Ложь закрытых глаз

      С утра Саске, как и обещал, помог матери с сумками. Несмотря на то, что они ехали на источники всего на два дня, вещей Микото сложила, как на неделю, уверяя, что всё необходимо. У ворот Конохи их ждало такси: вместе с Кушиной они должны были добраться до столицы Страны Огня, а уже оттуда на поезде доехать до Страны Пара. Совсем как обычные люди, не связанные с миром шиноби. Пожелав счастливого пути и распрощавшись, Саске вернулся домой. Его тут же встретил невероятно вкусный запах жареной рыбы, креветок и прочих морепродуктов. Скинув обувь, он торопливо вбежал в дом и чуть не перелетел через Мадару, который тоже мчался на кухню.       — Чтоб тебя, — выругался Саске, сцепившись с псом за своё первенство завтрака. Итачи, слыша странные звуки в гостиной, вышел к ним и скептически усмехнулся, ощущая две переплетенные чакры.       — Тебе помочь? Или сам справишься, глупый младший брат? — с толикой своего превосходства спросил он, держа в руках деревянную лопатку с длинной ручкой.       — Не смей недооценивать меня, глупый старший брат! — практически прорычал Саске и с рёвом положил огромного пса на спину, придавливая собой и пальцами обхватывая за горло. — Может, в моём сознании я не могу победить тебя, Мадара, но в этой реальности тебе придётся признать своё поражение!       Пёс с неохотой, но всё же расслабился, поднимая лапы кверху. Саске, довольно улыбаясь, хотел подняться, как вдруг лабрадор лизнул его по лицу. Да так, что на коже не осталось ни одного сухого сантиметра.       — Ах ты! — у младшего Учихи не нашлось слов от возмущения. В итоге, ему пришлось идти не на кухню, а в ванную, чтобы смыть с себя это безобразие. А, подумав, он принял ещё и душ, ибо опасался, что весь пропах псиной. Вернувшись, юноша с досадой отметил свой проигрыш: лабрадор уже довольно вылизывал миску с сытным рыбным завтраком.       — Снова рано встал? — спросил он брата, накладывая себе в чашку риса и садясь за стол. Тот подал ему добротный кусок запеченой рыбы с креветками с вкуснейшим соусом и сыром, от вида которой у Саске чуть желудок не свело. Он с такой охотой набросился на это произведение кулинарного искусства, что был готов вылизывать тарелку, как Мадара.       — Да. Вчера я сразу отключился после миссии, так что смог выспаться и встать как обычно, — Итачи присоединился к брату, но ел не так быстро: все его движения были осторожными и осмысленными. Саске то и дело следил за ним, хотя его забота была излишней: несмотря на неторопливость, он не уронил ни рисинки, ни крошки. А когда настало время пить чай, то спокойно разлил его по чашкам.       — Тебе не обязательно так напрягаться дома. Я же рядом, — заметил Саске, разрезая ножом томатную запеканку, которая была похожа на пиццу. Мало того, брат сделал всю работу по хозяйству, так ещё и такой роскошный завтрак приготовил. Ну как он может быть не идеальным? И как заслужить его?       — Нет, я не напрягаюсь. Когда я спокоен, всё получается само собой, — признался тот, в отличие от младшего брата кладя в чай два кусочка сахара.       — Значит, раньше, когда ты проливал чай мимо чашек… было из-за меня?       — Да. Мне было сложно сосредоточиться, когда ты впервые садился с нами за один стол, — с улыбкой признался он. — И дело не в чакре или глазах — контролировать своё тело очень трудно.       — Надо же. Не думал, что ты подвержен таким же слабостям, как я, — уплетая кусок томатной запеканки за куском, пробормотал Саске. — Всё-таки ты тоже глупый брат, — довольно добавил он, запивая всё несладким чаем. На что получил очередной щелчок по лбу, который заставил их обоих улыбнуться. Когда же завтрак был окончен, а остатки шутки рассеялись, Саске глубоко вздохнул, глядя на то, как брат поднимается на ноги и собирается мыть посуду.       — Мама уехала на горячие источники на два дня, — негромко произнёс он, заставляя Итачи остановиться возле стола.       — Да, я знаю, — старший брат помедлил, но всё же стал собирать тарелки и столовые приборы.       — Весь дом будет в нашем распоряжении, — продолжил Саске, глядя не на брата, а в пол. Его голос звучал немного неуверенно, а от привычной спеси не осталось и следа.       — Саске, — Итачи повеселел от его непривычной робости и улыбнулся, — не ходи вокруг и около, а скажи прямо. Ведь ты достаточно сильный и взрослый, чтобы сделать это.       Младший Учиха, наполнив лёгкие кислородом, задержал выдох, а потом выпалил второпях:       — Ты ведь и так всё знаешь! Но… если ты не хочешь этого, так и скажи. Я больше не буду приставать к тебе с глупыми вопросами, — пробурчал он, снова отворачивая голову от досады. Похоже, он либо недостаточно сильный, либо недостаточно взрослый, чтобы сказать об этом вслух.       Несколько секунд прошло в тишине, и Саске, поняв, что разговор окончен, хотел отправиться в свою комнату, однако случайно краем глаза увидел, что в него что-то летит. Он едва успел поднять руки и поймать эту вещь, которой оказался телефон.       — И… зачем он мне? — в недоумении спросил младший Учиха, тогда как старший продолжил складывать посуду в раковину.       — Можешь набрать Шисуи и включить громкую связь? — попросил тот, включая воду и уменьшая напор. Саске, поджав губы, выполнил его поручение, и через пару гудков им ответил бодрый голос кулинара.       — Шисуи, прости, кажется, сегодня я не смогу выйти на работу, — спокойно сказал Итачи после обоюдного приветствия. — Мне нужно решить одну проблему с Саске.       — А? Опять проблемы? — послышался недовольный тон на том конце. — Вечно у вас всё не как у людей. Ну и что он вытворил на этот раз? Наступил Мадаре на хвост?       — Почти, — усмехнулся Итачи, вспоминая утреннюю перепалку. — Так… отпустишь меня?       — Ладно, отыграюсь на Наруто, но ты мне будешь должен, — хитро ответил тот, и Саске не сдержался.       — Эй, кудрявый, — процедил он сквозь зубы, с холодной яростью смотря на экран телефона. — Скажи мне одну вещь: почему Итачи отпрашивается у тебя, если он владелец кондитерской, а ты ему ставишь ещё какие-то условия?       — Ооо, этот голос я узнаю даже на том свете, — рассмеялся парень, — чувствую, что ничего у меня выгадать не получится, ибо я не хочу видеть Саске-куна в своих ночных кошмарах. Ладно, до встречи, — попрощался он и отключился, а Саске выключил телефон и, чтобы тот не раздражал, швырнул его на стол.       — Это значит «да»? — взволнованно спросил он, когда брат домыл последнюю чашку, вытер руки и снял фартук. — Ты наконец-то созрел?       — Ха, — на лице Итачи появилась несколько устрашающая улыбка, — единственным незрелым здесь был ты, Саске.       Шаг, ещё один — и вот между ними меньше метра. Третий — и можно коснуться плеча, приподняв руку. Сам не зная почему, Саске отступает на шаг, ощущая странное противоречие внутри себя. Спина сталкивается со стеной, совсем рядом со входом на кухню. Итачи делает последний шаг и останавливается буквально в сантиметре от брата. Он чувствует его. Дыхание, запах, может быть, даже стук сердца, которое излишне тревожно бьётся. Саске замирает, видя, как его лицо приближается, а губы касаются кончика носа. По спине бегут мурашки: Итачи поначалу всегда осторожен, он ищет самые чуткие места для поцелуев. Склоняет голову чуть ниже и напрямую приникает к губам. Теперь по телу не просто проходят мурашки: его охватывает мелкая дрожь. Итачи давит чуть сильнее, и младший брат вынужден приоткрыть рот. И как только он впускает в себя вкус настоящего поцелуя, в голову ударяет что-то сильное, а ноги тут же начинают слабеть. Он цепляется за стену, понимая, что если бы не эта опора, он бы просто осел на пол.       «Что со мной?» — следуя за губами брата, Саске пытается понять, что с ним сейчас творится. Они десятки, нет, сотни раз целовались, но такой трепет в теле, такую слабость он ощущает впервые. Осознание того, что сейчас они дойдут до конца начисто выбивает почву из-под ног, а тело окончательно выходит из-под контроля. Ухватиться… не за что.       — Что с тобой? — Итачи будто читает его мысли, хотя и так может все понять через поцелуй. Да и стоят они друг к другу очень близко. — Ты дрожишь? — Он снова прижимается и касается губами шеи под левым ухом. Вопреки собственным ощущениям Саске уворачивается, чувствуя, как горят не только губы, но и всё лицо.       — Лучше… — прерывисто начинает Саске, учащенно дыша. — В спальню. Пойти в спальню, — приводя слова к логическому построению, повторяет он.       — Правда? А я думал, позовёшь в стог сена, — шепнул Итачи, ероша его волосы. — Хорошо, жди меня у себя, а я кое-что возьму из своей комнаты, — произнёс он и отправился на второй этаж, а Саске, сорвавшись с места, забежал в ванную. Как он и думал — лицо красное, а глаза раскрыты, будто от ужаса. Руки подрагивают, мешая нормально умыться. Хорошо, что он принял душ прямо перед завтраком — сейчас не нужно было тратить на это время. Получается, что с утра он и не проиграл Мадаре? Если сейчас оказался в выигрыше?       Наспех вытерев лицо полотенцем, Саске буквально взлетел на второй этаж и вдруг перед последней ступенькой замер, снова ощущая слабость в ногах. Так странно… всё его существо стремится к брату, а ноги почему-то не идут. Цепляясь за перила, он заставил себя сделать последний шаг, а затем пройти ещё несколько до собственной комнаты и, открыв дверь, зайти туда. Итачи был уже там. Похоже, он тоже только что зашёл, поскольку застыл перед кроватью. Брат держал в руках запечатанный свиток, а когда Саске вошёл, бросил ему.       — Что это? Руководство к пользованию? — иронично проговорил младший Учиха, раскрывая манускрипт.       — Нет, там кое-что запечатано, — ухмыльнулся старший брат. — Сможешь достать это?       — Ты ещё спрашиваешь? — цокнул языком Саске и сложил несколько ручных печатей. Через секунду на кровать упали несколько флаконов и коробочек разных цветов.       — Вижу, ты хорошо подготовился, — пробормотал юноша, беря один из мягких тубов и рассматривая его.       — Осторожность никогда не помешает. Саске, — он стиснул его руку и потянул к себе, снова сжимая в объятьях. — Ты правда готов дойти до конца? — почти касаясь его губ, спросил Итачи.       — Я принял решение. Ты забыл мои слова? Теперь мы можем делать что угодно. Ни один из нас не сможет отступить. Ни ты, ни я. В своих желаниях мы всегда идём до последнего: будь то ненависть, или любовь.       — Две стороны расщелины, на сторонах которой мы стоим. Наконец-то на одной стороне, — уточнил Итачи, слабо улыбнувшись.       — И готовы сорваться в пропасть, — Саске стоило лишь чуть податься вперед, как их губы мягко соприкоснулись друг с другом. Снова лёгкий озноб во всем теле и слабость, как несколько минут назад. Но теперь его удерживает на ногах не стена, а руки Итачи, и Саске чувствует, как пальцы почти впиваются ему в спину. Он тоже обнимает его в ответ, поглаживает плечи и движется вниз, к самому краю черной клановой футболки, цепляется за неё и тащит наверх. Поцелуй на мгновение прерывается — Итачи поднимает руки, позволяя снять её с себя — и снова губы жадно находят друг друга. Теперь озноб усиливается вдвойне, когда ладони Саске касаются его кожи: проводят по упругой груди и ровному, слегка рельефному животу, останавливаясь у пояса светлых укороченных брюк. Он хочет снять и их, но отчего-то руки замирают, словно боятся переступить черту.       — Что с тобой? — Итачи снова прерывает поцелуй, а его губы скользят по щеке, затем подбираются к уху, мягко обхватывая мочку. Теперь уже не просто озноб, а настоящая дрожь. Брат сам снимает с себя брюки, белье, и Саске завороженно смотрит на его тело. Да, он не впервые видит Итачи обнаженным, не впервые восхищается его стройностью и атлетичностью. Но в эти секунды это тело было по-особенному прекрасно.       Саске нестерпимо захотелось прикоснуться к нему. И не только руками, а своим собственным телом, которое больше не уступало брату ни в чем. Он уже схватился за края своей футболки, чтобы снять её, как Итачи стиснул его запястья, останавливая.       — Позволь мне, — попросил он, понимая, что младший брат смотрит на него в недоумении. — Ты вечно приходил ко мне без одежды и каждый раз лишал этого удовольствия, — он подошёл ближе, и когда Саске расслабил руки, смог снять с него футболку. И тут же его чуткие пальцы осторожно коснулись обнаженного торса и задвигались по нему, изучая каждую выпуклость и каждую выемку на этом творении природы.       — Знаю, что ты хочешь «рассмотреть» моё тело, но давай я покажу тебе его, — нетерпеливо произнёс Саске, кладя правую руку ему на плечо. Зеркало недалеко — всего в паре шагов от кровати, возле которой они стоят.       — Нет, — улыбаясь, Итачи снял его руку со своего плеча и поцеловал бледное предплечье с тыльной стороны. — Тот редкий случай, когда глаза не дадут мне столько наслаждения, как прикосновения, — Итачи опустился перед ним на колени, и Саске стоило больших усилий стоять прямо, ощущая, как его темные брюки соскальзывают с его ног. Дрожь усилилась, когда ладони брата легли на его бёдра, то поглаживая, то сжимая, а его голова оказалась напротив паха брата. Интересно, по цвету его чакры Итачи чувствует, как он возбужден?       — Какой у меня цвет сейчас? — подавляя желание двинуться вперед и вложить свою плоть прямо в его губы, хрипловато спросил Саске.       — Чакры? — Итачи улыбнулся. — Насыщенный розовый. Как цвет малины. И знаешь, где его эпицентр? — он поднял руку и провёл пальцем от солнечного сплетения до самого низа живота, заставляя Саске содрогнуться. — Здесь, — его кончик языка едва задел горячую кожу, а у парня чуть не свело живот от тянущего наслаждения. Он вздрогнул и вцепился в плечи брата, ибо тот теперь касался плоти не только языком, но и обхватывал губами, как в мимолётной фантазии Саске.       — Постой, Ита…чи... — едва слышно прохрипел он, понимая, что не сможет стоять на своих оцепеневших ногах. Парень хотел отступить на шаг, но вместо этого запутался в снятой одежде и рухнул прямо на кровать, ощущая, как та продавилась под ним. Где-то справа раздался тихий смех, и он заметил, как брат прикрывает рукой рот, не в силах скрывать веселье от неловкости младшего Учихи.       — Чёрт, — выругался Саске, подбираясь к центру кровати и сетуя на свою никчемность. Надо же было такое выкинуть прямо посреди процесса! — Я совсем как тот идиот, — добавил он, утыкаясь лицом в подушку: благо, что брат не видит его пунцовых щёк.       — Это было очень забавно, Саске, — Итачи забрался следом за ним и накрыл его сверху собой. — Но больше не исчезай так неожиданно, хорошо? — шепнул он, мягко прикасаясь губами к пылающим щекам младшего брата. Саске под его нежными поцелуями начал постепенно расслабляться, а смущение исчезло так же, как и появилось. Теперь горело уже не лицо, а нижняя часть спины и ягодицы, поскольку именно к ним прижимались бёдра брата, и его мужская часть ощущалась наиболее ярко. Саске чуть приподнял свой таз, и от всплеска удовольствия даже перед глазами потемнело.       — Я могу продолжить то, что начал? — негромко спросил Итачи, целуя его плечи и спускаясь по ложбинке позвоночника всё ниже.       — А может, не будем тратить время на это? — в голосе Саске, как и в его теле ощущались сильные колебания. — Я… готов, — он двинул бёдрами, и тяжелое возбуждение, наполняющее низ его живота, стало ещё невыносимее.       — Саске, мне нужно ещё немного времени, — проронил Итачи, проводя щекой по его спине и пленительным округлостям. — Ещё немного этих прикосновений. Ведь только так я могу увидеть тебя…       Саске с трудом подавил очередной приступ дрожи, ибо от каждого прикосновения брата огонь желания в нём разгорался всё сильнее и сильнее. Он вцепился пальцами в подушку, слегка изгибаясь под ним, а затем расслабился. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего перевернулся на спину.       — Да, прости, — протягивая руки и запуская пальцы в его волосы, проговорил парень. — Я каждый раз забываю, что ты нуждаешься в этом больше, чем я, — он приподнял спину и украдкой коснулся его губ, однако Итачи не стал углублять поцелуй, и вскоре его мягкие прикосновения младший Учиха ощутил на своей шее, плечах и груди. Итачи и правда было это необходимо. Почувствовать и запомнить каждый изгиб его тела. Если младший брат был готов потерять самообладание лишь от одного взгляда, то старший, охватывая прикосновениями и поцелуями всё его тело, создавал образ у себя в голове. И тот выходил настолько совершенным и прекрасным, что удержаться и не вкусить его действительно становилось невозможно. Пробуя каждый кусочек, как изысканный пирог, он стремился к самому центру этого яства.       Саске не удавалось расслабиться, несмотря на то, что поцелуи и касания были очень нежными. Тело парня неоднозначно реагировало на них, влечение и желание наполняло каждую клеточку, но… всё равно что-то было не так. Они целовались десятки, сотни раз, так же, как и прикасались друг к другу. Но до этого момента у них всё получалось спонтанно. Тогда был порыв, бездумный шаг или наваждение, и юноша не задумывался о том, чем всё закончится. А теперь он знал, что они дойдут до конца. Что в итоге переступят эту черту. Он хочет этого, но в то же время ощущает неясный страх. Поэтому тело дрожит не только от желания плотской близости. И Итачи, несомненно, может различить эти два оттенка его чувств.       Саске пытался скрыть это за мгновениями экстаза, которые подарил ему брат. Его тело перестало дрожать, отдаваясь невероятному удовольствию, этой утонченной ласке языка и губ, что касались его живота, бёдер и завершили своё действо на его плоти. Юный Учиха тяжело дышал, приходя в себя после ошеломительного удовольствия и стыдливо смотрел на то, как Итачи, выпрямляя спину, облизывает свои влажные губы.       — Саске, — он внезапно двинулся вперед, и эти губы оказались прямо над его губами, заставляя тело вновь покрыться мурашками. — Тебе страшно? — старший брат осторожно коснулся его лица, и только схлынувшая кровь вновь начала приливать к щекам.       — В этом нет ничего предосудительного, — не получив от него ответа, продолжил Итачи. — Неизведанное всегда страшит нас. Если ты боишься, что будет больно или неприятно, то мы можем поменяться.       — А? — удивился Саске, мгновенно забыв о страхе и ощущая в себе уже иные чувства. — Ты серьёзно? Или просто пытаешься подставиться под удар, как обычно любишь делать?       — Нет, я серьёзно, — на губах Итачи заиграла улыбка. — Я никогда не шутил с тобой, и мне на самом деле интересно — каково это. Ведь я очень люблю познавать неизведанное.       Саске задумался на пару мгновений, жадно облизнув пересохшие губы. От мысли, что Итачи будет снизу, страх действительно ушёл, точнее, его полностью подавило вспыхнувшее желание. Оно было более яростным и острым, нежели его первоначальное влечение, заполнявшее каждую клетку его существа. Саске смотрел на его лицо, шею, скользил взглядом по плечам, груди животу и ногам. Да, их тела, как и сами сущности, были во многом похожи, но всё же младший Учиха считал старшего совершеннее себя во всём. Он бы не сомневался в этом, будь Итачи даже братом-близнецом. И завладеть этим совершенным созданием было его самой заветной мечтой, но всё же…       — Ты первый, — спустя несколько секунд напряженной тишины выдохнул Саске, ощущая, как пылают его щёки. — Всё-таки ты старший брат, тебе суждено быть первым во всём. А я уж потом как-нибудь, — хмуро добавил он.       — Как-нибудь? — рассмеялся Итачи и, склонившись, почти коснулся губами его уха. — Я уверен, у тебя это получится даже лучше, чем у меня, — мягко прошелестел он, а Саске не выдержал этого бархатистого испытания, схватил его за плечи и жадно поцеловал. Его колени невольно дёрнулись и стиснули брата за пояс, а минутное расслабление вновь обернулось сладостным исступлением. Когда Итачи отстранился, сомнений ни на его лице, ни в его теле больше не было.       — Ты ведь знаешь, как это происходит между мужчинами, — он протянул руку и на ощупь нашёл то, что было запечатано в свитке. Саске скорее слышал, чем видел, как брат открыл яркий флакон и вылил на ладонь прозрачную жидкость, напоминающую гель. Младший Учиха вздрогнул сразу же, как только холодные пальцы старшего заскользили у него между ног.       — Да, — прерывисто ответил он, зажмуриваясь от странных ощущений. — Я читал об этом, но всё равно… в голове не укладывается, — голос Саске прервался, а дыхание перехватило от предвкушения того, что собрался делать Итачи.       — Мне тоже сложно поверить, что это может быть приятно, — пальцы двинулись глубже, и младший брат невольно изогнул спину. Его дыхание окончательно сбилось, а весь жар сосредоточился внизу живота.       — Было написано, что это приносит невероятное удовольствие. Так что не тяни! — внезапно напористо произнёс он, цепляясь ему в плечи. — Зачем ты это делаешь? — имея в виду его пальцы, прошипел Учиха.       — Я думал, Саске, ты можешь видеть эту разницу, — ухмыльнулся старший брат, убрал руку и толкнулся младшему между ног. Теперь юноша вздрогнул не от холодного, а чересчур горячего прикосновения его плоти. И её размеры действительно отличались от размеров пальца. — Что будет больно, если я…       — Больно? — иронично переспросил Саске со своим привычным оттенком высокомерия. — А может, я только и жду её? Этой боли. Ты дал мне её недостаточно. Я хочу получить больше… — он потянул Итачи на себя и коснулся губами его шеи, оставляя на коже красноватый след. — Получить больше боли от тебя… — его зубы сомкнулись на изгибе плеча сильнее, и Итачи внезапно навалился на него. Оторвал от себя его руки, прижал их к постели. У Саске перехватило дыхание, когда он увидел его широко открытые глаза, румянец на щеках и его азартную, даже жадную улыбку.       — И правда — а то вдруг испугаешься и убежишь, — шепнул он и примкнул к губам младшего брата. Саске тут же ответил на его поцелуй, задней мыслью отмечая, что его руки теперь свободны, а пальцы Итачи уже касаются его бёдер. Эти поглаживания успокаивали и одновременно возбуждали сильнее. Юноша ощутил давление под своими коленями: старший брат стиснул его ноги, и младший поддался его натиску, разводя колени в стороны. Снова пылающее ощущение внизу живота — Саске даже не понял, что произошло. Его мысли были заняты поцелуем и мягкими прикосновениями, как вдруг это всё резко оборвалось, и новое чувство хлынуло в тело. Оно не было таким приятным, как предыдущие ласки. Скорее наоборот — разрушило тот сон, ту иллюзию, что Итачи успел создать. Саске это поразило настолько сильно, что его тело отреагировало само собой: руками и ногами он намертво обхватил брата, а его нутро сжало плоть любовника, заставляя издать судорожный вздох.       — Саске… — проронил Итачи одними губами, с трудом держа своё тело над ним. — Ты можешь немного расслабиться? Иначе я не смогу двигаться…       Его слова поглотило частое дыхание младшего Учихи, а Итачи не мог даже коснуться его лица, чтобы прочитать эмоции. Саске не отреагировал: он продолжал намертво цепляться в брата, словно боялся отпустить его хоть на миллиметр.       — Хорошо, — понимая, что младшего не сдвинуть с места, старший окончательно лёг на него и, скользнув руками под спину, тоже крепко обнял. — Мы вместе, Саске. Настолько близко, что даже подумать не могли, — едва заметно улыбаясь, шептал он. — Ты знаешь, для меня это ощущение невероятно, но если тебе больно или…       — Нет, — внезапно прохрипел Саске, наконец-то придя в себя. — Не больно ни капли, просто это немного… шокирует, — сначала он расслабил свои ноги, затем руки, а когда Итачи смог поднять спину и возвыситься на ним, постарался совладать со своим телом.       — Наверное, свитки врали — ни черта это не райское удовольствие, — процедил Учиха-младший, когда старший двинулся глубже, а у него перехватило дыхание.       — Похоже, ты прочитал не до конца, — Итачи снова стиснул его ноги под коленом и приподнял их, одновременно разводя шире. — Не так сразу, Саске. Сначала придётся помучиться, — сказал он голосом истинного садиста, отчего юноша нервно сглотнул. Отчасти ему понравилось это — то, что брат не собирался его выпускать ни при каких обстоятельствах, а отчасти Саске не понимал, что в этой близости такого особенного. Разве только осознание того, что они настолько близко, дарит чувство какой-то вечности, неизбежности и предопределенности — что они изначально были созданы друг для друга. Но в целом, это не та зависимость, в которую можно впасть. Саске терпеливо впитывал в себя каждое движение, а его тело постепенно привыкало и всё больше расслаблялось. Он был рад, что его предусмотрительный брат позаботился о подготовке: с такой реакцией Саске у них могло бы вообще ничего не получиться. Судя по всему, Итачи находит в этом процессе удовольствие. Что ж, пусть хотя бы так…       Внезапно что-то изменилось. Снова какой-то перелом, который заставил тело Саске вновь напрячься и странно отреагировать. Секундная, но очень ощутимая вспышка удовольствия, оттенок которого не был похож ни на один, что испытывал юноша до этого. Затем ещё одна и ещё. Сначала через раз или два, а затем почти каждое движение любовника приносило это необыкновенное ощущение. Итачи это почувствовал, а Саске бросило в жар, когда он увидел эту несколько изощренную улыбку.       — Постой… — еле выдавил из себя младший Учиха, когда пальцы старшего коснулись его плоти, и эти вспышки внутри усилились в несколько раз. Тело перестало выдерживать: мало того, что поднялась температура, так его снова охватила неконтролируемая дрожь. Тело Итачи тоже было горячим, и когда брат вновь склонился над ним, чтобы поцеловать, Саске не удержался и снова обнял его за плечи, стараясь подавить свою дрожь в нём.       — Уже лучше? — прерывисто спросил Итачи, наслаждаясь ответами его тела. Он коснулся пальцами его лица и попытался прочитать эмоции, но не смог, настолько они были противоречивы.       — Да… Но я всё равно не понимаю… — с трудом ответил младший Учиха. — Поэтому не могу сказать тебе, что я чувствую. Но не прерывай это… — на последних словах он прогнул спину, и все те вспышки сплелись в один огромный поток, который заполнил всё тело и ударил в голову. На несколько секунд Саске практически потерял связь с реальностью: сознание заволокло серым туманом, он же стоял перед глазами, превращая комнату в бескрайнюю сферу. Тело тоже наполняло что-то густое и тяжелое, постепенно исчезая и обращаясь в ничто.       В чувство его привели осторожные прикосновения брата, пальцы которого нежно проводили по его щекам под глазами, по скулам и губам. Саске, лениво подняв свою руку, мягко сжал его запястье и прижался губами к пальцам, целуя их.       — И… как? — несколько взволнованно спросил Итачи, другую ладонь кладя на его живот и ощущая влажную кожу.       — Не знаю, — выдохнул младший брат, продолжая целовать его пальцы и запястье. — Всё было слишком быстро, я ничего не понял. Может быть, — он двинул бедрами и стиснул брата за пояс, — попробуем ещё раз?       — Да, я не против, — ухмыльнулся тот, разжимая ноги младшего братишки. Итачи на пару мгновений отстранился от него, а затем попросил перевернуться на живот.       — Хочешь войти сзади? — уже предвкушая новые ощущения, тело Саске покрылось лёгкой приятной дрожью. Она усилилась, когда ладони Итачи легли на его ягодицы, а губы прикоснулись прямо между лопаток. Юноша тут же свёл их, а его спина сильно изогнулась от возбужденного напряжения. Губы любовника вновь двинулись по его позвоночнику, а его руки гладили бёдра, после чего правая скользнула между ног, и Саске не смог сдержать тихого стона.       — Давай же… — нетерпеливо выдохнул он, невольно пытаясь сбросить брата с себя, чтобы встать на четвереньки и ускорить этот процесс. Итачи, чувствуя его сопротивление, навалился сильнее и куснул за плечо, осаждая несдержанного младшего братишку.       — Что? Почему опять медлишь? — буркнул Саске, упираясь бедрами в его пах, — если не хочешь туда, можешь засунуть его мне в рот, — вырвалось у него против воли. Поняв, насколько это прозвучало пошло, Саске прикусил себе язык, но сказанного уже было не вернуть, и Итачи, уткнувшись лбом ему в плечо, затрясся от смеха.       — Саске, — весело произнёс он, наконец-то поднимая братишку на колени и пристраиваясь сзади. — Теперь я ещё больше хочу сюда.       Во второй раз соитие не было настолько же шокирующим, как в первый, и юный Учиха даже простонал: Итачи проник в него настолько легко и беспрепятственно, словно они уже были опытными любовниками и занимались этим бесчисленное количество раз. Принимать его в этой позе было гораздо удобнее, и ощущение удовольствия пришло гораздо быстрее. Возбуждение, зарождающееся от движений брата внизу живота, разрасталось. Саске ощущал, как собственные пальцы судорожно цепляются за края подушки, бёдра неосознанно двигаются, а спина прогибается в надежде получить поцелуи, которыми изредка баловал его Итачи. Помимо цепляющего возбуждения, он ощущал сильный жар и влажность собственной кожи. Слышал тяжелое дыхание — своё и брата, скользящие, слегка хлюпающие звуки, от которых пробирало сильнее. Хотя ничто не могло сравниться с тем, когда Итачи склонился над ним, прижался грудью к спине, тем самым повторяя её изгибы, и прикусил зубами мочку его уха, одновременно делая глубокий толчок. Младший Учиха в открытую простонал, не веря тому, что может быть так хорошо.       — Саске, тебе приятно? — зашептал Итачи ему на ухо, плавно и мерно двигаясь в нём.       — Да, хорошо… — с трудом ответил тот, не желая прояснять своё затуманенное желанием сознание. — Я уже… — его рука потянулась к животу, и пальцы коснулись напряженной влажной плоти. Итачи накрыл его ладонь своей, и Саске ощущал его прикосновения через собственные пальцы.       — Я тоже… — выдохнул старший. Его движения ускорились, а толчки стали чаще, и, находясь на пике жара и удовольствия, Саске почти потерял себя. Это было невероятно приятно, и в тоже время крайне недостаточно, чтобы напитать наслаждением всё тело, а не его малую часть.       Около пятнадцати минут Саске просто лежал на животе, вытянув ноги и раскинув руки. Сквозь забвение он чувствовал, как брат очистил его и своё тело, ибо такими темпами они могли перепачкать всю кровать. Итачи находился рядом: он сидел слева и ерошил его торчащие черные волосы. Очень хотел поцеловать, но понимал, что после такого младшему брату нужно прийти в себя. Это шебуршание в голове очень успокаивало Саске, и через некоторое время он перевернулся на спину. Взглянул на умиротворенного Итачи и улыбнулся.       — А тебе? Было приятно? — хрипловато спросил младший Учиха и коснулся пальцами своих губ. — Лучше, чем мой рот?       — Саске, в тебе не может быть чего-то лучшего или худшего. Все твои места прекрасны. Но в тебе мне действительно понравилось чуть больше, — ухмыльнулся он. — Прости, я не сдержался под конец, — тут же извинился старший Учиха.       — Да, я почувствовал, — Саске двинул бедрами, ощущая влажность между ног. — Ничего. Мне это не претит, — видя сомнения на его лице, заторопился юноша. — Это ведь приятнее — заканчивать именно так. И… мы ведь не остановимся на этом? — он вновь перевернулся на живот, поднялся на руках и потянулся к лицу Итачи, ощущая непреодолимое влечение к его губам. Однако старший Учиха неожиданно положил руки на его плечи и остановил младшего всего в сантиметре от себя.       — Ты два раза упомянул свой рот, — медленно произнёс Итачи, а его лукавая улыбка заставила Саске содрогнуться, — похоже, твоим губам скучно лишь от одних поцелуев, — он провёл пальцами по его нижней губе в одну и другую сторону, и любовник, словно под гипнозом стал опускать свою голову.       — Ты наложил на меня гендзюцу? — Саске лёг перед ним, а его лицо застыло перед самым пахом, — или я на самом деле хочу это сделать? — кончик его языка коснулся плоти, я затем губы жадно захватили её целиком.       — Между нами не осталось никакого гендзюцу, Саске, — прошептал Итачи, опуская ладонь на его макушку и контролируя движения, — только реальность… — он откинул голову назад, и длинные волосы коснулись самой постели. Саске даже не раздумывал над тем, делает он это правильно или неправильно, как нужно было поступить, а как нет. У него всё выходило само собой, он просто следовал за своим желанием, инстинктивно сжимая губы и двигая языком. Саске чувствовал, что брату это очень нравится, поэтому ему тоже это доставляло особого рода удовольствие. Держа во рту этот чувствительный орган, он мог управлять, контролировать Итачи: заставить его напрягаться, сжимая губами сильнее, или наоборот, расслабляться, выпуская плоть и нежно проводя по ней языком. Он так увлекся этим процессом, что не сразу почувствовал, как брат сжимает его волосы, пытаясь поднять его голову. Понимая, что младший Учиха не выпустит его до самого финала, Итачи дёрнул рукой резче и практически сразу после этого повалил ошеломленного юношу на спину, приподнимая его бёдра и толкаясь между ног. Сердце Саске пропустило удар: на лице брата он успел прочитать сильнейшее нетерпение и крайнее возбуждение, отражавшееся в его сбившемся дыхании, покрасневших щеках и припухлых губах, которые он явно закусывал во время интимных ласк.       — Подожди… — едва успел выдохнуть Саске, ощущая, что тот хочет войти в него, — сзади, давай сзади…       Младший Учиха зацепился пальцами за постель, но старший сам перевернул его. Итачи действовал так необычно и порывисто, что Саске едва успел упереться коленями в кровать, как его телом тут же овладели. На этот раз ни один, ни второй не сказали друг другу ни слова: Саске едва успевал дышать, ибо брат сразу взял быстрый темп, а Итачи ласки языком завели настолько сильно, что он опасался потерять остатки контроля. Если в два предыдущих раза брат заботился о нём, то теперь явно хотел утолить вспыхнувшую страсть, но это нравилось юному Учихе не меньше, чем его нежность. Он упирался лбом в подушку, сжимая зубы и понимал, что от порывистых движений хочется стонать. Саске уже приоткрыл рот и даже немного вытащил кончик языка, как вдруг брат резко схватил его за руку и рванул на себя, прижимая его спину к своей груди. Саске опять чуть не задохнулся, когда пальцы любовника мягко обхватили его горло и заставили младшего Учиху откинуть голову так, что его затылок коснулся плеча старшего.       — Ещё немного, Саске, — сбивчиво прошептал он, вновь покусывая его ухо. Юноша с усилием развернул голову и попытался найти губы любовника, но другая рука брата заскользила по его животу, и вместо поцелуя тот опять закусил свой язык, глухо простонав. Итачи оказался прав. Ещё несколько порывистых движений — и его горячее возбужденное тело наконец-то обмякло и расслабилось. Он повалился прямо на Саске, и они вместе упали на кровать, задыхаясь от безудержной страсти. Что Итачи закончил, Саске не сомневался, ощущая это прямо в себе, но вот как он умудрился закончить сам — не представлял, ибо того удовольствия, что испытывал в прошлый раз, не было, однако на смену ему пришло не менее пробирающее чувство.       «Значит, финал может быть разным», — отметил про себя младший Учиха, когда Итачи слез с него и перевернулся на спину. Саске заглянул ему в лицо, видя умиротворение и расслабление, провёл пальцами по влажному лбу и, склонившись, поцеловал в закрытые веки.       — Последний раз… был потрясающим, — неловко произнёс юноша, убирая длинную челку с его лица. — Быстрым, но ярким.       — Правда? — ухмыльнулся Итачи, поднимая спину и кончиками пальцев сжимая подбородок любовника. — Благодари за него свой язычок, — игриво произнёс и одарил братишку глубоким поцелуем.       — Да? Значит, мне следует почаще использовать его? — Саске лизнул его губы, а Итачи, ткнув его пальцами в лоб, отстранил младшего брата от себя.       — Обязательно. Но дашь мне передышку? Я очень хочу пить, — он поднялся с кровати и, даже не одеваясь, направился к двери. — Тебе принести?       — Да, — не сразу ответил Саске, любуясь его обнаженным телом. От этого зрелища в горле и правда сильно пересохло, и к существующей жажде добавилась ещё одна. Саске с нетерпением ждал его возвращения, ощущая, что его тело стало ещё более липким и влажным. Он схватил с тумбочки пачку влажных салфеток и вырвал из упаковки сразу несколько штук, протирая живот, спину, пальцы, пах и промежность. Было бы неплохо принять душ, но запах тел, что стоял в комнате, возбуждал не хуже прикосновений.       Наконец, когда Итачи появился в дверях, Саске вновь окатил его жадным взглядом, в который раз отмечая совершенство его тела. Брат не стеснялся своей наготы, будто знал, что её можно использовать как оружие. Он бросил Саске бутылку с холодной водой, и тот, лишь открыв её, тут же приник к горлышку губами и начал пить. Едва жажда была немного утолена, юноша наспех закрыл бутылку и поставил на пол.       — Похоже, ты успел попить не только воды, — когда кровать скрипнула, Саске стиснул его плечи и потянул на себя. Он приник к его губам, но не стал целовать, а, вытащив кончик языка, медленно провёл сначала по нижней, затем по верхней губе и по уголкам.       — Как и думал, — ощутив слабый сладковатый вкус, усмехнулся младший Учиха. — Съел одну из своих сладостей, припрятанных в холодильнике?       — Подумал, что немного энергии не помешает, — в своё оправдание произнёс Итачи, чувствуя поцелуи на своей шее.       — Да? Я думал, сладкое помогает работе мозга, но сейчас ты явно работаешь не головой, — надавив на его плечи, Саске заставил брата лечь на постель, а сам стал целовать его плечи, а ладонями гладить грудь. Под пальцами он чувствовал, как участилось биение сердца, а губами ощущал, как кожа становится горячее. Вдыхал её аромат, пробовал на вкус, мягко полизывая языком. Цеплял зубами, наслаждаясь ответными неровными вздохами. Поцелуи ощущались всё ниже и ниже, пока его губы вновь не сомкнулись на плоти, а язык не начал её ласкать.       — А вот этим, — проронил Саске, так же как и брат отдаваясь этим ощущениям. В нём снова родилось это чувство контроля над любовником, и снова он забыл о реальности, доставляя наслаждение ему, мечтая подарить ему такое блаженство, чтобы брат забыл обо всём на свете, так же, как и он забывал. Но всё же на этот раз Саске смог опомниться сам, и как только ощутил его твёрдость и напряженность, отстранился. Итачи, который наслаждался этим, расслабившись на кровати, лениво повернул голову, мысленно спрашивая, почему тот остановился. Саске, нависнув над ним, склонился над самым лицом и затаил дыхание, смотря на полуоткрытые губы.       — Теперь моя очередь, нии-сан, — едва слышно произнёс он, стараясь, чтобы голос не дрожал от желания, — позволь мне насладиться твоим совершенным телом, — он стиснул предплечья брата и прижал их к постели над его головой.       — Совершенным? — улыбнулся Итачи, всё же чувствуя трепет в его теле. — Ты же знаешь, что в этом мире нет ничего совершенного.       — Мне плевать на мир. Плевать, что для кого-то ты не совершенен. Для меня нет никого идеальнее тебя, и даже твои недостатки кажутся мне неотъемлемой частью, которая только дополняет это совершенство. Я хочу тебя, — страстно прошептал Саске, своим телом накрывая его, а бедрами упираясь между его ног, — скажи мне, что я могу это сделать, скажи…       — Саске… — ощущая его жадные прикосновения к плечу и шее, Итачи обнял младшего брата и стиснул пальцами спину, отчего кожа даже побелела. Он чувствовал, как того трясёт от возбуждения, напряжения и страха получить отказ.       — Зачем ты спрашиваешь? Просто делай то, что хочешь, — шепнул он, прижимая к себе крепче.       — Нет… — дрожащим голосом произнёс тот, утыкаясь лбом ему в плечо. — Ты должен хотеть, а не я.       — Я хочу, — улыбнулся старший Учиха. — Разве я не сказал тебе об этом с самого начала? Я хочу узнать, каково это — быть твоим.       — Но… — заикнулся юный шиноби, немного поднимаясь на руках и смотря в его лицо.       — Саске, — голос старшего брата зазвучал твёрже, и младший почти перестал дышать. — Мне неважно — как. Важно лишь — с кем, — подчеркнул он и, помедлив, добавил. — Важно лишь с тобой.       Пока Саске оторопело смотрел на него, стоя на коленях и ощущая, как его буквально оглушили эти слова, Итачи осторожно перевернулся под ним на живот и убрал волосы, чтобы те падали с плеча и не мешались. Саске, однако, даже после этого не пошевелился, и старшему брату пришлось толкнул его в бок.       — Ты ведь говорил, что со спины приятнее? — игриво спросил он, ощущая, как младшего наконец-то отпустило. Хотя отпустило лишь частично: он до сих пор смотрел в одну точку и не видел перед собой ничего. Кроме склоненного затылка брата, с которым было что-то не так. Юноша машинально протянул руку и поднял его хвост, возвращая на место. Потом стиснул резинку и медленно стянул её с гладких волос. Те рассыпались по спине, покрывая её словно шёлковое одеяние, но стоило Итачи чуть шевельнуться, как они начали спадать по обе стороны плеч, а по центру вдоль позвоночника осталась лишь одна прядь.       — Что с тобой? — брат чуть развернул голову, не понимая, что происходит с его любовником. В его голосе прозвучала толика беспокойства, но Саске не слышал её. Он всё смотрел и смотрел на эти пряди волос, которые до сих пор соскальзывали по спине, и вдруг его пробрало. Он резко двинулся вперед, да так, что практически вдавил брата в кровать и запрыгнул на него, как хищник во время охоты на свою жертву. Итачи сдавленно охнул, но не пытался вырваться или оттолкнуть, понимая, что младший брат испытывает схожие ощущения, что и он некоторое время назад. Однако почувствовав, что тот пытается немедля овладеть им, инстинктивно двинулся вперед, а в нижней части спины зародился холодок.       — Саске, постой, — шепнул он, невольно сжимаясь и запрещая своему телу это.       — Не могу… — прерывисто выдохнул юноша, утыкаясь лбом в его плечо и намертво впиваясь пальцами в его бедра. Давление стало сильнее, и Итачи, поняв, что ничего уже не исправить, попытался хотя бы расслабиться в ожидании неизбежного. Саске всего трясло. Он не мог войти ровно и мягко — его движения получились рваными и грубоватыми, словно он добивался этого силой. Юноша и сам чувствовал, что всё не так, как происходило с ним, но ничего не мог с этим поделать: желание обладания братом достигло своего апогея и, также как в пылу ненависти, в своей страсти он был безумен.       «Он мой, он мой, мой!» — кричало его сознание, а тело, опьяненное близостью, совершенно вышло из-под контроля. Он видел, он чувствовал, как Итачи подчиняется ему, по своей воле или против неё, сейчас он принадлежит ему одному так, как никогда не будет принадлежать другому.       — Мой… — мысленный крик слетел с губ младшего Учихи, и, обхватив брата руками, он полностью прижался к нему, ощущая всё его тело своим и упиваясь этим запахом, что шёл от его кожи и волос. Их тела одинаково горели, но этот внутренний огонь был разный: Саске разрывала мысль, что он смог наконец-то завладеть всеми чувствами и телом брата, а Итачи с трудом, но справлялся с этим бушующим потоком эмоций любовника, позволяя ему сжигать себя.       Саске не удержался первым. Его выпущенные эмоции были взвинчены до предела, и тело не справилось с их контролем. Удовольствие, что сейчас испытал он, нельзя было сравнить со всеми предыдущими разами. Нет, оно не было лучше или хуже, оно просто было другим, но более сумасшедшим и более ментальным, нежели физическим.       — Прости, — спустя целых пять минут прошептал Саске, едва придя в себя. Он обмяк на брате и теперь даже не мог пошевелиться, ибо его руки и ноги отчего-то онемели. — Я всё испортил, как обычно, — тускло заметил младший Учиха, тяжело дыша старшему в затылок. — Тебе лучше сбросить меня на пол, потому что я даже шевельнуться не могу.       — Думаешь, что отделаешься так просто? — внезапно надменно произнёс Итачи и усмехнулся. — Знаешь, на кого ты сейчас был похож? На того быка, которого мы спаривали с нашей коровой. Он тоже очень старался, Саске, раз от раза запрыгивая на неё.       — Черт, я не… — младший брат нашёл в себе силы и, упираясь ладонями в постель, всё же поднялся на руках. Краска начала заливать его щёки, а кровь приливать к низу живота, где снова раздалась пульсация. Саске хотел отстраниться и освободить брата, чтобы не причинять ему ещё больше боли, но внезапно тело Итачи напряглось так, что у юноши перехватило дыхание, и он снова повалился на него.       — Чего ты желаешь? — сбивчиво спросил юноша, понимая, что снова начинает заводиться. — Я ведь… думал только о себе!       — Вот именно, что пора подумать и обо мне. Подо мной ты закончил три раза, а мне не хочешь дать даже один. Снова остаёшься позади, глупый младший брат? — Итачи внезапно завёл руки назад, и Саске почувствовал, как его пальцы давят на ягодицы, принуждая их тела слиться теснее. Внутри его что-то захлестнуло. Возбуждение, смешанное с унижением и осознанием собственной слабости дало такой коктейль эмоций, что Саске снова начал терять контроль.       — Заставь меня кончить, — негромко повторил Итачи, тоже упираясь ладонями в постель и приподнимая спину, — иначе больше я не дам тебе шанса владеть мной, — жестко произнёс он, а Саске практически застонал. Он снова обхватил брата руками и прижался подбородком к его плечу, одновременно двигая бёдрами.       — За что ты так со мной? — прошептал он, ощущая, как от его толчков разгоряченное тело любовника напрягается и покрывается дрожью. — Я лишь хотел загладить свою вину, а ты заставляешь меня…       — Но тебе ведь это нравится? — прервал его Итачи, подстраиваясь под его темп. Движения становились более ровными и осторожными, разительно отличаясь от предыдущего раза.       — А тебе? — Саске не смог ответить сразу, ибо от зарождающегося наслаждения цепенел даже язык. Его ладони двинулись вниз, провели по животу брата вплоть до самого паха. — Я что-то чувствовал, когда ты был во мне. Невероятно приятное. В том свитке говорилось, что внутри есть место, прикосновение к которому доставляет удовольствие. Но… ты ведь не чувствуешь этого?       Итачи не ответил. Его тело напряглось сильнее, он даже перестал удерживать себя на руках: опустился на постель, вжимаясь лбом и предплечьями в подушку. Саске с силой стискивал зубы, чтобы сдержать себя и двигаться ровнее, но от этого нутро становилось лишь нетерпеливее.       — Глубже… — внезапно еле слышно проронил Итачи, а Саске даже задержал дыхание, опасаясь, что ему послышалось. Выпрямившись, он осторожно положил ладони на его поясницу и надавил на неё, ощущая, как старший брат с трудом поддаётся его воле.       — Можешь немного прогнуть спину? — дрожащим голосом спросил он и тут же ощутил ответную реакцию. Старший Учиха расставил колени чуть шире, а его позвоночник красиво изогнулся под давлением рук младшего. Ощутив больше свободы, Саске смог выполнить его просьбу, и когда скользнул в его тело чуть глубже, Итачи странно содрогнулся, напряженно вздохнув. Младший Учиха, прикусывая то губы, то язык от волнения, повторил это ещё раз, а затем ещё и вдруг понял, что всё стало иначе. Тело Итачи больше не отвергало его. Саске не ощущал себя так, словно насильно прорывается сквозь сопротивление, окруженный тысячей врагов. Сначала он не мог понять, почему это происходит, но когда старший Учиха подался ему навстречу, нетерпеливо двинув бёдрами, до младшего наконец-то дошло.       — Так? — взволнованно выдохнул он, снова накрывая брата собой и руками скользнул вдоль его живота. Итачи промолчал. Впрочем, Саске понял всё без слов: достигнув паха, его пальцы вмиг стали влажными, а от каждого следующего толчка плоть любовника, казалось, становилась всё твёрже и горячее. Юноша жадно облизнул губы, ибо до ужаса захотел ощутить её во рту и, не удержавшись, припал губами к плечу, чтобы хоть чем-то занять их и язык. Его движения снова стали резкими, но на этот раз Саске на уровне инстинктов ощущал, что не он один желает этого порыва. Что Итачи хочет быстрее, чаще и глубже, ибо его тело, как и тело младшего брата находилось на пределе. Оно было горячим, безумно горячим и влажным от пота, но тем не менее Саске не мог перестать целовать его и вдыхать этот запах. Под конец он, хрипло дыша, просто вцепился в плечо брата зубами, а тело само собой двинулось в последний раз.       Очередной поток невероятного финального удовольствия нельзя было сравнить с предыдущим. За этот день Саске познал столько удивительных сторон наслаждения, о которых даже не догадывался ранее. И каждое их них оставляло свой отпечаток в его душе и в теле. И на этот раз упоение прошибло так сильно, что юноша даже не смог сдержать приглушенных стонов, ибо брат сотворил с ним что-то немыслимое под конец. Точнее, его тело повело себя так, словно не могло существовать без любовника вовсе, а сквозь свои стоны Саске услышал его, почти заглушенные в подушке.       Когда он расслабил челюсти и поднял голову, на плече Итачи остался четкий след от его зубов. Сначала белый, затем — ярко красный. Кожа вокруг него была влажной от слюны, ибо под конец Саске совсем перестал сглатывать. Его руки и ноги странно покалывало, будто долгое время им перекрывали кровоток, а теперь кровь наконец-то заструилась по венам. Непослушными пальцами Саске вытер его кожу, ощущая, что тело брата до сих пор пылает. Он слез с него и тяжело перевернулся на спину. Скосил глаза в его сторону и коснулся его ладони, лежащей на уровне головы.       — Не молчи, а то я с ума сойду, — мучительно проговорил Саске, когда прошло несколько минут. Итачи за это время так и не шевельнулся, а распущенные волосы полностью закрывали его лицо. Младшего брата снедало тяжкое ожидание: счастливые мгновения, испытанные только что, сменились тревожностью и даже страхом. Вдруг всё то желание брата, что ему почудилось, было лишь иллюзией, которая скрывала боль?       — Нии-сан! — не выдержал Учиха и коснулся его плеча, переворачивая на спину. Сел на него сверху и торопливо убрал растрепанные волосы, испуганно смотря на его лицо. Которое поразило его своим умиротворением до глубины души. Итачи будто спал: его глаза были закрыты, губы расслаблены и немного ярче, чем обычно, а кожа вместе с тем бледнее. Но тем прекраснее становился на щеках лёгкий, едва заметный румянец. На лице — ни грамма напряжения, тени или сомнения. Саске неуверенно коснулся его век, не понимая, как после всего этого у него может быть такое лицо, как уголки губ брата чуть приподнялись. Его веки затрепетали, и юноша поспешил отдёрнуть руку, когда тот открыл глаза.       — Скажи что-нибудь, — с усилием прошептал Учиха-младший, — иначе я просто брошусь с обрыва.       Улыбка на лице старшего Учихи стала более явной. Но он так и не ответил, а вместо этого, подняв руку, запустил пальцы в черные волосы и, заставив Саске склониться, поцеловал его. Глубоко, но очень мягко и терпко, будто передавая своё спокойствие ему.       — Саске, — наконец-то младший Учиха услышал этот голос, от которого снова всё внутри затрепетало. Закончив поцелуй, Итачи опустился на подушку и теперь уже улыбался в открытую.       — Ещё как минимум два раза. После этого можешь бросаться с обрыва.       — Два раза? — озадаченно переспросил тот. — То есть…       — С одним ты справился, но я-то дал тебе три, — напомнил Итачи, продолжая гладить его по голове.       — Ты хочешь… — тут же заволновался Саске и оперся предплечьями в постель на уровне его головы, смотря на него в упор и практически касаясь. — Что… Каким был последний раз? Тебе понравилось? Я смог доставить тебе хоть немного удовольствия? Или ты просто терпел, позволяя мне доминировать?       — Саске, — Итачи прижал пальцы к его губам, прервав этот поток взволнованных вопросов. — Разве ты не почувствовал? Как отзывалось моё тело тебе?       — Почувствовал, но… — засомневался младший Учиха и взглянул на его живот, а после положил на него ладонь, ощущая под пальцами капли семени. — Финал может быть разным и ощущения тоже, — пробормотал он, растирая эти сгустки по его коже. — У меня не было ни одного похожего.       — У меня тоже, — улыбнулся Итачи, вновь прикрывая глаза. — Я даже не мог сразу прийти в себя после этого раза. Не представлял, что такое возможно. Но… этого было слишком мало, — ухмыльнулся он и тут же прикусил нижнюю губу, ибо Саске заставил его содрогнуться, склонившись и начав вылизывать его живот, словно чистоплотный кот. Его кончик языка часто касался кожи, и мягкие тихие звуки расслабляли и одновременно волновали.       — Знаешь, — на мгновение остановившись, Саске облизнул губы и спустился чуть ниже, — как мне хотелось взять его в рот, когда почувствовал, насколько ты возбужден? — ещё несколько сантиметров вниз — и дыхание старшего брата сбивается, несмотря на то, что он только-только привёл его в норму.       — Он был таким твёрдым, горячим, влажным и большим, что заполнил бы весь мой рот, — Саске уже был готов обхватить его плоть губами, как внезапно отстранился, от чего разогретого в предвкушении Итачи прошиб холодный пот.       — Тебе лучше съесть все свои пирожные, или что там у тебя в холодильнике припрятано, — произнёс младший брат, стоя на коленях и смотря на старшего сверху вниз. — Тебе понадобится много энергии, — Саске скосил глаза на часы. Они были слишком увлечены друг другом. Казалось, прошёл всего час или два, а солнце уже двигалось к горизонту. Время для них летело слишком быстро. — У нас впереди ещё часть дня и целая ночь. Двух раз мне будет недостаточно.       — Да? А на сколько ты способен? — хитро спросил Итачи, поднимая спину и выпрямляясь. Его волосы, заструившись по плечами, упали вперед, а кончики коснулись самых бёдер.       — Не знаю. Обычно я сражаюсь до победы или до потери сил. Тут, наверное, будет также. Пока я не выбьюсь из сил, или ты мне не скажешь «нет». Хотя ты мне слишком долго говорил «нет». Так что, пожалуй, даже это меня не остановит.       — Саске, — голос Итачи едва заметно дрогнул, вероятно от переполнявших эмоций. Юный Учиха различил в нём восторг и радость. Наверное, его глаза сейчас светились бы счастьем, если бы могли. Старший брат поднялся на колени и, приблизившись к младшему, осторожно коснулся его лица. Саске невольно затаил дыхание, когда их лица замерли в нескольких сантиметрах друг от друга. — Я бы в жизни не подумал, что этим всё закончится, — проговорил он, явно сдерживая смех.       — Чем? — удивился Саске, пытаясь понять причину такого приподнятого настроя. Итачи приблизился ещё теснее, практически касаясь подбородком его плеча, и стиснул волосы на его затылке.       — Никогда не думал, что мой глупый младший брат будет иметь меня, — прошептал старший Учиха ему на ухо, а у Саске чуть живот не свело от вспышки похоти. — И, более того, что я сам буду хотеть этого. Соблазн действительно оказался слишком велик.       Его пальцы, сжимавшие волосы, внезапно расслабились, и ладонь двинулась вниз, легко проводя по позвоночнику. Тело младшего Учихи тут же отреагировало, а спина изогнулась от дразнящих невесомых касаний. Он прижался к брату и обхватил его руками, но Итачи уже всё ощутил.       — Ты так дрожишь, — с оттенком снисходительности сказал он, а его пальцы скользнули по ложбинке между ягодиц. Саске судорожно вздохнул и, утыкаясь брату в плечо, неосознанно начал падать на спину, таща его за собой. Распаленное тело уже не просто дрожало, а почти лихорадило от желания.       — Ты как обычно обвёл меня вокруг пальца, — прошептал Саске, сжимая тело брата ногами. — Я обязательно наверстаю те два раза, но сейчас… — он двинул бёдрами, ощущая тянущий шар в паху, и едва не простонал, — сейчас возьми меня. Твой глупый младший брат, в отличие от тебя, спал и видел, что ты будешь иметь его, — криво усмехнулся он, пожалев, что так и не взял в рот то, что хотел, а теперь даже шевельнуться под братом не может, ибо тело ждёт одного.       — Тогда будет уже не два, а три раза, Саске, — отметил Итачи, напитываясь его несдержанным желанием, о котором кричала пурпурная чакра.       — Хоть пять или десять. Я обязательно догоню тебя, но сейчас… — он жадно примкнул к его губам и перед таким откровенным и провокационными поцелуем не смог устоять даже Итачи: а может, вокруг пальца обвели всё же его?       — Действуй ты…