Ложь закрытых глаз

      Предположения Саске оправдались — миссия в деревне Песка заняла два дня и две ночи. Лишь на третьи сутки они смогли покинуть Сунагакуре и отправиться в Коноху. Нетерпение молодого Учихи за эти три дня возросло до предела. Он с трудом вынес два пустых дня и две ночи, не в силах думать о чем-либо, кроме своего брата. Несмотря на эту зависимость, к миссии Саске отнёсся со всей ответственностью. Впрочем, ничего особенного, кроме этой странной встречи с Акацки, не произошло. О ней Саске предпочитал не думать, поскольку все его мысли сейчас были под контролем чувств и инстинктов.       Возвращались в Коноху они так же, на его ястребе, хотя Минато изначально планировал путешествовать пешком. Однако юный Учиха стремился попасть домой как можно быстрее, поэтому снова упрашивал своего призванного зверя, несмотря на его недовольство. Птице хотелось участвовать в сражениях, а не служить транспортным средством. Впрочем, подчинять её разум Шаринганом Саске не стал: ему удалось договориться в обмен за еду. Он лично пообещал отдать ему их самую упитанную свинью.       Обратное путешествие показалось ему очень долгим, несмотря на то, что они летели днём, а не ночью, как туда. Наконец, его ястреб пересёк границу Листа, а через несколько минут они достигли и Главных ворот, где соскользнули с гладкой спины огромной птицы. Хокаге поблагодарил шиноби за хорошую работу и сообщил, что их миссия окончена. Наруто отправился вслед за отцом, сетуя на то, что ему не довелось показать все свои способности, а Саске поспешил домой, стараясь не терять ни минуты. Он ощущал некоторое волнение и предвкушал радость от их встречи.       «Если, конечно, он сам не на миссии», — эта мысль заставила его нахмуриться и прибавить шаг. Тогда ему придётся ждать ещё пару дней, если не больше. Нет, судьба уже проверила его на прочность, неужели этого было недостаточно?       Солнце уже давно пересекло горизонт, и жизнь в Конохе успокаивалась. В квартале Учиха было немноголюдно и тихо, и Саске волей неволей двигался осторожно, пробираясь в свой дом. Первым, кто его встретил, был конечно же Мадара, который стоял на страже этого дома. Саске, усмехнувшись, потрепал его по голове, а тот в благодарность лизнул его руки. Внутри было темно и тихо — вероятно, и мама и Итачи уже легли спать. Брат был дома — младший Учиха даже активировал свой Шаринган, чтобы убедиться в этом. Волнение стало сильнее, отдаваясь трепетом в его теле. Саске бросил беглый взгляд на кухню — он немного хотел есть после долгого полёта, однако тратить время на это не мог. Ещё не было одиннадцати, может быть, брат не успел уснуть, и они смогут перекинуться парой слов. Или не слов. Поэтому, проходя мимо кухни, Саске сразу же направился в душ. Включил воду погорячее и попытался расслабиться. Миссия была не настолько напряженной, но он ощущал, как зажато его тело. Плечи, спина, особенно ноги. Уснуть он сейчас не сможет ни при каких обстоятельствах. Если только не получит дозу своего наркотика.       Убедившись, что от тела исходит приятный запах хвои, Саске вышел из душевой и наспех обтерся полотенцем. По привычке он не стал переодеваться, а завернулся в полотенце и поднялся на второй этаж. С собой шиноби захватил только данго, купленное в качестве сувенира. Хотя когда брат будет его есть — он не представлял.       Итачи был в своей комнате, и Саске едва смог сдержать дрожь в кончиках пальцев, когда ощутил его запах. Бесшумно подкравшись, он забрался на его кровать и снова сделал глубокий вдох, уткнувшись ему в макушку.       — Саске… — сипло произнёс старший Учиха, мгновенно узнавая его, переворачиваясь на другой бок и открывая свои глаза. — Ты вернулся?       — Да, я здесь, — убирая упавшую челку с его лица, ответил младший брат. — Торопился, как мог, но всё равно не успел до заката. Я разбудил тебя?       — Нет, я ещё не успел уснуть. Как твоя миссия?       — Сопровождали с Наруто Хокаге в деревню Песка. Вот, когда увидел их, подумал, что тебе понравится, — Саске развернул упаковку и, сняв с палочки один шарик, приложил его к губам брата.       — Что это? Неужели… — тот сразу стиснул его зубами и быстро прожевал. — Суна данго? Обожаю их, — Итачи приподнялся и с надеждой потянулся к брату, требуя ещё. Саске дал ему ещё один шарик, а затем, отложив коробочку, прижался теснее к его телу.       — В миссии не было ничего необычного, — наблюдая за тем, с каким удовольствием Итачи ест это данго, Саске жадно сглотнул. — Вот только… две ночи без тебя оказались особенно тяжелы, — прошептал юноша и, развернув его голову к себе, наконец-то примкнул к его губам. Долгожданный поцелуй был невероятно опьяняющим и сладким. И совсем не из-за данго. Такую сладость Саске был готов поглощать каждый день, ибо никакие пирожные на свете не могли бы сравниться с ним. Наверное, он наслаждался бы им гораздо дольше, если бы не напряжение, разраставшееся в теле.       — Знаю, что сейчас скажешь, — прервав поцелуй, неровно проронил Саске. — Что после миссии мне надо выспаться и отдохнуть. Но… — его губы жадно коснулись шеи брата лёгким укусом, — похоже, я солгал тебе.       — И в чём же? — дыхание Итачи тоже сбилось, а грудь начала высоко подниматься.       — Когда говорил, что смогу прожить без этого, — отозвался младший Учиха, приподнимая его футболку и касаясь ладонями жесткого напряженного живота. — А за эти дни чуть с ума не сошёл, не ощущая твоего тела и запаха.       — Что ж, сейчас ты их чувствуешь… — прошелестел Итачи, уже ощущая подушечки его пальцев на своей груди.       — Да, но мне… теперь мне мало этого, — признался Саске, тяжело дыша ему в плечо. — Я хочу тебя, — наконец подошёл к сути он и мелко задрожал, когда колено брата надавило на его пах. — Не успокоюсь, пока мы не займёмся любовью. Мне нужно это, так же, как пить и есть.       — Саске, — не в силах выдержать его прикосновений, Итачи стиснул брата в объятьях и впился в его губы, глубоко проникая в рот языком. Дрожь по телу Саске прошла во второй раз, как старший брат внезапно отстранился и почти простонал.       — Ты снова без одежды? — в голосе слышалось бессилие перед собственным желанием.       — Да, чтобы у тебя не было выбора, — шепнул юноша, обвивая его руками.       — Глупый младший братик…       Когда его обнаженное тело прижалось к телу брата, Итачи больше не смог подавлять свои инстинкты: приложив Саске к постели, он забрался на него сверху и продолжил тот яростный поцелуй. От ощущения желания брата Саске затрепетал, а низ живота мгновенно наполнился горячей похотью. Ему безумно захотелось ощутить тело Итачи, и, задрав края футболки, он заскользил ладонями по его спине. Поцелуй изредка прерывался, лишь на пару мгновений, чтобы глотнуть воздуха, а затем продолжался. До тех пор, пока Саске недвусмысленно сжал его пояс коленями, прося, чтобы брат не затягивал с прелюдией.       — Давай же, не тяни… — прошептал он, чуть выгибая спину, когда Итачи стал целовать его шею, а затем и грудь, едва ощутимо сжимая соски зубами. От последнего пылкого любовника так пробрало, что с губ слетел сладостный стон.       — Саске! — старший брат зажал его рот ладонью и склонился над лицом. — Это старый дом. Здесь стены из бамбука и бумаги, а не из кирпича!       — Хорошо… хорошо… постараюсь сдерживать себя, — пролепетал тот, когда Итачи опустил ладонь. — Ничего не делай со мной, просто возьми…       — Ты сможешь выдержать это? — раздвинув его бёдра шире, старший брат спустил с себя брюки и приподнял его таз. Саске ощутил прикосновение горячей плоти между своих ног и закусил нижнюю губу от терзающего желания.       — Да, не думай об этом, давай! — едва держа себя в руках, нетерпеливо проговорил он. И его дыхание тут же перехватило: Итачи выполнил его приказ незамедлительно. Он начал медленно погружаться в его тело, а Саске, ощущая каждый миллиметр этого соединения, до боли прикусил свой язык, изо всех сил стараясь держаться, но ощущения снизу перекрывали все остальные, и в комнате снова раздался короткий стон. А следом за ним ещё один, который юноша был не в силах подавить.       — Саске… — снова укоризненно выдохнул старший Учиха, опускаясь на его тело.       — Черт, — выругался сам младший брат, понимая, что из-за него всё катится по наклонной. Если он уже сейчас стонет, то что будет потом, к финалу? Его трясло, он был весь красным и злым от очередной собственной глупости. А ещё ему безумно требовалось соитие.       — Так не пойдёт, — проговорил Итачи, дыша ему в плечо.       — Может, завяжешь мне рот? — прохрипел младший брат, цепляясь в плечи старшего. Сейчас он был готов пойти на что угодно, лишь бы испытывать близость.       — У меня есть идея получше, — ухмыльнулся старший и внезапно потянул Саске в сторону. А через мгновение тот увидел Итачи под собой.       — То есть? — в недоумении спросил он, опираясь коленями в постель.       — Да, я буду снизу, — спокойно ответил его любовник, а внутри Саске вновь вспыхнуло пламя. Но теперь оно было приправлено не только желанием. Но и опьяняющим чувством власти. Будто его спустили с поводка и дали безграничную свободу.       — То есть ты хочешь сказать, что ты не будешь стонать, когда я буду иметь тебя? — едко проговорил юный Учиха, упираясь ладонями в его грудь. Даже в темноте Саске смог разглядеть игривую улыбку на лице аники.       — Попробуй и узнаешь, — услышал юноша и чуть не зарычал от подступающих бешеных эмоций. Сначала сорвал с брата футболку, затем стянул штаны и, совсем как тот несколько минут назад, развёл его ноги, расположившись между ними.       — Сколько я задолжал тебе? — неровно спросил Саске, не целуя, а кусая его шею и оставляя красноватые следы.       — Три раза, — Итачи напряженно впился пальцами в постель, предчувствуя, что младший братишка не будет щадить его тело.       — Значит, расплачусь за все, — следы от зубов парня остались у кондитера на груди. Этот укус был по-настоящему болезненным, но ответ его тела доставил Саске несравненное удовольствие. Когда оно расслабилось и обмякло, юноша положил ладони на его живот и двинул ими вниз, пристально смотря на брата. Однако его глаза не могли дать того, что дали прикосновения. Под своими пальцами младший Учиха ощутил слабую дрожь его тела, а когда коснулся плоти, ноги брата инстинктивно дрогнули, сжав его торс. Итачи был возбужден не меньше младшего брата: пальцы Саске мгновенно стали влажными и, не в силах устоять перед соблазном, он облизнул их.       — Разрываюсь между желанием взять его в рот и засадить тебе, — юноша оперся ладонями в постель, нависая над любовником, — но моё тело голоднее, чем мой рот… — он резко двинулся вперед и глубоко вошёл в брата, мгновенно ощущая сопротивление его тела, как при своём первом разе. Его тут же обдало жаром, а Итачи, вцепившись в простынь, крепко стиснул зубы. Его голова чуть откинулась назад, но глаза были закрыты.       — Я знаю, каково это, — зашептал Саске, практически ложась на его тело, — тогда на поляне, я не смог сдержать крика, а ты… — он коснулся губами напряженной шеи и опять толкнулся, отчего кровать скрипнула под ними. Снова ни единого звука, хотя его тело пылало, как безумное.       — Больно? — продолжая двигаться, спросил Саске, хватая его руки за запястья и сжимая их. — Знаю, что больно. Сначала всегда так, но потом…       — Ничуть… — внезапно выдохнул Итачи, а сердце Саске почти пропустило удар. — Я не чувствую боли, только тебя, — его губы, кажется, хотели улыбнуться, но другая более сильная эмоция перекрыла улыбку, и рот старшего брата приоткрылся, но не выпустил ни звука. Саске, вновь склонившись, провёл кончиком языка по его губам, а затем скользнул между ними. Его удивило, насколько Итачи жадно принял этот поцелуй, и как отреагировало всё его тело на эту ласку. Саске снова бросило в жар: он ощутил, как всенарастающее возбуждение ищет выхода, а его любовник лишь усугубляет эту ситуацию. Его тело тоже едва заметно двигалось, но даже малейшего перемещения хватало, чтобы довести пылкого Учиху до исступления. Последнее движение его бёдер чуть не подвело Саске к ошеломительному финалу, как вдруг он резко оборвал поцелуй, отстранился и освободил тело брата.       Итачи, пораженный такой внезапно остановкой, чуть приподнял голову и даже открыл глаза, без слов спрашивая, что случилось. Его младшего брата трясло: он часто и тяжело дышал, пытаясь справиться с собственным телом. Всего за мгновение. Он успел потушить этот огонь за мгновение и теперь его будто окунули в ледяную воду. Не очень приятно сворачивать с такого желанного пути к пропасти, но…       — Ты мог закончить, если хотел, — проговорил старший Учиха, тоже ошеломленный внезапным обрывом.       — Нет, — Саске предплечьем протёр свои влажные губы и, стиснув плечо брата, заставил его сменить позу, перевернувшись на живот. Расположившись позади него, он снова вошёл в него, более медленно и спокойно.       — На этот раз я продержусь до последнего, пока ты не закончишь первым, — предупредил Саске, с новым напором овладевая телом любовника. Итачи лишь судорожно выдохнул, невольно вжимаясь в постель. Несмотря на все свои удивительные способности и самоконтроль, ему действительно было сложно выдержать все провокации и атаки младшего братишки. Сложно не поддаться им, не позволить удовольствию полностью захватить тело и разум. Боли сопротивляться он мог и умел выдерживать её, но противиться наслаждению оказалось гораздо труднее. Хотя его тело уже было захвачено, а сознание контролировало его лишь на половину. Он мог выдержать все нападки Саске, но то, что они рождали в нём, подавить было сложно.       Тело Саске пылало. Ему тоже требовался немалый самоконтроль, чтобы от его резких движений кровать не скрипела. Но сдерживать себя он не собирался. Всеми правдами и неправдами юноша пытался найти изъян в своём совершенном старшем брате, который даже в пылу страсти был на голову выше, чем он. Саске знал, какие ощущения приносят такие порывистые и глубокие проникновения, он ощущал, как тело брата содрогается под ним, как горит его нутро, как покрывается кожа влажной испариной, как напрягаются мышцы, прогибается спина и двигаются бёдра… Он видел, как подрагивают плечи, как судорожно пальцы цепляются в постель, а лоб упирается в подушку, но… ни звука. Даже дышать, похоже, перестал, прикусывая свои губы и кончик языка.       — Как… у тебя это получается? Когда я готов кричать от удовольствия… — прерывисто прошептал Саске и подцепил зубами краешек его уха, потягивая на себя. Итачи позволил себе выдохнуть и немного приподнял корпус, упираясь предплечьями в постель. Младший Учиха, опасаясь, что старший лжёт, даже скользнул под его живот и коснулся паха. Когда пальцы сомкнулись на его плоти, Итачи чуть прогнул спину, и Саске не просто почувствовал, но и увидел, как тот содрогнулся. Опасения юноши не подтвердились: его брат был возбужден до предела. Ощущение влажной, горячей и твёрдой плоти снова пробудило желание его губ и языка, а также усилило выработку слюны. Саске не успевал её сглатывать, отчего его губы тоже становились мокрыми.       — Это… испытание, — сквозь улыбку проронил Итачи, едва придя в себя после интимного прикосновения, — но я готов выдержать больше.       — Неужели? — почти прорычал Саске, понимая, что снова находится на грани. Чтобы хоть как-то отвлечь себя и усилить истязания старшего брата, он с силой куснул его в плечо, тут же ощущая солоноватый вкус во рту. Возбуждение настолько перекрыло его разум, что юноша даже не мог контролировать собственный рот. Но вот на Итачи это произвело колоссальное впечатление: вспышка резкой боли прорвала все ощущения, но прежде чем добраться до кончиков пальцев, она слилась с желанием, и оба потока смешались друг с другом в мощную волну, окончательно затмившую разум. Он снова повалился на кровать, не в силах сдерживать оцепенение своего тела и вцепился зубами в край подушки, заглушая стоны. Из-за ответа его тела Саске тоже не мог больше держаться: понимая, что сейчас сорвётся, он запустил пальцы в длинные волосы брата и неожиданно рванул его на себя, отрывая голову от постели. Дыхание Итачи сбилось, но не успел он его перевести, как младший брат отчаянно прижался к его губам, и протяжный стон утонул в поцелуе.       Задыхаясь от безудержной страсти, они оба рухнули на кровать, не в силах противостоять этому безумному удовольствию. Итачи едва сдерживал своё хриплое дыхание, утыкаясь лицом в подушку, а Саске пытался подавить продолжающиеся стоны, вжимаясь в его плечо. Тело старшего брата так и горело, но было расслабленным и мягким. Накрывая его сверху, Саске ощущал, как их сердца, выравнивая темп, начинают биться в унисон, да и температура тел становится одинаковой. И сам он чувствовал себя частью его сущности, словно их тело стало единым, а две души в нём гармонично переплетались, желая быть вместе.       — Я не стану просить прощения, — наконец произнёс Саске, запуская пальцы в его волосы и пропуская длинные пряди. Его слова прозвучали как слова брата несколько дней назад на пастбище. — Да, я был груб и резок с тобой, но…       — Мне не нужно никакого прощения, — глухо отозвался старший Учиха и шевельнулся, ощущая вес своего брата, который уже не был пятилетним ребенком. Понимая, что ему тяжело, молодой шиноби приподнялся, упираясь коленями и предплечьями в постель, а Итачи смог перевернуться на спину. От вида его истомленного, немного покрасневшего лица, прикрытых глаз и влажных губ у Саске снова подскочил пульс.       — Я наслаждался не меньше тебя, — вкрадчиво произнёс Итачи, а пальцы Саске, убирающие пряди его длинных волос, замерли надо лбом.       — Ты не лжёшь? — с сомнениями спросил он, нутром понимая, что с таким выражением лица невозможно лгать. Брат действительно будто пребывал в эйфории.       — Я не могу лгать. Ведь ты и сам ощущал, что было со мной, — тихо произнёс он и слабо улыбнулся. — До сих пор не могу прийти в себя.       — Я тоже, — признался Саске и, чуть склонив голову, поцеловал его в лоб. — Может это поможет тебе восстановить силы? — он снова взял пару шариков данго и приложил один ко рту Итачи. Тот, не задумываясь, вкусил сладость, и Саске показалось, что он готов застонать даже от этого.       — Скажи мне, как тебе больше нравится? Быть сверху или снизу? — вкладывая в его губы второй шарик, спросил юный Учиха.       — Твой вопрос не уместен, Саске: ведь это практически то же самое, что спросить меня, что я люблю больше — шоколадное мороженое или клубничное суфле. Вчера я не мог наесться мороженым, а сегодня не могу жить без суфле, — усмехнулся он, облизывая губы после данго. — Ты сам сможешь дать однозначный ответ?       — Нет, пожалуй, нет, — взвесив свои ощущения, пробормотал младший Учиха. — Но для меня всё было немного по-другому. Изначально я был готов отдаваться тебе. Ты всегда был тем, за кем я следовал, кем восхищался, кого уважал. Ты был моим идеалом, и я даже представить не смел, что когда-нибудь ты позволишь мне завладеть тобой. Что когда-нибудь я смогу так прикасаться к тебе, контролировать, управлять тобой! Сама мысль о том, что ты принадлежишь мне, опьяняет меня, я перестаю контролировать себя, эмоции, страсть берут верх. Владея тобой, я перестаю владеть собой и… — его дыхание перехватило, и чтобы успокоиться, Саске прижался своим лбом к его, делая глубокий вдох. — Порой меня действительно нужно класть на лопатки, потому что я не представляю, что могу сотворить, если ты не остановишь меня.       — Я бы хотел это узнать, — мягко ответил Итачи, потрепав его по голове. — Впрочем, когда ты впадаешь в неистовство, я больше опасаюсь, что ты причинишь вред себе, а не мне.       — А я бы хотел видеть в неистовстве тебя, — проговорил Саске и тоже усмехнулся. — Но, пожалуй, в следующий раз, — облизнув губы, он отстранился от тела брата и спустился ниже, садясь возле его ног. — Раздвинешь их? Для меня, — коварно спросил он, поглаживая правое бедро Итачи. Тот едва заметно вздрогнул, но всё же согнул ноги в коленях и развел их в стороны. Саске, мгновенно оказавшись между ними, снова облизнул губы и жадно глотнул воздуха.       — Ещё два раза. Выдержишь? — шепнул он, опаляя дыханием самый чувствительный орган его тела. Итачи, невольно сжимая пальцами простынь, чуть прикусил свой кончик языка. И вовремя, ибо язык его младшего брата уже предался самым нежными ласкам.       — Два лишь для ровного счета, — через силу проговорил старший брат, вслушиваясь в эти влажные звуки, — но никто не запрещает тебе взять несколько очков в свою пользу… — его голос прервался, ибо Саске подключил свои губы, и теперь эта ласка стала полноценной. Говорить не мог ни один, ни второй, и тем не менее комната была наполнена хоть и тихими, но звуками их физической любви. Саске обожал это ощущение горячей, твердеющей плоти в своём рту, этот вкус, этот запах… Итачи всегда был чрезвычайно чистоплотным, а его мыло или шампунь имели удивительные ароматы, поэтому любой частью его тела можно было наслаждаться. И, конечно же, прекраснейшими ответами его тела. Несмотря на то, что его рот не выпускал ни звука, тело сдерживать эмоции не собиралось. И, впитывая искусные ласки, жаждало большего.       — Лишь одно, — проронил Саске, садясь между его ног и приподнимая бёдра, — скажи, что это не ради моего самолюбия, — когда их тела соприкоснулись, Итачи снова сладостно вздрогнул. — Прошу тебя, скажи, что ты сам этого хочешь, — молил его Саске, находясь на грани очередного порыва. Ещё несколько секунд — и он снова может завладеть своим любимым братом.       — Я хочу, — страстно выдохнул тот и, протянув руки, надавил на его спину, заставляя братишку двинуться вперед и войти в его тело. Саске не удержался и оперся ладонями в постель, теснее прижимаясь к любовнику. Итачи, ощущая его неровные дыхание над собой, обвил брата за плечи и, приподнявшись, начал целовать его лицо и шею.       — Нет… — понимая, что эти нежные прикосновения лишают контроля, Саске схватил его руки и прижал их к постели. — Хочу видеть тебя…       Итачи, расслабившись под ним, едва заметно улыбнулся и обвёл кончиком языка свои губы.       — И слышать твои стоны, — не удержавшись, Саске чувственно поцеловал его, переплетая их языки.       — В другой раз, обещаю…