Сын наместника

      Где Фарамир пропустил предательство на опорных пунктах, да еще и так отлично организованное? Инспекция уже подходила к концу, как и срок разлуки с Эовин. В предвкушении встречи с женой наместник закрыл глаза на парочку явных нарушений, но, ничего серьезного не заметив, уже собирался в обратный путь. На утро можно было выехать в столицу. Но, видимо, не суждено. — Да когда ж он ляжет спать?! — раздалось злобное шипение в одной из сторожек, окна которой выходили на дом, где разместился наместник. Как назло засиделся Фарамир за отчетом для короля. Не хотелось ему тратить время по приезде на писанину. Когда закончил работу и отложил перо, было далеко за полночь. Погасив свечу и не раздеваясь, завалился на топчан. А через два часа проснулся от странного звука — словно кто-то ковырял в дверном замке гвоздем. Приподнявшись и прислушавшись, Фарамир уловил какую-то возню на дворе. А потом ночную тишину прорезал крик: — Бегите, командир!!! Нас преда… — сдавленный хрип был последним звуком, что издал кричавший.       Наместник узнал голос своего адъютанта. Дальше скрываться нападавшим не было смысла, и они принялись открыто ломиться в запертые двери комнаты наместника. Судя по шуму, их там было около полудюжины. Понимая, что могут поджечь деревянное строение, и тогда он точно погибнет, Фарамир рванул к окну.       Выглянув в ночь и оценив обстановку, разведчик понял, что промедление — смерти подобно, и, быстро собрав оружие, набросил на плечи зеленый плащ.       Когда наместник Гондора оказался за оградой, то вид у него был довольно потрепанный, но воинственный. Самое плохое было то, что следопыт все же разжился на два ощутимых пореза кинжалом на левом предплечье и рубленую рану на бедре. И если на руке следы от кинжалов почти не кровоточили, то нога болела и жгла морготовым пламенем. Чтобы не истечь кровью, Фарамир туго перевязал выше раны огрызком поводьев, что подобрал на ходу.       Именно этот кусок кожи, который некогда был частью упряжи, подсказал нужное направление. Рохан. Прикинув все варианты, Фарамир развернулся на северо-запад. Он понял, что все произошедшее не исправишь и не предотвратишь проверками и смотрами. Достаточно было одного неправильного назначения, и единственный предатель смог нейтрализовать целый участок границы.       Итак.       До Минас-Тирит неделя или около того. На лошади. Галопом. До Эдораса — два дня пешком. Велики шансы встретить отряд рохиримов, тогда путь сократится на полдня.       Потеря крови, голод, жажда, ночной холод, ночевка на сырой и холодной земле — все неприятности, которые мог найти рыжий, он нашел. Потом ко всему вышеперечисленному присоединилось воспаление раны. И да, похоже, что клинок был отравлен. В итоге, ползя от куста к кусту, периодически впадая в беспамятство, Фарамир прополз половину пути за трое суток. Он уже потерял счет времени и дням, когда на его мечущееся в горячке тело набрел отряд всадников Рохана.       Командиром рохиримов был один из друзей Эомера, который отлично знал наместника Гондора в лицо.       Уж больно интересная книжка была. А много ли таких еще в библиотеке Арагорна? Та, что прислала сестра была настолько увлекательной, что Эомер ее перечитывал уже третий раз.       Шум со двора, который перетек в хоромы короля, привлек внимание. Чего-то разгалделись?..       Собираясь дать нагоняй неучтивой челяди, король Эомер выскочил за дверь кабинета и едва не сбил с ног служку. — Ох! — отпрыгивая от короля на безопасное расстояние и отвешивая поясной поклон, парень отдышался и выдал новость, с коей и мчался к покоям Эомера: — Ваше величество, там привезли наместника Гондора, чуть живого. В лекарских палатах он… — последнюю фразу служка проорал стремительно удаляющейся королевской спине. — Что с ним?! — король Эомер едва на испепелил взглядом целителя. — Очень плох, если не вывести яд, то и двух дней не проживет. Кроме того, слишком долго был без воды и еды. Тело совсем слабо. Ну и раны… На руке не беспокоят, а вот нога… — Пошлите весть в Гондор! — рявкнул себе за спину Эомер, прекрасно зная, что там всегда есть, кому выполнить приказ.       Присев на стул, что стоял около кровати раненого, у короля всплыли воспоминания из не такого уж далекого прошлого. Как он выхаживал Эовин и Фарамира в госпитале Минас-Тирит. Как молился Валар, чтобы эти двое нашли друг друга. Но, видимо, в Валиноре другие планы… — Госпожа! Вам письмо… — эта служанка ужасно раздражала. Вечно тупит взор и что-то бубнит. — Давай его скорее! — голос не изменился, лишь холодный взгляд выдавал настроение супруги наместника.       Просеменив от двери до балкона, служанка протянула тугую бумажную трубочку. «Соколиная почта. Эомер», — машинально подумала Эовин, разворачивая послание. По мере прочтения лицо жены Фарамира поменяло цвет и выражение несколько раз. А затем на бедную служанку посыпались приказы. Собрать самое необходимое в дорогу. Двух сопровождающих предупредить. Выезд через час. Куда? В Эдорас!       Стоя у двери Арвен, Эовин едва не теряла сознание. Голова шла кругом от всего прочувствованного шквала эмоций. — Эовин, что с тобой?! — эльфийка трясла блондинку за плечо, видимо, долго. — Арвен, помоги! Спаси! — у королевы случился шок от валяющейся у ее ног роханской принцессы, что-то бессвязно лопочущей и сующей ей в руки порядком измятый листок бумаги. Наконец-то, отодрав от себя покрасневшую и икающую Эовин, дочь Элронда прочла, а точнее, почти расшифровала потоки чернил на бумажке, которые еще недавно были буквами, но, благодаря обильному потоку слез и истерике Эовин, стали почти нечитаемыми.       Кое-как успокоив блондинку, уточнив пару деталей, Арвен подошла к ларцу с зельями и травами. Собрав необходимое в два небольших свёртка — один совсем маленький, а второй побольше, сунула все это в руки все еще тихо истерящей роханке и выпроводила ту из комнаты. «Что же, похоже, она понимает любовь лишь через потери», — отстраненно подумала Арвен, глядя в окошко. От криков и плача Эовин начинала болеть голова.       А тем временем из городских ворот выехали трое всадников и понеслись на север. Несколькими минутами ранее из соколиной башни дворца вылетел пернатый посланник, неся в своих лапках спасение.