Хочу заснуть с тобой

Знаете ли вы это волнительное ощущение, когда вам предстоит сделать что-то по истине значимое, большое для вас и остальных? Когда вы стоите на пороге, переминаясь с ноги на ногу и думаете, как бы не налажать. Это ощущение сравнимо с ожиданием перед выходом на сцену, где ты будешь стоять один, а на тебя будут устремлены взгляды тысяч, сравнимо с волнением парня, который вот-вот сделает предложение любимой девушке, сравнимо со сладостными долями секунд, когда с твоих губ воруют первый поцелуй, который ты так долго ждал. Это щекочущее ощущение внизу живота, небольшая тряска рук, расширенные зрачки от экстаза. Именно это сейчас чувствовал О'Коннор, смывая с рук мыльную пену и подавая их медсестре, чтобы каждую облачили в толстые перчатки. Он полностью готов к аппендэктомии, главное, чтобы ничего не вылетело из головы в ответственный момент. Хотя, это не похоже на Еноха, он всегда собран, его холодному разуму и выдержке можно только позавидовать. Парень проходит в операционную. Он так долго ждал этого момента, так хотел, чтобы это наконец произошло. Через перчатки, он чувствует насколько холоден скальпель, насколько он легко вонзается в плоть на правом боку, делая разрез в 8 сантиметров. Его не пугает вид крови, тем более внутренностей. - Пластинчатые крючки Фарабефа. – командует О’Коннор, протягивая медицинской сестре руку, на которой тут же оказывается требуемый предмет, – шприц на 200 миллиграмм новокаина. Кожа и стенки живота разрезаны, зажимы поставлены, он наклоняется ниже и внимательно смотрит внутрь, парень выдыхает, гнойная стадия еще не началась, а значит на операцию ему понадобится всего-то пол часа. Он чувствует себя уверенно, как будто это для него рядовая ситуация. Енох вводит в апоневроз раствор, тут же избавляется от шприца. - Скальпель. Сестра послушно выполняет все просьбы, хотя они больше походят на приказы безэмоционального командира. Легким движением он рассекает отросток, в который только что вколол анестезию. - Ножницы Купера. Ему требуется расширить разрез на всю длину раны. Он кидает взгляд на ассистента, брезгливого парня с его потока, по имени Гораций. Тот, морщась, переставляет крючки еще глубже. Енох не с проста выбрал его себе в ассистенты, хотя желающих было много, а кое-кто умудрился даже обидеться. Парень немерено раздражал его, О’Коннор предпочитал думать, что Сомнассон выскочка, хотя стоит отдать ему должное, одевался он с иголочки, но кого это волновало в стенах больницы, где на всех были халаты и рабочая обувь. Он и сам не мог объяснить в чем дело, но ему хотелось поставить его на место. Наконец добравшись до отростка, Енох требует кровоостанавливающий зажим и проделывает отверстие у основания аппендикса. Самая сложная часть, которая опасна уже не просто разрывом мышц, а обильным кровотечением. О’Коннор принимается за работу. Наконец отросток удален, инструменты сброшены в таз, вокруг его ног валяется множество салфеток, пропитанных кровью. Он даже не замечал, как их много. В его душе царил триумф. Он смог. Провел блестящую операцию без ошибок и потери драгоценного времени. Уже на выходе на парня наваливается безумная усталость, ноги подкашиваются, его спасает раковина, о которую он опирается руками. Голова кружится не то от радости, не то от переутомления. Хотя какая разница, это уже не так важно. *** - Тебе еще учиться и учиться, О’Коннор. – по выражению лица Аброхолос и не скажешь, что она довольна, но Енох знает это наверняка, - в награду остаешься на ночное дежурство. Веселого Хэллоуина! – она машет ему рукой, накидывая капюшон на голову. Парень молча провожает ее взглядом. Ничего другого он и не ожидал, она не привыкла давать спуска, а после неудавшегося бесчувственного романа и вовсе загружала его больше остальных, поговаривая, что он ей еще спасибо скажет. Чему бы сейчас Енох сказал спасибо, так это чашечке крепкого кофе, паре банок энергетиков, а еще лучше мягкой подушке, на которую можно уложить гудящую от усталости голову. Он привык жить в таком режиме, но сегодня был особенный день. И как оказалось, не только для О’Коннора, но и для «многих идиотов», судя по его собственному выражению. - Ну и что ты об этом думаешь? – спрашивает парень с кудрявящимися волосами, облокачиваясь о стену, потягивая кофе и кивая на только что прибывшую бригаду скорой. Из нее вывалились двое пьяных ребят с травмами, судя по всему, полученными в обычной драке, а на каталке вывезли девушку с проломленной головой. Одеты они были как раз в стиле праздника. Первый здоровяк вырядился как оборотень, сбежавший из школьной футбольной команды, на его голове красовалась потрясающе живая маска. Второй был раскрашен с ног до головы узорами черной краски, Енох отметил, что будь у него возможность, он, наверное забил бы такими татуировками все свое тело, но пациенты-набожники уж точно будут коситься на него с суеверным ужасом, обкидывать библией и обливать святой водой. Девушка же, которая тихо постанывала, придерживаясь за голову, была похожа на волшебную нимфу. Ничего пошлого, ничего развратного. Лишь красота и подчеркнутая фигура. - Думаю, что нам стоит помочь им, - усмехнулся Миллард, бросая недокуренную сигарету в урну и устремляясь за пациентами. - Я вообще про костюмы спрашивал, мать Тереза гребанная. – О’Коннору было лень даже шевелиться, не говоря о том, чтобы зашивать раны прибывшим людям. Он сделал последнюю затяжку, после которой пригубил кофе и только потом выпустил сигаретный дым. Как оказалось, ребята что-то не поделили в баре с другой компанией, которую уже взяла под свое заботливое крылышко полиция. Ничего серьезного. Енох накладывал швы на оборотня, который поскуливал от боли. Оставалось совсем немного, когда краем глаза он заметил, что на очередной каталке везут парня, который был весь в крови. Повинуясь минутному позыву, он вскочил и крикнул Наллингсу, что бы он закончил за него. - Что с ним? – спросил парень, нагло перехватывая записи фельдшеров из рук опешившего Горация, который вызвался лечить этого пациента. - Нашли на улице всего в крови, без сознания, судя по травмам, был сбит машиной и оставлен у обочины. Есть подозрение на перелом ноги и черепно-мозговую травму. – ответила миловидная девушка Эмма, она работала тут уже год и все еще не была вымотана бешенным режимом больницы. Всегда, когда Енох смотрел на нее, ему казалось, что она легкая как перышко, она словно парила над полом, бесшумно касаясь его своими аккуратными ступнями. - Он в тяжелом состоянии, черт, - Енох светил в глаза парня фонариком, он застыл на мгновение, пораженный их цветом голубого неба в зимний период, таких он еще никогда не видел, - реакция зрачков снижена, рана открытая, быстро на рентген. - Прошу прощения, но это мой пациент! – Возмутился Сомнассон, пытаясь выхватить из рук высокого Еноха записи. - Теперь нет, найди себе другого, там прибыла симпатичная девица, поди очаруй ее, - сквозь зубы прошипел О’Коннор врываясь в кабинет рентгенологии. Гораций так и остался стоять соляным столбом в коридоре, сжимая кулаки в гневе. Череп парня с ошеломительной красоты глазами, оказался не пробит на радость Еноха, а основания костей черепа были в порядке. Он и сам не понимал, отчего так за него беспокоится и зачем после рентгена потребовал провести компьютерную томографию, хотя на изображениях с яркими источниками темно синего и серого цвета было видно, что парень в порядке. Он привез его в палату лично, отогнав всех санитаров. В темной комнате было так уютно, среди еле уловимого гудения аппаратуры и сопения странного парня, что хотелось остаться тут. О’Коннор рассматривал его одежду, окропленную кровью. Что-то в этом парне было не так. В хорошем смысле этого слова. Енох быстро справился с его ушибленной головой, наложив несколько аккуратных швов, которые делал так педантично, как ни старался даже на экзамене. Он уверял себя в том, что он будет в порядке. Ногу незнакомца пришлось облачить в белоснежный гипс, у него действительно был перелом, благо незначительный. Парень ходил из стороны в сторону, в ожидании того, что голубоглазый очнется и расскажет, что же с ним произошло. Идти в приемный покой отчаянно не хотелось. «Мил, у меня особый пациент, справитесь там сами?» - он решил отправить сообщение другу, что бы его не вздумали искать. «Ничего, порядок. Гораций рвет и мечет, что ты натворил?» «Потом поговорим. Если что, вызывай» Енох устало опустился на кресло, которое практически вплотную приставил к кровати парня. Он вгляделся в его лицо, которое показалось ему смутно знакомым. Каких только людей не встречал О’Коннор, запомнить всех было просто невозможно, но он был уверен, что незнакомец не из их города. Мог объяснить это он лишь внутренним чутьем, которое было хорошо развито. Он дотронулся до его каштановых волос, ощущая на коже прикосновения мягких прядей. Его профиль безумно нравился Еноху: такой правильный, точеный, он бы даже сказал идеальный. Он положил свои руки на его ладонь и уткнулся в них лбом. «Всего на секунду прикрою глаза, поспать все равно не удастся»