грехи юности

Детство вспоминается ему лазурным, как глаза отца, небом, неоновыми вывесками свежеоткрытых ресторанов и запахом горячей сладкой выпечки, которую выпекала выходными мать. Тогда чакра впервые покрыла его пухлую детскую руку черно-красными языками, и встревоженный взгляд любимого дедушки отпечатался в самом сердце – он схватил его, уже не такой сильный и слишком испуганный, и прижал к себе, пока за спиной взволнованно что-то говорила Хината и кружились нянечки-шиноби, перевязывающие руку плотными влажными бинтами. В тот момент ещё двухлетний, Боруто понял, что значит ответственность, и нервно улыбающаяся Цунаде, появившаяся в особняке Хьюга за пятнадцать минут, уколола его смесью трав и обезболивающего, пока лучшие шиноби рисовали для него печати. Сила, переданная от отца, сила, впитанная с молоком матери, оказалась слишком разрушительной – Хината улыбалась ему и трепала волосы, говорила, что он самый лучший, и её глаза были сплошь густым сожалением, туманом, сквозь который не проходит свет. Потому что Боруто – это невинное сердце, запачканное желто-красными цветами; это доверчивый взгляд, разделённый на целый мир; это неуёмная сила, скрытая под прозрачными грубыми печатями, которая жжется где-то под кожей. Потому что Боруто – это целый отдельный мир, гений, которым впору гордиться родителям, и который превзошёл ожидания для наследника вымершего клана, образованного из водоворота мандариново-красного цвета. И красный для Боруто – лучший цвет. Цвет силы, как чакра пугающего до дрожи девятихвостого Курамы, цвет любви, как любимая помада матери, цвет ответственности, как глаза вспыльчивой Сарады, цвет упорства, как далёкая тётушка Карин. Он впервые встречает её, когда ему исполняется два, и она приходит в Коноху повидаться с маленькой Сарадой и гордым своим прошлым Наруто. У неё мягкий голос и жесткие красные волосы, грубое поведение и сила, заключенная в вырванных из сердца золотых цепях. Учиха Сакура смотрит на неё – и почти ненавидит, смешивая это чувство со скупой благодарностью и понятливостью. Боруто видит её такой впервые, и не понимает, почему напрягается эта всегда уверенная и сильная женщина, почему сжимает кулаки, и сквозь зубы приветствует, ближе прижимая свою дочь. У Карин нет своей семьи, и Наруто говорит ему – «Это твоя тётушка Карин!» – когда та приходит в их дом воскресным вечером, скупо улыбаясь и прижимая к груди перевязанные тканевыми лентами и печатями папки. Взгляд Наруто такой же теплый, как и всегда, и красноволосая родственница мнётся на входе их дома, опуская взгляд. Хината не бывает жестокой, улыбается тепло, как подобает радушной хозяйке, которой только предстоит терпеть юную ни соперницу, ни просто крикливую дурочку, приглашает смущённую Карин на чай и оставляет на долгие полтора месяца. За это время крошечный Боруто понимает, что влюбился, и проносит это чувство сквозь всю жизнь – красным водоворотом на чунинском жилете, красными полосами на любимой чёрной куртке, красным одеялом на кровати; красным – сердцем, нежным и переполненном юношеской любовью, робкой, как первый снег, нежной, как первые цветы, палящей, как вырывающийся из костра огонь на миссии, жадный до древесины и внимания. У его любви красные волосы и винный оттенок в глазах, у неё светлая кожа и грубые шрамы, скрытые под тканью одежды. Боруто говорит ей: «Здравствуй», добавляет неловкое «тётушка» одними онемевшими от ожидания губами, и хватается за её руку, как положено детям – легко и невинно, как положено юношам – проводя пальцами по пальцам и тыльной стороне ладони, как положено влюблённым – крепко и глупо. Он улыбается, и Карин смеётся в ответ – в уголках её глаз застывшие слёзы, и он впервые замечает, что она носит очки. Не такие, как Сарада – тяжёлые, в чёрной матовой оправе, с толстым прозрачным стеклом, покрытым на рёбрах тонкими полосками печатей-символов. Боруто думает, что ей очень идёт, и что он очень любит её – не так, как положено родственникам; и что очень любит красный цвет.