Чудотворцы

      — Как я оказался здесь — не знаю. Как я получил свои раны — на меня напала... металлическая лошадь. Как меня зовут — Эрих. Просто Эрих. Фамилии я вам не скажу, оттого что не помню её. Да и не нужна она мне. Зачем я напал на Акико Йосано — я не нападал, это ложь с самого первого ее слова. Она сама напала на меня, за что и поплатилась. Миром устроено так, что убив подобного мне, умираешь сам. Так уж устроено, я здесь ни при чём. —  туманно бормочет мужчина, продолжая смотреть вперед себя, в пустоту, игнорируя стоящего перед ним Куникиду.       К этому человеку Эрих испытывал особые искривленные чувства, причем сам же Куникида их и искривил, превратил в обезображенных химер. Возможно, если бы Куникида не был столь ворчлив, вспыльчив, криклив и серьезен, Эрих бы и не смотрел бы на него так кровожадно, снисходительно и насмешливо, как сейчас. От этого взгляда детективу становилось не по себе и, что больше всего расстраивало и раздражало детектива, это видели все. И все же держался он неплохо. Куникида не позволял собственному страху взять над собою верх, хоть его руки и дрожали то ли от страха, то ли от досады, но лицо было серьезно, а голос звучал твердо и громко, как у полководца, отдающего приказы своим солдатам.       — Я хотел бы узнать, как случилось так, что после нанесенных ей мне увечий я остался жив и невредим. Что это за чудо? — продолжил Эрих, распрямился и прямо посмотрел в глаза Куникиды.       Эрих сидел на больничной койке в бледно-зеленом халате, напоминающем по ощущениям полотенце для посуды. Его руки были сцеплены в замок и расслабленно лежали на ногах.       Куникида еле заметно дернулся, когда Эрих на него посмотрел. Его лицо с каждой секундой становилось все мрачнее и угрюмее, но сам он продолжал хранить молчание. С нескрываемой ненавистью он наблюдал, как алые губы Эриха растягиваются в растерянную улыбку, лицо светлеет и добреет, а голубые глаза наполняются каким-то детским, наивным любопытством и смотрят на него в ожидании ответа. Видеть простодушного ребёнка в человеке, который только минуту назад походил на жаждущего крови монстра, было мучительно. Безумно захотелось все объяснить этому «ребёнку» чуть ли не на пальцах, но в корку головного мозга внезапно въелось: «Не смей. Не дай ему обмануть тебя! Его внешний вид — ловушка». Эти слова Куникида видел перед своими глазами. Они и закрывали ему обзор, не позволяли разглядеть лежащее перед ним на койке чудовище. Возможно, оно было и к лучшему.       — Тебя это не должно волновать! — грозно рявкает Куникида, нервно впиваясь паучьими пальцами в мягкую ткань рубашки, — ты чуть…       — «…не убил человека»? Да, вы уже говорили мне это, но ведь это не так. Да и не я это все начал! И к тому же ваш врач остался в живых. В чем тогда переполох? — на лице Эриха появилась недобрая тень. Ему явно осточертело слышать обвинения в свою сторону и терпеть громкие возгласы очкарика.       — В чем переполох?! Да ты…!       — Куникида-кун, позволь мне, — с левой стороны от кровати, на которой сидел Эрих, послышался не под стать ситуации игривый мужской голос, — ты никогда не умел общаться с детьми.       — Я отлично справляюсь, Дазай! — гневно прошипел Куникида, сжимая ладони в кулаки.       — Да, так отлично, что у тебя вена вздулась на лбу, — захохотал вышеупомянутый Дазай и легонько оттолкнул Куникиду в сторону, становясь на его место.       Дазай был высоким и стройным человеком, по-своему привлекательным и прекрасным, но странным. В смысле кто будет одеваться в пальто жарким летом, еще и в помещении в нем ходить. Но на этом странности не заканчивались. Особенно стоит уделить внимание забинтованным рукам и шее. Сколько бинтов ушло на перевоплощение в мумию? И сколько денег он потратил и тратит каждый раз, чтобы себя забинтовать? От кого надо так схлопотать?       А впрочем, какая разница? Стоило ему занять место Куникиды, как Эрих потерял всякий интерес к разговору и даже не скрывал этого. Улыбка на лице погасла, стоило только взглянуть на немного глуповатое лицо второго детектива. Лицо сначала окаменело, а потом приняло недовольное и разочарованное выражение. Эрих лег на кровать, как бы говоря этим: «С вами мне не интересно» — и исподлобья наблюдал за действиями Дазая. Температура в комнате словно опустилась до нуля.       — Ты хочешь знать, что случилось с Йосано, верно? Что ж, я тебе расскажу… С ней случилось что-то странное. Что-то, что даже сам Рампо-сан не смог понять, — Дазай небрежно, будто случайно указал на третьего детектива, стоявшего с правой стороны кровати Эриха, — это произошло, когда после встречи наших старых друзей-мафиози к ней на стол попали двое наших сотрудников. Одного она успешно подлатала, но вот второго… — Дазай драматично вздохнул. — Эх, они чуть не погибли оба. Чудом наш врач сумела закончить операцию и спасти себя, однако её психическое состояние нас весьма и весьма тревожит. — Дазай пронзительным взглядом окинул Эриха, словно ждал от него какой-то определённой реакции или слов. Лицо мужчины продолжало хранить бесстрастность и равнодушие. Тогда взгляд Дазая незаметно метнулся к третьему детективу, Рампо. Тот неотрывно смотрел на Эриха. Дазаю оставалось только продолжить, — Мы не знаем, что именно произошло тогда в операционной, но факт остается фактом — Йосано тронулась умом. Постоянно молчит, дергается при каждом звуке, избегает нас, и, что удивительно, выбросила из своего кабинета все оружие!       — Я плохо вас понимаю, — признался Эрих, кисло улыбнувшись, пальцы его нервно подёргивались, — возможно, для вас это нормально, естественно и привычно. Я многое видел и слышал, но для меня необычен сам факт того, что врач «лечит» пациентов таким варварским путём, — Эрих внезапно поморщился, — чего вы от меня хотите? Чтобы я раскаялся? Если так, то знайте: этого не будет. Мне её не жаль, я вам это уже говорил… — лицо Эриха в очередной раз преобразилось и на этот раз выражало недоумение. — Странная сила у этой… женщины. Как я понимаю, она восстанавливает тело пострадавшего, истязая его. Так ведь? Иначе я не могу объяснить полную регенерацию своего тела. Что это? Чудо?       — Можно сказать и так. — с хитрой улыбкой ответил Дазай.       — Хм… Тогда из всех возможных в мире чудес она — самое омерзительное и жестокое чудо, которое только может быть. Хотя не мне, наверное, её судить. И не надо на меня сердиться! Я и сам не понимаю что с ней и с её… Истинной? Хм, она должна была умереть, как обычно и бывает, но вместо этого отделалась только шоком и сдвигом в своей голове. Возможно она спасла свою шкуру тем самым чудом. Как думаете?       — Может, ты хотел сказать «Способностью»? — прищурился Дазай.       — Может быть, — ничуть не смутился Эрих, — всё же пробелы в японском языке дают о себе знать.       — О, разумеется! Ты же иностранец. Да, японский язык считается одним из самых сложных языков мира. Но ты кое-что говорил в начале нашего разговора. О том, что убивая подобных тебе, убийцы погибают следом, как бы… в наказание. Что ты имел в виду?       — Да то и имел, — простодушно пожал плечами Эрих, нервно теребя край одеяла, — так уж устроено.       — Это способность подобных тебе людей?       — Нет, скорее вселенская кара. Видите ли, миру, как великому скульптору, неприятно наблюдать как полоумные дети разрушают его драгоценные статуи.       — Понятно! Куникида-сан, не легче ли отправить его в психбольницу? Как по мне, это тяжёлый случай! — зевая и потягиваясь, промолвил Дазай.       — Чтобы он ещё кого убил?! Боже… Рампо-сан, может, вы что-нибудь узнали?       — Ничего конкретного, — недовольно вздохнул до этого молчавший детектив, — и полезного.       Взгляды троих детективов устремились на Эриха. Сложно сказать, что они выражали, в них плескалась гамма эмоций, но, кажется, они были обеспокоены. Словно Эрих сделал что-то, чего не могло и не должно было быть.       — Я непременно все разузнаю о нем, — развязно протянул Рампо таким голосом, будто таинственный незнакомец его вовсе не интересовал, — я же великий детектив! Мне только нужно немного больше времени.       — Конечно, Рампо-сан, — улыбнулся Дазай, смотря вслед уходящему детективу, — наверное, ему понадобится помощь! Я пойду и помогу Рампо-сану, ну, а ты, Куникида-кун, присмотри пока за Эрихо-ом! — прокричал Дазай, направляясь к выходу из медкабинета.       — Даза…! — хлопок двери оборвал восклицание Куникиды. Выбора ему не оставили. Куникида был зол на Дазая. Он слишком хорошо того знал и понимал, что ничего его напарник делать не будет, ляжет куда-нибудь на диван и будет петь песни о двойном суициде, ну или спустится в кафе на первом этаже и будет приставать к официанткам. С двери взгляд Куникиды перескочил на замолчавшего Эриха. Как ни странно, мужчина простодушно и даже сочувственно ему улыбнулся.       — Если вам неприятно мое общество, Куникида-сан, почему не уйдете?       — Чтобы ты сбежал или кого-нибудь убил? — фыркает Куникида. — Нет уж.       — Кого бы? — вопросительно приподнимает брови Эрих. — Если бы я хотел, то давно бы убил и вас, и… Дазая, и того молчаливого.       — Это угроза?       — Констатация факта. Я хочу сказать, что ваша охрана — такая же бесполезная вещь, как направленная в стену лестница. Я никуда не уйду, мне некуда, да и находиться в прохладном помещении и на мягком матрасе мне более приятно, чем быть там, на улице.       — И не надейся остаться в одиночестве! Лучше объясни мне вот что. — мужчина вытащил из кармана брюк телефон Эриха и поднял так, чтобы лежащий на койке мужчина его полностью видел.       — Мой телефон.       — Это Nokia 3350, выпущенный, если верить словам нашего информатора, в двухтысячном году.       — Вас что-то смущает?       — Как ты включил музыку? На подобном телефоне нет такой функции. — Куникида притянул телефон ближе к своему лицу и без зазрения совести начал в нем копаться.       — …У меня есть хороший друг. Он улучшил мой телефон.       — Не проще купить новый, а не пользоваться старьем двухтысячного года? — каркнул Куникида, быстро спрятал телефон в карман брюк и пытливо посмотрел на Эриха.       — Да… наверное… — замялся Эрих.       «Старье? Какой сейчас год?!»       Ответить на собственный вопрос мужчина не успел. Внезапно за дверью раздался оглушительный грохот и Куникида не задумываясь рванул из медкабинета. Эрих остался один. Сейчас он мог встать и спокойно уйти, как боялся того Куникида, но Эрих не собирался уходить. Да, он все же поднялся с мягкого матраса и вышел в коридор, но вместо того, чтобы направиться к выходу, побрел на звук грохота и крика, поддавшись своему любопытству. Зря.       — М? — Эрих замер в паре шагов от дверей в офис, откуда слышались звуки борьбы. Путь ему преградило прелюбопытнейшее существо. Хамелеон, как Эрих в шутку ее обозвал. Да, именно ее, а не его, как можно было подумать по внешнему виду. Но Эриха такой ерундой не обмануть. А красивая ли она или нет — другой вопрос. Мужчина надеялся, что соперница хороша собой. До… не радующих глаз лиц он предпочитал не дотрагиваться.       — И что же такой девушке как вы, — взгляд Эриха нервно скользнул по кинжалу, зажатому в маленькой руке, — здесь понадобилось?       Ответа не последовало. С поразительной скоростью и ловкостью неизвестная устремилась к мужчине и через секунду он был припечатан к стене. Нежной кожи горла коснулась холодная сталь оружия, отчего все тело в мгновение ока покрылось мурашками. Эрих заметно побледнел. Сердце его забилось быстрее, а во рту резко пересохло от страха.       — Я не один из них, — нервно улыбнулся он, надеясь, что девушка после сказанных слов его не убьет. Это было наивно, даже глупо, но что еще он мог сказать? Глаза незнакомки гневно и настороженно смотрели на Эриха. Тот каким-то образом разгадал ее тайну! Она не могла его просто отпустить. Эрих видел это. Он понял, что если сейчас ничего не предпримет, кинжал прошьет ему горло.       Решение пришло внезапно. Осторожно его ладонь медленно скользнула по шероховатой поверхности маски девушки, за которой скрывалась щека, и зарылась в темные, как воронье перо, волосы. Глаза девушки в шоке раскрылись. Она явно не ожидала подобного от своей жертвы и, кажется, за плотной тканью белой маски загорелся яркий румянец. Рука с зажатым оружием дрогнула и грозная сталь все же чуть распорола кожу на шее. Не смертельно, но пара красных бусинок скатились по гладкой коже и нырнули за ткань халата. Эрих поморщился от саднящей боли, но руки не отдернул. Напротив, второй рукой он робко взял девушку за подбородок и чуть притянул ее лицо к своему, заставляя девушку заглянуть в свои наполняющиеся расплавленным золотом голубые глаза.       — Тебе лучше уйти. — говорит он, глядя девушке прямо в глаза. Незнакомка продолжает молчать и лишь шокировано смотрит на Эриха. Сжимающие подбородок пальцы разжимаются — и в тоже время разжалась сжимающая клинок рука незнакомки. Раздается тихий металлический звон, тонущий в мелодии хаоса на фоне. Незнакомка попятилась назад, не сводя с Эриха глаз. Эрих словно отлип от стены. Улыбка слетела с его красивого лица. Голова была низко опущена. Лицо его сначала стало серьёзным, затем грустным, а потом и вовсе исказилась от отвращения и боли. Девушка завороженно наблюдала за ним, не решаясь подойти поближе. Может боясь, что если сделает шаг, то он на нее накинется и разорвет на части. Но Эрих, казалось, перестал ее видеть, ослеп. Он резко отвернулся и быстрым шагом направился вон, обратно в медкабинет. Страх за свою жизнь исчез, испарился, как роса. Его тревожило другое.       Мужчина не видел изменений в своем теле, но он их отчетливо ощущал. Каждое из них походило на удар или толчок изнутри. Он чувствовал, как его талия становилась то уже, как у девушки, то шире, возвращаясь в обратное состояние, как менялись черты лица. Словно поймавшая вирус голограмма. А ведь он знал, что так будет. Знал — и все равно использовал свою силу.       «Сделанного не воротишь» — со вздохом подумал Эрих, тяжело падая на кровать и с опаской ощупывая своё лицо.