Я вернусь

       Вызвав такси, Котов и Самойлов приехали в квартиру Вадима. Ввалившись в помещение, Глеб сел на пол и снова залился истерическими рыданиями. — Да, Глебсон, ты чего? — ударник обеспокоенно посмотрел на друга. В ответ Глеб произнёс что-то нечленораздельное. Он вытер руками слезы и поднял на Котова красное заплаканное лицо. — Он… — всхлипывал Глеб. — Он будет жить? — Будет. — тихо произнёс Андрей. — Будет?! — Самойлов-младший обхватил ноги Котова руками и начал его трясти. — Андрей, ответь! — Да чего с тобой? Отпусти меня. — возмущался Андрей. — Будет? — Да не знаю я, будет он или не будет! Успокойся же. — Котов оттолкнул Глеба и, развернувшись ушёл на балкон, оставив Самойлова содрогаться от рыданий, уткнувшись лицом в холодный пол.        Андрей сам не знал, что с Вадимом, и что с ним будет дальше. Его, как и братьев, потрясла смерть его друга и клавишника группы, в которой он играл. Он сел на подоконник и закурил, выпуская дым в окно. Невольно Андрей посмотрел вниз, с седьмого этажа всё казалось ненастоящим, будто в игрушечном панорамном городе. Из коридора доносились всхлипывания и крики Глеба. Котов представил, что будет, если Вадим покинет их так же, как и Саша.        Плач Самойлова усилился, будто он услышал мысли Котова. И Андрей представил, как Глеб, вытирая слёзы, выходит из окна. И летит вниз, его уже почти не видно. И вот он ударяется о сырой от дождя асфальт. В газетах пишут «сенсация». Фанатки рыдают и следуют примеру кумира. У него все берут интервью, спрашивают, что он чувствует. А он чувствует страх и больше ничего. Ему страшно за себя. Потому что в такой ситуации становишься очень суеверным. Он не хочет давать интервью про братьев. Он хочет уехать куда-нибудь, куда угодно, только дальше отсюда, подальше от назойливых журналистов и от Агаты Кристи. А получается, и вправду, как в детективных романах британской писательницы, только страшнее. Намного страшнее.        Из раздумий Андрея выдернуло ощущение того, что кто-то пристально смотрит на него. Так и оказалось, Котов развернулся и увидел там Самойлова-младшего. Глеб как вкопанный стоял с бледным лицом и красными воспалёнными глазами. Остекленевшим взглядом он смотрел то ли на Андрея, то ли куда-то в окно. — Глеб? Самойлов стоял на месте и даже не моргал. — Глеб? — Котов сделал шаг вперёд, и Глеб закрыв глаза упал на пол. Выругавшись, Андрей бросился к другу. После нескольких ударов по щекам, Самойлов раскрыл глаза. — Где я? Вадик? — Глеб ничего не видел, только иногда сквозь темноту просачивались какие-то блеклые образы. — Глеб. Глебсон. Как ты? — тряс Самойлова Котов. — Где я, Андрюха? Это сон, да? — пытался что-то увидеть Глеб. — Не сон, не сон. Ты в квартире у Вадима. Вставай. — Котов попытался поднять Глеба, но тот никак не поддавался. Только на третий раз Самойлову удалось подняться на ноги, и то через несколько шагов, слабость взяла своё. В глазах у Глеба потемнело, и он снова потерял сознание.        Когда он очнулся, он уже лежал на кровати, в воздухе застыл мерзкий запах аммиака. Глеб увидел Андрея, который протягивал ему стакан с какой-то прозрачной жидкостью. — Это что? — спросил Глеб. — Вода. Сейчас чай будет.        Глеб взял из рук Котова стакан и поднёс его ко рту. Поставив его на тумбочку, Глеб спросил. — Андрей? — слабым голосом проговорил Самойлов-младший. — Где Вадим? — Ты не помнишь? — удивлённо воскликнул Андрей. — Помню. — кивнул Глеб. — Куда его увезли. — Я… — Котов только сейчас понял, что не знает, куда увезли Самойова-старшего. — Я не знаю… — Ты… Ты! Ты не спросил, куда его забрали?! — слёзно вскричал Глеб. — Да я как-то… Не подумал об этом… — Придурок ты! И как его теперь искать?! — Да не кричи. Сейчас найдём. — Котов взял телефон и принялся вспоминать номер, который когда-то зачем-то запомнил. — Если с ним что-то случилось… — зло сказал Глеб. — Я не знаю, что я с тобой сделаю.