О силе и слабости

      Иной раз Дэрил был рядом. С напускной важностью, как иеговист, постучавшийся в ваш дом, он раскатывал свой матрац подле спальника и терпеливо ждал, пока Рик уляжется, чтобы в конце припечатать отстранённым пожеланием спокойных снов и отрубиться. Рик не навязывался с дружескими разговорами и очень старался стереть с лица признательную улыбку. Та, похоже, чем-то раздражала Диксона. Вот только чувства, схожие с чувствами маленькой девочки, впервые попавшей в Диснейленд, смесь душащей радости и благодарности, заставляли губы самопроизвольно растягиваться в тщетно подавляемой улыбке, при виде которой Диксон поначалу неуверенно отвечал, однако больше мрачнел. Рик не навязывался и ничего не просил, но был безмерно счастлив, зная, что уснёт не один этой ночью. Что, выпутываясь из липких оков страха, всегда услышит громкое сопение под боком, каким-то чудодейственным способом привносящее чувство защищённости. И, убаюканный чужим дыханием, не боялся сомкнуть глаза вновь.       Пару раз Рику снились и приятные сны, резко контрастирующие с привычными кошмарами. Наполненные мягким светом ностальгии, они согревали, успокаивали измученную душу.       Единожды ему грезилось, как мама заправляет непослушные кудряшки сына за ушки, а маленький Рики с беззлобной ворчливостью пытается содрать девчачьи резиночки, стянувшие отросшие пряди. Резинки не поддаются, путаясь в завитках, и Рики сдаётся, бубня что-то на подобие «хорошо, что не бантики». Отец сквозь смех встаёт на сторону сына, но мать считает, что так будет удобнее. «Ты можешь делать что хочешь, - говорила она, – но убедись, что это тебе не мешает. Так они не лезут в глаза». Рики, конечно, не стал носить резинки, но заимел привычку заправлять волосы за уши. А позже научился расставаться с тем, что уводило в сторону от стремлений, однажды уловив посыл. Так действительно удобнее.       Ещё ему снилась Лори. Та Лори, которую он полюбил, и которая любила его. Было воскресное утро, одно из тех, в которые не надо никуда вставать, а можно прикинуться котом и проспать весь день. Не желая никого будить, Лори тихонько лежала рядом, истончая горчащий аромат кофе, и до мурашек приятно перебирала его локоны осторожно и ласково. Второй бок согревал свернувшийся клубочком крохотный Карл, позабывший, что является, вообще-то, непоседой, и быстро притихший. Уютное семейное утро, преисполненное теплом и тихим счастьем. Рик мурлыкнул под лёгким поглаживанием, когда нежные пальчики жены скользнули по виску, огладили всегда чисто выбритую щёку и остановились на губах. Горячее и странно тяжёлое дыхание, где запах кофе почему-то примешался с никотином, хотя в их доме никто не курил, обожгло, обещая утренний поцелуй. Но Рик проснулся. В самый последний момент утратил ниточку сна. Наверно, был разбужен куда-то подскочившим Дэрилом, улепётывающим на второй космической.       Бывало, Рику не снилось ничего. Очередной кошмар выбивал воздух из лёгких и, удовлетворившись результатом, растворялся в предрассветной дымке, дозволяя мраку самолично окутывать сознание. Отдельные фрагменты, словно крохотные рыбки в пруду, ещё появлялись на поверхности в виде неясных образов, но быстро стирались из памяти как нечто незначительное, уходили на глубину.       Сегодня Рик проснулся после подобного сна, чувствуя исключительно пустоту и сквозняк. Последний казался таким настырным и холодным, что, зазвени в волосах сосульки, он лишь досадливо бы их стряхнул, ничему не удивляясь. Матрац Дэрила был одинок, и неряшливо свёрнут, словно его собирали на бегу, да ещё и пнули напоследок. Хозяин матраца привычно отсутствовал.       По полу с монотонным гулом прокатилось нечто тяжёлое. Отдалось низкой вибрацией, сбило что-то значительно легче себя где-то за стеной и прогудело дальше, пока совсем не затихло.       - Ну вот, - донеслось из коридора обречённо.       - Не говори, что тебя не предупреждали, - шикнул кто-то другой. – И не смотри на меня так. Сам иди.       Заинтригованный, Рик поспешил покинуть спальник, уже на ходу застёгивая ремень, и выглянул в коридор. В котором оказалось несколько людно.       - О, Рик! Только тебя и ждали! – лучезарно улыбнулся Гленн, приметив его.       - Ага, ждал он, - фыркнула Мэгги, подпирая стену рядом с мистером Грином.       Старина Хершель улыбался так добродушно, как умеют только старики и детские стоматологи. Рик равносильно уважал первых и не доверял вторым, а потому поспешил кивнуть в знак приветствия и перевести взгляд.       У противоположной стены шушукались Карл и Бэт. Девчушка держала в руках невозможно розовый шар и внимала Карлу, заимевшему от отца привычку активно жестикулировать при разъяснении.       - Мы играем в боулинг, - пояснил Гленн, взмахом руки указывая на торчащие посреди коридора кегли, пара из которых решила полежать. – Ты с нами?       Рик согласно покивал, но напрягся, с профессиональностью копа учуяв подвох. Чутьё не подвело.       - Тогда тащи шар, - светясь, как начищенный цент, постановил Ри и снова взмахнул рукой, словно предлагая оценить просторы: - Он где-то там.       Рик почесал макушку, просторы заценив. Перспектива каждый раз топать за мини-хаусболом, пусть и не единолично, энтузиазма не вызывала.       - Сначала соорудим ограждение. Есть идеи?       Идеи нашлись, и вскоре их маленькая команда смогла насладиться весёлой и довольно шумной игрой, правила подсчёта баллов которой усложнились за счёт отсутствия каноничной дорожки и неуёмной фантазии игроков.       После завтрака Мэг заменил Ти-Дог, так что продолжили практически в чисто мужской компании. Женщины уединились на кухне, готовить обед и сплетничать. По крайней мере, отправляясь вместе со всеми кушать, Рик услышал обрывок фразы про подозрительное поведение Диксона.       Который, кстати, весь день избегал общения, ныкаясь по углам и продымившись непонятно откуда взявшимися сигаретами насквозь. Даже от обеда пытался отказаться, хоть Кэрол и проигнорировала чужие закидоны. Она безошибочно определила местонахождение Дэрила подобно полицейской ищейке, насильно вынуждая присоединиться за обеденным столом, отсчитав, как непослушного мальчишку. И пусть ругали только Дэрила, притихли все, не решаясь смотреть куда-то помимо своих тарелок.       Рик не знал когда роль тихой и кроткой домохозяйки, казалось, прочно въевшейся Кэрол под кожу в период замужества, претерпела изменения. Но Пелетье раскрепощалась с каждым днём. В отличие от Дэрила. В противовес Кэрол, тот явно загонял свой характер в угоду группе. Как если бы эти двое решили обменяться ролями. Не сказать, что Рику не нравились подобные метаморфозы, отнюдь. Ведь те являлись результатом доверия, что очень важно в царивших беспорядках. Рик же не знал, что по большей части это было не совсем доверие.       К вечеру Дэрил всё же решил побаловать своим присутствием народ, но исключительно в роли зрителя, взгромоздившись на облюбованный подоконник. Уломать его на ставшую уже традиционной игру на этот раз не удалось. Рик, за очередную попытку подначить, получил какой-то полный жалости взгляд, и растерянно моргнул, почувствовав, что его вот прям сейчас проводили в последний путь по какому-то неизвестному поводу. Впрочем, даже при откате в привычную отчуждённость, Дэрил страх как сосредоточенно следил за игрой, что ранее за ним не наблюдалось. Настолько увлечённо среднестатистический мужчина смотрит матч любимой команды, переживая за игроков как за себя. Рика так и подмывало спросить, за какую команду тот болеет в данном конкретном случае.       Мёрл бы мрачно оскалился, отвечая, что за голубую. Потому что ночью его брат спал и видел, как втрахивает кое-кого в постель.       Дэрил как никогда желал напиться и забыться минимум на месяц, пока вся дурь не вымоется из головы. Но подозревал, что это не поможет. Никогда не помогало.       Похоже, он влип. Основательно так, по самые уши. Увяз в первосортном дерьме, которое и назвать-то трудновато. Нечто среднее между обожанием малолеток, молящихся на плакаты своих кумиров, и постоянно усиливающемся голоде, когда всего мало: мало смотреть, мало вызывать эту одуряющую улыбку; мало посметь прикоснуться лишь тогда, когда потенциальная жертва видит пятый сон. Блять. Если в скором времени проблему не решить, случиться что-нибудь непоправимое. Возможно, кое-кто даже кое-чего лишиться принудительно и жёстко.       Дэрилу известна отправная точка. Щелчок затвора серебристого «Питона», устремлённого в затылок, - и вот уже и без того поганая жизнь идёт по пизде. Подкрался личный, мать его, конец света.       А начиналось же всё по стандартной схеме. Очередная кучка недобитых волновала их с братом только наличием ништяков, которые собирались умыкнуть, оставив очередных лохов с голой жопой. Чёрт, да большая часть этих болванов считала творящийся пиздец чем-то типа затянувшегося турпохода, только с шансами сдохнуть побольше. Знал бы Дэрил тогда, чем всё обернётся – валил бы нахрен, только б пятки сверкали. Ну ведь догадывался же. Ещё когда только появился этот правильный до зуда в кулаках коп с замашками священника, из тех, кого хлебом не корми, дай направить какого-нибудь отморозка на путь истинный. Сукин сын таки преуспел, как-то между прочим проповедуя добро и взаимовыручку. Дэрил заслушался, свесив язык, и сам не заметил, как захотел вдруг трахнуть бородатого потного мужика, примерного семьянина и того ещё всепрощающего святошу. Проморгал такое важное событие, как смена направлений.       Ничто не предвещало. Да, не мог бросить группу и топать за братом, - так ведь сдохнул бы, не знаю что с этими ненормальными и как. Да, беспокоился о тронувшемся святоше, - бросьте, он же не бесчувственный чурбан. Как-никак, мили вместе отпахали. Да, улыбка мужчины показалась действительно красивой, - ладно, это было странно, но как-то объяснимо. Да, залипал. Да, вёл себя тупо. Да, не держал руки при себе, когда никто не видит. Да, чуть не поцеловал и возбудился в край только от того, что по идее спящий придурок потянулся в ответ.       А ночью приснилось, как он собирается трахнуть кого-то. Конечно, можно убеждать себя сколько влезет, что те ножки, приглашающее раздвинутые, принадлежали Кэрол или ещё какой девчонке. И крепкие руки, судорожно вцепившиеся ему в плечи, пока он тёрся о затянутые в светлые джинсы ягодицы, с большой натяжкой, при огроменном желании, но можно принять за женские. Ведь Дэрил не видел лица партнёра, не слышал голоса. Ни колец, ни часов, только отдельные фрагменты, словно описание со слов очень невнимательного свидетеля. Вот только Диксон точно знал, кого хотел взять до тянущей боли в паху. Во снах так постоянно: какая бы дичь ни происходила, твёрдо понимаешь с кем и зачем. Печально, что в жизни не так. Сон оборвался, когда он уже тянул из шлёвок широкий кожаный ремень, обязательный атрибут в одежде копа.       Желанный коп, кстати, спал совсем близко. Его тёплое дыхание едва-едва, но ощущалось на лице. Дэрил пялился на едва различимый в сумерках силуэт и честно пытался понять родился ли таким придурком, или только рядом с Граймсом значительно тупел. Потому что всё он, блять, замечал. Свою эту помешанность. И одёргивал себя, и ненавидел. И вот он здесь, с каменным стояком в штанах, с рукой на кудрявом затылке, ловит губами чужой тихий стон. Знает, что прилетит за такой номер, чуть не воет от бессилия. Не целует. Сбегает как обычно. Захлёбывается ледяной водой из душа и зажигает первую за сегодня сигарету, прежде чем может выдохнуть, вспоминая значения слова «дышать».       Надо ли говорить, что день выдался каким-то нервным, и Дэрил был несколько на взводе. Достаточно, чтобы снова шугнуться вновь подкравшейся Мышки.       - Да брось, - улыбнулась Кэрол, забавляясь реакцией, - не такая уж я страшная.       - Чего тебе? – Дэрил даже не старался быть приветливым, желая лишь, чтобы все отстали и не трогали лишний раз. Логичнее было вообще выйти из комнаты, но у него начинается какая-то ломка по Граймсу, если долго не держать того в поле зрения. Натуральное помешательство.       - Я ведь не слепая, Дэрил. И всё вижу, - Кэрол понизила голос: – Этот твой взгляд.       Дэрил вскинулся, чувствуя себя пойманным. Потому что женщина напротив смотрела так, словно действительно знала, о чём говорит. Неужели он спалился? Да, признаться, Рик вполне мог заметить нешуточный к себе интерес и сопоставил факты.       И что, обсудил это с Кэрол? Или Мышка догадалась первой и сейчас пригрозит всё рассказать? А вдруг уже рассказала?       - Не понимаю о чём ты, - максимально спокойно, несмотря на внутреннюю панику.       Нет-нет-нет. На разборки бы Рик пришёл без группы поддержки, попросив гражданских не вмешиваться. Рвение разобраться во всём дерьме самому у копа аж из ушей лезло. В этом он Диксону не уступал. Этим и привлёк впервые.       Сейчас же Граймс, вооружившись карандашом и какой-то бумагой, что-то усиленно доказывал соигрокам, рисуя схемы поверх схем. Группа охотно возражала, словно не правила игры попутали, а тактику ведения войны обсуждали. Никому и дела не было до сексуальных предпочтений какого-то там реднека. Рик ежедневно вёл себя как обычно, наивно хлопая глазками, пока тут всеми правдами и неправдами сдерживались, чтобы не завалить его на ближайшую горизонталь. Вряд ли правильный во всех отношениях коп решил пустить всё на самотёк.       А Кэрол пришла за признанием?       - Мы оба знаем, о чём я, - голос её понизился так, что будоражащая волна прошибла насквозь. Острый язычок скользнул по тронутым многообещающей улыбкой губам. – И я тоже этого хочу.       Дэрил подвис, обдумывая последнюю фразу. Говори Кэрол прямо, не пришлось бы нервничать и судорожно искать несуществующие оправдания. Последнее, кстати, давалось уже значительно легче - сказывался опыт в самообмане.       - Слушай, если тебе что-то показалось…       - Ты ведь хочешь меня, - наконец-то пошла ва-банк Пелетье. – Скажешь, я ошиблась?       Она подалась вперёд и её маленькие груди аппетитными полуокружностями выглянули из широкого выреза маечки. Дэрил сглотнул, когда взгляд как-то сам собой зацепился за открытые перспективы. Осталось поднапрячься, вспоминая частично прогулянный школьный курс математики, и сложить два плюс два.       Милая Мышка в угасающем образе добровольной жертвы поняла всё правильно, как и положено хорошим девочкам, или игралась? Потому что он как бы раздевал глазами вот того красавчика средних лет, как-то позабыв сочинить маломальское оправдание. Но женщины всегда всё истолкуют по-своему, иногда в разрез логики и смыслу, верно? Целиком и полностью за тебя решат, только поддакивай. И, эй, почему, собственно, нет?       Может, все эти голубиные мысли – следствие банального перенапряжения. Стресс накапливается, а организм требует разрядки всеми доступными ему способами. На самом деле это не объясняло ни-хе-ра, но если он сейчас же не попытается что-нибудь сделать, то банально сорвётся. В закрытом помещении, со свидетелями, посреди грёбаной бури – не лучшая затея, определённо.       В конце концов, в последний раз у него полноценный секс был чуть ли не в самом начале всей этой заварушки с мертвецами. Та белобрысая девчонка на заправке скакала на нём, словно ей начисто снесло башню. А к утру сделала ноги, угнав тачку.       Здесь же бежать некуда. Как и не получится вечно сдерживаться, особенно когда не особо в этом преуспеваешь.       Кэрол терпеливо ждала, пока он разберётся со своими тараканами. Вроде даже растеряла былую уверенность, засомневавшись в выводах. Дэрил поспешил кивнуть, как можно мягче улыбаясь.       Он оглаживает её тонкую ручку, отмечая бархатистость кожи, намекает подвинуться, и уговаривает себя не глупить. Ведь никогда не интересовался мужчинами. Вообще никак, даже назло брату – не получалось. А тут втюрился по самые помидоры в то беспокойное время, когда в любую секунду мертвяк может укусить за жопу тебя или твоего товарища. Это что, подсознательное «хочу всё испробовать перед смертью»? Кишка тонка предлагать секс Рику Граймсу. Так что доставай свой член перед дамами и не валяй дурака.       Группа в центре комнаты уже сочинила новую игру, за неимением обычных карт перекидываясь цветными карточками «Уно». Никто не обратил внимания на тех двоих, что вышли вместе.       Или обратил. Но посчитал, что каждый волен делать что хочет, если это не идёт вразрез с законами, моралью и желаниями одной из сторон.       Они поднялись на второй этаж, где посреди комнаты торчал позабытый всеми матрац. Огарок свечи нетронутым стоял у изголовья, и Дэрил решил его зажечь, чтобы ничего не пропустить и насладиться моментом сполна.       Грациозная, как кошка, Кэрол опустилась на матрац, скользнув пальчиками вверх по бедру мужчины, и осторожно двинулась к ширинке. Дэрил замер, прислушиваясь к ощущениям, и решил, что ситуация вполне заводит. Главное, не думать лишний раз. Как в омут с головой.       Действуя согласно своим же советам, Дэрил, хмурясь, словно мучимый внезапным похмельем, вздёрнул это кукольное личико за подбородок и впился в приоткрытые губы. Благодарно проскулив что-то односложное, когда член заинтересованно приподнялся. Губы Кэрол были ненасытные и сладкие, подобно медовому суфле.       Маленькая грудь идеально ложилась в ладонь. Дэрил сжал её, с удовольствием ловя несдерживаемый стон. И подавился стоном сам, когда юркая ручка уже заползла к нему в штаны. Кэрол нервно облизнулась, и Дэрил знал, что это обещает.       Ему часто отсасывали. В тех забегаловках, в которые забредаешь лишь по воле случая, охотно опускались на колени перед симпатичным парнишкой. Потаскушки умели владеть языком. Но после долгого воздержания одно прикосновение мягких губ к покрасневшей головке заставило гортанно застонать. Дэрил запоздало подумал, что не запер дверь, а громкие голоса вполне могут услышать.       Рик может услышать.       Дэрил совсем-совсем не собирался представлять, как гордый коп с горящими синим пламенем глазами утыкается носом ему в ширинку, заглатывая глубоко. Но картинка возникает отчётливо, словно воспоминания. Дэрил думает, что и сам отсосал бы Рику, только чтобы сорвать с блядских губ стон и знать, что его так же сильно хотят.       - Блять, - рыкнул Дэрил, чувствуя накатывающую волну, зародившуюся где-то в желудке и вдарившую в пах.       Кэрол отстранилась, вытираясь тыльной стороной ладони, размазывая сперму по лицу, и пронзительно взглянула снизу вверх. Словно догадывалась, в чей рот он спустил в своих мечтах.       Загнанно дыша, Дэрил подался за ещё одним жёстким поцелуем, чувствуя вязкую соль на губах, стараясь отключиться от внешнего мира, сосредоточиться на Кэрол.       Стянуть с неё узкие джинсы оказалось до смешного просто. На ней остались те маленькие кружевные трусики, что надевают по случаю только затем, чтобы поскорее снять. Дэрил поддел тонкую резинку, спуская бельё до тонких щиколоток и, более не медля, направил себя в узкое лоно, попутно вовлекаясь в новый поцелуй.       Кэрол стонала тихонько, обнажая зубки. Ей было очень-очень хорошо. И Дэрил вбивался в её тело. То медленно, то ускоряя темп. Воздух сгустился, с трудом проникая в лёгкие, тело изнывало от затяжных фрикций.       Дэрил мог бы сказать, что наслаждался сексом с Пелетье. Она послушно подкидывала бёдра в такт вздохам, гибко прогибаясь в спине, и горячо сжимала член при особо глубоких толчках. По крайней мере, выбивало все мысли, заставляя сконцентрироваться на действии.       Он кончил со слабым стоном, доведя до исступления. И в голове оказалось спасительно пусто.       - Как-нибудь повторим? - улыбнулась Пелетье, натягивая трусики.       - Конечно.       Кэрол не ловит полутона, не замечает их и Дэрил. Только не глядит на ту, что, сексуально поводя бёдрами, направляется вниз.       Она не остаётся с ним после, и, может быть, даже не ждёт продолжения. А он лежит в пустой комнате, глядя в пустой потолок и, точно дурак, надеется, что чудесным образом исцелился, уже минут десять не представляя как признался бы Граймсу в большом и светлом.

***

      Рик не ждёт Дэрила, зная, с кем тот проведёт эту ночь. Но всё равно медлит, стягивая сапоги, и лишние минуты мучает браслет часов.       Когда рука тянется почистить кольт, Рик одёргивает себя, признавая, что ведёт себя как маленький. Никто не обязан его укладывать и петь колыбельные. Тем более в комнате толпа народу, что в казарме. Ложись и не выпендривайся.       Не подавляемый зевок отозвался щелчком в челюсти, и глаза устали так, что уже слезятся. Но стоило только поудобнее улечься, сон как рукой сняло. По телу щедро, ровно из перевёрнутой бадьи вода, разлилась бодрость, вынуждая бесцельно таращиться на всё подряд. Маленький огонёк свечи, которую Рик малодушно не решился задуть, вытянулся в продолговатую каплю и освещала тёплым светом вновь одинокий уголок.       Граймс смотрел на выхваченный из тьмы кусочек потолка, играя в гляделки с ночным мраком, дрожащим, извивающимся в неровном свете беспокойного огонька. В какой-то момент мрак, видимо, победил.       Мужчина и не заметил, когда успел уснуть. Над головой возвышался всё тот же потолок, но мгла вдруг вздрогнула крупно, сгущаясь, и медленно потекла по стенам растопленной смолой. Рик заторможено наблюдал, как ночь пожирает умирающий свет подобно саранче. Воздух вокруг трепетал крылышками тысячи насекомых. Пока стрёкот не перерос в голодный рокот.       Запоздало кинувшись к оружию, Рик нащупал лишь осыпающееся под руками нечто влажное и холодное. Попытался встать, но пол просел в перекате крупных комьев земли, обрушиваясь на ноги мёртвым грузом и пригвождая к месту. А толпа ходячих трупов неотвратимо наседала, окружая, оглушая нестройным гулом. Вот только не мертвецов боялся Рик.       Что-то живое, там, среди полуразложившихся тел, проталкивалось к нему. И к запаху леса, земли и тухлого мяса примешивался едва уловимый аромат цитруса. Рик панически дёрнулся, не контролируя себя, ещё глубже проваливаясь в могилу, и почувствовал, что попросту задыхается от страха.       Отовсюду к нему тянулись руки. Белые кости, проглядывающиеся среди ошмётков слезающей плоти, почти что светились каким-то своим, внутренним светом. Световая дымка тянулась и от земли, в то время как небо оставалось непроглядно чёрным. И лица мертвецов утопали во мраке. Но тех, что подошли совсем близко, Рик знал. Не мог не узнать. Гленн, Мэгги, Кэрол, Хершель, Бэт, Ти-Дог.       Рик спешно попытался раскопать себя, сгребая кучи руками. Но чьи-то пальцы вдруг впились в плечи, потянули назад, прижимая к надгробной плите в ожидании живого среди мёртвых. Рик ловит ртом воздух, холодным железом проталкивающимся в глотку и срезающем крик, потому что не может не узнать конвоиров.       По левую руку, улыбаясь тем, что осталось от губ, стоит его мёртвый сын. Карл давит изо всех сил, но Рика всё равно кренит больше вправо, где наседает полуистлевшая Лори. Её живот за почерневшей от гнили ночной рубашкой вздрагивает как желе под давлением крохотных ручек и ножек. Младенец силится прогрызть утробу матери, но за неимением зубок только тычется изнутри. И Рик не может отвести взгляд, даже когда запах цитруса усиливается. Пальцы семьи проникают под кожу, разрывая мягкие ткани. Удерживают на месте. Он не находит в себе силы повернуться и посмотреть в глаза Смерти, лишь давится слезами и беззвучным криком, бесполезно напрягая голосовые связки. Мир плывёт. Мир тонет. Рик вжимается в мрамор всем телом и зажмуривается, боясь не крови и не мертвецов, а тёплой маленькой ладони, прижавшейся к его груди.       - Рик, - шепчет тонкий голосок. – Рик, Рик, Рик…       - Рик. Тише, приятель. Тише.       Граймс шмыгнул носом, перестав ощущать давление, но не сразу решился открыть глаза. Толчками накатывала адская боль в сведённых судорогой мышцах, а по шее и правому плечу растекался жар.       Осознание себя в пространстве приходило постепенно. С земли больше не веяло замогильным холодом, и воздух пах иначе – зирой и табаком. Гул стих, сменяясь тяжёлым сопением под ухом. Тёплая ладонь успокаивающе гладила по спине, привнося чувство защищённости. И беспокойства. Потому что не нужно иметь семи пядей во лбу и корочку детектива, чтобы понять, в чьих объятиях находишься, растекаясь бесформенным желе по кожаной жилетке Дэрила Диксона. Ещё немного, и Граймс был готов умолять, чтобы поспать в этих объятиях с полчасика. Но стоило лишь слегка сместиться, перенося вес с затёкшей ноги, как реднек напрягся, шумно вдохнув, и резко, даже как-то поспешно, отстранился.       - Очнулся?       Складывалось впечатление, что Дэрил спрашивает свой матрац, потому что выжидательно уставился именно на него.       - Да, спасибо, - ответил за матрац Рик и скопировал чужую позу, коря себя за жгучее желание подсесть как можно ближе и привалиться к чужому плечу. Или уже это сделал?       Дэрил выглядел так, будто его удар хватил. Рик посчитал, что действительно перегнул, спешно отстраняясь.       - Прости, я просто устал и не соображаю что делаю. Ты, - Рик запнулся, чуть не попросив побыть с ним. Это прозвучало бы жалко. Или неподобающе. Достаточно, чтобы стать неправильно понятым. – Снова спасаешь, - «Граймс, что ты несёшь? Ты же не грёбаная принцесса». – То есть, если я могу как-нибудь тебя отблагодарить, - «Господи, просто заткнись», - только скажи.       «А теперь начни раздеваться и предложи себя, как в бабских мыльных операх. Что за глупая речь?», - послал себе ментальную затрещину Рик, когда Дэрил вскинулся на последних словах и осмотрел с головы до пят. Словно врач, прикидывающий стоит ли прикладывать больше усилий или лучше списать пациента как безнадёжного.       - Я, - как-то задушено просипел Дэрил, - подумаю. Потом. Да.       И сбежал. Практически телепортнулся к выходу, в пять шагов пересекая комнату.       Основательных причин спускаться в общую комнату не было, но Дэрила как подбросило и призрачным пинком под зад отправило вниз. Где помирал Граймс.       По крайней мере, так показалось на первый взгляд. Белый как бумага, бедолага выгнулся дугой на постели и будто не дышал. Дэрил подскочил быстрее, чем успел испугаться. Встряхнул как котёнка, злясь на чёртова психопата, отказывающегося принимать тот факт, что однажды кошмары окончательно его заебут, если не принимать меры. Бессонница, которой этот придурок себя мучает, - не меры. Может, для копа было привычно спать по три-четыре часа в день, выглядел он чуть хуже обычного, но в таком режиме недалеко и кони двинуть.       - Не смей подыхать, сука, - зашипел Дэрил, отвешивая пощёчину.       Разморенные спокойствием люди в комнате даже не шелохнулись на шум, преспокойненько посапывая, пока их лидер разучился пользоваться дыхалкой. В свете свечи на небритой щеке Граймса что-то сверкнуло. Никак сукин сын оплакивал свою преждевременную кончину!       Дэрил замахнулся снова, смачно шлёпнув по второй щеке, на что коп наконец-то полноценно вздохнул, зарыдав и заметно обмякнув. Обрадованный результатом, Дэрил схватил Рика за грудки, вздёргивая и заключая в объятия на радостях. Знал бы, что будет после, перебрался на свою постель. Или свалил из комнаты. Или из дома. Потому что коп прильнул к нему всем телом, заливая слезами рубашку на груди, и как-то непродуманно сжал его бедро в опасной близости от ширинки. Собственно, на этот моменте Дэрил понял разницу между обычным возбуждением и «выбило все мысли как пробку». В ушах зазвенело. Вся сущность сосредоточилась на жаре руки у ширинки. Ну и самой ширинке, врезавшейся в стояк.       - Рик, - взмолился Дэрил, не в силах оттолкнуть. Только зарылся носом в кудряшки, вдыхая пряный аромат, и бездумно гладил по спине, пытаясь успокоиться и не взять своё. Здесь же люди. Да и Рик будет не в восторге. – Пожалуйста.       Продолжал говорить, не вникая в суть.       Наконец что-то неуловимо изменилось. Граймс отпустил, чуть смещаясь. Пришёл в себя, видимо. Дэрил еле как успел отстраниться, пока не заметили его маленькую проблемку вселенских масштабов.       - Очнулся? - вот так, спокойно, без дрожи в голосе.       «Только не смотри на него».       - Да, спасибо, - хрипловатым, а потому безумно сексуальным голосом отозвался Рик.       И приполз под бок. Словно устал мучиться кошмары один и теперь всеми способами старался довести до инфаркта кого-нибудь ещё. Слава всем подряд, почти сразу отстранился. И начал оправдываться.       - Прости, я просто устал и не соображаю что делаю, - «Оба хороши. Я вот завожусь, даже когда ты на смертном одре». – Снова спасаешь. То есть, если я могу как-нибудь тебя отблагодарить, только скажи, - «Угу. Дай себя трахнуть».       Рик запнулся, дёрнувшись. Дэрил с ужасом подумал, что озвучил последнюю мысль вслух, но коп не выглядел озадаченным больше обычного. Только несколько растрёпанно. Забавные кудряшки торчали в разные стороны, а одна вычерчивала на высоком лбу неровную кривую, буквально просясь убрать её за ушко. И признаться. Прижаться к этим губам, пока не успели возразить, пробраться руками под смятую футболку, так соблазнительно задравшуюся, и счастливо умереть, получив пулю в лоб. Потому что если бы какой-нибудь мужик полез к Дэрилу, тот незамедлительно его убил или хорошенько отделал. Вряд ли стоит ожидать от шерифа чего-то иного. Дэрил не собирается выяснять.       Куда проще снова сбежать. А затем надрачивать себе в душе, скуля от собственного бессилия.       Когда это уже прекратиться? Пора переставать быть сопливым подростком, мастурбирующим на одну единственную, и мечтающим признаться, но не сегодня. Потому что у таких подростков всегда не сегодня.       Он не подросток и не девственник со спермотоксикозом. На дворе апокалипсис. Где-то там выживает брат, которого непременно надо найти, потому что это все, кто у него остался. С другой стороны Граймс, вновь обретший семью. Безмерно любящий свою жену, пусть та и не сахар. У них ребёнок. На подходе ещё один. На что можно надеяться? Что копу захочется острых ощущений на стороне? Но ведь самому Дэрилу надо не просто что-то новенькое. Он нуждается в Граймсе не только ради секса, а хочет всего его без остатка. Мужчину, что твёрдо ступает по мёртвой земле, ведя за собой тех, кого может спасти. Бравого шерифа, со всеми его достоинствами и недостатками в равной пропорции. Того, за кем хочется идти. Того, чью ношу готов разделить. Того, кого жаждет целовать до онемения и укрыть от всех невзгод.       Диксон никогда не влюблялся по-настоящему. Но вот ему тоже прилетело. Внезапно и неотвратимо, как бита шпаны по башке и под дых в тёмном переулке. Впечатлений масса, хотя характеризуется вполне ёмко: - Это пиздец, - всхлипывает Дэрил, сжимаясь в комочек на дне ванны.       Его влюблённость смахивает на падение с обрыва в бездну, прямиком на дно. Поможет только чудо. И упёртость барана, которой волей-неволей придётся обзавестись.