Сын наместника

       Долго утешал и баюкал рыжий свою благоверную. Она так и уснула у него в объятиях, заплаканная и обессиленная. Тихо, чтобы не потревожить ее сон, наместник уложил ее на подушку и заботливо укутал одеяло. Обойдя кровать с другой стороны, при этом сильно хромая, осторожно прилег рядом с женой и, обняв ее за талию, зарылся лицом в золотистые косы. Чувствовал, как защипало глаза, и жгучие слезы полились на женские волосы. Кое-как взяв себя в руки и постаравшись успокоиться, Фарамир забылся тревожным, тяжелым сном.       Утром гондорца разбудил тихий стук в дверь. Хромая, подошел и отворил, про себя посылая к балрогу раннего визитера. За дверью оказался слуга, передавший, что его величество желает срочно переговорить с господином наместником.       Когда Фарамир явился, сопровождаемый слугой в тронный зал, то обнаружил Эомера в задумчивости держащим в руке какое-то письмо. — Утром соколиная почта была. Думаю, что тебе нужно это прочесть.       По мере прочтения послания рыжий все больше мрачнел. — Я думаю, что об этом не нужно знать моей жене. Королева права. — Что ты собираешься предпринять? — Итилиен. Там тишина, покой. Эовин быстрее придет в себя. — Что же, тебе виднее. Но там ничего нет, все разрушено… — На крайний случай есть Хенет Анун. Первое время там можно жить.       Эомер согласно кивнул, что-то прикидывая в уме. На том и порешили.       Вернувшись к себе, Фарамир застал лекаря, терпеливо объясняющего супруге наместника, что можно, а чего нельзя в ее теперешнем состоянии. — Нет, ваша милость, с любовью к супругу придется повременить. И тем более о ребеночке. Не думайте еще минимум полгодочка.       Именно на этой тираде целителя в комнату вошел наместник. Взглянув на жену, пунцовую от смущения, он и сам пошел красными пятнами. — Что здесь происходит? — стараясь сохранить остатки самого невозмутимого вида, спросил Фарамир. Единственный, кто полностью держал себя в руках, был лекарь. — Простите, господин наместник, госпожа Эовин в юности уделяла более внимания воинскому искусству, нежели житейским знаниям, полагающимся девушке ее возраста. Отсюда и возникшая проблема — она не распознала явных признаков своего положения и в результате потеряла ребеночка. — При этих словах Эовин дернулась и отпустила голову, а Фарамир побледнел. — Поэтому, я полагаю, будет целесообразно все же просветить Их высочество на данную тему. Лучше уж поздно, чем никогда.       Строгий голос мужчины словно отрезвил наместника и его жену. Они кивнули, и, посчитав, что лекция пройдет успешно и без его присутствия, рыжий ухромал отдать «пару распоряжений». — Ну что ты, моя красавица? Ты только и делаешь, что уже два часа льешь слезы. Глаза опухшие, щечки бледные — ой глядишь разлюбит такую плаксу Фарамир. — Ты сейчас издеваешься, да? Ты не понимаешь?! Я плохая жена! Я погубила нашего ребенка!!! Я даже не знала что беременна!!! — почти визжала в ответ принцесса Рохана на своего брата-короля. — Ты потеряла ребенка, потому что мужа не послушала. — Ты прав… — ручьи из глаз полились с новой силой. — Я так виновата… — Вот, давай не будем делать все хуже, чем уже есть. Ты сейчас выпьешь отвар, что наш целитель приготовил и поспишь. Время лечит…

***

      Где уговорами, а когда и угрозами, но упрямая блондинка все-таки стала слушаться лекаря и старушку-повитуху и мало-помалу выздоравливала. Муж не отходил практически ни на шаг, всячески поддерживая жену, и, казалось, ничего уже не могло случиться. Даже известие о том, что они из Рохана сразу отправятся в Итилиен, было принято со спокойствием, достойным королевской особы.       В библиотеке было тихо, немного пыльно, и царил полумрак. Конечно, роханская библиотека не шла ни в какое сравнение с Гондорской — с огромными залами, забитыми стеллажами с вековыми фолиантами, не считая книгохранилищ в подвалах цитадели.       Порывшись для порядка на полках, Эовин подошла к столу. Скука одолевала девушку: Фарамир пропадал на стрельбище уже второй день.       Скучающе посмотрев на захламленную бумагами поверхность, ее взгляд зацепился за что-то знакомое… Где-то она уже видела этот знакомый росчерк в подписи… Выдернув бумагу из общей кипы, она прикипела глазами к написанному.       Она успела прочесть только первую строчку, как из-за плеча появилась рука и выхватила письмо. Резко обернувшись, она наткнулась на тяжелый взгляд Эомера. — Это письмо для меня. Тебя не учили, что читать чужую почту нехорошо? — голос брата звучал осуждающе.       Девушка хоть и смутилась, но взгляд не отвела. — Что там такого, что я не должна знать? У тебя с королевой Гондора общие секреты? — Всему свое время. Тебе вроде нужно отдыхать? Вот и иди, поспи.       В итоге Эовин была развернута и отправлена в сторону жилых покоев. «Вот балрог! — выругался Эомер мысленно. — Едва не узнала про положение королевы!»       Путь до Эмин Арнен занял порядочно времени, но зато это было самое приятное и романтичное путешествие в жизни Эовин. Брат и муж постарались просчитать и устроить все так, чтоб поездка была не опасной и комфортной. И хотя девушке была привычна походная жизнь, и Эовин не нуждалась в каком-то особом комфорте, тем не менее она оценила и наличие теплой палатки, и запас еды на несколько дней. Да и слабость после болезни была еще нешуточной. Фарамир обращался с нею, как с хрупким цветком. Дошло даже до того, что он собственноручно снимал с коня супругу. А когда увидел, что Эовин немного побледнела от летней духоты, так и вовсе без лишних слов усадил к себе в седло.       Прижимаясь спиной к теплой груди мужа, чувствуя на шее легкое дыхание и прикосновение горячих губ — вот оно блаженство! Вздрагивать и покрываться мурашками, когда рука Фарамира, как бы невзначай, скользила по талии или касалась груди. А еще теплело внутри, когда, оглянувшись и посмотрев в глаза рыжему, она видела довольную улыбку мужчины. Его глаза в эти моменты светились мягким светом, и для Эовин не было слаще мига. Она улыбалась в ответ и тянулась губами за поцелуем. Если бы не сопровождающий их до границы с Гондором, отряд рохирим, то принцесса не отрывалась от его губ ни на секунду. А так, поцелуй украдкой, иногда он ловил ее за руку и прижимался губами к теплой ладошке. Эти милые знаки внимания грели и исцеляли ее лучше, чем все отвары лекаря вместе взятые.       Путь до Итилиена не очень близкий. Их первая ночь в дороге, когда не давят стены, нет опасности, что ты понадобишься лекарю для перевязки или осмотра. Где только ты и твоя любовь в тесной палатке. Целовались запоем, говорили, не могли наговориться. Ночь, полная нежности и признаний. — Как ты себя чувствуешь? Сильно устала? — Дай посмотрю ногу… Немного опухла. Лекарь говорил, что так будет, помнишь? — Иди ко мне… Ммм… Мы не дождемся до Земель Луны… Такая желанная… Люблю. Что ты делаешь?       Звук возни, поцелуев и причмокивания губ, учащенного дыхания, и судорожный вздох, похожий на рык. — Я люблю тебя, моя белая леди… — шепот мужчины становится расслабленным и сонным.       Ристанийская ночь, мириады звезд под предводительством Варды смотрят на эту странную пару. — И я люблю тебя… — сонно отвечает девушка.