Ложь закрытых глаз

      — В последнее время я тебя так редко вижу, — обреченно вздохнул Шисуи, когда очередной рабочий день подошёл к концу, а Итачи закрыл кондитерскую. Длинноволосый шиноби, виновато улыбнувшись, вернулся к прилавку и расстегнул верхние пуговицы на белой униформе.       — Прости, я и правда слишком зачастил с отгулами, — признался хозяин магазинчика. — Взвалил всё на тебя, а сам…       — А сам? — когда напарник замолчал, Шисуи многозначительно поднял брови. — Знаешь, дело не в том, что много работы, или мы с Наруто не справляемся. Нет, совсем не в этом. Ты, как владелец, совсем не обязан работать ещё и кулинаром, и продавцом. Просто раньше кондитерская для тебя была чуть ли не смыслом жизни: ты вкладывался в неё, вкладывал свою душу в эти стены, эту атмосферу, эти пирожные. Сбегал в эту кондитерскую и прятался здесь, — усмехнулся он. — А теперь, похоже, смысл жизни у тебя другой.       — Хочешь сказать, что теперь я не смогу в должной мере управлять кондитерской? Или что вкус моих пирожных изменился? — спросил его Итачи.       — Нет, отнюдь, — покачал головой друг. — Наоборот, их вкус стал ещё ярче. Ведь теперь они наполнены иным чувством, более сильным, чем прежде. В каждом пирожном чувствуется любовь, Итачи, жаль только, что твой источник вдохновения не узнает о твоих шедеврах. Но обратная сторона у всего этого всё же есть, — задумчиво протянул Шисуи, потирая подбородок. — Ты стал ещё более привлекательным, — недовольно проворчал он и щелкнул языком, вызывая у Итачи усмешку.       — Правда? И как это возможно?       — Знаешь, раньше твоя красота была холодной и неприступной, а теперь ледяная оболочка будто начала таять. Ты стал мягче и… слаще. Как густая горячая карамель, — он невольно облизнул губы. — Которая, впрочем, в застывшем состоянии режет не хуже ножа, — тут же поспешил добавить Шисуи, видя, как Итачи неуверенно оперся рукой на прилавок.       — Я до сих пор настолько сильно задеваю твои чувства? — негромко проронил Итачи и тут же нахмурился, чуть повернув голову в сторону. — Возможно нам стоит…       — Нет, дело не в этом, — догадываясь, о чем думает напарник, сразу же прервал его Шисуи. — Я знаю, что сражаться с твоим братом бесполезно, поэтому и не лезу. Но совсем расставаться с тобой тоже не хочу. Мне нужна… подпитка, — он ухмыльнулся. — Можешь называть это вдохновением. Ты вдохновлял и вдохновляешь меня, и твои чувства лишь усиливают это состояние.       — Значит, я твоя муза? — Итачи перестал хмуриться и даже улыбнулся.       — Вроде того, — задорно отозвался Шисуи, почесывая затылок. — А ты думал, благодаря кому я создаю эти кондитерские шедевры?       Итачи не успел ответить, поскольку и он, и его друг внезапно услышали тихое постукивание, будто капли дождя забили по витринам их магазинчика. Однако небо было хоть и сумрачным, но ясным. Итачи быстрее, чем Шисуи определил источник этого звука: оказывается, на ручку входной двери сел небольшой сокол и теперь постукивал по стеклу своим клювом.       — Похоже, что-то срочное, — Шисуи открыл дверь и отвязал от лапки небольшой цилиндр, где лежала записка.       — Миссия? — Итачи приблизился к нему и коснулся плеча.       — Да, причем совместная, — воодушевленно ответил Шисуи. — Давненько у нас их с тобой не было. Хотя… может, теперь ты и не рад? — он осторожно взглянул на напарника, а тот, отойдя, снял с себя белую униформу.       — Нет, отнюдь, — поправляя волосы, отозвался Итачи. — Я рад, что с тобой. За Саске мне постоянно приходится сильно волноваться — он хочет проявить себя и защитить меня, поэтому кидается в бой всеми силами. С тобой же я более спокоен и сосредоточен и не волнуюсь, что ты можешь выкинуть какой-нибудь фокус, как мой глупый брат, — хмыкнул он.       — Знаешь, вроде как ты его обзываешь, — пробормотал Шисуи, когда они оба выходили из кондитерской, — а всё равно это звучит очень ласково и нежно.       Этот день выдался тяжелым для младшего Учихи. Едва они с братом надоили молока и отвели коров на пастбище, и как только Итачи ушёл на работу, Саске обнаружил, что в загоне, где гуляли свиньи, образовалась большая дыра, и несколько молодых животных успели убежать. Мало того, они лишились и большей части кур: похоже, этой ночью их атаковала стая хорьков. Нескольких птиц они просто обглодали, а остальным перегрызли горло. Оставшиеся в живых куры были так напуганы что, скорее всего, в ближайшее время лишились возможности нестись.       — Вот ведь напасть, — вздыхала Микото, вместе с Саске собирая трупики птиц. — Давно у нас такого не было. Повадившись в курятник, хорёк ведь не остановится, пока не изведёт со свету всех кур, — сокрушалась она.       — И что же нам делать? — мрачно спросил Саске, тоже жалея, что они потеряли столько добра.       — Странно, Мадара обычно всегда охранял курятник и отпугивал мелких хищников, — произнесла Микото. — И с утра я его не видела. Убежал куда-то, — пожала плечами она. — Надо бы оградить курятник и пол попрочнее сделать, а заодно и стены укрепить, — посоветовала она.       — Ясно, я понял, — кивнул головой младший Учиха. — Тогда ты пока поищи свиней, а я займусь курятником.       — Куда же Мадара запропастился? — всё вздыхала Микото, — с ним бы дело пошло быстрее…       За пса Саске не особо переживал: Мадара порой уходил на пару дней, где-то рыскал, что-то вынюхивал, но всегда возвращался. Сейчас молодого Учиху больше волновал мелкий хитрый враг, который поставил своей целью извести их кур. В курятнике юноша обнаружил подкоп и дырку в полу, через которую хорёк и пролез. Ему пришлось практически полностью переделать этот курятник, обезопасив его со всех сторон. Несмотря на то, что домик был маленьким, работы оказалось на весь день. С братом он, конечно же, справился бы быстрее, но Саске не хотелось отвлекать его от собственной работы. Потратив на сарайчик весь день, к ночи он практически доделал его. Оставалось ещё несколько деталей, которые младший брат решил отложить на утро, ибо ощущал усталость и сильный голод: увлеченный работой, парень не ел весь день, лишь пару раз перекусывал из-за беспокойства мамы.       Приведя коров с пастбища, он вернулся в дом и с удовольствием принял душ, а после съел практически всё, что приготовила Микото к ужину.       — А Итачи ещё не вернулся? — удивлённо спросил Саске, опомнившись только на чае.       — Нет, что-то задерживается, — Микото взглянула на часы — было уже девять.       — Наверное, работы много скопилось, — Саске невольно зевнул. После тяжелого дня и сытного ужина ему очень захотелось спать. Но Итачи ему хотелось видеть не меньше, поэтому он решил подождать брата в его же комнате. Поднявшись наверх, Саске разделся и с удовольствием опустился на его кровать, наслаждаясь приятным запахом. Он прикрыл глаза, вспоминая их последнее «свидание». До сих пор в сознании стоял тот образ брата с мокрой прохладной кожей и волосами, которые от воды стали темнее и длиннее, и Саске то и дело вспоминал, как красиво извивалось его тело под водой. Как на лугу они согревались в объятьях друг друга, не стыдясь и не страшась, что их кто-нибудь увидит и разрушит их уединение. Прошло всего несколько дней, но ему снова хотелось близости с Итачи. И даже усталость и сонливость не помешали бы, если бы сейчас брат был рядом с ним.       «Я стал слишком нетерпеливым, — в который раз отмечал про себя Саске. — Думал, что со временем мы насытимся друг другом, и желание утихнет, но этого затишья хватает на пару дней. Где же ты, нии-сан?» — младший Учиха невольно обхватил подушку и подтянул колени к животу, отчего-то ощущая одиночество, хотя это состояние всегда было привычным для него. Вот уже прошёл час, второй, стрелки приближались к полуночи, а старшего брата всё не было. Саске то проваливался в сон, то возвращался к реальности и смотрел на вторую половину кровати, но та так и оставалась пустой.       «Наверное, на миссии, — в итоге пришёл к выводу он, переворачиваясь на спину и смотря в потолок. — Но почему не со мной? В последнее время мы всегда с ним ходили вместе. А теперь, наверное, с Шисуи. Да, мне не о чем беспокоиться, и всё же…»       И всё же Саске беспокоился. Он волновался за брата, потому что не мог быть рядом с ним. Не видел его собственными глазами, не защищал его собственными руками. Он хотел быть рядом с ним каждую минуту, но главным своим предназначением видел именно защиту жизни брата. И когда вот так приходилось доверять жизнь Итачи кому-то другому, Саске с трудом удавалось сдерживать свои эмоции и не бросаться вслед за ними.       — Отлично, даже до полуночи уложились, — произнёс Шисуи, когда шиноби уже переодевались в штабе Анбу. Миссия действительно выдалась простой: они выследили и пленили нескольких шпионов, затаившихся в Лесу Смерти.       — Да, ещё успеем поспать, — согласился с ним старший Учиха.       — Надеюсь, тебе дадут, — усмехнулся Шисуи, вместе с другом направляясь к кварталу Учих. — Твой младший брат же не управляем.       — Отнюдь. Меня он слушает, — гордо отозвался Итачи. — И если я захочу, то всё будет по моему.       — Оо, всегда знал, что тебе удастся приручить этого дикого кота, — рассмеялся Шисуи.       — И всё же не до конца. Если Саске что-то решит, даже я не смогу его переубедить. Он упрям, впрочем, как и я.       — Я рад, что вы, наконец-то, нашли общий язык друг с другом, — произнёс Шисуи. — Ведь когда у вас всё хорошо, ты улыбаешься, а твоя улыбка делает счастливым и меня.       — Я бы тоже хотел увидеть твою улыбку, Шисуи, — проронил Итачи и вдруг остановился прямо на окраине квартала Учих. Он поднял голову, как будто смотрел на звёздное небо и глубоко вздохнул.       — Что-то случилось? — тут же насторожился напарник, замечая, как бледное лицо стало бесстрастным. — Ты вроде как давно уже смирился со своей тьмой.       — Да, смирился, — выдохнул старший Учиха. — И всё же, кое-кто недавно подверг меня искушению, о котором я не могу забыть до сих пор. Прежде у меня не было страстных желаний, но вот, спустя шестнадцать лет, я снова захотел видеть, — признался он.       — Что ж, это поправимо, — тоже смотря в небо вместе с ним, ответил Шисуи. — Я уверен, что Саске сам желает поделиться с тобой глазами.       — Нет, дело не в глазах Саске или глазах Учих, — покачал головой тот. — Есть ещё одни, которые не принадлежали никому и выдерживают мой Шаринган. Но их цена слишком высока, и я не могу пойти на такое. Поэтому… — он снова вздохнул и сделал шаг в сторону квартала, прогоняя своё наваждение. — Что-то я с утра не слышал Мадары, — пока Шисуи терялся в догадках, добавил Итачи.       — А, я видел его у тренировочного поля, — проговорил друг. — Он бегал с какой-то собакой. Надеюсь, сюрпризов не будет, — прыснул кондитер.       — Разум Мадары силён, он всегда подавлял звериные инстинкты, — возразил Итачи. — Мы не стали его кастрировать, но за все эти годы он ни разу ни с кем не спаривался.       — Бедняга, — искренне посочувствовал ему Шисуи. — Даже людям порой сложно справиться со своим естеством, чего уж говорить о собаках.       — Для шиноби это не проблема, — улыбнулся Итачи. — Если, конечно, ты не влюблён до безумия. Что ж, — хозяин кондитерской остановился перед своими воротами, — вот я и дома. До встречи, Шисуи, — вежливо попрощался он и прошёл к себе. Его друг, ещё с минуту постояв возле ворот, вздохнул и, засунув руки в карманы, отправился в другой конец квартала, где проживал сам.       Итачи не солгал. На удивление, искушение Орочимару ударило по нему с небывалой силой. Отступник задел самые глубокие струны его души и разбередил старые раны. Мысль о том, что он мог бы видеть Саске днями и ночами, разъедала его, сокрушала, делая слабым и зависимым. Смирение, которого он так тяжело добивался все эти годы, начало рассыпаться, из каменных опор превратившись в песчаные, омываемые водами солёного моря. Итачи старался не поддаваться ему, и всё же крошечное семя, посеянное искусителем, начало прорастать, опутывая его душу страстным желанием. Итачи было знакомо это чувство, и всё же прежде оно никогда не было таким сильным. Работая на Акацки, он мог видеть каждый день, но тогда это было лишь из-за страха тьмы. Свой прежний страх он поборол и совладал с ним, но желание постоянно видеть Саске подавить было сложнее. Особенно, когда существовал прямой путь к его осуществлению.       «Так и думал, что он будет здесь», — приняв душ, Итачи поднялся к себе и уже в коридоре ощутил слабую ауру его чакры. Время было позднее, но младший брат, похоже, не спал: цвет его чакры не был ровным, постоянно вспыхивали то яркие, то тёмные краски. Когда старший Учиха прошёл в комнату, эти вспышки усилились, и даже на расстоянии он услышал дыхание брата.       — Наконец-то, — недовольно проворчал Саске, отбрасывая подушку и приподнимаясь на постели на локтях. Итачи, подойдя к кровати, опустился на неё и взъерошил непослушные волосы братишки.       — Что? — весело спросил он, переворачиваясь на бок лицом к Саске. — Почему не спишь? Уже поздно.       — Потому что волновался и ждал тебя. Ты долго, — снова угрюмо ответил младший брат, тоже опускаясь напротив него.       — Отнюдь, эта миссия была очень короткой, — возразил старший Учиха, касаясь кончиками пальцев его скул и щёк.       — Ты был с Шисуи? — Саске стал понемногу добреть от этих нежных прикосновений.       — Да, мы с ним быстро разделались со шпионами в Лесу Смерти. А ты? Как провёл сегодняшний день?       — Боролся с хорьками, — кисло ответил младший Учиха, утыкаясь старшему лбом в грудь. — За ночь они лишили нас половины кур и сделали подкоп в курятник. Пришлось его забаррикадировать. Да ещё Мадара куда-то делся…       — Да, Шисуи сказал, что видел его на окраине деревни. Похоже, он нашёл себе занятие поинтереснее, чем охранять наших кур, — усмехнулся Итачи, снова поглаживая и ероша его торчащие волосы. Чакра Саске стала намного спокойнее с его приходом, а цвет выровнялся и посветлел.       — Тебе и правда не стоит так сильно волноваться за меня, Саске, — негромко произнёс старший Учиха. — Во-первых, я не так слаб, как ты думаешь, а во-вторых, я был не один.       — Знаю, — глухо прохрипел юноша. — Во все передряги ты всегда попадал именно со мной, а не с Шисуи. И всё же… не могу избавиться от этого чувства страха, когда тебя нет рядом, — признал он.       — Бедный глупый братик, вечно придумываешь себе проблемы, — Итачи поцеловал его в лоб, а Саске что-то пробурчал. — Дашь мне сегодня поспать? — ласково спросил он.       — Пока тебя не было, я лежал в твоей постели и думал, как же сильно я хочу тебя. Но вот ты пришёл, и сразу стало спокойно, — ответил ему Саске. — Да, наверное, лучше поспать. Сегодня у нас двоих был тяжелый день.       — Да, спокойной ночи, Саске.       — Спокойной ночи, нии-сан…       Однако сон Саске отнюдь не был спокойным, несмотря на то, что тепло Итачи и его запах были гарантом крепкого сна. Юный шиноби быстро уснул, как будто провалился в бездну, но вскоре начал что-то ощущать. Во сне это было, или наяву — он не знал, ведь все его сны в этом доме были очень реалистичными. Шиноби очень удивился, попав в знакомый осенний лес, где голые ветви деревьев переплетались друг с другом, а густой туман застилал всё вокруг. Было холодно, Саске различал пар, который вырывается из его рта. Одет он был в то же, в чем и уснул — в темную клановую одежду. Мало того, на нём не было обуви, поэтому ноги очень быстро стали замерзать. Не зная, что делать, юноша прошёл вперед, сжимая себя руками и оглядываясь по сторонам. Здесь было очень тихо, даже ветер не завывал между голых веток. Саске шёл долго и весь продрог, но наконец-то увидел что-то перед собой. Он вышел на крутой утёс, под которым шумело серое холодное море. На краю этой скалы кто-то стоял, и юный Учиха мгновенно узнал длинные густые волосы, спадающие ниже спины, и багровый доспех.       — Мадара, — проронил Саске, приближаясь к нему и хмурясь. — А я всё думал, куда ты запропастился. Давно мы с тобой не встречались вот так. Что, наконец-то решил сразиться со мной? Теперь мои глаза такие же сильные, как и у тебя.       — Поздно, — проронил Мадара, глядя в свинцовое небо, которое вот-вот было готово разразиться бурей. — Мой путь завершён.       — Как так, — опешил Саске, внезапно ощущая в себе что-то гнетущее. — Ты… собрался умирать?       — Смерть никогда не страшила меня, — спокойно продолжил воин. — Но почему-то именно сейчас я не хочу идти туда, — он так и продолжал смотреть на небо, а Саске ощутил на себе первые капли дождя. — Мне нужно ещё немного времени, нужно ещё побыть здесь.       — Но почему? — стуча зубами от холода, спросил юный Учиха. Ветер на этом утесе был очень сильным и практически сбивал его с ног, поэтому приходилось кричать, чтобы донести слова до Мадары. — Разве ты не хочешь скорее встретиться со своим братом? С Изуной?       Внезапно Мадара развернулся и посмотрел прямо на юного Учиху. Ветер трепал его волосы, а суровое лицо было очень угрюмым, будто воин собирался вступить в бой. Глаза его были черными, а мгла в них казалась бесконечной, и всё же в самое глубине Саске смог уловить свет. Ветер смешался с туманом, и вскоре образ Мадары начал таять, а холод отступать.       — Там я с ним больше не встречусь, — вместе с порывом ветра донеслись до него последние слова Мадары. Холод окончательно ушёл, и Саске, дрожа с головы до ног, ощутил, как с силой сжимает тело брата.       Итачи тоже ощущал тревогу, хотя она была иного рода. Несмотря на отсутствие зрения, ему снились сны, но чаще они были размытыми образами, которые он забывал. С приходом Саске молодой человек время от времени видел сны о детстве, а когда узрел его взрослого, отчего-то перестал видеть сны совсем. Но этой ночью его сновидение было удивительным. Настолько, что даже он, мастер иллюзий, не мог отличить сон от реальности. Место, в котором Итачи оказался, было знакомым: под ногами золотистый горячий песок, на котором невозможно простоять больше десяти секунд. Волосы развевает тёплый ветер, слева слышится шум моря, и запах соли заполняет все лёгкие. Не в силах стоять на раскаленном песке, Итачи двинулся влево и коснулся прохладных волн. Его стопы тут же почувствовал облегчение, а взгляд остановился на играющих бликах воды. И только сейчас он понял, что видит это. Видит своими собственными глазами.       — Но как? — Итачи сначала посмотрел на свои стопы, которые были в воде, а затем поднял ладони перед глазами и сжал пальцы в кулаки. Ещё одним удивлением стало то, что всё было маленьким. Его разум — разум взрослого, а тело ребенка. Лет десяти, ещё до той аварии. Он коснулся и своих волос — те тоже были короткими и едва доходили до плеч.       — Если я впервые вижу это место, — вслух произнес он, слыша, что голос высокий, — то как могу знать, где я? — Итачи огляделся по сторонам, но кроме моря, песка и пальм здесь не было ничего. Он пошёл вдоль берега, ощущая, как ноги утопают в мокром песке, и каждый шаг даётся с трудом. Да, это место красивое и тёплое, здесь он может видеть и наслаждаться этой природой, но что ему тут делать одному? Без Саске…       Внезапно он кого-то увидел. Итачи были уверен, что вокруг никого нет, но стоило на мгновение отвлечься, как впереди появился какой-то человек. Веря, что он оказался здесь не случайно, Учиха стал приближаться к нему, и зоркие глаза позволили разглядеть незнакомца. Он был очень похож на Саске, но всё же Итачи сразу понял, что это не его младший брат: одетый в клановую одежду Учих, он был высоким и стройным. Темные волосы торчали на макушке и на затылке, но сзади были собраны в хвост и доходили до спины. Черты его лица были чуть мягче, чем у Саске, а взгляд не такой угрюмый и суровый. Когда Итачи приблизился к нему, молодой человек обернулся, и на бледных губах скользнула робкая улыбка.       — Мы давно с тобой не виделись, Итачи-кун, — проронил юноша, а у маленького Учихи по спине побежали мурашки. — Таким я тебя и запомнил, — он положил ладонь ему на макушку и слегка потрепал волосы.       — Изуна… — проронил Итачи, ошеломленно глядя на него. — Не думал, что встречусь с тобой когда-либо, — ощущая внутри несвойственную робость, добавил он. — Я… что-то сделал не так? Душа Мадары в безопасности, думаю, скоро его час придёт.       — Нет, ты всё сделал правильно, Итачи-кун.       — Или ты боишься, что я отдам его душу Орочимару за глаза? — догадался старший Учиха. — Нет, этого не произойдёт. Я не пойду на такую подлость, — заверил он.       — Я знаю, что ты не предашь меня, — покачал головой Изуна. — Похоже, на этот раз я предам тебя. И брата, — прошептал он и зажмурил глаза, будто опасался, что из них посыпятся слёзы. — Прости, Итачи-кун! — воскликнул он и, сорвавшись с места, побежал вглубь острова.       — Эй, постой, куда ты? — Итачи сорвался следом, но из-за того, что был в детском теле, не смог догнать его. Изуна быстро убегал, а среди зарослей лиан и папоротника Итачи потерял его. Задыхаясь, он остановился у дерева с широким стволом. В глубине острова было очень душно и жарко, хотелось вернуться к морю и ступить в прохладную воду. Но как только Итачи подумал о том, чтобы вернуться к берегу, в пяти метрах от себя он увидел лестницу, ведущую под землю. Вокруг неё было небольшое крыльцо, на сводах которого старший Учиха разглядел две извивающихся змеи. И понял, откуда знает это место, хотя ни разу не видел его. Это был тот самый Остров Демона, где и зародились его сомнения. Недолго думая, Итачи ступил на эту лестницу, и вскоре тьма поглотила его тело, да и разум погрузился во мрак.       — Нии-сан? — проснувшись, Саске увидел, что его брат лежит с открытыми глазами и будто смотрит в пустоту. Итачи не отозвался и, испугавшись, что что-то случилось, младший Учиха тронул его за плечо. Похоже, старший брат на самом деле спал, поскольку невольно вздрогнул от прикосновения и несколько раз моргнул, словно хотел избавиться от тьмы в глазах. Но, поняв, что вернулся к реальности, смиренно опустил веки и глубоко выдохнул.       — Доброе утро, — проронил он, приподнимаясь и упираясь ладонями в постель.       — Думаешь, доброе? — скептически отметил Саске, глядя на его растрепанные волосы. Обычно Итачи мало ворочался во сне и спал спокойно, но явно не в этот раз.       — Скорее, странное, — усмехнулся старший Учиха. — Сон приснился очень уж реалистичный. Давно я таких не видел.       — Тебе тоже? — ахнул Саске, вцепившись ему в колено. Итачи, положив руку ему на плечо, коротко кивнул, ощущая напряжение младшего братишки.       — Мне снился Мадара, — первым выпалил младший Учиха. — Сказал, что его путь подошёл к концу, и что он не хочет умирать. Я его спросил, а как же Изуна? На что он ответил, что не встретится с ним там. В общем… странно это, — пробубнил юноша.       — Но ещё страннее то, — продолжил Итачи, — что мне как раз-таки приснился Изуна.       — Да ладно! — практически присвистнул Саске. — И что? Что с ним?       — Ничего такого. Я думал, что он волнуется, не отдам ли я душу Мадары в обмен на глаза, но вместо этого Изуна сказал, что предаст меня и своего брата. Потом он убежал, а я его не смог догнать, поскольку пребывал в своём детском теле, но вдруг понял, что мы с ним находились на Острове Демона. Том самом, где у Орочимару расположена лаборатория.       — И что это значит? — взволнованно спрашивал Саске, теперь цепляясь в ноги брата двумя руками. — Мы должны попасть туда? А вдруг этот старый хрыч похитил Мадару, и Изуна просил снова спасти его?       — Не знаю, если так, то дело плохо: Орочимару будет сражаться за своё творение в полную мощь. Не нравится мне всё это, — нахмурился старший Учиха. — Да ещё наш Мадара пропал.       — Может, он вернулся, — Саске первым спрыгнул с кровати, ощущая, как по ногам тут же прошёл холодок. Пока Итачи поднимался и заправлял постель, его младший брат буквально скатился с лестницы и обыскал каждый уголок в доме, а затем обежал весь двор. Но, к сожалению, Мадары так и не нашёл.       — Неужели он погибнет вот так? — во время завтрака размышлял Саске. — Может ушёл, чтобы где-нибудь тихо умереть? Но тогда зачем являться во сне?       — Не думаю, что это просто сны, — покачал головой Итачи, согреваясь горячим чаям. — Братья пришли к нам одновременно в одну и ту же ночь. Возможно, я в этом частично виноват, — признался старший Учиха.       — И как же? — удивился младший.       — Я усомнился в себе и на мгновение допустил мысль о сделке с Орочимару, — Итачи стиснул глиняную чашку сильнее. — Саске, с тех пор я постоянно думаю о том, что было бы, если бы я вновь обрел глаза. Не подделку, не замену, а настоящие глаза, которые стали бы мне родными. Да, с тех пор, как ты вернулся, желание вновь видеть всегда настигало меня, но никогда не было настолько сильным. Потому что прежде я знал, что вариантов нет, а теперь он появился. Этот путь к прозрению.       — Идём туда, — резко поднявшись на ноги, выпалил Саске. — Все к одному, Итачи: и твои желания, и сны, и опыты этого извращенца. Если он поймал Мадару, мы освободим его, а заодно достанем тебе глаза. Ты не хочешь быть подлецом, я знаю, поэтому я достану их любым способом. Хоть уничтожу весь остров. Идём, — твёрдо повторил Саске, а Итачи как никогда захотел последовать его решительности и воли.       Возвращаясь на Остров Демона, Саске испытывал странное чувство дежавю, будто был здесь только вчера, хотя с того момента прошло уже больше двух недель. Они снова летели на его ястребе, рассекая волны из ветра, но на этот раз не стали скрываться от звукового барьера и подавлять свою чакру. Как только братья сошли на берег и отпустили птицу, Итачи не удержался и коснулся плеча младшего брата, его глазами смотря на остров. Да, картинка была точно такой же, как в его сне, что для старшего Учихи оставалось загадкой: ведь в прошлый раз, кроме лаборатории Орочимару, он ничего не видел.       — Нии-сан? — осторожно спросил Саске, поняв, что брат смотрел его глазами.       — Нет, ничего, просто проверил, — торопливо ответил тот. — Пойдём, кажется, лаборатория находится в той стороне, — он шагнул в лес, ощущая, что Саске не отстаёт. На этот раз вход в лабораторию они нашли быстрее, да и маленькие белые змейки встретили их почти у самого берега: они не нападали, а скорее вели их. Братья спустились в подземелье и прошли по длинным коридорам, вымощенным камнем, к центральному залу, слыша, как гулким эхом отдает каждых их шаг.       Здесь ничего не изменилось. Большие колбы со слабым зеленоватым светом занимали всё пространство зала. В них плавали человеческие и нечеловеческие органы, ткани и даже части тел. Саске старался меньше обращать на это внимания и искал глазами Орочимару. Итачи ощутил его быстрее и, ведя брата за собой, обогнул несколько колб. Они подошли к той, где исследователь выращивал эмбриона и с удивлением застали саннина прямо перед ней.       — Снова вы, — не оборачиваясь, прокряхтел Орочимару, а его голос удивил Саске. Обычно нукенин насмехался над ними и сыпал своими двусмысленными неприятными шуточками, но сейчас его тон был каким-то недовольным и даже подавленным.       — Как видишь, — кисло отозвался Саске, чуть выступая вперед. — Мы пришли по делу. Это ты похитил Мадару? — прямо спросил он.       — Что? — Орочимару всё же немного развернулся, и младший Учиха отчего-то снова ощутил холодок в ступнях. Змеиный взгляд был очень острым и ледяным, без толики насмешки. — Я лишился души Мадары несколько лет назад и с тех пор не видел и не слышал о ней. Так что, я ничего не крал, в отличие от твоего брата, — язвительно сказал он и снова отвернулся.       — Орочимару, — громко произнёс Итачи, и на этот раз холодок прошёл по спине Саске. — Что с этой колбой? — старший Учиха, приблизившись, коснулся пальцами толстого стекла. — Я не чувствую в ней жизни, — обращаясь к исследователю, добавил он. Саске видел, как губы нукенина болезненно скривились, а глаза из-за подводки стали похожи на щели.       — Потому что её больше нет, — было видно, с каким трудом даются ему слова. — Зародыш погиб, — Орочимару отвернулся от них и подошёл к другой колбе, вероятно, стараясь найти своё самообладание. — Также, как и предыдущий, хоть и продержался дольше.       — Вот как, — проронил Итачи, опуская руки и несколько хмурясь. — Не думал, что на тебя это настолько сильно повлияет.       — Конечно повлияет, Итачи-кун, ведь я вложил в этот эксперимент все свои знания, — огрызнулся тот. — Но этого оказалось недостаточно.       — Похоже, ты расстроен, — резко продолжил Саске, не испытывая к нему какого-либо сочувствия, — но нам нет до этого дела. Раз твой эксперимент провалился, значит, и душа Мадары тебе не нужна. Отдай нам глаза, и мы уйдём, оставив тебя в живых, — пригрозил он. На что Орочимару громко усмехнулся и оскалился, но не злобно, как обычно, а как будто прятался за этой кривой маской.       — К твоему сожалению, Саске-кун, этот эксперимент тоже провалился. Хоть и не сразу, но в итоге кровь Итачи-куна, создавшая Шаринган, всё же разъела и эти глаза. Меня преследует один провал за другим, что за невезение, — разочарованно вздохнул он.       Итачи, услышав это, невольно опустил голову, сильнее хмурясь, и стиснул кулаки. Саске буквально услышал, как оборвалась его нить надежды, и это взбесило его: Итачи всегда старался не поддаваться надеждам, зная, к какому разочарованию они могут привести. И вот, самое страшное, случилось.       — Значит, ты нам больше не нужен, раз не можешь принести никакой пользы, — прошипел младший Учиха, а его глаза окрасились алым. В одно мгновение он достал свой клинок и приложил его к горлу Орочимару, но саннина успела спасти змея, которая остановила меч своей пастью, выбравшись из рукава хозяина.       — Тише, Саске-кун, — к тону нукенина начала возвращаться привычная насмешка. — У меня есть одна идея. Глаза, напитанные кровью Учих, были полезным опытом и, проведя некоторые исследования, я разработал ещё одну технику, которая, возможно, поможет побороть влияние крови. Я создам новые глаза, лишенные этого недостатка при одном условии.       — И каком же? — хладнокровно спросил Итачи, а Саске, цокнув языком, опустил свой меч. Змея снова заползла в рукав Орочимару, а сам мужчина вернулся к колбе, где был зародыш.       — Над мёртвым эмбрионом я тоже провёл ряд экспериментов, — издалека начал он. — И пришёл к выводу, что возможно, дело вовсе не в душе. А в моих клетках. Ведь у меня у самого нет души, поэтому и ребенок не может появиться.       — У всех людей есть душа, — возразил Итачи. — Даже у тебя, Орочимару. Пусть она тёмная и грязная, но она есть.       — Это неважно, — отмахнулся саннин. — Мне нужно ещё кое-что. Со своими клетками я пытался несколько раз, но чтобы сравнить результат, я должен попробовать создать гомункула из других клеток, — его взгляд перешёл с застывшего Саске на хладнокровного Итачи, и на губах появилась знакомая хитрая усмешка. — Из твоих, Итачи-кун, — выдал он, а Саске чуть не заскрипел зубами от негодования. Впрочем, хладнокровие брата сдерживало и его.       — Но тогда, теоретически, это будет мой ребенок, а не твой, — спокойно ответил ему Итачи. — Ведь ты хотел именно своё продолжение.       — Но создам его я. Я буду его создателем, а значит, родителем, — возразил Орочимару. — К тому же, ещё не известно, получится ли что-то с твоими клетками.       — А если получится? Я не могу так поступить, — покачал головой Итачи. — Не смогу спокойно жить, зная, что где-то, возможно, есть часть меня. Это…       — Хватит, нии-сан! — в сердцах прервал его Саске. — Это всего лишь клетки. Из каких-то клеток не может получиться твоё продолжение. Мои клетки тебя устроят? — раздраженно спросил он Орочимару. — Я готов их отдать для эксперимента вместо брата в обмен на глаза.       — Хм… — саннин на мгновение задумался, а затем кивнул головой. — Вполне подойдут, Саске-кун. Мне нужна кровь и плоть, — он щёлкнул пальцами, и в воздухе появились две ёмкости: одна была узкой, напоминающей пробирку, а вторая скорее походила на стеклянную коробочку.       — Тогда… — Саске снова обнажил свой клинок, однако не успел он им полоснуть по предплечью, как Итачи перехватил его запястье.       — Нет, Саске, — попросил он, забирая у него меч. — Глаза нужны мне, значит, и отдать что-то за них должен я. Раз уж так сложилось, то… — не договорив, Итачи сделал надрез на ладони и сомкнул кулак. Капли крови начали стекать в пробирку, быстро наполняя её. Однако едва он успел закрыть её, как случилось непредвиденное: змея, что была в рукаве Орочимару, неожиданно выпрыгнула оттуда и вонзилась своими клыками прямо в предплечье младшего Учихи. Саске глухо простонал от боли, когда саннин потянул своего подопечного за хвост и рванул на себя. В зубах змеи остались кусочки его кожи.       — Как обычно играешь не по правилам, — с отвращением прошептал Итачи, подбегая к брату и ощупывая его раны. Он исцелил их, используя простейшие медицинские дзюцу, но всё-таки на левом предплечье у младшего брата остались шрамики от зубов.       — Саске-кун сам согласился, так что не думаю, что он против, — ответил Орочимару, пряча добытые образцы для эксперимента. — К тому же, используя разные клетки и их комбинации можно добиться значительного эффекта.       — Неважно, нии-сан, — попытался успокоить старшего брата младший. — Мне и правда не жаль это для тебя. Главное, чтобы всё получилось. За сколько ты сможешь создать глаза? — обращаясь к Орочимару, спросил он.       — Думаю, что месяца за три, — торопливо ответил тот, вероятно, сгорая от желания начать новый эксперимент.       — Что ж, тогда мы подождём, — Итачи коснулся плеча Саске, а брат кивнул.       — Но если эксперимент пройдёт успешно, и ты станешь использовать этого гомункула для злого умысла — я убью вас обоих, — перед уходом пригрозил ему Саске. Орочимару лишь в очередной раз плотоядно улыбнулся и удалился в свою лабораторию, предвкушая своё новое грандиозное исследование. Теперь ему ничто не помешает достичь своей цели.

Конец III части