Ложь закрытых глаз

      Дома было темно и тихо. Покормив Мадару, Саске съел немного риса и пару томатов. У него не было аппетита, хотя он и ощущал голод. Снова приняв душ, шиноби выключил весь свет и поднялся наверх. Он застыл перед дверью в комнату брата и, подняв руку, постучал. А через секунду неуверенно зашёл туда.       — С каких это пор ты стучишь в мою дверь? — негромко спросил Итачи, когда Саске пробрался к нему. Старший Учиха лежал на кровати, раскинув руки. На нём была светло-серая юката, а вместо покрывала он укрывался бордовым хаори, которое подарила ему мама. Волосы распущены и рассыпаны по подушке, а невидящий взгляд устремлен в потолок. Чтобы лучше видеть и читать эмоции на его лице, Саске включил ночник и опустился на кровать рядом с ним.       — С тех пор, как ты закрылся от меня, — проронил юноша, поворачивая голову в сторону брата. — Я думал, что начал понимать тебя. Полагал, что ты доверяешь мне так же, как я тебе. Но… до сих пор даже представить не могу, о чем ты думаешь.       Итачи молчал, лежа на спине и практически не шевелясь. С каждой проведенной вместе минутой на душе становилось всё тяжелее. Саске боялся начать разговор, а Итачи, похоже, говорить и вовсе не собирался. Снова на лице его излюбленная бесстрастная маска. Снова он слишком далеко, несмотря на то, что рядом. Как же… заставить его думать только о нём?       Не выдерживая давления тишины, Саске шевельнулся, двигаясь ближе к брату и, потянувшись, коснулся губами его шеи. Затем чуть выше — подбородка и щеки. Отстранился, испуганно смотря на него, и заволновался, когда Итачи медленно повернул голову к нему. Его губы были всего в паре сантиметрах от Саске и, не сдержавшись, тот желанно примкнул к ним, нежно и трепетно целуя. Он ожидал, что брат прекратит это, отвернётся, скажет «нет» или вовсе оттолкнёт, но Итачи впитывал его ласку и отвечал очень чувственно.       — Нии-сан… — страстно прошептал Саске и снова примкнул к его губам, на этот раз более горячо и пылко. Ему пришлось перевернуться на бок, чтобы не сворачивать себе шею, а, чувствуя, что брат поддаётся ему, младший Учиха и вовсе забрался на него, желая ощущать всё его тело. Саске не ошибся в своих предположениях: Итачи под ним был расслаблен и отталкивать не собирался. Целуя его и проводя ладонью вдоль его тела, юноша потянул за пояс и развязал его. Раздвинув края юкаты, он обнажил его грудь и жадно приник сначала к шее, а затем к ключицам и плечам.       — Скажи, что он сделал с тобой, — на грани своего контроля прошептал Саске. Он сомкнул зубы на его плече, а пальцами впился в грудь прямо под сердцем, будто хотел коснуться или вырвать его. Итачи, судорожно вздохнув, шевельнулся под ним, но сбросить младшего брата с себя оказалось не под силу.       — Саске… — прошептал он и прервался, поскольку юноша снова припал к его телу, ощутимо, но не больно кусая.       — Я уничтожу его, — бушевал тот, оставляя на плечах и груди брата красноватые следы от поцелуев и укусов. — Если он хоть пальцем коснулся тебя, сломаю каждый из них. Отрежу его руки, вырву поганый язык и заставлю проглотить его собственный… — он чуть не задохнулся, трясясь от гнева и ярости.       — Саске, я не…       — Не хочешь меня? — прервал его младший брат, тяжело дыша и прижимаясь лбом к его груди. — Наверное, теперь тебе отвратительно думать обо всём этом, но…       Не успел Саске договорить, как у него перехватило дыхание: внезапно перед глазами всё перевернулось, и юноша ощутил под животом постель, а под лицом — подушку. Мало того, он с трудом мог шевелиться, чувствуя на своей спине тяжелое горячее тело.       — Глупый братишка. Ты даже не представляешь, как я хочу этого… — у Саске мурашки пошли от голоса, который он услышал над собой. Руки брата быстро спустили с него светлые бриджи и задрали футболку, отчего соприкосновения их тел стало максимально откровенным. Саске даже не успел спросить или что-то сказать, как его тело судорожно вздрогнуло: он не был готов к такому неожиданному повороту, однако сопротивляться брату не смел. Младший Учиха ощущал невероятную силу Итачи над собой: тот так сильно вжимал его в кровать, что парень не мог ни приподняться, ни двинуться, ни перевернуться. Брат держал его голову, и Саске едва мог делать короткие судорожные вдохи. Итачи накрывал его тело своим, упираясь предплечьями в постель и двигался плавно, словно огромная змея. Саске пришлось пересилить себя, чтобы избавиться от этой ассоциации и мысли о том, что его брат может быть не его братом.       «Нет… так может только он… — внезапно все опасения младшего Учихи рассеялись, когда их соитие начало приносить удивительное удовольствие. — Только он знает, как мне нравится больше всего…» — Саске не смог сдержать хриплого стона, но сумел заглушить его в подушке. Но, похоже, брату это не особо понравилось: схватив младшего за волосы, тот приподнял его голову, и горячее дыхание коснулось его уха.       — Громче, — выдохнул Итачи, и юноша задрожал от упоительного наслаждения. Пальцы брата мягко провели по его губам и углубились, проникая в рот. Они сжали язык, вытаскивая его наружу, и слюна начала вытекать из уголков его губ. Саске стонал, как того хотел Итачи, но приглушенно, изнурительно, поддаваясь его воле и желанию. Ему было очень тяжело выносить это тянущее, мучительное наслаждение, но тем сладостнее оно становилось с каждой минутой. Ведь не было большего удовольствия ощущать брата всем своим телом и чувствовать его внутри себя. Не только плоть, но и пальцы во рту, которые мягко играли с его языком. Саске каждый раз окатывало прошибающим чувством, когда грудь брата прижималась к его сведенным лопаткам, а бёдра вплотную примыкали к ягодицам. И толчки… такие резкие, глубокие, но не грубые, на грани потрясающего удовольствия и мучительной боли. Настолько превосходно любовник управлял и контролировал своё тело, что этот баланс практически сводил младшего с ума. Каждый раз сердце пропускало удар, в страхе ожидая боли, разрывающей тело, но Итачи не допускал подобного, даря любимому братишке незабываемые ощущения.       Последние мгновения были самыми пробирающими: Саске стонал несколько секунд подряд, слыша, как стоны Итачи сливаются с его собственными. После длительного перерыва первый раз всегда был самым сильным, самым эмоциональным и прошибающим. После него братья просто лежали в молчании, тяжело дышали и приходили в себя. Тело Итачи до сих пор было сверху, но Саске нравилось ощущать его тепло и тяжесть. Сам он, повернув голову, смотрел в пространство полузакрытыми глазами. До тех пор, пока Итачи сам не перевернул его на спину и вновь не навис над ним.       — Что с тобой? — прошелестел Саске, видя на его лице отнюдь не успокоение. — Ты как будто зол на меня…       — Нет, я не зол, — негромко ответил тот, снимая с себя юкату, а с Саске — его футболку. — Но эмоции действительно распирают меня, — он снова накрыл тело младшего брата своим и чувственно поцеловал его, опять заставляя сбить дыхание на несколько минут.       — Правда? Почему же? — задыхаясь, пролепетал Саске, когда его губы и язык отпустили.       — Не знаю, — ответил его брат и вдруг странно улыбнулся. — Хотя нет, знаю, — он коснулся пальцами лица братишки, изучая его очертания: как обычно проводил по лбу, убирая волосы, носу, скулам и щекам, бровям и глазам, подбородку и губам. Младший Учиха, прикрыв веки, наслаждался его прикосновениями.       — Знаю, как сильно ты хочешь возобладать надо мной, — шепнул старший брат, касаясь пальцами его шеи и ощущая биение жизни.       — Нет, это не так, — с трудом ответил Саске, нежась в его прикосновениях. — Я могу быть снизу, если ты этого хочешь…       Итачи вдруг прервался. Он выпрямился, схватил брата за руку, потянул на себя и заставил его сесть на край кровати. Саске ошеломленно смотрел на него. На то, как он медленно поднялся на ноги, встал перед ним. А затем также неспешно опустился на колени прямо между его ног.       — Врёшь, мой глупый мышонок, — усмехнулся Итачи, поглаживая его бёдра и заставляя младшего затаить дыхание. — Я знаю, насколько сильно ты хочешь насладиться своей властью надо мной. Особенно после того, что произошло на Острове Демона. Ты как никогда желаешь доказать самому себе, что я до сих пор твой.       — А разве это не так? — едва слышно спросил Саске, уже ощущая его дыхание на своей плоти. — Что же там произошло?       — Потерпи немного, — Итачи обхватил его член губами, неспешно двигая языком и ощущая, как тот увеличивается прямо в нём. А когда его достоинство перестало помещаться во рту, старший брат освободил его и медленно провёл языком от основания до самой головки. Саске боялся вдохнуть, ощущая, как вся кровь приливает к этому месту. Итачи начал облизывать его языком, делая плоть невероятно влажной. Младший Учиха в упоении вздрогнул, когда его пальцы мягко обхватили основание, а теплый влажный рот накрыл самую чувствительную часть его тела. Руки парня невольно скользнули по длинным волосам, приближая голову брата к себе.       — Не могу терпеть… — преодолевая томное бессилие выдохнул он. — Расскажи мне всё…       — Я занят, Саске, — ненадолго отстранившись, брат соблазнительно облизнул свои влажные губы, и снова припал к его паху. На этот раз Саске не смог сдержать короткого стона, когда пальцы любовника мягко сдавили его мошонку. Лаская её пальцами, Итачи снова приник губами к плоти, и младшего братишку вскоре начало трясти. Он вцепился в волосы любовника сильнее, когда его гибкий язык добрался до самого основания и спустился ниже, став облизывать все его выступающие части, забирать их в рот, держать там по несколько секунд и посасывать, словно свои любимые леденцы. Саске бросало то в жар, то в холод, когда он ненароком смотрел на голову брата. Глаза того были закрыты, но порой он приподнимал голову и будто тоже хотел взглянуть в ответ. Но даже несмотря на опущенные веки, его лицо выглядело крайне притягательно: на нём читалось настоящее блаженство и удовольствие.       — Тебе нравится это? — задыхаясь, спросил Саске. — Или играешь очередную роль?       Итачи, взяв его плоть так глубоко, как только мог, медленно поднял голову вверх. Его губы настолько плотно сжимали твёрдый орган, что Саске застонал в полный голос, мечтая, чтобы самая нежная часть его тела находилась в это тепле и мягкости постоянно. А помимо рта это может быть только…       — Разве ты не знаешь? — улыбнулся брат, убирая прядь упавших волос за ухо. — Насколько упоительно это может быть?       — Знаю, — Саске сам невольно облизнул губы, смотря на его тело сверху вниз. Такое красивое, чуть влажное, горячее и соблазнительное. Даже ничего не делая, он манит к себе. А уж когда так непристойно облизывает его достоинство…       — Знаю, — повторил Саске дрожащим голосом, а его глаза на мгновение окрасились алым из-за избытка эмоций. Юноша едва смог вернуть им черный цвет, а вот со своей похотью справиться не смог.       — Ты как всегда оказался прав, — прошептал он, соскользнув с кровати и буквально набросившись на брата. Ощущая силу, которая наполнила его до кончиков пальцев, Саске схватил любовника, который стоял на коленях, за плечи, заставил согнуться и ловко приложил его грудью к кровати. Сам навалился на него сзади, а ладонями надавил на его спину, чтобы тот не смог выпрямиться. Впрочем, Итачи и не собирался. Он лишь поднял руки, положил предплечья на кровать и стиснул пальцами постельное бельё. Его волосы рассыпались по белой простыне, и Саске не смог побороть в себе желание сжать их прямо под корни.       — Я должен убедиться, что ты до сих пор мой, — Саске двинулся вперед, и их бёдра тесно сомкнулись друг с другом. От резкого толчка Итачи сильнее уперся в кровать, а его плечи и спина напряглись, отчего рельеф мышц четко проявился. Саске ощутил, как тело старшего брата мгновенно охватило жаром, и этот жар передался и младшему. Одной рукой юноша прижимал его голову, а второй стиснул плечо, с удовольствием глядя на то, как брат дрожит под ним. Впрочем, Саске и сам едва сдерживал трепет в своём теле: поскольку любовник неимоверно возбудил его, парень сразу же взял быстрый темп, едва думая о последствиях. Их бёдра постоянно соприкасались друг с другом, отчего шлепки получились громкими и частыми. Саске двигался неосторожно и неглубоко, ожидая, что брат попросит его остановиться, но Итачи молчал. Это было в его характере — выносить всё, не говоря ни слова. Даже находясь в таком поверженном состоянии. Саске это раздражало, заводило и распаляло ещё больше. Он злился и страстно желал получить от него хоть какой-то ответ. Пусть даже придётся причинить боль — в таком взбешенном состоянии, до которого его довёл Итачи, он был готов на всё. Его движения стали ещё более резкими, а пальцы сжимали волосы и кожу ещё грубее. Тела обоих братьев горели, кровать под их напором скрипела и чуть ли не двигалась с места, Итачи упирался в неё не только руками, но и лбом, однако так и продолжал молчать. Лишь его дыхание стало более частым и прерывистым. Продолжая добиваться от него ответа, Саске перестал держать его тело и переместил ладони к пояснице. Брат чуть прогнул спину, а пальцы младшего заскользили сначала по его бёдрам, а затем переместились на живот. Очень напряженный и твёрдый. Такой же, как и его плоть.       — Саске… — едва пальцы братишки сомкнулись на ней, как тело Итачи сильно вздрогнуло, а напряжение возросло в несколько раз. На лице юноши замелькала торжествующая улыбка, и от избытка чувств он чуть не закончил, но смог остановить себя.       — Наконец-то… — шепнул Учиха-младший, останавливаясь вовсе и склоняясь над ним, — добился от тебя хоть слова.       — Всё это было лишь затем, чтобы заставить меня просить? — неровным голосом спросил Итачи, чуть повернув голову.       — Нет, я хотел, чтобы ты остановил меня, сказал мне «нет», — зашептал Саске и жадно припал губами к его шее, переходя к лицу.       — А с чего ты решил, что я хочу сказать «нет»? — Итачи едва мог справиться со своими эмоциями, но всё же приподнялся на руках, упираясь ладонями в постель и обхватил брата за шею, наклоняя его голову к себе. — Я хотел, чтобы ты не останавливался ни на секунду, а ты как всегда все испортил, глупый младший брат, — прошептал он, а зубами так стиснул край его уха, что Саске негромко зарычал.       — Значит, вот чего ты добиваешься? — воскликнул младший Учиха, яростно вырываясь и хватая брата за волосы. — Что ж, тогда получай! — он снова приложил его тело к постели и накинулся на него так, что практически прижал его бедра к краю кровати. Итачи подался назад, но младший брат не позволил ему проявлять хоть какие-то шаги к отступлению: он захватил его тело и завладел им полностью, не оставив ни части, принадлежащей старшему. Саске больше не боялся своей силы. Не боялся причинить Итачи боль или унизить его. Тот сам совершил ошибку, дав ему столько власти над собой, позволив ему буквально иметь себя. Может быть это потому, что он чувствует вину перед братом? Или действительно настолько по-животному хочет его?       — Когда же я научусь понимать тебя?! — пророкотал Саске, находясь на грани собственной реальности. Тело Итачи в его руках пылало невероятным огнём, выдерживая всё, что творил с ним брат. Своими дрожащими руками Саске цеплялся в его плечи и спину, видя красноватые следы, которые остаются после пальцев. Добавлял к ним отпечатки своих зубов на мягкой коже его шеи, слизывал капельки пота, скатывающиеся по вискам и подбородку. Да, Итачи мог выдержать всю его ярость, ненависть и гнев, но справиться с диким удовольствием, что разжигал в нём брат, он не мог. Поэтому Саске испытывал невероятный прилив чувств, когда тело Итачи остро реагировало на каждое касание к плоти или к бёдрам. Его будто молнией пронизывало, стоило кончикам пальцев младшего Учихи невзначай дотронуться до влажной горячей и нежной головки его члена: тело напрягалось до предела и изгибалось, он поднимал таз выше, а голова сама собой дёргалась кверху. А если нет, то Саске сам поднимал её, таща за длинные волосы. Впервые за долгое время он слышал эти восхитительные, жадные стоны, которые погружали его самого в беспамятство. Голос Итачи мог быть жестким и холодным, как сталь, мог быть мягким и тёплым, как бархат. Мог быть бесстрастным и свежим, как поток ключевой воды. А мог быть таким. Сладким, прерывистым, отчаянным, пылким. Вожделенным и чувственным.       Младшему брату безумно хотелось как можно дольше испытывать эту агонию, в которой они пребывали. А Итачи будто читал его мысли, ибо поддерживал их соитие до последнего. Его покорность и беспрекословность одновременно раздражали и возбуждали. Испытывая неимоверное чувство страсти в этот момент, поглощающей и разрушительной, Саске невольно подумал, что сейчас она до ужаса похожа на его необъятную ненависть. На ту самую ненависть и ярость, что он испытывал к брату при своём первом визите в Коноху. Осознание этого сходства настолько поразило его, что он даже остановился на мгновение. Выпрямился и посмотрел на трепещущее тело брата под собой. Сейчас его чувство ненависти могло бы достичь своего апофеоза. Нет, смерть Итачи не принесла бы столько упоения, как подобная власть над ним. Над его телом, над его чувствами и даже над его мыслями. Хотя нет, мысли до сих принадлежали ему, но вряд ли Итачи мог думать о чем-то в этот момент. Да и Саске сейчас лишь наслаждался своим хоть и запоздалым, но возмездием. Всё, чего он когда-то хотел — повергнуть, растоптать, возобладать, подавить и растерзать, всё это он мог сделать сейчас, давая выход своим эмоциям и имея это сильное тело самым низменным способом. Вот только странное чувство: похоже, удовольствие от этого получает не он один.       Последние движения были наиболее ошеломляющими и мощными: Саске даже уперся ладонями в край кровати, чтобы проникать в брата до предела. Удивительно, как кровать под ними не отъехала к стене, ведь давление было колоссальным. И удовольствие, что испытали они оба, тоже показалось непомерным. Саске хотел закончить в него, наполнить так сильно, чтобы его семя ещё долго вытекало из этого тела. Одного раза для этого явно будет недостаточно, но пока это всё, на что он способен.       Тяжело повалившись на брата, Саске едва мог вдохнуть полной грудью, ощущая несильное удушение. Итачи под ним тоже хрипло дышал и постепенно оседал на пол, пока не сполз совсем, вместе с простынею, за которую продолжал цепляться, поскольку не мог разжать пальцы. Саске, не в состоянии двигаться, лёг прямо на пол подле него, ощущая в душе постепенное опустошение. Невероятное удовольствие, что он испытывал несколько минут назад, охваченный страстью и отпечатком ненависти, понемногу уходило из него. А на смену ему пришло не менее невероятное чувство сильной вины. За то, что так надругался над его телом.       Несколько минут они провели так: Итачи сидел на полу, подогнув ноги, опираясь корпусом и головой в край кровати, полупокрытый стянутой простынею, а Саске просто лежал у его ног, свернувшись калачиком. Поначалу его тело пылало, но мало-помалу остывало и ему хотелось чем-нибудь укрыться, но он даже шевельнуться не смел. Вдобавок ко всему по спине пошли мурашки, когда Итачи вдруг коснулся его головы.       — Саске, — негромко позвал он, и в животе появилось что-то холодное, будто к нему приложили кусочек льда. Младший Учиха сильнее подтянул колени, и его спина округлилась ещё больше, отчего позвоночник стал напоминать змею. Понимая, что ответа от него не дождётся, Итачи медленно поднялся на ноги, кое-как заправил и расправил простынь. А затем, подхватив младшего брата за плечи, затащил его на кровать и опустился рядом с ним. Саске вновь отвернулся от него, но, почувствовав это, Итачи прижался к нему сзади и обнял за плечи.       — Саске, ничего не было, — проронил он, согревая своим дыхание его ухо. Саске, дёрнувшись в его сторону, нахмурился, но не ответил и не развернулся. — Абсолютно ничего, — целуя округлое плечо, добавил Итачи. — Он не касался меня, не целовал и уж тем более не имел меня, как ты, — хмыкнул старший брат, ощущая, как младшего опять передёрнуло. Саске всё же повернулся к нему, угрюмо и подозрительно глядя на него.       — Не веришь мне? — исследуя кончиками пальцев его лицо и ощущая напряжение в сдвинутых бровях, предположил Итачи. — Если хочешь, можешь использовать Мангекё. Я не против.       — Не хочу, — пробурчал тот, отводя глаза. — Я хочу верить тебе, а не проверять тебя.       — Так верь, потому что я говорю тебе правду, — просил Итачи, понижая голос. — Я бы никогда не допустил подобного. Пока у меня есть голова, своё тело я использовать не собираюсь.       — Тогда почему ты был так подавлен, когда я нашёл тебя на острове? — не унимался Саске. — Что там произошло на самом деле? Почему ты сразу не рассказал?       — Я говорил тебе несколько раз, что всё в порядке, — уверял Итачи. — Но ты слишком погрузился в эмоции, чтобы услышать меня. Впрочем, я этому не удивляюсь, глупый братишка.       Саске был готов заскрипеть зубами, когда почувствовал слабый тычок по лбу.       — Значит, ты намеренно?! — он так разозлился, что даже приподнялся над братом. — Намеренно мучил меня весь этот день?! Зная, что я буду изводить себя самыми изощрёнными фантазиями, надругательствами над тобой, ты специально молчал?       — Может быть, — на лице Итачи появилась кривоватая улыбка, когда младший братишка стиснул его плечи и навис над ним. — Ох, я немного солгал, — ощущая силу его впившихся пальцев, припомнил старший Учиха.       — И что же? — просипел его раздосадованный любовник.       — Орочимару всё же коснулся меня один раз, — Итачи поднял свою правую руку. — Вот тут, — он провёл линию от запястья до локтя, — схватил за предплечье.       — Это место покраснело, — Саске тоже стиснул его руку, разглядывая бледную кожу. — Ты так сильно оттирал его, пока мылся?       — Да, не хотел, чтобы хотя бы частичка его плоти осталась на мне, — отозвался старший брат. Саске ещё пару минут разглядывал его предплечье, а потом взял и укусил его, до боли сжимая зубы чуть выше запястья.       — Мой зубастый котёнок, — рассмеялся Итачи, когда брат наконец отпустил его руку, покрасневшую и влажную от слюны.       — Значит, против моих частичек на тебе и в тебе ты не возражаешь? — спросил младший брат, оставляя такой же красноватый след на его шее.       — Нет, но… душ потом я всё же приму, — улыбнулся старший Учиха, да и Саске чуть приподнял уголки губ, наконец-то за весь день испытывая облегчение.       — Не думаю, что ты сможешь полностью отмыться от меня, — заметил Саске, проводя ладонью по его бедру, от колена до поясницы. Итачи, расслабившись под ним, немного подвинулся и согнул ноги, благодаря чему братик оказался прямо между них.       — Нет, — младший Учиха покачал головой, когда пальцы Итачи мягко сжали его пах. — Сначала скажи, что там произошло. Вы не могли просто стоять и смотреть друг на друга, — проворчал юноша. — То есть, он не мог всю ночь смотреть на тебя. Если он не использовал твоё тело, значит, унижал словами?       — Саске, я обязательно расскажу тебе об этом, но сейчас неподходящий момент, — Итачи шевельнулся, и младший брат почувствовал, что старший снова возбужден, хотя он практически не касался его.       — Знаю, опять обманешь, — Саске двинулся вниз и замер, когда его голова оказалась прямо между его ног, — но сейчас нам и правда не до разговоров, — он тут же замолчал, жадно припав губами к его плоти. Итачи был очень хорош в ласках языком, и Саске старался не уступить ему в этом. Он делал то же самое, но добавлял своё — чуть больше грубости, придающей остроту ощущениям. Покусывал его бедра время от времени и сжимал мошонку пальцами, зная, что ему такое нравится. Уколы боли сквозь пелену удовольствия. Итачи был искусен в этих границах, а Саске старался приблизиться к ним, но не перейти. Контроль этого баланса — вот в чём был секрет самой тонкой и чувственной техники.       — Саске, — юноша почувствовал, как его тянут за волосы и недовольно поднял голову, укоризненно смотря на брата — он так хотел закончить это дело и почувствовать вкус спермы во рту, а тот прервал его.       — Иди ко мне, — добавил Итачи, маня его к себе. Саске лёг на его разгоряченное тело сверху, никак не ожидая, что брат сразу же примкнёт к его губам.       — Что ты делаешь? — шепнул младший Учиха, понимая, что тоже готов к очередному соитию. — Отомсти мне.       — Что? С его я должен тебе мстить? — выдохнул Итачи, касаясь губами его щёк и скул. — Ведь месть — это твоя песня.       — Я грубо тебя брал. Ты должен сделать то же самое! — возмущенно ответил тот.       — Я уже сделал это. Разве ты забыл? — Итачи снова нашёл его губы и протолкнул язык как можно глубже в его рот, чтобы тот не смог ответить сразу.       — Ты про первый раз? — задыхаясь, спросил Саске. — Этого мало. Мне нужно ещё…       — Мне тоже, — прервал его старший брат. — Я сегодня немного… голоден, — несколько неуверенно добавил он. — Так что тебе лучше воспользоваться ситуацией.       — Да, я заметил, — Саске снова невзначай коснулся его плоти. — У тебя постоянно стоит, — с примесью сарказма шепнул он.       — Какая наблюдательность, — не менее иронично поддел его Итачи. — Надеюсь, мы не будем разводить полемику по поводу того, кто кого возьмёт? — старший Учиха провокационно развёл согнутые в коленях ноги и завлекающе приоткрыл рот, будто уже был готов стонать. Саске, видя всё это, затрясся в обуревающем возбуждении и накинулся на него. Вошёл так несдержанно, что Итачи судорожно, практически со стоном выдохнул и вцепился пальцами в плечи любовника.       — Нет… — останавливая сам себя, Саске замотал головой, — прекрати делать из меня одержимого зверя. На этот раз… — он склонился и поцеловал его в кончик подбородка, — всё будет по-другому.       — И как же? — сбивчиво спросил тот. Вместо ответа Саске схватил подушку, которая лежала рядом с ним и подложил её под поясницу брата, поднимая его таз на уровень своих бедер. Прижался к нему теснее и закинул одну ногу на плечо. Уперся ладонями в постель возле его головы и склонился над его лицом. Выражение было слегка рассеянным, но преисполненным любопытством.       — Я буду нежным, — проводя по его губам кончиком языка, заявил младший брат, на что старший вскинул брови.       — Ты и нежным?       — А что, я не могу быть таким? Я буду двигаться плавно и осторожно, — Саске делал всё, о чем говорил, — чтобы ты не захлёбывался в своих стонах, а чувствовал каждый миллиметр моего тела. Чтобы ты наслаждался каждой секундой нашей связи и жаждал ещё. Буду целовать тебя и ласкать самые чувствительные места … — он снова примкнул к полуоткрытым губам, глубоко и проникновенно целуя, одновременно неторопливо погружаясь и выходя из него. Тело Итачи всегда легко принимало его: даже если брат не был готов к половому акту, он мог настроиться и расслабиться так, что не чувствовал дискомфорта. Но сейчас было не просто легко. Саске казалось, что не он управляет всеми своими движениями, а брат каким-то образом подстраивает его под себя, заставляет двигаться так, как желает он, а не как хочет сам Саске. Юноша держал своё обещание: двигался медленно, размеренно и глубоко, как нравилось любовнику, тем самым давая ему ощутить весь вкус секса. Поза была очень удобной: Саске мог смотреть на него, мог целовать его губы, шею, плечи. Часто приникал к груди, обводя языком или покусывая соски. Итачи тоже целовал его, приподнимая голову, гладил руками спину. Им обоим было невероятно приятно заниматься такой «спокойной» любовью. Но её течение нарушил спонтанный жест Итачи: скользнув ладонями по спине Саске вниз, он несильно стиснул его ягодицы и надавил на них, чтобы младший брат прижался к нему плотнее. Саске прижался, но это вышло скорее инстинктивно, чем намеренно: его пробил очень сильный всплеск возбуждения, и юноша едва не закончил.       — Ита...чи... Не делай так больше, — задыхаясь, прошептал он, отстраняясь и выходя из его тела. — Я чуть… всё не испортил!       — Правда? — старший Учиха тоже сбил дыхание и ужасно желал продолжения. Но не менее ужасно хотел подшутить над братишкой. — Подумал о том, как было бы здорово, если бы тебя тоже брали, пока ты имеешь меня?       — Замолчи, — Саске зажмурил глаза, пытаясь выкинуть из головы пробирающий образ, навязанный братом.       — Отчего же? — Итачи поднял спину и коснулся рукой его напряженного лица. — Я могу это устроить, создав клона.       — В другой раз, — буркнул Саске и снова повалил его на спину. — Сейчас хочу попробовать кое-что, — он пристроился сбоку и приподнял левое бедро брата. Поняв, что тот хочет сделать, Итачи чуть повернулся, ощущая, как младший прижимается к нему слева и снова погружается в его тело.       — На боку? — улыбнулся любовник, чувствуя, как Саске просовывает руку под его поднятым бедром и сжимает плоть, заставляя содрогнуться.       — Ты же хотел что-то новое. Мы еще не пробовали эту позу, — ответил тот, вытягивая шею и целуя левую часть его груди. Итачи поднял руки, цепляясь за изголовье и позволяя брату двигаться свободнее.       — Мы ещё много чего не пробовали, — закрыв глаза, старший Учиха наслаждался упоительными проникновениями и ласками члена и груди.       — Ты прав — нам всегда хватало делать это «по-собачьи», — проговорил младший Учиха и сильнее чем нужно куснул его сосок, отчего Итачи содрогнулся и едва сдержал короткий стон.       — У тебя член как железный, — усмехнулся Саске, лениво поглаживая напряженный ствол. — Тебе это нравится?       — Как будто ты не знаешь — насколько, — также весело ответил старший брат и сам двинул бёдрами. Теперь чуть не застонал Саске. — И не думай, что у тебя мягче, — игриво добавил Итачи и снова чуть сильнее сжал свои мышцы, заставляя братишку задрожать. Стиснув зубы, юный Учиха ускорил темп, чтобы старший не распоясывался, лежал смирно, изгибался и стонал — ведь это у него получалось лучше всего, когда он был снизу. Итачи исполнял его желания, а Саске, помимо его плоти, гладил его напряженный живот, ощущая мышцы, его грудь, которая часто поднималась от прерывистого дыхания, его бёдра, которые подрагивали от толчков, держал в ладони его достоинство: одним движением мог причинить сильнейшую боль или доставить неземное блаженство. Мог делать всё, что хотел, но желал лишь одного: чтобы брату было так же хорошо, как и ему.       — Нии-сан… — зашептал Саске, слыша, как имя брата сливается со стоном. Итачи развернул голову и впился в его губы, ощущая, что сам готов кричать от приближения экстаза. Пальцы младшего брата в последний раз стиснули его плоть, чувствуя, как та пульсирует у него в руках, а Итачи второй раз за ночь ощутил, как любовник заканчивает в него. Саске откинулся на спину, делая частые и неглубокие вдохи. Удовольствие было не таким безумным, как в предыдущий раз, но не менее упоительным. Как разный градус алкоголя: тот, что сильнее, быстрее пьянит, а тот, что слабее, оставляет длительные послевкусие. Однако не успел младший Учиха полностью насладиться этим самым послевкусием, как Итачи вдруг навис на ним и жадно припал к его груди. Саске подумал, что тот просто хочет послушать биение его сердца, как делал это прежде, однако тот начал недвусмысленно целовать и ласкать его кожу. Юноша, удивленный таким порывом, двинулся под братом и к ещё большему изумлению ощутил, что тот снова возбужден, хотя не прошло и больше пяти минут.       — Да что сегодня с тобой такое? — улыбнулся он, чувствуя, как пальцы, гладящие его бока, щекочут его. Итачи, накрыв его собой, развёл ноги братишки и уперся между них, давая явственнее понять свои намерения.       — Я уже говорил тебе — я немного голоден, — ответил ему брат, с силой стискивая бёдра любовника.       — И я не могу утолить его? Твой голод? — едва слышно прошептал младший Учиха, невольно откидывая голову назад.       — Только ты и способен на это, Саске…       Младший брат почувствовал крепкие объятья, а проникновенный поцелуй заставил его забыть обо всём на свете. Его тело расслабилось, но отдыхало недолго, вновь согреваемое любовью старшего брата.