Ложь закрытых глаз

      Клокочущая ярость не угасала. Саске не мог выпустить её наружу, поэтому его буквально разрывало изнутри. Он не мог принять того факта, что Итачи поступил подобным образом, практически отказавшись от него. Мало того — он даже не захотел попытаться что-то вспомнить и принять своего младшего брата. Просто отрезал любую возможность на взаимопонимание. Саске было это знакомо — такое поведение брата и негативные чувства, распирающие изнутри. Да, схожие эмоции он ощущал тогда, ненавидя Итачи всей душой. И вот сейчас, любя его до безумия, он снова испытывает гнев и раздражение, потому что его отвергли.       «Не ты ли всё время говорил мне о том, как сильны твои чувства, Итачи? — стоя на крыше самой высокой башни резиденции Казекаге, юный Учиха ощущал, как сухой ветер режет по глазам. — Как ты мог предать меня? — недоумевал он. — Думаешь, я поверю, что ты так просто забыл меня? Забыл то, как отдал мне глаза, какие чувства испытывал всё это время? А может, ты специально? Хочешь проверить меня? Что ж, знай, что я не откажусь от тебя. Я верну тебе воспоминания любым способом».       Прошло несколько дней с тех пор, как Саске прибыл в деревню Скрытого Песка. Он находился в замешательстве, не зная, что делать дальше. Силой тащить Итачи в Коноху он не мог, ибо тогда ему бы пришлось сражаться со всеми шиноби Песка во главе с Казекаге. Наруто предлагал ему вернуться в Скрытый Лист одному и подождать, когда Итачи всё вспомнит. Но и этого младший Учиха сделать не мог. Поэтому остался здесь, надеясь, что сможет найти какие-то иные пути к своему брату. Они не пересекались, но Саске постоянно наблюдал за ним издалека, стараясь лишний раз не привлекать внимания к своей персоне. Гаара тоже был хорошим сенсором и наверняка почувствовал, насколько очевидны мотивы младшего брата. И Саске тоже почувствовал. Что между Итачи и Казекаге не всё так просто.       Он наблюдал за ними день за днем, стоя на самой высокой башне обзора деревни Песка. Его Шаринган был активирован постоянно, но юный Учиха не ощущал усталости в глазах. Зато он видел всё, абсолютно всё, что происходило в Сунагакуре и знал о каждом шаге своего брата. Особое внимание Итачи к себе не привлекал. Он не выделялся чем-то необычным, разве что, своей красотой и умением вести долгие, наполненные рассуждениями, беседы. Большую часть времени старший Учиха проводил в той самой комнате резиденции, предназначенной для отдыха. Гаара приставил к нему юного генина Песка и приказал принести из местной библиотеки самые интересные книги по истории и искусству. Мальчик безустанно читал их для гостя, а тот внимательно слушал и анализировал всю полученную информацию. В основном это происходило в первой половине дня, а после обеда Итачи порой долго музицировал, оставаясь в одиночестве. Вечер же он проводил вместе с Казекаге за интересным разговором. Также старший брат любил просто гулять в одиночестве по улицам деревни Песка, которые хорошо изучил, и проводить время в Суна данго, наслаждаясь сладостями.       «Хоть что-то в нём не поменялось», — отметил Саске, глядя на то, как вечером его брат вместе с Казекаге возвращаются из кафе. Шаринган не мог лгать, а младший Учиха как никто другой замечал, как меняется настроение его брата, когда он встречался с Гаарой. Насколько тесным и необходимым стало общение и обоюдные встречи. И это беспокоило его гораздо больше, чем отсутствие воспоминаний. Эта новая связь, самая первая — в чистом сознании отпечаталась как самая сильная и, возможно, единственная, которая была нужна Итачи. Ведь Учихи по природе своей привязываются лишь к одному человеку, который сыграл самую важную роль в их жизни. Итачи не видит, не знает, кто такой Гаара, но чувствует в нём силу, понимает, что может положиться на него, что тот защитит его и подарит спокойствие. Лишившись памяти, а вместе с ней знаний о собственных силах, он тянется к тому, кто обладает всем тем, чего теперь нет у него.       — А чем же я плох для тебя, нии-сан? — с прежним раздражением прошептал Саске, смотря на них сверху. — У меня есть и глаза, и сила, знания и власть. Думаешь, Казекаге убережет тебя от всего? — его губы пренебрежительно скривились. — Это мы ещё посмотрим.       Спустившись с высокой башни, юный Учиха накинул на голову капюшон, чтобы не привлекать внимания к своим глазам, которые не угасали уже несколько дней. Он торопливо прошёл через торговые ряды, наверняка зная, что найдёт Наруто именно здесь. Узумаки постоянно ошивался возле местной раменной, поэтому отыскать его не составило труда. К тому же, время как раз было для ужина.       — Саске? — искренне удивился Наруто, когда друг прервал его прямо на середине трапезы. — Проголодался? — заталкивая в рот приличную кучку лапши, спросил он.       — Нужно поговорить, идём, — коротко ответил Саске и, даже не став ждать его, развернулся в сторону резиденции Казекаге.       — А? — Наруто едва успел проглотить, как пришлось остатки рамена снова вливать в свой рот. Ведь не пропадать же еде! — Постой! — с набитым ртом воскликнул он, расплачиваясь и вскакивая с табурета. Учиха уже успел прилично удалиться, поэтому Узумаки пришлось его догонять. Тот быстро шел, отчего по дороге поговорить не удалось. В итоге Наруто нашел друга за резиденцией Казекаге, на открытой пустой местности, где часто проводились тренировки.       — Что-то случилось? — Узумаки очень настораживал активированный Шаринган напарника. Он как никто другой знал, что Саске на что-то решился.       — Я собираюсь вернуть Итачи домой, — холодно и твёрдо произнёс Учиха, направляя свой алый взгляд прямо на друга.       — Но… — Наруто начал хмуриться, — ведь он сказал, что пока не хочет возвращаться. Ты и сам согласился, что разумнее подождать, когда он всё вспомнит…       — Здесь он ничего не вспомнит, — оборвал его Саске. — Потому что здесь нет ни одной зацепки и связи с его прошлым. Ты понимаешь, что он должен вернуться? — с нажимом спросил юноша, на что Узумаки задумчиво поджал губы. Несколько секунд он переминался с ноги на ногу, а затем вздохнул.       — Понимаю, но… ты же не хочешь тащить его туда силой, Саске? — ощущая, что всё именно так и есть, угрюмо спросил он.       — Сейчас Итачи сам не понимает, где будет лучше для него, — проигнорировав его вопрос, ответил Учиха. — Однако он обрел сильных сторонников, поэтому мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть его обратно.       — Твой брат сейчас находится под защитой Гаары. Ты что, решил пойти против него?       — Решил. У меня хватит сил противостоять самому Казекаге. Но вот другие шиноби…       — Ты что, Саске! — Наруто, подлетев к нему, схватил друга за плечи и как следует встряхнул. — Идя против Гаары, ты идёшь против Песка! А поскольку ты шиноби Листа, то получается, что Коноха нападает на Суну!       — Значит я больше не шиноби Листа! — сбросив его руки с себя, раздраженно воскликнул Саске. — Между деревней и братом я всегда выберу брата, и ты прекрасно знаешь об этом. Знаешь, какие чувства я испытываю к нему, — его голос стал очень низким и вкрадчивым, отчего по спине Узумаки побежали мурашки. — И знаешь, что они сильны настолько, что затмевают мне разум.       — Вот именно, Саске, что затмевают, — на этот раз Наруто стиснул его за предплечья. — Пока не поздно, одумайся.       — Я уже всё решил, — покачал головой Учиха. — Ты поможешь мне?       — Помочь тебе? — Наруто разочарованно опустил руки. — Ты хочешь, чтобы я пошёл против Гаары? Но он мой друг…       — А я тебе что — не друг? — усмехнулся Саске. — Пришло время выбрать, на чьей ты стороне, Наруто. На моей или Гаары. Я ничего не имею против этого парня, но его власть над Итачи становится слишком сильной. Я должен это пресечь, пока не стало слишком поздно. Так ты со мной или нет? — снова мрачно спросил он, видя колебания во взгляде друга.       — Я… поговорю с Гаарой, — торопливо забормотал Наруто. — И с Итачи! Я всё разрешу, Саске, только не срывайся, хорошо?! — он начал отдаляться, одновременно выставляя руки вперед и жестом прося друга оставаться на месте. Затем развернулся и побежал так, что только пятки засверкали.       — Усуратонкачи, — невесело усмехнулся Саске, смотря ему вслед. — На этот раз, не получится никого уговорить…       Несмотря на то, что Наруто фактически отказался помогать ему, Саске не считал, что тот предал его и не винил напарника. У каждого была своя правда: у Саске, у Наруто, у Итачи, у Гаары. И Учиха понимал, что со стороны Узумаки его решение выглядит диким, необдуманным и крайне эгоистичным. Но на этот раз, в отличие от того, когда Орочимару забрал у брата душу, всё было иначе. Саске намеренно не действовал сразу, дав себе несколько дней, чтобы остудить голову и душу. Он взвесил все «за» и «против», поэтому этот выбор был осознанным, не основанным на страхе или на нехватке времени.       «Нет, теперь всё верно, — Саске снова передвигался по вечерним улочкам Сунагакуре и по мосткам между зданиями, внимательно вглядываясь в каждого, кто встречался у него на пути, — теперь только я буду нести ответственность за всё. Ты будешь моим, Итачи, хочешь ты этого, или нет. А когда вспомнишь… будешь сам благодарить за то, что я уберег тебя от неверного шага».       — Ты был прав, — Саске почувствовал того, кого искал, практически на краю деревни, в небольшой придорожной харчевне. А Акацки ощутил в нём стремление найти его, поэтому они снова встретились подальше от любопытных глаз.       — В чем же? — спокойно спросил Нагато, своими удивительными глазами оценивая состояние младшего Учихи.       — Мне снова нужна твоя помощь. Ты будто знал, что так будет, поэтому остался здесь.       — Нет, я всего лишь хотел попробовать Суна данго, — покачал головой тот. — Но они оказались настолько вкусными, что пришлось остаться в Песке на несколько дней. Я слышал, что произошло с твоим братом и знаю, о чем ты хочешь спросить меня.       — Может ли Риннеган вернуть ему память? — сходу спросил Учиха.       — Ты знаешь, что Шаринган лучше воздействует на разум и сознание, нежели Риннеган. Только почему-то ты им не воспользуешься?       — Ты знаешь, почему, — угрюмо ответил Учиха. — Я не могу забраться в его сознание, потому что между нами нет глазного контакта.       — К сожалению, его слепота осложняет дело. Техники наших глаз очень мощные, но эта мощь может лишь навредить такой хрупкой вещи, как сознание. Риннеган действует слишком грубо, здесь нужен более тонкий инструмент. Я могу попытаться проникнуть в его разум, но риск повреждения мозга без глазного контакта намного выше, чем с глазным. Это крайний вариант. Поэтому, будет лучше, если он вспомнит всё естественным путём.       — Что ж, я так и думал, — кивнул головой Саске. — Только этот естественный путь выходит слишком сложным для меня. Я хочу забрать Итачи домой, потому что там он быстрее вспомнит о себе и о прошлом, чем здесь. Вот только сам Итачи не хочет возвращаться в Коноху, а Казекаге опекает его.       — Каге этой деревни силён, — протянул Нагато. — Я не видел его силу, но своим ощущениям доверяю не меньше, чем глазам. Песок для него — такая же абсолютная защита, как Сусаноо для Учиха.       — Поэтому я беру Гаару на себя. Ты же помоги мне сдержать других шиноби и не дать развязаться войне. Я знаю, что Акацки не делают что-то, что не касается интересов организации. Поэтому можете использовать меня, как считаете нужным.       — Я передам Яхико твои слова, — кивнул Нагато. — Впрочем, об этом можешь не волноваться. Я действую не от лица организации, а по своим личным мотивам. К тому же, в деревне Песка есть человек, который мне интересен. Он носит фамилию моего клана, и мне любопытно наблюдать за ним. Он так не похож на меня, — губы Нагато внезапно тронула улыбка, хотя Саске казалось, что этот человек не может улыбаться вовсе. — Когда ты планируешь забрать своего брата? — перевёл тему Нагато, пока Учиха не успел спросить его, что же это за человек, который заинтересовал нелюдимого Акацки.       — Сейчас, — коротко бросил Саске и посмотрел в сторону резиденции.       Наруто со всех ног бежал к резиденции Казекаге, надеясь, что Саске хоть немного прислушается к его словам и образумится. Хотя, зная его нрав и одержимость братом, о какой-то рассудительности приходилось только мечтать. Находясь между двух огней, Наруто считал, что только он сможет удержать друзей и не дать развязаться настоящей войне. Гаара тоже вызывал у него опасения. Несмотря на то, что Казекаге практически боготворил Узумаки, он был очень настойчив и даже упрям в своих интересах. В этом с Саске они были очень похожи.       «И оба одним махом могут разнести всю деревню», — нервно стиснув зубы, Узумаки торопливо поднимался по лестнице на крышу резиденции, ибо узнал у Темари, что Гаара находится именно там. Да, он действительно был там и не один, а вместе с Итачи. Казекаге смотрел на звёзды и, кажется, рассказывал своему гостю о том, как выглядит ночное небо. Когда запыхавшийся Узумаки ворвался на площадку, Гаара прервался, изумленно смотря на друга.       — Что случилось, Наруто? — взволнованно спросил он, приближаясь к нему и кладя руку на плечо.       — Гаара… — шиноби Конохи украдкой бросил взгляд на Итачи, который тоже внимательно вслушивался в их разговор. — Саске хочет забрать своего брата. Силой, — выдохнул Наруто, тут же замечая, что лицо Казекаге стало хмурым. — Он попросил меня о помощи, но я сказал, что поговорю с тобой. И с Итачи. Намерения Саске я не поддерживаю, но в одном он всё-таки прав: Итачи быстрее вспомнит всё, находясь дома.       — Он же сказал, что не хочет возвращаться. Теперь Коноха для него — чужое место, а его дом находится здесь, — спокойно ответил Гаара. — И если Саске собирается отнимать его силой, — на губах Казекаге отразилась улыбка, которая совсем не понравилась Наруто. — То пусть попробует.       — Попробую, можешь не сомневаться, — внезапно за их спинами раздался грубоватый задиристый голос, и Саске спрыгнул на крышу откуда-то сверху. В темноте было не видно, но похоже он на чем-то летел. На какой-то сфере, которая так и повисла в воздухе за его спиной. Он встал прямо напротив Гаары, а тот, сложив руки на груди, смотрел на юношу свысока. Песок из его тыквы за спиной уже начал стелиться по ногам.       — Суна всегда была дружна с Конохой, — произнёс Казекаге, не теряя своего достоинства. — Ты же не хочешь разрушить эти отношения из-за своих эгоистичных желаний?       — Отношения наших деревень здесь ни при чем, — жестко ответил Саске, пропуская через свои руки небольшие разряды электричества, которые в темноте смотрелись очень устрашающе. — Я лишь хочу забрать то, что принадлежит Листу. И мне, — он посмотрел на Итачи, который стоял чуть поодаль и бесстрастно внимал их разговору.       — Ты уже слышал ответ своего брата, — голос Гаары продолжал звучать ровно, но концентрация его чакры и песка вокруг них усилилась в несколько раз. — Он не хочет идти с тобой, и сейчас я его понимаю — твои намерения очень темны по отношению к брату.       — Неужели? — сузил алые глаза Саске, и помимо электрических разрядов вокруг него начал формироваться скелет Сусаноо. — А хочешь узнать мои намерения по отношению к тебе? — с насмешкой спросил он, видя, что песок Гаары тоже формирует вокруг своего хозяина защитный кокон. Наруто, понимая, что дело плохо и что столкновение неизбежно, выскочил вперед, вставая между заведенными парнями. Времени он не терял, тут же создав пару клонов себе в помощь.       — Уйди с дороги, Наруто, — процедил Саске, съедая глазами только Гаару.       — Я не хочу, чтобы ты пострадал, — вторил ему Казекаге.       — Ну уж нет, — прорычал Узумаки, покрепче затягивая свой протектор на голове. — Я не дам вам веселиться вдвоём!       — Хватит. Прекратите это, — внезапно раздался практически незнакомый голос, в котором Саске с трудом признал голос брата. Итачи, до этого не принимавший участия в разыгравшейся сцене, вышел вперед и сказал так громко и твёрдо, что все участники замерли. Старший Учиха, подойдя к Саске, встал подле него, однако все его слова и мысли были обращены к Гааре.       — Что за глупость: вы готовы развязать целую войну из-за одного незначительного человека, — продолжил Итачи и, наконец-то, чуть развернулся к Саске. — Я пойду с тобой, если ты так отчаянно этого желаешь. Не стоит разрушать здесь всё и причинять людям вред. Мне нравится это место, и я не хочу, чтобы оно было втянуто в войну из-за меня. Я хочу, чтобы здесь всегда было спокойно, чтобы люди чувствовали, что находятся под защитой.       Молнии в руках Саске погасли, как и очертания его Сусаноо. Сердце младшего Учихи бешено стучало в груди: он не мог поверить в то, что сейчас услышал. Как и Гаара, песок которого медленно стал возвращаться в тыкву. Лишь Наруто облегченно улыбался, радуясь, что всё разрешилось само собой и не пришлось усмирять двух сорвавшихся псов.       — Ты уверен? — обреченно спросил Казекаге, глядя на непоколебимого Итачи. — Ты ведь сам говорил, что он пугает тебя.       — Не настолько, как ваша бойня, — покачал головой старший Учиха. — Быть может, когда я всё вспомню, я пойму твои мотивы, но сейчас я иду с тобой не по своей воле, — обратился он к Саске, сердце которого болезненно кольнуло. Его тон, его речь и чувства, вложенные в слова, были совсем как раньше. Как у того Итачи, которого он ненавидел. — Я просто хочу решить этот вопрос, чтобы никто не пострадал.       — Как это похоже на тебя, нии-сан, — улыбнулся младший Учиха, пожирая брата глазами. Итачи, впрочем, снова обратился к Гааре.       — Я надеюсь вернуться сюда. Рано или поздно. И хочу, чтобы ты знал, что твоя деревня действительно стала моим домом. Спасибо тебе за всё, что ты сделал для меня.       — Я ничего не сделал. Это ты сделал для меня, — проронил Казекаге, стараясь, чтобы его никто не слышал. — Я буду ждать, — уже громко продолжил он. — Неважно, когда ты вернёшься — здесь ты всегда будешь дорогим гостем.       — В отличие от меня, — под нос хмыкнул Саске и призвал своего ястреба. Как только птица устойчиво встала на крыше и опустила крыло, младший Учиха забрался первым, а старшему протянул руку. Тот нашёл её на ощупь, и едва их ладони сжали друг друга, как лиловая чакра Сусанно опутала предплечье Итачи, не выпуская его. Ощущая её, старший Учиха вздрогнул, но не стал спрашивать, что это такое. Он сел впереди брата, а Саске прижал его к себе, обхватив за корпус.       — Наруто, — он посмотрел на друга, стоящего рядом с Казекаге. — Вернёшься с нами в Коноху?       — Мне нужно поговорить с Гаарой, — Узумаки осторожно взглянул на неподвижного правителя Песка. — Летите без меня.       Саске коротко кивнул и, сжав коленями бока своего ястреба, воспарил в сумрачную высь. Они быстро поднимались и отдалялись от Песка. Младший Учиха предпочитал не смотреть вниз. Он прижимал Итачи к себе и невольно время от времени утыкался в его затылок. Делал глубокие вдохи, пытаясь ощутить прежний запах ванили и шоколада, но — увы. От брата пахло каким-то древесным ароматом, а от сладости не осталось и следа.       — Никогда не мог понять, о чем ты думаешь, а теперь уж и подавно. Наверное, проклинаешь меня? — предположил Саске, мечтая как можно скорее оказаться в Конохе.       — Нет, не проклинаю и не виню тебя, — ровно ответил Итачи, стараясь надышаться напоследок этим сухим воздухом Суны. — Вероятно, у тебя есть какие-то свои причины держать меня подле себя. Может быть, когда-то я пойму их.       — Ты поймёшь меня. Ты должен ощущать мои чувства к тебе через чакру. Или вместе с памятью ты лишился и своих сенсорных способностей?       — Вероятно да, хотя порой я ощущаю что-то незримое и сильное. И в основном это «что-то» исходит от тебя, — признался ему Итачи. — Что-то, что меня пугает, — тише добавил он, но Саске смог расслышать его слова.       — Есть кое-что, что напугает тебя ещё больше, — проговорил младший Учиха, когда они пересекли границы Сунагакуре. — И тебе лучше быть к этому готовым.       — Разве можно подготовиться к тому, чего я не знаю? — повёл плечами Итачи, ощущая, как стало намного прохладнее. Саске ещё теснее прижался к нему и постарался взять свои эмоции под контроль. Итачи теперь будет с ним — больше не о чем беспокоиться.       — Тебе не стоит опасаться меня, нии-сан, — негромко произнёс он, активируя Шаринган и стараясь понять его настроения по колебаниям чакры, которая была крайне слабой. — Ты очень дорог мне и маме.       — Маме… — протянул тот, а в его голосе Саске уловил толику интереса. — Какая она, наша мама?       — Ты очень похож на неё, хоть и не помнишь себя. У неё такие же длинные гладкие волосы, красивое лицо и большие тёмные глаза. Спокойный нрав и доброе сердце. Я обещал ей, что верну тебя любым способом. Правда, не ожидал, что придётся делать это силой.       — Похоже, ты привык все вопросы решать силой, — прохладно заметил Итачи.       — Только ты один знал, насколько огромной силой одарил меня. Знаешь, почему ты не видишь? Потому что так любил меня, что в детстве отдал мне свои глаза и вместе с этим передал часть своей силы. Понимаешь, Итачи? Ты решил всю жизнь мучиться сам, избавив от страданий меня. После этого… я не могу отпустить тебя. Никогда и никому.       — Звучит очень драматично. Неужели я и правда совершил такое? — он коснулся своих глаз, словно не верил, что они не видят.       — Да, ты много чего совершил, как и я. Но мы оба виноваты в одержимости между нами. Может ты бы и смог жить без меня, а вот я без тебя — не могу.       — Твои слова звучат очень искренне, но всё же мне тяжело принять их, — не стал скрывать от него Итачи.       — Ничего, вскоре ты вспомнишь, всё вспомнишь, нии-сан, — прошептал Саске, беря курс прямо на Страну Огня. Брат ничего не ответил, но младший Учиха ощутил, как его тело немного расслабилось. Вероятно, он позволил себе задремать, поскольку они летели всю ночь.       Коноха их встретила первыми лучами восходящего солнца. Ястреб приземлился перед самыми воротами, после чего братьям предстояло пройти пешком до своего квартала. Саске намеренно выбрал длинный путь и повёл Итачи через главную улицу, рассказывая обо всём, что их окружало. Его целью было довести брата до кондитерской, надеясь, что запах ванили пробудит в нём хоть какие-то воспоминания. Они добрались до неё как раз к открытию.       — Работаю здесь? — изумился Итачи, когда Саске завёл его в кондитерскую и коротко рассказал обо всём Шисуи. Тот выглядел не менее ошеломленно, чем Итачи, рассматривая его красно-коричневые длинные одежды и открытое лицо без челки.       — Да, ты повар-кондитер, так же, как и я, — Шисуи осторожно стиснул его плечи, ощущая напряженный взгляд Саске. — Я твой лучший друг и напарник — Шисуи Учиха. Мы вместе росли, вместе работали и вместе ходили на миссии. А ещё ты чертовски любишь все эти сладости, — он взял с витрины одно из свежих пирожных и протянул его другу. — Вот, попробуй. Это было твоим любимым.       Итачи поначалу отстранился, ощущая что-то у своих губ, но после всё же открыл рот и, придерживая руками, откусил немного от эклера. А затем, распробовав вкус, прикончил его за считанные секунды.       — Действительно вкусно, — на его лице впервые после Сунагакуре появилась слабая улыбка. — Шисуи, верно? — обратился он к другу, который замер в волнении. И не зря, поскольку Итачи внезапно поднял руки и обхватил ладонями его лицо, осторожно касаясь пальцами глаз, щёк и губ, таким образом рассматривая его. — Мне нравится твой голос. И твои пирожные, — выдал он, отчего кондитер просиял, а Саске был готов зарычать. Всё, как при их первой встрече после долгой разлуки четыре года назад. Итачи благосклонен ко всем, кроме него.       — А меня ты не хочешь изучить? — грубовато спросил Саске, выводя брата из кондитерской с коробочкой пирожных. То, что он признал сладости — огромный плюс. Но этого не достаточно. Итачи не ответил, сделав вид, что ест пирожное, на что Саске лишь цокнул языком.       — Меня ты способен не просто рассмотреть, но и увидеть. Ведь у нас одни глаза на двоих. Ну ничего. Скоро ты всё ощутишь и не только моё лицо, — его голос прозвучал настолько зловеще, что брат с трудом проглотил последний кусочек пирожного.       У резиденции они не стали останавливаться — чтобы познать её суть, Итачи бы пришлось забираться на скалу Хокаге и касаться всех высеченных лиц, чтобы ощутить эти масштабы. Впрочем, младший Учиха в двух словах описал её, особо отметив библиотеку с древними свитками.       — Клан Учиха является одним из четырёх благородных кланов Конохи, — рассказывал Саске, когда они добрались до квартала. — Наш род прославился как сильнейший клан в деревне благодаря Шарингану и природному боевому мастерству. Отец был главой клана, а ты должен был унаследовать права, однако из-за истории с глазами он отказался от тебя и сделал наследником меня. Он забрал меня из деревни и уехал, а ты остался с мамой в родовом поместье. Сейчас мы живём тут же. Держим небольшое хозяйство, коров, свиней и кур. Здесь хорошо, Итачи, гораздо лучше, чем среди песка, — он открыл перед ним ворота к дому, и старший Учиха нерешительно пересек их. Саске снял обувь и разул его, чтобы ощущать под ступнями траву. Он знал, что брату это понравилось, несмотря на то, что Итачи продолжал молчать.       Едва он переступил порог дома, как из внутреннего двора с лаем к ним примчался Мадара, почувствовав присутствие своего хозяина. Реакция Итачи была интересной: сначала он как будто испугался и даже прижался к Саске, а потом, ощущая, как тот жадно облизывает его руки и запрыгивает передними лапами на тело, осторожно начал гладить его, чувствуя частое горячее дыхание и гладкую шерсть под пальцами.       — Твой поводырь, Мадара, — представил их Саске, видя, что брат принял и пса. — Впрочем, в последнее время он просто ест и отлёживает бока.       Саске не стал углубляться в подробности, кто такой на самом деле Мадара. Слыша его лай, со двора прибежала и Микото, которая доила коров. Как только она увидела Итачи, оцепенела на месте, не в силах поверить, что видит его дома. Её губы начали дрожать, а перед глазами встала пелена. Ощущая, как к горлу подступает ком, она бросилась к сыну и крепко обняла его, пряча свои слёзы у него на плече.       Несколько минут никто не мог произнести ни слова. Итачи рассеянно стоял, ощущая чьи-то крепкие объятья, Микото пыталась справиться с собой, а Саске просто наблюдал со стороны, гладя Мадару и радуясь, что наконец-то маме станет легче. Правда, скорее всего, ненамного.       — Итачи, Итачи… — шептала она, касаясь его лица и смотря в опущенные глаза. — Прости меня, прости… — она снова прижалась к его плечу и замотала головой. — Как же я виновата перед тобой за все те слова, что наговорила в нашу последнюю встречу. Как я ошибалась, Итачи…       — Мама, — хрипловато позвал её Саске, а старший Учиха едва заметно вздрогнул. — Он ничего не помнит. Ни о том разговоре, ни о тебе, ни обо мне. Вообще ни о чем.       — Как?! — ошеломленно воскликнула Микото, отстраняясь от него и снова заглядывая в лицо, которое и правда было предельно спокойным. — Совсем ничего?       — Простите, — вежливо ответил Итачи, — но это действительно так.       — Ничего, ты ведь всё вспомнишь, правда? — она с нежностью погладила его по щеке и украдкой вытерла слёзы. — Ведь главное, что ты жив… Ох, вы, наверное, голодные? — Микото тут же засуетилась. — Откуда вы прибыли?       — Из деревни Скрытого Песка. Я нашёл Итачи неделю назад, но возникли некоторые сложности, — умолчав о том, что он не хотел возвращаться, объяснил Саске. Затем отвел брата в ванную, рассказал ему обо всём и оставил в одиночестве, а сам вернулся к матери, помогая ей с завтраком.       — Что же с ним произошло? — вздыхала Микото, виновато смотря на сына.       — Никто не знает, — покачал головой младший сын. — Последнее, что я помню — как мы были в деревне Скрытой Скалы. Но как Итачи смог оказаться в Сунагакуре — не представляю. Об этом знает только он. Но пока не может нам рассказать.       — А что с его памятью? Она ведь вернётся? Ты не пробовал применять к нему какие-либо техники?       — В его состоянии применять мощные техники весьма опасно для сознания. Будет лучше, если он всё вспомнит сам. Ну, а если нет… — Саске прервался, — я буду осваивать технику безглазного контакта. Давно пора было это сделать. Наверняка Мангекё способен не только на глазное гендзюцу.       Услышав, что брат вышел из ванной, Саске снова вернулся к нему. Проводил его в комнату на втором этаже и первым делом заставил переодеться в одежду клана. Затем расчесал его длинные волосы и собрал их в хвост, оставив челку.       — Тебе так нравится больше? — ровно спросил Итачи, когда младший брат отложил расческу.       — Ты всегда завязывал волосы в хвост, — пожал плечами Саске. — Я привык тебя видеть таким.  Пойдём, мама приготовила завтрак. Наверняка ты его оценишь, — он стиснул ладонь брата и поднял его на ноги, ведя за собой. Тот покорно следовал за ним, не сопротивляясь даже словами. В этой беспомощности Итачи было что-то особенное. Саске нравилось ощущать, как тот полагается на него из-за своего физического недостатка. В то же время он хотел видеть и того, сильного брата, который справляется со всем сам и идёт вперед, невзирая на препятствия.       «Может быть, не так уж и плохо, если он немного побудет таким?» — невольно отметил про себя Саске, ухаживая за ним во время завтрака. Итачи ел осторожно и аккуратно, но не так ловко, как прежде. К тому же, он не знал, где что лежит, и младший брат заботливо подкладывал ему всего, что наготовила мама. А после подливал чай.       «Нет, хочу его чувства, его страсть, его любовь… — тут же перебил он свои мысли. — Сейчас он опять как тот, прежний Итачи, который закрывался от меня всеми силами. Неужели я снова должен пройти через все те испытания, чтобы заслужить его?»       — Это не сломает меня, — вслух произнёс Саске, провожая брата в его комнату. Тот захотел немного отдохнуть после дороги. — Мне знакомо твоё равнодушие и бесстрастное сердце. Я готов вынести это снова, потому что знаю, как ты любишь меня. А ты узнаешь, как я теперь люблю тебя. И примешь мою любовь, Итачи. Хочешь ты этого, или нет, — напоследок зловеще произнёс он и оставил брата наедине с собой, чтобы не воплотить сказанные слова в реальность.