и Саске схватились за грудки, Шисуи поднял с постели подушку и запустил её в ребят. Та ударила точно по их лицам, и оба парня повалились на спину. Итачи, понимая, что это — начало войны, поспешил вытащить столик с чашками за дверь и тут же закрыл её, опасаясь, что мама прибежит на шум.
— Ши-су-и! — прорычал Наруто, схватив эту самую подушку и подняв спину. — Думаешь, раз ты мой начальник, тебе это с рук сойдёт? — замахнувшись, он со всей силы швырнул подушку обратно, приправив её слабым залпом расенгана. Этот снаряд вышел настолько мощным, что сбил Шисуи с ног и прижал парня прямо к стене. Младший Учиха тем временем, рванулся к кровати и схватил ещё одну, отправив её прямо в спину своего закадычного врага.
— Саске, теме! — снова яростно воскликнул Наруто, упав на колени. Он мгновенно отправил эту подушку обратно, а Шисуи запустил свою в Итачи, который надеялся, что всё это пройдёт мимо него.
— Нии-сан! — младший брат увидел, как подушка летит прямо в голову старшего. Он смог отбросить свою разрядом Чидори и бросился другой наперерез, пытаясь закрыть брата собой. Однако откуда ни возьмись перед носом выскочил Мадара и вцепился в подушку зубами, спасая обоих братьев.
— Нии-сан… — добравшись до брата, Саске присел подле него. — С тобой всё в порядке?
— Саске, не обязательно было прикрывать меня, — усмехнулся тот. — Я ведь слышу, куда она летит! — он резко оттолкнул брата влево, а сам метнулся вправо, ибо наэлектризованная подушка вернулась прямо к ним. Она задела кончики длинных волос Итачи, и те теперь поднимались от любого движения.
— Значит, война? — ухмыльнулся старший Учиха, а через секунду в открытое окно влетело несколько воронов, держа в своих лапах ещё одну подушку.
— Да, играем до пяти ударов! — едва успел произнести Шисуи, как сверху на него обрушилась та самая подушка, и всем стало ясно, что сражаться они будут до последнего.
Первым проигравшим оказался Саске. Потому что, несмотря на слова брата, всё же не мог реагировать спокойно и каждый раз пытался защитить его. Это проявлялось настолько неосознанно, будто стало ещё одним инстинктом самосохранения. Итачи тоже оберегал младшего брата, но более успешно. И в итоге Саске был вытащен с поля боя самим Мадарой. Вторым вылетел Шисуи, ибо Итачи всеми силами старался отомстить за любимого братишку. В финале он остался один на один с Наруто.
— Давай, нии-сан, — прошептал Саске, ощущая, что хочет надрать зад Наруто и одновременно поддержать друга. Во-первых, за Итачи помимо него были и Мадара и Шисуи, а во-вторых…
Не успел Саске осознать свою вторую причину поддержки напарника, как Узумаки победоносно вскинул кулак и громко прокричал:
— Есть!!! Удача сегодня явно на моей стороне!
Саске тут же метнул взгляд на брата, не понимая, что произошло. Счёт между ними был 4 — 4, и всё зависело от последнего удара. И Наруто, обезопасив себя, создал пару клонов, с которыми в маленькой комнате у Итачи не получилось справиться. Последняя атака подушкой пришлась по его ногам.
— Нии-сан, как же так, — расстроился Саске, когда брат приблизился к ним.
— Надо же и мне когда-то проиграть, — легко рассмеялся Итачи и, взъерошив торчащие волосы братишки, шепнул ему на ухо, — только не тебе. К тому же, — уже для всех произнёс он, — эта победа, похоже, здорово ослепила Наруто-куна, и он забыл о чем-то важном.
— А? Забыл? О чем я забыл? — продолжал посмеиваться тот, сжимая и разжимая подушку как баян. — Я сегодня выиграл два боя. Сначала Саске мне признался, а теперь…
Внезапно его лучезарная улыбка превратилась в искаженную гримасу, а из глаз чуть ли не посыпались слёзы. Из груди вырвался отчаянный вопль, а руки судорожно двинулись за спину, прикрывая самое беззащитное место. Воспользовавшись ситуацией, Мадара цепанул своего злейшего врага за зад.
— Думаю, теперь победитель определен наверняка, — едва сдерживая смех, проговорил Шисуи. Итачи тоже улыбался, а Саске был готов возвести глаза к небу, лишь бы не видеть этого позора. Наруто извивался и так и сяк, пытаясь отцепиться от пса, но тот настолько сильно вцепился в его выступающие округлости, что готов был откусить сразу от обеих. В конце концов, Саске не выдержал первым и, подойдя к другу, вытащил его из хищных зубов.
— Вечно ты устраиваешь представления, усуратонкачи, — процедил он, успокаивая Мадару.
— Он нечестно отобрал у меня победу, — пробурчал тот, потирая искусанную пятую точку.
— Всё нормально? — ощущая его неровные всплески в чакре, Итачи приблизился к обиженному шиноби, думая, что Мадара и правда перестарался. — Хочешь я помогу? — он протянул руку, намекая на свои медицинские дзюцу, однако Узумаки воспринял это не так, как следовало бы. За мгновение он снова поменялся в лице, на этот раз побледнев, и попятился назад, снова столкнувшись с Мадарой и Саске. Ощутив грозное рычание, Наруто подскочил и прижался к стене, часто дыша и враждебно глядя на удивленного Итачи.
— Нет. Сам как-нибудь справлюсь, — протараторил он, думая, как бы скорее убежать из этой комнаты. Только сейчас до него дошло, что он оказался в замкнутом пространстве в обществе трёх Учих, которые могут сотворить с ним всё что угодно.
— Что ж, ладно, — пожал плечами Итачи и, склонившись, подобрал разорванную подушку, которая была прямо под его ногами.
— Итачи, мы уберем, — проговорил Шисуи, видя весь этот бардак. — Извини, что затеяли это в твоей комнате. Я затеял, — уточнил он.
— Но… я и сам могу справиться, — покачал головой тот, а Саске, щелкнув языком, схватил брата за плечи и вытолкал из комнаты. Вместе с Мадарой, чтобы тот не мешался.
— Лучше чашки вниз отнеси. И вымойся, — пробормотал он, в усмешке приподнимая левый уголок губ. — Снова весь пирожными пропах.
Когда дверь захлопнулась перед носом старшего Учихи, тот в недоумении понюхал свою серую футболку, не понимая, чем может быть плох сладковатый запах ванили. Мадара, глядя на хозяина, тоже обнюхал его с ног до головы и довольно прижался к ногам. Пожав плечами, Итачи забрал с собой все чашки, которые успел спасти и спустился вниз.
Мама сидела в гостиной, смотря телевизор, и Мадара, почувствовав её, тут же подбежал к хозяйке, забрался на диван и лёг подле неё. Ухмыльнувшись, она погладила пса по голове и пожаловалась сыну на странные звуки, доносившиеся сверху.
— Надеюсь, вы не лишите нас крыши над головой? — вздохнула она, заставляя лабрадора зажмуриться от удовольствия.
— По крайней мере стены должны остаться, — весело ответил Итачи, относя чашки на кухню и моя их. Он слышал, как Микото что-то недовольно проворчала в ответ, но не стал спорить с ней, понимая, что у каждого своя правда.
Тем временем Саске, Наруто и Шисуи пытались справиться с тем бардаком, который устроили в комнате старшего Учихи. Его младший брат отчасти был рад, что Итачи не видел всего этого балагана, ибо братья, как и другие Учихи, любили чистоту и порядок. Чего не скажешь о Наруто, которому было привычнее находиться именно в такой комнате и у которого от уборки сводило челюсть. Впрочем, благодаря своему плачевному опыту, он кое-чему научился. Его клоны работали быстро и слаженно, ускоряя этот не особо приятный процесс в разы.
Саске смог вздохнуть спокойно, лишь когда в комнате не осталось ни одного пёрышка. Ему требовалось запастись терпением. И не потому, что уборка была весьма хлопотным делом. А потому, что размножающийся Узумаки попадался почти на каждом шагу, и Учиха то и дело сталкивался с ним. Он уничтожил добрую половину клонов, а Наруто с тем же успехом создавал их вновь. Понимая, что так уборка только затягивается, Саске пришлось собрать волю в кулак и смириться.
Выпроводив Шисуи и Наруто из дома (последний был вообще не прочь остаться с ночёвкой), Саске принял душ, чтобы расслабиться и привести мысли в порядок, а затем, застыв посреди гостиной, прислушался к наступившей тишине. Мама недавно поднялась к себе, Мадара пристроился в любимом углу на кухне. После насыщенного дня Саске и сам ощущал сонливость, но ему хотелось сказать брату то, что он не успел сказать с утра. Разговор с Наруто, это шуточное сражение на подушках лишь вселили больше уверенности и веры в то решение, которое он был готов принять. В своей жизни Саске не раз стоял перед выбором. Не раз сомневался в том, как должен правильно поступить, и какая дорога приведет его к истинной цели. Он не раз выбирал и не раз ошибался. А если быть точным — ошибался постоянно. Ни один путь, который он выбирал до этого момента не принёс ему счастья. Подсознательно Саске всегда знал, что его сердце жаждало другого, но шёл наперекор себе. Он был слишком юн и не знал, что чувства и привязанности, которые отец называл слабостью, могут быть настолько важны в жизни. Стоить этой жизни.
Итачи был в доме. Находился в той просторной комнате на первом этаже, где занимался каллиграфией и лежал без чувств совсем недавно. Сосредоточившись в темноте и тишине, Саске смог найти его, полагаясь лишь на свои ощущения. Да, теперь, несмотря на то, что чакры у брата было не так много, младший Учиха мог чувствовать его на каком-то другом уровне. Может быть, это было из-за пробужденных глаз, может быть — общность их крови и чакры. А может быть, просто он наконец-то захотел понимать его без слов, жестов и мыслей. Одним своим существом.
Осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу, Саске ощущал, как прохладный ночной воздух проникает в дом. После душа он был лишь в одной тонкой белой юкате, но его цель, его решимость согревала лучше крови и любой одежды. Он не стал медлить и останавливаться, несмотря на то, что его сердце трепетало в груди, а ладони немного вспотели. Саске сделал лишь глубокий вдох и, прикрыв глаза, отодвинул дверь, проходя в просторную комнату.
Итачи действительно оказался там. Сидел за низким столиком на пятках и водил кистью по свитку, выводя искусные иероглифы. В комнате горела одна единственная свеча, но не для света, а скорее для создания спокойствия и необходимой атмосферы. Итачи почувствовал младшего брата, но не прервался, заканчивая хокку, которое звучало в голове. Саске, глядя на его спину и склоненную голову, медленно приблизился и остановился в метре от него. Он не начинал говорить, и Итачи, отложив кисть, развернулся к нему, ощущая нечто странное в поведении младшего Учихи.
— Саске? — неуверенно спросил он и в ответ услышал непонятный шум, будто что-то упало на пол. Ему пришлось сосредоточиться на собственном брате, и внезапно всё пространство, в котором он находился, заполнил невероятно яркий цвет. Это была чакра Саске, но не темная фиолетовая или яркая пурпурная, которую Итачи привык ощущать, а светлая и бледно-розовая, как нежные лепестки сакуры, очаровывающие своей гармонией и красотой. Этот цвет был тёплым и ласковым, насквозь пронизанный лучами света и самыми искренними чувствами, которые сейчас испытывал Саске. Подобного оттенка его чакры старший брат ещё не ощущал и, возможно, сейчас ему довелось увидеть его лишь раз в жизни.
— Что с тобой? — проронил Итачи, понимая, что Саске опустился на колени и мало того, даже прижался лбом к полу. Не поднимаясь на ноги, он отстранился от стола и хотел приблизиться к брату, но тот внезапно заговорил, заставляя старшего застыть на месте.
— Нии-сама, — негромко, но очень серьёзно и уважительно произнёс он. — Я принял решение.
Его голос был наполнен таким спокойствием и уверенностью, что Итачи даже не смог противостоять его силе и сказать что-то своё.
— С этого момента, что бы ни случилось, я хочу быть рядом с тобой, — продолжил Саске, вкладывая в каждое слово часть себя. — Наконец-то я понял, о чем ты говорил и чего всё это время желал я. Наконец-то я смог побороть свою трусость и найти в себе силы сделать единственный верный выбор. Я благодарю тебя. Искренне благодарю за то, что ты не торопился и всегда осаждал меня, давая время подумать и понять всю сущность наших чувств. И я понял, насколько глубоки они. Что это не минутные вспыхнувшие эмоции, вызванные виной или юношеским интересом. Я осознал, что они настоящие, что за них я готов умереть и убить других. Я отказываюсь от своей семьи, от клана, от всей деревни, от своих целей и желаний. Для меня больше не существует чего-то ценнее, чем ты. Я не боюсь гнева отца и слёз матери: пусть они обрушат на меня свою ярость и горечь. Таков мой выбор, — закончил Саске, так и не подняв своей головы. Итачи, ощущая, как каждое его слово оставляет след на сердце, не смог ответить сразу на столь глубокое признание. Он и подумать не мог, что Саске когда-нибудь решится на подобное. Те слова о клане и семье, сказанные когда-то самим Итачи, должны были стать непреодолимой преградой и напугать младшего братишку. Больше трёх лет он не сомневался, что они действуют, но теперь…
— Саске, — наконец смог произнести он, понимая, что больше убежать не удастся. — Ты уверен в своих словах? Второго шанса изменить свою жизнь не будет.
— Да, это моё окончательное решение, — поднимая голову и выпрямляя спину, ответил младший Учиха. — Знаю, ты снова сомневаешься во мне, ведь я постоянно менял свои решения… Но на этот раз всё. Больше ты не сможешь отталкивать меня, говорить мне «нет», запугивать кланом, семьёй и деревней. Больше не сможешь управлять и манипулировать мной, Итачи, заставлять ненавидеть или любить по своей прихоти. Я больше не тот глупый ребенок и импульсивный подросток, пугающийся собственных желаний. Теперь я знаю, чего хочу на самом деле, я нашёл смысл своей жизни. Я понял это, когда чуть не потерял тебя. Понял, что готов принести в жертву любого Учиху и весь клан, лишь бы вернуть тебя. Я был готов убить Изуми не просто, чтобы получить глаза, но и избавиться от соперницы. Да, тогда я был слаб, наверное, остаюсь слабым и сейчас, получив эту невероятную силу, — он коснулся своих глаз и грустно улыбнулся, — но теперь у меня появилась надежда на то, что я смогу защитить тебя лишь своими силами, не используя других. Я понимаю, что своим решением подорву устои нашего клана. Но я больше не могу ходить между двух огней и шататься, как лист на ветру. Это моё решение. Ты можешь отвергнуть его, можешь не принять меня или не сближаться со мной, оставив всё, как есть. Мне всё равно, будем мы любовниками или останемся братьями — я в любом случае буду любить тебя. Нашу связь ничто не сможет разорвать — даже если одни чувства остынут, другие, наполняющие нашу кровь, не умрут никогда. Знаю, что тебе необходимо уединение, — взглянув на стол, тушь и свитки, добавил он, — ото всех, даже от меня. Я пойму, если захочешь побыть один. Уеду, если в тягость будет находиться со мной каждый день. Поэтому, просто хочу, чтобы ты знал — у меня больше нет сомнений. Я готов отказаться от всего, в том числе и от своей жизни.
Комнату снова наполнило молчание, и слова Саске гасли в ней, словно пламя свечи, стоявшей на столе. Нежно-розовые лепестки его чакры стали более насыщенными, и теперь были похожи на цветение лотоса. Лотоса, который одинаково близок к стихии огня и воды, хаосу тьмы и исцеляющему свету, сжигающей ненависти и всеобъемлющей любви. На границе прошлого, настоящего и будущего. Пытаясь коснуться этого священного цветка, Итачи на коленях подался вперед и протянул руку. Но его пальцы не ощутили прохладных гладких лепестков, а легли на тёплую мягкую кожу. Он улыбнулся, поняв, что коснулся щеки брата, а затем протянул вторую руку и обхватил его лицо ладонями. Саске, только успокоившийся после признания, снова разволновался, ожидая его ответа. Вероятно, брат почувствовал, как кровь прилила к щекам, а сердце забилось быстрее, поэтому улыбнулся ещё больше.
— Никогда… — прошептал Итачи, двигаясь ещё ближе и прижимаясь своим лбом к его, заставляя сердце Саске снова ёкнуть в груди, — никогда я не испытывал большей радости и большей горечи, чем от этих слов. Они уничтожают мою душу и тело, и возрождают их вновь. Больше всего на свете я боялся и желал услышать их. Ибо уже тогда, ещё несколько лет назад знал, что не смогу сопротивляться им.
— Так ты… примешь меня и мои чувства? — неуверенно спросил Саске, ощущая себя совсем как в детстве. Да, наверное, только наедине с братом он может открыть все свои слабости и не прятать настоящие эмоции.
— А разве я смогу убежать от них? — улыбнулся тот, украдкой целуя младшего в лоб. — Прости, что заставил пойти на такое. Наверное, с моей стороны это очень эгоистично — лишать тебя всего, что могло бы сделать тебя счастливым.
— Ты же знаешь, что не лишил меня ничего, — мотнул головой Саске и, стиснув плечи брата, посмотрел на его глаза. — Ты лишь заставил понять очевидное, вместе с тем сопротивлялся до последнего, наставляя меня на путь истинный. Давал мне время, хотел, чтобы я сам осмыслил это решение. И я понял тебя. Понял и себя, и то, что может принести мне настоящее счастье. Поэтому… — он обнял брата и спрятал голову у него на плече. Больше не будет мучительного выбора и ожиданий. Не будет страха перед завтрашним днём. Теперь они будут решать вместе, доверяясь друг другу и принимая последствия этого выбора.
Свеча почти догорела, и сидя в этом полумраке, в тишине и в объятьях брата, Саске после своего признания ощущал неимоверное облегчение. Все эти три, нет, все пятнадцать, практически, шестнадцать лет он нёс непосильную ношу на своих плечах, которая давила на него, сгибая к земле и всё никак не могла сломать. И вот теперь, дойдя до вершины высокой скалы, он смог сбросить её и был готов воспарить ввысь, пусть этот полёт и был похож на падение в пропасть. Пусть и недолго, но каким же упоительным обещал стать этот свободный полёт вместе с ним…
— Я… хочу показать тебе кое-что, — поднявшись на ноги, пробормотал младший Учиха, протягивая руку брату. — Да, да, ты не ослышался, — ухмыльнулся он, замечая недоумение на красивом лице. — Именно «показать».
— Неужели сюрпризы на сегодня не закончены? — удивился Итачи, крепко обхватывая ладонь младшего брата и поднимаясь на ноги. — Ты сегодня сам на себя не похож, Саске, — заметил он, потрепав его по голове.
— Может, наоборот? — пробормотал юный Учиха. — Я пытаюсь быть настоящим? Пойдём, — не выпуская его руки, Саске повёл брата через гостиную к лестнице, вместе они поднялись на второй этаж и оказались в комнате младшего Учихи. Саске, включив свет, подвёл Итачи к платяному шкафу, дверцы которого были зеркальными.
— Что ты хочешь сделать? — спросил Итачи, снова ощущая в его чакре колебания. Уже более привычный светло-сиреневый цвет, но с примесью какого-то серебра.
— Хочу, чтобы ты посмотрел на меня, нии-сан, — прошептал Саске, глядя на себя в зеркало. Итачи стоял рядом и как только услышал его просьбу, приподнял голову, а его глаза раскрылись чуть шире.
— Вчера тебе удалось управлять Аматерасу с помощью моих глаз. А сегодня я хочу, чтобы ты увидел меня, — повторил он, читая на лице брата некоторую растерянность.
— Саске, боюсь, увидев тебя хоть раз, я захочу видеть тебя постоянно, — покачал головой старший Учиха. — И не просто твоё отражение, а самого тебя, каждую минуту. Видеть, как меняется твоё настроение, как пылает взгляд, как дуются губы, — ухмыльнулся он и опять погрустнел. — Это будет очень тяжело выдержать. Но… — вопреки своим словам, Итачи поднял руку и положил ладонь на плечо брата. — Только ты можешь знать, как я хочу этого. Как хотел всё это время после твоего возвращения в Коноху. Увидеть уже не ребенка, а самого красивого и талантливого наследника клана, — он закрыл глаза, а Саске почувствовал, как неясное тепло переходит от тела брата к его телу. Сердце снова взволнованно затрепетало в груди. Он видел в зеркале своё бледное и немного испуганное лицо, опасаясь, что не оправдает ожидания брата — ведь сейчас он как никогда похож на того пятилетнего Саске, что Итачи помнил и видел в своих снах. Однако на лице старшего Учихи внезапно появилась улыбка. Его младший брат испытывал те же ощущения, что и вчера, однако на этот раз его глаза не двигались, а смотрели на своё отражение. Вглядывались в каждую черточку на лице, любовались выразительными глазами, прямым носом, красивыми губами и даже взъерошенными волосами. Пять секунд, десять, минуту… И Итачи не выдержал. Его веки сжались плотнее, будто ему стало больно, а те нити чакры, что связывали братьев, оборвались. Старший зашёл за спину младшего и, стиснув пальцами его плечи, прижал лоб к затылку. Саске, затаив дыхание и не двигаясь, ожидал, что брат продолжит смотреть на него, однако того тепла между ними не было, и глазами никто не управлял. Ему показалось, что Итачи дрожал. Испугавшись, что мог ненароком причинить брату боль, Саске попытался обернуться, но пальцы сильнее впились в его плечи, приказывая стоять на месте. Тело Итачи уже в открытую вздрогнуло, и он, наконец, заговорил.
— Пятнадцать лет… — его голос звучал хрипло и неясно, будто раздавался из глубины. — Впервые за пятнадцать лет я смог увидеть тебя, — у него перехватило дыхание, и надломленный голос совсем затих, как вдруг Саске понял, что его старший брат плачет. Ошеломленный и потрясенный этим, он всё же смог развернуться и, запустив пальцы в его волосы, смог посмотреть в лицо. Его веки были по-прежнему плотно сжаты, но на щеках и правда виднелись влажные дорожки. Саске скорее бы поверил в то, что кто-то просто провёл мокрыми пальцам по его лицу, но когда сам увидел скатывающиеся слезинки из уголков глаз, больше не мог сомневаться.
— А я… впервые вижу твои слёзы, — обнимая его и прижимая голову к своему плечу, прерывисто прошептал Саске, понимая, что сам едва может держать себя в руках. Почему бы, хотя бы ненадолго, не отпустить свои чувства и не доверить их тому, кого любишь всей душой?
— Но вряд ли эти слёзы смогут рассказать мне о всех муках, которые ты пережил, Итачи… — проронил он, ещё сильнее обнимая любимого брата. — Теперь мы всегда будем вместе, нии-сан? — с надеждой спросил юноша, немного придя в себя. Его брат, так и продолжая согреваться в крепких объятьях, едва ощутимо кивнул головой.
— Всегда, Саске…