Ложь закрытых глаз

      Отчего-то было холодно. Находясь во сне, Саске прижимался к брату всё сильнее и сильнее, но дрожь то и дело охватывала его тело. Раздосадованный этим, он недовольно открыл глаза. Хотел подняться и достать из шкафа ещё одно одеяло, как вдруг понял, что находится не в своей комнате и лежит не в кровати, а на голой земле и прижимается не к Итачи, а к стволу дерева, которое уже успело сбросить листья.       «Что происходит? Снова сон? — непонимающе осматриваясь по сторонам, Саске поднялся на ноги, ощущая в теле лёгкую боль после лежания на земле. Мало того, что он продрог, так к тому же на ногах не было обуви, а из одежды всего лишь укороченные брюки и свободная рубашка с глубоким вырезом, обнажающим грудь. Обхватывая себя руками и пытаясь согреться, Саске прошёл вперед. Он находился в незнакомом месте, похожем на осенний лес. Под ногами шуршала засохшая листва, холодный воздух пробирал до костей, изо рта валил пар, а вокруг стоял такой туман, что не было видно даже собственной вытянутой руки. Юноша попробовал сомкнуть зубы на предплечье, чтобы боль вернула его к реальности, как позади послышались шаги. Его рука инстинктивно двинулась к поясу, но ни катаны, ни кунаев при нём не было. Саске раздраженно стиснул зубы, вглядываясь в туман, а его Шаринган активировался сам собой.       — Ты?.. — хмуро переспросил Учиха, разглядев высокого человека, который направлялся к нему. Он остановился у того самого дерева, где лежал молодой наследник.       — Да. Наконец-то ты стал тем, кого я хотел видеть, — отозвался Мадара, сложив руки на груди. Его черные глаза были устремлены прямо на Саске, а хмурое лицо так и кричало о враждебном настрое. — Покажи же мне его. Свой вечный Мангекё, — внезапно попросил он и подошёл к Саске ближе, заставляя того даже отступить назад.       — Зачем тебе это? Ты ничего не говоришь о себе, тогда как я должен раскрывать все свои секреты. Помнится, ты обещал мне сказать, как ты связан с тем псом, когда мои глаза пробудятся. Что ж, сейчас самое время, — надменно произнёс он и уперся ладонями в пояс. На лице мужчины появилась знакомая учиховская усмешка, а глаза заиграли оттенками ярости.       — Давно мне так никто не дерзил, — процедил он сквозь зубы, а его глаза резко полыхнули алым. Саске едва успел уловить его движение, как Мадара схватил его за подбородок и так сдавил челюсть, приближая к себе, что чуть не сломал её. Теперь их лица разделяла лишь пара сантиметров, и Саске мог видеть черный рисунок в алых глазах.       — Значит, у тебя тоже есть Мангекё, — прохрипел юноша, цепляясь в его руку и силясь освободить себя. — Что ты хочешь? Сразиться?       — Нет, я хочу знать — как ты собираешься использовать эти глаза. Эту силу, что заключена в них, — прошептал он, а вокруг них стали появляться синеватые кольца, которые будто вырастали из спины Мадары. Саске не сразу, но понял, что это, должно быть, скелет Сусаноо, который ему пока не удалось создать.       — Что ты сделаешь? Ввергнешь мир в хаос? Подчинишь его себе? Уничтожишь или заставишь процветать в угоду своим желаниям? — спрашивал он, прожигая нутро Саске своими глазами. Тот, ощущая силу его Мангекё, едва мог двинуться, пока его Шаринган тоже не перешёл на следующую стадию.       — Мне это не нужно, — прошипел Саске, собирая всю силу в своих глазах. — Мне не нужен мир, мне плевать на Коноху, на клан, я даже отрекся от семьи! Я не собираюсь ничего завоёвывать и никого повергать! И сила этих глаз мне нужна лишь для одного — чтобы защитить его! Того, кому эти глаза принадлежат! — усилием воли и концентрацией чакры он смог оттолкнуть Мадару, да так, что тот едва устоял на ногах, отъехав на пару метров. Саске ожидал, что мужчина, рассвирепев, нападёт на него незамедлительно, однако на его лице снова появилась усмешка.       — Я думал, что мы похожи и не ошибся в этом. В твоей отчаянной ярости я вижу прежнего себя, однако теперь я стал другим и мне чужды твои слова. Потому что в отличие от тебя мне больше нечего защищать. И мои глаза способны лишь разрушать и уничтожать. Последние остатки этого мира… Я уничтожу всё, что напоминает мне о нём. В первую очередь — тебя! — его взгляд наполнился безумием, а на лице застыла ужасающая маска. Саске снова едва мог шевелиться от потрясающей картины: вокруг Мадары в мгновение ока сформировалось огромное человекоподобное существо, напоминающее воина древности. Он был ярко-синим и полупрозрачным, вероятно, созданным из чакры. Тело покрывали латы, а пальцы четырех рук сжимали острые клинки. Мало того, за спиной были крылья, и казалось, что этот гигант может разрубить гору за раз.       — Неужели… Сусаноо? — поразился Саске, видя, как одна из катан стремительно приближается к нему, готовая рассечь надвое. Не в силах уклониться от атаки, он только зажмурил глаза, надеясь, что сон наконец-то закончится, как вдруг лезвие остановилось, столкнувшись с чем-то непреодолимым. Открыв глаза, Саске увидел, как его тело окружают лиловые «рёбра», совсем как у Мадары несколько минут назад.       — Значит, ты его тоже можешь использовать, — надменно произнёс тот, отступая назад. — Что ж, меньшего я от тебя и не ожидал. У наших глаз не только наша воля. Те, кто отдал их нам, тоже хотят нас защитить, поэтому Сусаноо бережет тебя даже если ты не умеешь использовать его, — усмехнулся Мадара, так и читая на лице младшего Учихи потрясение.       — Значит, Изуна тоже отдал тебе свои глаза? — проронил Саске, заставляя противника остановиться перед сокрушительным ударом. Синий гигант неожиданно начал распадаться, превращаясь из воина в скелет, а затем и вовсе пропадая. И вот, когда остатки чакры угасли, Саске и Мадара вновь остались один на один в промозглом тумане, из-за которого босые ноги юноши совсем занемели.       — Снова сбежишь? — понимая, что его тело исчезает в тумане, сипло выкрикнул юный Учиха. — Если есть что сказать — говори. Не совершай ту же ошибку, что и мой брат!       — Спроси его, — внезапно раздался в белесом тумане тихий голос. — Пусть он расскажет тебе, зачем обрёк меня на это жалкое существование…       Белесый туман стал настолько непроницаемым, что, казалось, превратился в плотную стену. Однако когда Саске пришёл в себя, он понял что никакой это не туман, а покрывало, которым он был накрыт с головой. Под утро парень так продрог, что укутался основательно. А всё потому что лежал он в кровати один.       — Опять не разбудил меня? — проворчал Саске, откидывая покрывало и снова ощущая лёгкий озноб. Вчера он даже не заметил, как уснул. Они очень долго лежали в кровати, о чем-то говорили, хотя больше молчали, прижимаясь друг к другу. Было настолько тепло и уютно, что юноша расслабился и уснул так крепко, что даже крики петухов его не разбудили. Взглянув на часы, он скрипнул зубами от негодования — было без пяти десять.       — Нии-сан, почему ты всё время проверяешь мою любовь на прочность? — бурчал младший Учиха, быстро спускаясь по лестнице. Опять старший брат, встав ни свет ни заря, всё сделал сам, а младший просто так провалялся в кровати. А ведь он хотел, чтобы всё было наоборот! Чтобы Итачи больше высыпался и отдыхал, ведь за такой недолгий сон он едва успевает восстановить свой и так небольшой запас чакры.       — Саске! — когда юноша пробегал через гостиную, окликнула его мама из ванной. — Уже проснулся?       — Да, — скупо ответил тот, притормаживая и останавливаясь. Микото, взглянув на него, невольно усмехнулась и покачала головой.       — Ну и куда ты собрался в таком виде? — посетовала она, подходя к сыну и приглаживая его волосы. — Хоть бы расчесался…       — Ты же знаешь, что они всё равно торчат, — цокнул языком тот, жмурясь от прикосновений. — Это вам с Итачи повезло — у вас гладкие и мягкие, а у меня…       — Отражают твою незаурядную личность, — улыбнулась Микото и чмокнула сына в макушку.       — Итачи уже ушел? — глядя на то, как мама достаёт бельё из стиральной машины, спросил Саске.       — Да, прямо с утра убежал в свою кондитерскую, — вздохнула мама. — Сказал, что больше никакого постельного режима не вынесет.       — Тц, опять он всё делает сам, — недовольно пробурчал молодой наследник. — Ведь просил же его будить меня пораньше, чтобы вместе коров доить…       — Не сердись на него. Я тебя прекрасно понимаю — ведь сама когда-то пыталась взять хотя бы половину работы, но он категорически отказывался от любой помощи, говоря, что справится сам. Но на самом деле мне кажется… он хотел побыть наедине. С собой и со своими мыслями.       — Да, я заметил, — согласился Саске, удрученно опуская голову. — Он любит бывать один и погружаться в себя. Будь то уборка в хлеву или занятие каллиграфией — я уверен, его разум в это время необъятен, как вселенная.       — Разве у тебя не так же? — удивилась мама. — Кажется, все Учихи любят побыть наедине с собой, и я не исключение.       «Да, но только в любую свободную минуту я могу думать лишь о нём», — про себя согласился Саске и кивнул. И всё же это уединение Итачи отличалось от остальных. Мысли Саске, какими бы сложными они не казались, были понятны другим. Хотя бы тому же Наруто, с которым он порой делился своими чувствами от безысходности. А вот мысли Итачи оставались недосягаемы. И для Шисуи и для самого Саске. Может быть, одна лишь Микото могла если не понять, то согласиться с ним своим материнским сердцем. Но самые сокровенные желания старшего сына оставались непостижимы и для неё.       Вместе с Саске они развесили всё бельё на улице, затем прибрались в доме и приготовили обед (младший Учиха не оставлял попыток постичь азы кулинарии). Стрелки часов незаметно переползли к полудню, а когда юноша освободился, было уже четыре. Недовольный тем, что потерял столько времени, проспав с утра, Саске обулся и выскочил из дома, намереваясь прогуляться до кондитерской и невзначай заглянуть в неё. Во дворе он столкнулся с Мадарой и вспомнил свой утренний сон. Пёс смотрел на него как обычно — дружелюбно и одновременно подозрительно, чуть виляя хвостом.       — Сегодня я всё выясню про тебя, — пообещал ему Саске. — Овца ты или волк в овечьей шкуре.       Мадара едва заметно оскалил клыки и, развернувшись, убежал вглубь двора, а Саске, пожав плечами, отправился в кондитерскую. По пути в голове сложился целый диалог при встрече с братом. У юноши даже проскользнула мысль — а не устроиться ли тоже туда работать? Тогда он сможет чаще его видеть. И даже следить за ним.       «А не испугается ли он этого навязчивого желания быть рядом с ним?» — ощущая, что его мысли движутся не в том направлении, Саске остановился недалеко от кондитерской. К чистому светлому чувству, которое он испытывал вчера, признаваясь брату, стали добавляться другие оттенки, которые были больше отрицательными, чем положительными. Все эти годы Итачи делал то, что хотел, а теперь будет вынужден оглядываться на младшего брата. Устроит ли его такой расклад? В отличие от Саске, который всегда только и смотрел в его спину, пытаясь угнаться и достичь. В какой-то степени ему удалось это сделать, но всё ли сложится так, как он рассчитывал?       Тут взгляд Саске остановился на углу кондитерской, и только сейчас он заметил двух знакомых ребят. Это были Сакура и Наруто: стоя друг напротив друга, они о чем-то говорили. Учиха, невольно зайдя за угол соседнего дома, осторожно выглянул, наблюдая за этой парочкой. Ему показалось, что они оба странно себя вели: Сакура что-то эмоционально рассказывала, ломая руки, а Узумаки, нахмурившись, смотрел в землю. Он качал головой, отрицая её слова и был предельно серьёзен. В итоге Сакура согласилась с ним, кивнув головой. Она натянуто улыбнулась и, помахав другу, отправилась по главной улице Конохи к резиденции Хокаге, а Узумаки так и продолжил стоять на углу кондитерской. Саске, выждав ещё несколько секунд, подошёл к напарнику и тронул его за плечо. Наруто был так погружён в свои мысли, что не сразу услышал его.       — А, Саске, — рассеянно пробормотал он и попытался улыбнуться. — Сегодня у нас ведь нет миссии?       — Нет, — ровно ответил тот, внимательно всматриваясь в лицо друга. Должно произойти что-то серьёзное, чтобы Узумаки был подавлен. — Что случилось? Уже второй раз за неделю вижу тебя без настроения.       — О чем ты? — фальшиво рассмеявшись, Наруто потрепал свои волосы на затылке. — Со мной всё в порядке.       — Я видел, как ты говорил с Сакурой, — Саске посмотрел в сторону резиденции Хокаге. — И вы будто поменялись местами.       — Мы… обсуждали детали миссии, ничего такого, — скороговоркой ответил он, а Саске недовольно цокнул языком.       — Только вчера ты мне твердил о понимании, а сегодня увиливаешь от ответа, как можешь, — разозлился он, и Узумаки перестал улыбаться.       — Я… — начал было он, как вдруг дверь кондитерской открылась, и за их спинами раздался знакомый голос.       — И долго вы ещё будете тут стоять?       Оба шиноби замерли, ощущая, как мурашки бегут по спинам, будто их поймали на какой-то пакости, а Саске к тому же почувствовал, что кровь стремительно прилила к щекам. Он развернулся и, надув губы, хмуро посмотрел на брата, голова которого выглядывала из-за двери.       — Нии-сан! Не подбирайся так неожиданно! — воскликнул он, ощущая себя неловко со всех сторон. — И не подслушивай.       — Я просто хотел позвать вас внутрь, — усмехнулся Итачи и поманил их к себе. — Наруто, между прочим, работает. И я тоже, так что мне некогда вас подслушивать, — договорил он и скрылся за дверью.       — Я думал, ты работаешь в первой половине дня, — когда Узумаки поплёлся в кондитерскую, проговорил его напарник. На его удивление, Итачи за прилавком не оказалось, а с кухни шёл изумительный запах.       — Да, но сегодня Шисуи взял отгул, так что твой брат работает на кухне, а меня попросил принимать заказы весь день, — вздохнув, Наруто включил кофемашину, а Саске, ощущая, что придётся вытягивать правду клещами, оперся руками на стойку прилавка и активировал Шаринган, пристально смотря на друга.       — Если не расскажешь сам, прочищу твои мозги, — заявил он, заставляя друга вздрогнуть. Наруто, в очередной раз вздохнув, покачал головой.       — Да нечего рассказывать, — проворчал он. — Просто… вчера вечером, когда я ушёл из вашего дома, случайно столкнулся с Сакурой-чан. В последнее время мы с ней редко виделись и говорили — она занята работой в госпитале и часто отправляется на миссии в качестве ниндзя-медика. Но вот как-то вышло так, что она спросила о тебе… А я сказал, что ей лучше забыть о тебе. Потому что у тебя уже есть человек, которого ты любишь. И с этим человеком она не сможет бороться. Я ведь был прав? — осторожно спросил он, поглядывая на Саске. Тот уверенно кивнул головой.       — Абсолютно. Больше не существует никого и ничего, чтобы могло встать между мной и Итачи. Ни деревня, ни наш клан, ни даже семья. Я сделал свой выбор, и на этот раз он окончательный.       — Да, я так и понял, — сдавленно продолжил Наруто. — Но вчера я был излишне эмоционален и наговорил Сакуре-чан всего… Причем говорил так, выбирая самые жесткие слова, намеренно причиняя ей боль… — он судорожно вздохнул, пряча лицо в ладонях. — Не понимаю, что на меня нашло, но я заставил её плакать. Ты ведь знаешь, Сакура-чан очень сильная, и чтобы заставить её лить слёзы — нужно постараться, — вновь смотря на друга, проговорил он. — Она плакала несколько минут у меня на плече, а потом… — дыхание Наруто снова прервалось, а глаза даже округлились от ужаса. — Её лицо было красным от слёз и не таким красивым, как обычно, но наверное именно это — её беспомощность в тот момент — заставили меня совершить этот шаг.       — Что ты сделал? — тихо спросил Саске, ибо Наруто так и не смог продолжить. Его глаза были широко открыты, а губы он прикусил, будто боялся, что они выдадут его.       — Неужели… — догадался Учиха, а Узумаки отчаянно закивал, снова хватаясь за голову.       — Поцеловал её, да… — в бессилии простонал он, тяжело опускаясь на прилавок. — Не знаю, не спрашивай — зачем. Я не смог сопротивляться этому желанию. Она была такой слабой в тот момент, мне так хотелось её согреть и утешить — ведь я сам причинил ей боль. И вот… сделал только хуже.       — Хуже? Почему же хуже? Она разорвала с тобой все связи?       — Нет, наоборот, — покачал головой сын Хокаге, снова выпрямляясь. — Сегодня мы с ней поговорили. Без всяких шуток, Саске. И знаешь? — внезапно на его лице появилась призрачная улыбка, — Сакура-чан сказала, что у нас с ней, возможно, есть шанс. Шанс, что что-то сложится, — смотря сквозь полки с пирожными, пространно добавил он.       — То есть как? — изумился Учиха, пытаясь осмыслить всё сказанное. — Она же никогда не отвечала тебе взаимностью. Неужели за одну ночь могло всё измениться?       — А ты разве не знаешь, как это бывает? — угрюмо спросил его Наруто, — как за одно мгновение можешь полюбить человека, даже которого ненавидишь?       Поняв, что тот имеет в виду, Саске потупил взгляд и тоже нахмурился.       — Это… другое. То, что между мной и Итачи — совсем другое. Мы связаны и кровью, и плотью, и душами, и даже смерть не способна уничтожить эту связь, — через силу выдавил он, но чтобы не спорить с Наруто торопливо продолжил. — Но она ведь знает о том, что ты встречаешься с Хинатой? И ты сам… — Саске усмехнулся про себя, подтверждая давние выводы, — всё-таки не любишь Хьюгу. Хотя наверняка тысячу раз убеждал себя в этом. Что она прекрасная, добрая, ласковая и чистая, но стоило только Харуно поманить, как все твои убеждения разбились вдребезги. Ведь так? — испытующе глядя на него, спросил напарник. Наруто, тяжело вздохнул, не стал тешить его самолюбие, лишь с надеждой посмотрел в его черные, по обыкновению немного прохладные глаза, на дне которых была стальная непоколебимость.       — Что мне теперь делать, Саске? — разбито спросил младший Намикадзе, заставляя Учиху ощутить трепет собственного сердца. Он привык видеть Наруто сильным, решительным и уверенным, преодолевающим любые сложности с улыбкой на лице. Он никогда не сдавался, ни разу в жизни, и вот теперь… стоит здесь настолько беспомощный и слабый, что одно слово может его добить.       — Ты прав — я действительно не могу забыть о своих чувствах к Сакуре-чан. Более того — меня непреодолимо влечет к ней. Особенно, когда она ответила мне взаимностью и дала шанс… Но оставить Хинату после того публичного объяснения, после того, как я буквально опозорил её, после того, как мой отец заглаживал вину перед кланом Хьюга — я не могу! Она же… я же всю жизнь ей сломаю, если брошу её!       — Ты же всегда делал то, что велит твое сердце, — выслушав его эмоциональную речь, холодно заметил Саске. — Плевал на все условности и шёл вперед к своей цели. Чего твоё сердце хочет сейчас, Наруто? — строго спросил он, будто отчитывал нерадивого ребенка.       — Чтобы все… были счастливы, — пролепетал юный Намикадзе, испуганно сжимаясь под жестким взглядом друга.       — Все, кроме тебя? — усмехнулся напарник, отходя от прилавка и прогуливаясь по торговому залу. Кофе был давно сварен, но ни один, ни второй даже не вспомнили о нём.       — Я не знаю, смогу ли сделать Сакуру-чан счастливой, — через некоторое время проговорил Узумаки. — Ведь она влюблена в тебя.       — А Хинату сможешь? — резко ответил ему напарник. — Точнее, сможет ли она сделать счастливым тебя? Нет, Наруто. Ты был прав изначально. Когда сказал мне те слова про зов сердца. Я прислушался к ним и знаешь, что? — он вновь вернулся к прилавку, перегнулся через него и, схватив друга за форму, приблизился настолько, что чуть не столкнулся с ним лбом. — Я счастлив, Наруто. Впервые за пятнадцать… даже за все мои двадцать лет я испытываю истинное счастье, понимая, что могу находиться рядом с ним в любую минуту. Да, мне пришлось от многого отказаться, возможно даже отобрать счастье у других людей. Я знаю о тех сложностях, о тех тяжелых решениях, которые ждут нас впереди. Но я не жалею об этом. Потому что я искал не только собственного счастья, но и хотел, чтобы был счастлив он.       Отпустив ошеломленного напарника, Саске снова отошел и взглянул через витрины на улицу, надеясь, что их никто не видел.       — Когда-то я был в таком же положении, как ты, — спокойно продолжил Саске, рассматривая пирожные в витринах. — И не знаю, что бы делал, если бы ты не пришёл мне на помощь, хотя и устроил то идиотское представление, — он усмехнулся, поднимая глаза на сконфуженного Наруто. — Но, несмотря на это, я благодарен тебе. И хочу отплатить той же монетой.       — А? — оживился Узумаки. — Что ты хочешь сделать?       — У меня есть одна идея, — медленно протянул младший Учиха, поднимая глаза к самым верхним полкам, где лежал мармелад. Почему-то ему внезапно захотелось этой кисловатой сладости.       — И какая же? — заикнулся сын Хокаге, на что Саске снова усмехнулся.       — Не волнуйся, такого представления, как ты, я не стану устраивать. Просто как и ты попытаюсь сделать всех счастливыми.       — Но как? — недоумевал Наруто. — И вообще — на тебя это совсем не похоже. Разве тебе не плевать на чувства чужих людей?       — На чувства чужих — да. Мне действительно плевать, — слыша за своей спиной шаги, Саске обернулся, встречая взглядом брата, а Наруто каждый раз будто в воду с головой окунали, когда друг хотя бы вскользь упоминал о том, что для него он особенный.       Впрочем, у Саске теперь тоже захватывало дух, когда он видел брата в ослепительно белой форме повара. Итачи, выйдя с кухни, нёс в руках два широких блюда со свежими круассанами. Одна порция была с шоколадной начинкой, вторая — со сгущенным молоком. От одного вида и запаха этого лакомства у Узумаки потекли слюнки, и даже Саске невольно дрогнул, когда старший Учиха прошёл мимо него.       — Ну? И с каких это пор у вас появились секреты? — передавая блюда Наруто, подозрительно спросил Итачи. Пока парень аккуратно раскладывал круассаны в плетеные корзинки на прилавке, Саске, подойдя к брату, без зазрений обнял его со спины, сцепив свои пальцы у него на животе. Тем самым показывая, кому принадлежит этот великолепный кондитер вместе со всеми созданными им сладостями.       — Ничего особенного. Пытаюсь решить проблемы твоего подчиненного, — утыкаясь подбородком ему в плечо, проворчал младший Учиха. — Надеюсь, ты не ревнуешь меня к этому придурку? — ощущая его напряженность, на всякий случай спросил Саске.       — Смотря, что вы тут делали и о чем говорили, — натянуто ответил Итачи, сжимая его сцепленные ладони. — Не пользуйся тем, что я ничего не вижу, Саске, — уже веселее добавил он. — Я чувствовал, что ваши чакры были настолько близко, что чуть не переплелись между собой.       — А сейчас? Наши ведь тоже сливаются друг с другом? — тихо шепнул младший Учиха и чуть не куснул брата за краешек уха, но удержался, заметив, как у Узумаки перекосило лицо от их «тесного» общения. Усмехнувшись, Саске выпустил брата из крепких объятий и встал подле него, сложив руки на груди.       — Сначала этот болван не мог справиться с одной женщиной, а теперь у него их две, и он не знает, что с ними делать, — в своей надменно-уничижительной манере рассказал он, гладя на друга свысока. — Хочет, чтобы они обе были счастливы, а себя в расчет не берет.       — Ох, я уверен, что наш будущий Хокаге может осчастливить не одну женщину и даже не двух, — рассмеялся Итачи и, ощущая, что третья порция круассанов с цитрусовой начинкой уже поспевает, поспешил вернуться на кухню. Лицо Наруто, и так озадаченное неприкрытым заигрыванием братьев друг с другом, окончательно вытянулось, а взгляд помутнел.       — Ч-что он имел в виду? — с запинкой спросил младший Намикадзе, чувствуя, что над ним будто надругались.       — Мой брат явно переоценивает твои силы, — проговорил Саске, слыша, как за спиной открывается дверь. В кондитерскую зашла кучка девчонок в школьной форме и тут же заохала, ощущая запах свежей выпечки. Наруто пришлось мгновенно взять себя в руки, отогнать ненужные мысли и нацепить привычную улыбку. И вот он уже шутит, смеется и отсыпает неуклюжие шуточки, ведёт себя так, как обычно, словно не мучился от неопределенности несколько минут назад. Ему легко удаётся переключаться с одного на другое, но всё же забыть о том, что тревожит — непросто, может быть поэтому между улыбками проскальзывает этот тяжелый уставший взгляд.