Нет. Совершенно точно, блядь, нет. Она с силой захлопывает дверь, закрывая ее за собой. Совсем скоро находится кто-то достаточно смелый, чтобы открыть ее.
— Нарцисса, послушай., — начинает Гермиона.
— Ты обещала! Ты, блядь, обещала, что она даст показания!
— Вообще-то,
этого я не обещала.
— Не будь такой мелочной сейчас, девочка. Ты говорила, что его адвокат сказал, что он согласился…
В груди сжимает. Ей вдруг становится трудно дышать. Она задыхается, сжимая одежду, которая кажется теперь слишком тесной.
— Так, успокойся. Не падай в обморок! — Гермиона помогает ей расстегнуть пиджак и трет ее спину. Медленно, ее дыхание возвращается к нормальному ритму.
— Я, действительно, этого не ожидала, — продолжает Гермиона. — И Дэвис тоже. Я понятия не имею, какого черта Смит делает, но, на самом деле, нам это даже на руку.
— Каким образом?
— Смит только что вырыл себе могилу. Признание принесло бы ему несколько хороших очков и уменьшило бы наказание, но такое поведение? Он сделал это еще и профессионально.
— Я не хочу давать показания, — шепчет она. — Разве ты не можешь сделать этого? Ты ведь была свидетелем.
Гермиона качает головой.
— Я всего лишь была свидетелем разговора на Годовщине и видела конец вашей встречи. Этого недостаточно. Шеклболт захочет услышать, что сказал тебе Люциус, как началась ваша встреча со Смитом и так далее.
— Но ведь они могут заставить его признаться? Используя Веритасерум?
— Это больше незаконно. Тебе придется дать показания.
— Я не привыкла к таким вещам, — она закусывает губу, почти до крови. — Я не могу этого сделать. Я не могу рассказать всем этим людям, что он сделал. Тогда я не могла рассказать об этом даже Энди или тебе.
— Тогда сделай это сейчас.
— Что?..
— Говори
со мной. Когда Шеклболт спросит тебя, что случилось, просто смотри
на меня и говори
со мной, хорошо?
— Хорошо. Да, я смогу это сделать, — она энергично кивает, чтобы убедить себя в этом.
Чиновник Министерства открывает дверь и засовывает голову внутрь.
— Министр просит возобновить заседание, — сообщает он.
Гермиона кивает в ответ и ведет ее обратно в зал суда, следуя прямо за ней. В воздухе чувствует напряжение.
— Мы возобновляем слушание дела Нарциссы Малфой против Барнаби Смита. Мистер Смит отказался от возможности давать показания, — продолжает министр. — Мисс Грейнджер, хочет ли ваш клиент дать показания?
— Да, министр, мой клиент готов дать показания.
— Тогда, прошу, выйдите вперед, миссис Малфой.
Она встает и медленно подходит к креслу в центре, чувствуя море глаз, наблюдающих за ней. Она садится, чувствуя головокружение.
— Госпожа Грейнджер утверждает, что между Вами, вашим мужем и Смитом была заключена частная сделка, заключающаяся в обмене сексуальных контактов на деловые преимущества, — резюмирует министр. — Правда ли это?
— Да, такая сделка существовала.
— Когда Вы впервые услышали об этой сделке и каким образом она была Вам представлена?
— Мой муж рассказал мне об этом утром, за завтраком, на следующий день после Годовщины битвы за Хогвартс. Вероятно, именно там они со Смитом встретились и пришли к этому соглашению. Он рассказал мне, что Смит готов предложить отличные возможности для бизнеса, при условии, что я… что ж… Что я пересплю с ним.
— И Вы согласились на это? — спрашивает министр.
— Да.
— Вы согласились добровольно или муж давил на Вас? Он Вам угрожал?
— Нет, — говорит она, опуская глаза. Ее голос дрожит. Она понимает, как это выглядит для Визенгамота, других людей. Она чувствует, как краснеет.
— Министр, могу ли я?.. — вмешивается Гермиона. Он кивает.
— Миссис Малфой, — начинает она. — Когда ваш муж рассказал Вам об этой сделке, что Вы почувствовали?
— Я… о… я не., — она пытается сосредоточиться, сосредоточиться на том моменте, когда Люциус сказал ей об этом, но ее мысли растекаются.
Гермиона кашляет, и это заставляет ее вскинуть голову. Глядя в эти теплые карие глаза она говорит:
— Я была в шоке. Совершенно шокирована. Как вы знаете, наш брак был организован, но, тем не менее, мы всегда старались относиться друг к другу с уважением. То, что он потерял ко мне всякое уважение… Что ж, я не знаю, как это случилось, но это действительно выбило меня из колеи.
— Что заставило Вас согласиться на эту сделку, миссис Малфой? — спрашивает министр.
Все еще глядя на Гермиону она отвечает:
— Я чувствовала себя обязанной. Я чистокровная женщина из одного из самых старейших, респектабельных домов, где всегда были сильны традиции. Мы делаем то, что говорят нам родители, мы делаем то, о чем нас просят мужья. Вы можете этого не понять, но это то, как нас воспитали. Последние годы были для Люциуса очень трудными. Его избегали в обществе, он был очень подавлен, а потом, вдруг, появилась эта возможность. Я не хотела разрушить это.
Министр кивает.
— Итак, Вы согласились. Когда пришло время осуществить вашу часть соглашения, что произошло?
— Мы должны были встретить в его офисе, здесь, в Министерстве, поэтому я пошла туда. Секретарь сказала мне подождать его. Когда он, наконец, пришел, сначала он пытался немного поговорить, говорил, как рад нашей сделке, но потом… ну, перешел к физическим действиям.
— Это и являлось часть соглашения, — напоминает министр. — В каком момент Вы передумали?
— В ту самую минуту, когда он вошел в дверь. Только тогда я по-настоящему осознала, на что согласилась, и что больше не могу идти против своей природы. Я просто не смогла.
— Против вашей природы? Что Вы имеете ввиду?
О. Дерьмо. Она не хотела этого говорить. Что ж, уже слишком поздно.
— Я не отношусь так к мужчинам, я… ммм… Я хочу сказать, что я гомосексуальна.
Комната взрывается «охами» и «ахами». Это заголовок номер два. Она нервно смотрит на Гермиону. Испортила ли она все сейчас? Но девушка только улыбается и кивает ей.
— Тишина, пожалуйста! — Шеклболт успокаивает всех своим твердым голосом. — Пожалуйста, продолжайте, миссис Малфой. Что случилось дальше?
Ее дыхание учащается, когда она погружается в воспоминания, все скрытые эмоции рвутся на поверхность.
— Он поцеловал меня и положил мою руку себе на пах. Затем он толкнул меня вниз и притянул мою голову ближе, и тогда я сказала ему, что не могу этого сделать, что я передумала.
— Как он отреагировал на это?
Ее голос становится тише, когда она отвечает:
— Ну, ему это не понравилось. Он сказал, что у нас соглашение и я должна сделать то, что он хочет.
В горле образовался комок. Зная, что министр все равно спросит, она заставила себя продолжать.
— Он схватил меня и бросил вниз. Я не могла… Я оказалась в ловушке между ним и столом. Я пыталась сопротивляться, кричать, но., — слезы потекли по ее щекам. — Он заставил меня открыть рот, и…
Теперь она открыто плачет, не в силах продолжать. Вспышки освящают зал. Она закрывает лицо руками. Черт возьми, она хотела сохранить достоинство.
— Мистер Коул, — Шеклболт обращается к работнику Министерства. — Пожалуйста, выведите миссис Скитер из зала суда. Спасибо.
Гермиона пользуется шансом вмешаться.
— Министр, могу ли я дать показания сейчас?
— Да. В отчете, который Вы предоставили, говориться, что Вы застали миссис Малфой и мистера Смита в этом положении?
— Все верно, министр.
— Почему Вы оказались в кабинете мистера Смита?
— Я слышала окончание разговора между Люциусом Малфоем и мистером Смитов в Годовщину, о которой упоминала миссис Малфой. Я не слышала всех подробностей, лишь то, что что они говорили о сделке, которая должна была закончиться встречей между миссис Малфой и мистером Смитом. В тот день я увидела, как мой клиент направляется к кабинету мистера Смита. Вспомнив о разговоре, я подумала, что что-то может быть не так. Поэтому я решила пойти в офис мистера Смита.
— А когда Вы вошли в кабинет мистера Смита, что Вы увидели?
— Я видела именно то, что описала сейчас миссис Малфой. Мистер Смит держал ее в ловушке между столом и собой. Он держал ее рот открытым и собирался изнасиловать ее. Мой клиент кричала и била его, поэтому для меня стало очевидно, что это происходит без взаимного согласия. Я сказала ему отпустить ее, что он и сделал. Он сказал мне не вмешиваться в его дела, но, как глава Департамента магического правопорядка и как человек, я посчитала иначе. Я помогла миссис Малфой покинуть его кабинет и предложила свою помощь в организации судебного процесса.
— Благодарю, мисс Грейнджер. Миссис Малфой, Вы подтверждаете это?
Она кивнула.
— Все было именно так.
— Можете ли Вы рассказать Визенгамоту, как Вы оцениваете последствия этого инцидента?
— Я пыталась внести позитивные изменения в свою жизнь на протяжении последних месяцев, и мне это удалось, хотя было очень трудно. А это… нападение снова отбросило меня назад. Оно заставило меня снова почувствовать себя… бесполезной, будто я не заслуживаю того, чтобы ко мне относились с уважением, не заслуживаю быть счастливой. И я старалась не думать об этом. Я не говорила об этом ни с кем из своих близких, но у меня проблемы со сном, я чувствую себя подавленной и обеспокоенной большую часть времени.
— Спасибо, миссис Малфой. Вы могли бы повторить свое свидетельство под влиянием Веритасерума?
Гермиона говорила ей, что они могут предложить это, если будут сомневаться в ее показаниях, хотя она имеет право отказаться, но она не видит для этого причин. Ей нечего скрывать.
— Да, министр.
— Мистер Дэвис, у Вас есть вопросы к миссис Малфой или мисс Грейнджер?
Адвокат просто качает головой.
— Тогда Визенгамот удаляется для принятия решения.
Визенгамот покидает зал суда.
Нарцисса встает и снова садится рядом с Гермионой.
— Я все сделала правильно?
— Ты молодец! — отвечает Гермиона.
Спустя двадцать минут Визенгамот возвращается. Когда это происходит, она чувствует себя странно спокойной. Каким бы ни был приговор, этот кошмар, наконец, закончится. Все встают.
— После рассмотрения всех показаний, — начинает Шеклболт. — Визенгамот признает Барнаби Смита виновным в покушении на изнасилование Нарциссы Малфой. Он приговаривается к восьми годам заключения в Азкабане и, с этого момента, снимается со всех своих должностей в Министерстве. Прошу всех сесть.
Боже мой, они победили! Они, действительно, победили! Гермионе приходится тянуть ее за руку, потому что она будто в трансе.
— Визенгамот пришел к выводу, что показания миссис Малфой являются заслуживающими доверия и не видит причин, чтобы подвергать ее ответным испытаниям. Госпожа Грейнджер подтвердила показания, изложив свой рассказ об инциденте. Поэтому Визингамот не видит причин сомневаться в свидетельствах миссис Малфой и не считает необходимым повторять их под влиянием Веритасерума. Поскольку мистер Смит не признал своей вины и не выразил никакого раскаяния, Визенгамот решил применить к нему высшую меру наказания за попытку изнасилования. Дело закрыто. Если пожелает, мистер Смит может подать апелляцию в течение двух недель. Спасибо.
Волна облегчения захлестывает, она встает и Гермиона обнимает ее. Сын и сестра подходят, чтобы поздравить.
— Я горжусь тобой! — говорит Драко. Он поворачивается к Гермионе. — Спасибо, что защитила ее… и все такое.
Он протягивает ладонь и они пожимают друг другу руки. Этот жест дает ей надежду на хорошие отношения между ними в будущем.
— Как насчет того, чтобы поехать домой и отпраздновать? — предлагает Энди.
— Мне бы этого хотелось, но как нам пройти через них? — Нарцисса указывает на толпу репортеров, которые уже издалека выкрикивают вопросы и комментарии.
— Мы можем воспользоваться другим выходом, — говорит Гермиона и ведет их из зала суда в свой кабинет, где они используют камин, перемещаясь в дом Энди.
Они наслаждаются ужином, приготовленным Энди. Все четверо переговариваются, давая Нарциссе ощущение семьи, не той, традиционной, к которой она привыкла, а такой, которую она даже не могла себе представить, но которая кажется гораздо более реальной, чем та, которая была раньше.
***
— Энди, прекрати!
Сейчас 10 часов утра. Она долго спала после того, как тяжесть последних недель свалилась с ее плеч. Она завтракает и ей хочется узнать, как осветили процесс в прессе, но Энди прячет от нее газету.
— Ты, действительно, хочешь, чтобы я сейчас пошла в Косой переулок, просто чтобы купить последний номер «Пророка», хотя он у нас уже есть?
Энди вздыхает.
— Ладно, на, держи, — она кидает газету на стол.
Ей не нужно долго искать, статья прямо на первой полосе. О, Боже, движущаяся фотография, где она сломлена и рыдает. Это один из недостатков волшебных картинок — они делают все еще более драматичным и реальным. Она бегло просматривает статью, ведь есть другая, которая беспокоит ее гораздо больше.
Прорыв Нарциссы
Наследница дома Блэк шокирует нас, раскрывая секрет всей своей жизни
Она стоит в череде ведьм и волшебников Благородного дома Блэк и является частью одной из самых могущественных чистокровных пар. В течение многих десятилетий она обеспечивала нам сенсационные заголовки о престижных балах высшего общества в поместье Малфой, ослепительно привлекательных платьях и этом смелом поступке во время финальной битвы. Даже в последние две недели наши читатели были потрясены, наблюдая, как брак Малфоем распался на части, а Нарцисса подала на развод. Ходили дикие сплетни и слухи о причинах разрыва, от попытки изнасилования Барнаби Смитом до измены Люциуса Малфоя. Теперь, похоже, Нарцисса Малфой раскрыла истинную причину развода.
Во время своей трогательной, искренней речи она сказала Визенгамоту, что не могла больше «идти против своей природы», поскольку Смит требовал половых сношений. Когда министр Шеклболт попросил уточнить это заявление, она призналась, что гомосексуальна. Сказать, что зал суда, который был забит до отказа, был шокирован — ничего не сказать. Среди зрителей и журналистов вспыхнула оживленная беседа. Знал ли об этом ее муж Люциус Малфой и просто согласился на брак по расчету? Или любовь всей жизни гадко обманывала его на протяжении десятилетий? Что думает об этом Драко Малфой и, наконец, каких тайных любовниц скрывала Снежная Королева в своем шкафу? Пока миссис Малфой была недоступна для интервью, мы смогли пролить свет на некоторые обстоятельства любовной жизни Нарциссы Малфой.
Одной из тайных любовниц миссис Малфой может быть никто иная, как Гермиона Грейнджер! Да-да, вы верно прочитали. Ходят слухи, что Золотой Девочке удалось растопить нашу Снежную Королеву. Грейнджер представляла чистокровную леди во время процесса над Смитом, поэтому они, естественно, регулярно встречались, чтобы подготовиться к слушанию… и, возможно, для чего-то большего. Источники из Министерства сообщают, что миссис Малфой необычайно часто оставалась в офисе мисс Грейнджер. Их даже видели «обсуждающими процесс» на приеме в престижном Шато. Другие гости того вечера рассказали мне, что они обменивались очень напряженными взглядами… Слишком напряженными для адвоката и клиента. Чтобы подлить масла в огонь, скажу, что вчера, после вынесения вердикта, Гермиона Грейнджер поздравила свою клиентку, крепко обняв ее — очень необычный жест, особенно для мисс Грейнджер, известной своим профессиональным, деловым отношением с клиентами, что только усиливает наши подозрения. Они, безусловно, выглядят маловероятной парой, но, как говориться, противоположности сходятся, а благородный поступок мисс Грейнджер по спасению Нарциссы из жадных лап Барнаби Смита мог сблизить их. Ни одна из дам не пожелала давать никаких комментариев о статусе их отношений, но, можете быть уверены, мы будем следить за ними.
Прекрасно, просто замечательно. Она знала, что ужин был плохой идеей, а вчерашний жест Гермионы… Ну, ведьма явно не умеет скрывать свои чувства. Хотя, кто она такая, чтобы об этом говорить? С тех пор, как женщина влюбилась в нее по уши, у нее тоже были проблемы с тем, чтобы держать себя в руках. Несмотря на то, что после суда они хотели признать свои отношения публично, она ненавидела сплетни о себе. Только она может определять, когда и как люди узнают об этом и она это докажет. Люди всегда сплетничают, так что ей лучше сделать так, чтобы они не пожалели о потраченном времени.
— Еще только раннее утро, а ты уже дуешься? — Гермиона почти вслепую заходит на кухню, потирая глаза.
— Вот, почему я дуюсь, — она передает ей газету. — И уже не рано. Ты очень долго спала, дорогая.
— О, что ж, я заслужила это за эти несколько недель.
— Конечно, заслужила, — она касается губ Гермионы легким поцелуем и приносит завтрак.
— Фу, это одна из тех вещей, которые я ненавижу в своей должности. Все эти бессмысленные сплетни, — говорит Гермиона, просматривая статью.
— Мне ли об этом говорить! Хотя эта статья гораздо более доброжелательна, чем я ожидала от Скитер, мне кажется, будто у нее есть какой-то туз в рукаве.
— Это
у меня в рукаве есть кое-что, что может доставить серьезные неприятности, поэтому она так осторожна, когда пишет обо мне.
— О, а я плохо на тебя влияю?
— Ммм, и мне это очень нравится. Но ты, кажется, не очень довольна статьей?
— Нет. Мне нравятся хорошие сплетни, когда их можно использовать в своих интересах, но мне это не нужно, поэтому я планирую превратить их в нечто положительное, когда мы выйдем на публику с грандиозным выступлением.
— Конечно, ты это сделаешь, — смеется Гермиона.
— Ну,
это, — она вытаскивает маленькую черную коробочку, — может пригодиться для твоего грандиозного представления.
Нарцисса берет коробочку у Гермионы и осторожно открывает. Ее лицо светится, когда она видит ожерелье внутри. Это маленькая черная пластинка с белым цветком посередине. Гермиона встает позади нее.
— Это нарцисс, — объясняет она, надевая ожерелье. — Я надеюсь, что он будет напоминать тебе, чтобы ты всегда заботилась в первую очередь о себе, а не обо всех остальных, и что ты расцветешь, как и этот цветок.
Это самый продуманный подарок, который она когда-либо получала. Она берет Гермиону за руку и целует ее.
— Спасибо огромное. Это так много значит для меня!
Девушка наклоняется, целуя ее в щеку.
— Ты счастлива? — спрашивает она, касаясь дыханием ее кожи.
— Очень.
