Связь fear

Как-то так вышло, что в последние годы Финдекано мало тренировался. Поначалу, после вынужденного переезда в Барад-Эйтель, упражнения с мечом помогали выпустить пар, но потом он их постепенно забросил. Зачем, если его все равно никуда не выпускают, и встреча с орками ему, будто младенцу, обложенному мягкими подушками, не грозит? Иногда его все-таки вытягивали потренироваться: то фэанарионы, то дор-ломинские приятели, перебравшиеся в Барад-Эйтель за своим принцем. Эрейнион тоже, но он был для Финдекано слишком слабым противником. Не потому, что не хватало физической силы — в этом он даже превосходил отца. Но юноша был слишком любопытен или переменчив в предпочтениях: хватался то за одно оружие, то за другое. Короткие парные клинки, длинный двуручный меч, изогнутый полуторный клинок и щит на другую руку, наугримская секира, теперь вот фалатримское копье, больше похожее на гарпун. Как только Эрейнион достигал стоящего упоминания успеха — у него появлялось новое увлечение. Из-за этой эклектичности стиль его боя был непредсказуем — это, конечно, преимущество. Но толком не отработанные до автоматизма приемы и связки часто приводили к тому, что Эрейнион много времени терял на принятие решений в поединке. Конечно, еще был Нолофинвэ, сильный и умелый воин, но уж его-то Финдекано точно не попросил бы о тренировке. Мимолетное сожаление о своей беспечности промелькнуло у Финдекано в голове, но он быстро отогнал посторонние мысли. Впереди уже виделась схватка: орки против эльдар Первого Дома, и силы примерно равные. Что-то в этом сражении показалось Финдекано неправильным, но времени раздумывать не было. Командир отряда Первого Дома заметил подмогу, но развернуть орков к ним спинами у него не вышло: они оказались сообразительными. Эльдар ударили противнику в бок. Финдекано с силой, с разгону, рубанул мечом ближайшего орка. Локоть пронзила боль, рука задрожала от отдачи, но броня врага выдержала этот удар. И именно сейчас, с расстояния вытянутой руки, Финдекано понял, что было не так с этими орками: доспехи. Грязные, залитые свежей и подсохшей кровью, уляпанные Валар знают чем — но совершенно точно нолдорские. Противник покачнулся от удара, но устоял на ногах. Потерял мгновение, отбивая атаку эльда из Первого Дома, а потом упал, обезглавленный мечом Финдекано. Слева возник оседлавший варга орк: приземистый, широкоплечий, одноглазый, с дубиной вместо меча. Такое оружие может быть еще опаснее, особенно против эльда, защищенного лишь легким дорожным доспехом из кожи с металлическими нашивками. Финдекано выхватил длинный кинжал, который после случая с варгом решил носить поближе, на поясе. Если правая рука, все еще нывшая от первого удара, подведет, можно будет защититься хотя бы от одной атаки. Схватиться с всадником он так и не успел: Айгас дернул поводья и встрял между орком и своим принцем. Орки и варг откатились от него, как волны от скалы: с таким здоровяком попробуй-ка, справься. Лезть под руку Айгасу Финдекано не стал, повернулся в поисках следующего противника и понял, что сражаться-то уже и не с кем. — Вы в порядке, мой принц? — обернулся Айгас к нему. Финдекано сдержал пару резких словечек. Ему помогли в бою, вроде, и поблагодарить надо, но не слишком ли Айгас наглеет? Кто его просил встревать? — Айгас, твоему принцу вообще-то не очень нравится отсиживаться за чужими спинами, — негромко, чтобы не услышали верные Первого Дома, упрекнул Финдекано. — Простите, мой принц, — развел руками тот. — Но меня тут пообещали покромсать на много маленьких синдар и скормить варгам, если с вами что-то случится. — Та-а-а-а-ак, — прошипел Финдекано. Отец уже даже сюда влез, его верных контролирует, угрожает им расправой! Да есть ли предел его жажде власти?! — Принц Эрейнион прямо так и сказал перед нашим отъездом. Мол, чует, что вы что-то задумали, и… — А, Эрейнион, — успокоился Финдекано. С ребенка-то, понятное дело, какой спрос. Беспокоится за папу, вот и говорит глупости. Забота сына была приятна, хотя, мальчик, конечно, не прав: угрожать верным недопустимо. Подумав, Финдекано решил, что, вернувшись, проведет с сыном беседу, а пока будет им гордиться. Эрейнион будет прекрасным правителем! Он нашел вполне мудрое решение: если заразился от Нолофинвэ волнением за отца, то хоть не помешал побегу, а предупредил спутников, назначил телохранителя. — Смотрите, металл еще блестит там, где не в крови. Доспех сняли недавно, — раздался голос одного из верных. Точно, нолдорские доспехи у орков. Финдекано обернулся к говорившему. Его собеседник, командир отряда Первого Дома пожал плечами и отмахнулся: не до тебя. Командир поставил нескольких дозорных и сам нервно поглядывал по сторонам, словно ожидал еще одной группы орков. Его эльдар перевязывали раненых: убитых с их стороны не было. А вот орками никто не занимался, хотя полагалось стащить их тела в кучу и предать огню, чтобы от гниющей плоти не распространялся смрад и опасная для эдайн зараза. Опасались, что враги заметят дым? На Востоке стало настолько опасно? Но почему же тогда Майтимо ничего не сказал на совете? Или сказал — но не ему, а только нолдорану? А что, если они сговорились держать его взаперти, подальше от опасных земель? Финдекано помотал головой. Ну и бред он навыдумывал! Обычная стычка, обычные меры безопасности. Лучше потом привести отряд побольше и спокойно избавиться от тел. — И часто у вас такое происходит? — допытывался эльда из Второго Дома. — Действительно, откуда у орков наши доспехи? У вас недавно была еще одна схватка с ними? — Финдекано спешился и подошел ближе. Командир заметно напрягся при его появлении. От принца не отмахнешься. — Лорд Нельяфинвэ расскажет, — выкрутился тот. Затем вспомнил о вежливости, произнес слова приветствия и благодарности. Не в том, смысле, конечно, будто Второй Дом их спас, а просто: без вас было бы не так быстро и весело. Финдекано не стал поправлять его. С Первым Домом это бесполезно, причем верные были зачастую упрямее и самодовольнее своих принцев. Да и сам он, если подумать, не был заинтересован в восхвалении. Если отец узнает, что стоило ему выехать из Хитлума, как он опять ввязался в сражение… Словом, встретились два эльдарских отряда у границы и хорошо провели время, и больше тут рассказывать не о чем. До западной заставы в границах Предела Маэдроса добрались за пару часов. Ехали медленно, чтобы не мучить раненых тряской, но верные Первого Дома держались настороже. Их нервозность передалась и отряду Финдекано, Айгас так и вовсе ехал бок о бок с принцем, чтобы в любой момент прикрыть собой. Зато когда показались свои дозорные башни, все заметно расслабились и повеселели. Послышались разговоры, шутки, хохот. Финдекано узнал, что, несясь на коне к месту битвы, выглядел донельзя радостно и кровожадно, а орка обезглавливал с надменным и возмущенным лицом: как посмел земляной червь обрядиться в творение великих нолдор? Финдекано въехал на заставу, невольно улыбаясь. Приезд сюда был сродни возвращению домой. Как в настоящий дом, Дор-ломин, где его любили и уважали. А не в отцовскую крепость, где, вроде бы, все то же самое, но не так, не по-настоящему. Появиться столь же эффектно, как Тьелко со свой свитой в Барад-Эйтель, у Финдекано не получилось. Он и его верные были уставшие после долгой дороги, когда, опасаясь погони, не давали себе как следует отдохнуть. А тут еще битва — не получится сиять свежестью и чистотой одежд! Только Финдекано подумал, что он не просто принц, но и воин, и значит, ему можно, как его королевское достоинство было окончательно втоптано в сугроб. Почему такая здоровенная псина передвигается совершенно беззвучно? Потому что она из своры Оромэ. А вот почему она так любит наскакивать на Финдекано и валять его по земле? О, он понятия не имел! — Хуан, нельзя! — успел выкрикнуть Финдекано, как огромный ком белой шерсти опрокинул его на снег. Верные, уже привычные к повадкам псины, за оружие хвататься не стали — и хорошо. Зато Финдекано услышал сдавленные смешки. — Не смей лизаться, — самым строгим тоном, на какой был способен, предупредил он. Хуан вывалил розовый язык и, радостно сверкая черными глазищами, возбужденно задышал. Финдекано чувствовал, как длинный хвост хлещет по его сапогам, отбивая веселый ритм. Четыре лапы как каменные столбы стали по обе стороны от него: такую тушу не сдвинешь, пока сама не решит выпустить. Обычно Хуан освобождал его сразу же после приветствия, а тут — давно не видел, что ли. — Да-да, хороший мальчик, я тоже рад встрече, — сдался Финдекано. «Тьелко, убери с меня Хуана немедленно!» «Он соскучился», — смешок, — «почеши его». «Чтобы он брякнулся на спину и раздавил меня? Он отъелся и стал размером с дракона! Чем ты его кормишь, варгами?» Тьелко не ответил. Выбежал из какого-то строения, отозвал Хуана, и дернул Финдекано за руку, рывком помогая подняться. Заключил в объятья, захлопал по спине. — Приехал, приехал, Астальдо, я в тебя верил! — хохотал он. Финдекано обнял его в ответ. Отвернул голову, чтобы его не ткнули носом в сталь: на Тьелко был кольчужный нагрудник поверх куртки. Похоже, недавно приехал и как раз переодевался. — Майтимо! — заорал Тьелко на всю заставу. — Гляди, он здесь! Вот теперь-то я заберу твою гнедую! — Вы что, ставки делали на мой приезд? — шепотом возмутился Финдекано. — А то! Ух, я теперь разбогатею! Я-то знал, что не пройдет и дюжины лет, как ты сбежишь! Атаринкэ, наивный мальчик, думал, что раз ты любишь папочку, то будешь сидеть как мышь под веником. Теперь век со мной не расплатится, — Тьелко обнял Финдекано за плечи и повел в дом, на ходу продолжая рассказ. Хорошо хоть хватило совести понизить голос и не посвящать всю заставу в семейные дела. — А Макалаурэ ставил, что ты схитришь и рванешь не сюда, где тебя будут искать, а куда-нибудь в Нарготронд, переждать грозу. Я уже опасался, что в должниках у него буду ходить. А Карнистир говорил, ты у Турукано спрячешься, наверняка имеешь с ним связь. А я ему говорю, брат, ты балбес, какое там сокрытое королевство, что ему там делать, наш Астальдо на заду ровно сидеть не будет. — А Майтимо? — не удержался от любопытства Финдекано. Он всей кожей чувствовал, что Майтимо тоже где-то поблизости, на заставе, а не в Химьяринге. Покрутил головой: да вон же он, стоит, с мрачным видом, выслушивает доклад своего командира. А остальных верных отправил отдыхать и лечиться. Майтимо, любимый… — Да сейчас он придет, — Тьелко нетерпеливо дернул Финдекано за плечо, а Хуан еще и ткнулся носом пониже спины, поторапливая. — Старший у нас, оказывается, тоже мальчик наивный. Он ставил, что наш «мудрый» дядюшка одумается и отменит запрет раньше, чем ты сбежишь. Финдекано усмехнулся. Ох, Майтимо. А еще пытался убедить его, будто подозревает Нолофинвэ в готовящемся предательстве и желании украсть Сильмариллы! Какой же Майтимо все-таки добрый и благородный: даже думает о других лучше, чем они заслуживают. Быстрые, стремительные шаги за спиной, и Финдекано снова оказался в крепких объятьях. Длинные рыжие пряди упали ему на лицо. Финдекано откинул голову Майтимо на грудь и зажмурился от удовольствия. Он там, где его любят и ждут. Он дома. Окруженный вниманием, Финдекано только на следующий день вспомнил, что хотел поговорить с Майтимо о нолдорских доспехах у орков. Не то чтобы трофеи у врага были большой редкостью, но ведь Ангамандо уже давно под осадой, а доспехи явно были сняты недавно, раз не успели потускнеть без должного ухода. Значит, в последние годы была схватка, окончившаяся поражением, когда эльдар не смогли забрать убитых. Майтимо об этом не рассказывал — может, просто не успел, если все случилось в этом году? Кузен от его вопросов отмахнулся. Да, была стычка не так давно, но все уже под контролем. — А почему отряды так далеко выходят за пределы ваших земель? И зачем ты сам заявился на границу без армии, раз тут опасно? — недоумевал Финдекано. — Еще и Тьелко лишь с небольшой группой позвал… — Финдекано, давай ты не будешь меня учить, как мне управлять моей землей, — скучным голосом протянул Майтимо, закатив глаза к потолку. Тьелко невнятно пробурчал что-то одобрительное. — Я просто хочу понять! — Ваше королевское высочество требует отчета? — Ну и пожалуйста, хоть целуйся со своими тайнами, — буркнул Финдекано, уязвленный едким и преувеличенно официальным тоном в устах любимого. Больше он к этой теме не возвращался, хоть его и грызло любопытство. Зачем Тьелко привел с собой столько следопытов с собаками? Куда они все ездили, раз возвращаются усталые, а кто-то даже после боя? Он бы подумал, что это его искали на дороге, встречали, раз у них неспокойное время и орочьи банды рыскают. Но гонцы от Нолофинвэ никак не успели бы опередить его отряд, да еще и настолько, чтобы Тьелко доехал из Химлада. Значит, причина иная. Сбежавший шпион, предательство? Прорыв осады? Если орки перешли в наступление, разве не следует собирать армию, а не спокойненько возвращаться в Химьярингу? Что тут происходит, в конце концов?! А вот не его это дело, оказывается! Долго обижаться Финдекано не умел. Да и как злиться на скрытных кузенов, когда те так рады его приезду. Тьелко сообщил всем братьям, и те один за другим приехали в Химьярингу: развлекаться. Даже Атаринкэ явился и сына взял с собой. Празднование затянулось на несколько недель. Даже жаждущий все контролировать Майтимо на время забросил дела и предавался попойкам, пению и нелепым забавам и играм, которые Тьелко вспоминал с валинорских времен или выдумывал на ходу. В основном, было весело. Но вот в чем удовольствие рано утром полураздетыми выскакивать на улицу и растираться снегом, Финдекано решительно не понимал. А вот его ненормальные кузены с азартно валяли друг друга — и его! — в снегу и закидывали липкие холодные комки за шиворот тем, кто не пожелал раздеться. Как можно любить снег — обжигающий, колючий, безжалостный. Искаженцы! — Так, братцы, — объявил однажды Майтимо. — Я, конечно, вам рад, но не предполагал, что вы все явитесь и останетесь надолго. — Мы мешаем? — удивился Питьяфинвэ, не далее как вчера учинивший во дворе крепости небольшой погром на пару с близнецом и Карнистиром. — Ко мне должны приехать гости. Я приглашал их несколько месяцев назад, но только сейчас получил ответ, — пояснил Майтимо и добавил тоном строгого старшего брата: — Кто не готов вести себя примерно, пусть лучше уедет сейчас. — И ради кого такого важного ты нас заставляешь по струнке ходить? — недовольно пробурчал Карнистир. — К нам приедет Артанис со своим супругом. Если кто забыл — близким родичем дориатского короля, — отчеканил Майтимо и с прищуром оглядел братьев. Мол, только посмейте меня опозорить на весь Белерианд, обормоты. — О, Артанис! — обрадовался Финдекано. Он соскучился по единственной кузине. Она писала ему, и довольно часто, но письма были короткими и не слишком насыщенными событиями. Балы в Менегроте, мода, музыка, лесные травы, прирученные соловьи и тому подобное. Артанис все-таки научилась печь хлеб — вот, пожалуй, единственная существенная новость за последний век. Они виделись лично на Празднике Воссоединения, четыре сотни лет назад, и потом еще как-то раз два века назад кузина выбиралась в Хитлум. Еще через век побывала в Химьяринге и в Химладе, когда Тьелко разыскивал Ириссэ, а та уже поселилась в Нан Эльмоте. Но тогда Финдекано с Артанис не встретился, разминулся. — О, Артанис, — эхом повторил Карнистир. — Я остаюсь. А про хорошее поведение он ничего не обещал. — Мы тоже давно не видели тетю, верно, отец? — тоном «папочка-ты-не-можешь-мне-отказать», которому явно научился у Эрейниона, попросил Тьелпе. Атаринкэ закатил глаза к потолку и без особого энтузиазма пожал плечами. — Мы все соскучились по Артанис, — резюмировал Макалаурэ. — Не волнуйся, брат, все пройдет на высшем уровне. За подготовку к приезду кузины фэанарионы взялись с каким-то нездоровым рвением. Словно пытались не просто оказать достойный прием, но и продемонстрировать кузине, что Первый Дом и вообще нолдор — это не какие-то там скучные синдар, прячущиеся под юбкой своей королевы. Макалаурэ съездил домой и привез супругу: в таких делах необходима женская рука. Тихая и стеснительная дева, всегда терявшаяся в присутствии толпы шумных деверей, заставила химьярингских эльдар отдраить и без того чистые залы до блеска. И составила меню, от которого повара схватились за голову: где все это доставать посреди зимы? Карнистир договорился о выступлении танцоров и какого-то известного на Востоке наугрим, умеющего глотать горящие факелы, кинжалы, золотые слитки и самоцветы. Майтимо явно сожалел, что не прогнал братьев сразу же. Особенно, когда ему пришлось выслушать нотации об отсутствии вкуса и дать добро Атаринкэ и Тьелпе делать с замком все, что им вздумается. — Вы меня разорите, валараукар, орки, маленькие чудовища! — стенал он, но покорно оплачивал расходы. Словом, дело нашлось каждому. Тьелко торопливо заявил, что они с Финдекано отвечают за лучшую дичь, и забрал его подальше от этой суеты — на юг, охотиться на оленей. По возвращении они едва узнали Химьярингу: башни сияли, словно были сделаны изо льда. — Облицовка временная, дольше десяти лет не продержится, — небрежно фыркнул Атаринкэ, но явно гордился собой. Еще бы, столько народу за короткое время организовал и к делу приставил. И какая красота получилась! И вот, однажды в морозный, но солнечный день, гонец доложил, что принцесса Артанис с супругом приближаются. Фэанарионы в лучших нарядах вышли во двор крепости встречать гостей. Финдекано залюбовался ими: красавцы, гордые принцы нолдор, внуки самого Финвэ. Хотелось надеяться, что он сам, в более роскошной меховой накидке и венце, но с куда менее впечатляющим ростом, не смотрится на их фоне несолидно. Все же, он один представлял тут свой Дом. В лучах полуденного солнца шевелюры Артанис и ее синдарского мужа сияли, как два Древа в час Смешения Света. Артанис всегда могла похвастаться идеальной осанкой, но сейчас к ней добавилась величественная плавность жестов. Королевское достоинство виделось в повороте головы, в манере держать поводья и легкой полуулыбке. Похорошела кузина. — А он ничего так, — шепнул Телуфинвэ. — Только рожа кислая, — отозвался Тьелпе так же тихо. Близнецы захихикали, Майтимо на них шикнул и первым направился к кузине. Помог ей спешиться прежде, чем ее наряженный в серебристые меха супруг догадался это сделать. Финдекано подошел ближе, хотел обнять Артанис, но она протянула ему руку, унизанную браслетами и кольцами, для поцелуя. Церемонно произнесла слова приветствия, представила своего супруга Келеборна. Поцеловав ее холеные пальцы, явно забывшие, как держали рукоять меча, Финдекано отступил на шаг. Он представлял себе эту встречу иначе: как-то более по-семейному. Прохладный прием обескуражил его, близнецы тоже не смогли скрыть недоумения. Атаринкэ и Карнистир сверкнули глазами и очень похожими движениями подняли подбородки: мол, не больно-то и хотелось. Не подошли, отделались официальными фразами с десятка шагов. А вот Тьелко с готовностью подхватил игру: рассыпался в любезностях, называя кузину на «вы». Финдекано с Майтимо переглянулись: надо быть настороже. В светских расшаркиваниях нет-нет да проскальзывала насмешливая интонация: значит, очередная шалость не заставит себя ждать. И Тьелко еще будет считать себя правым: нечего было задирать нос перед родней! Н-да, неловко выйдет перед их новым родственником — на самом деле не новым, но они впервые видятся, а первое впечатление ничем не загладишь. Вот и Артанис, наверно, потому так отстраненно держится, что боится опозориться перед мужем родством с безумными средними кузенами. Макалаурэ выдвинул из-за спин братьев свою супругу, чтобы представить гостям. Финдекано с раздражением подумал, что, возможно, и сам так же становится незаметен за широкими плечами кузенов, и все постоянно забывают о его присутствии. Мысленный голос с совершенно отцовскими интонациями поддел: «О, так ты вечно влезаешь в опасности, потому что пытаешься обратить на себя внимание?». Когда с церемониями было покончено, Майтимо предложил гостям комнаты, где они смогут отдохнуть и переменить платье. Через несколько часов все собрались за ужином, но на семейный он походил слабо. А с другой стороны — разве встречи финвионов, где присутствовали одновременно Фэанаро и Нолофинвэ или Индис, проходили иначе? А в последние годы в Хитлуме не было ничего более тягостного, чем вынужденный семейный ужин нолдорана и его сына. Бесстрастная рожа Келеборна раздражала. Финдекано так и подмывало ляпнуть новому родственнику: если у тебя нет ни кораблей, ни Сильмариллов, то тебе незачем бояться нолдорских принцев. Может, он просто стесняется, сказал себе Финдекано. В первые минуты встречи решил строго придерживаться этикета, чтобы не показаться назойливым, а теперь фэанарионы сами, обидевшись, задрали перед ним носы. Даже любезная беседа дам не спасала ситуацию. «Какой чудный окорок, а что это за приправа, какая снежная выдалась зима», — ну что это за чушь. Синдарский акцент, появившийся в речи кузины, действовал на нервы даже Финдекано, привычного к речи фалатрим и митримцев. Он видел, каких трудов стоило сыновьям Фэанаро не поправлять ее. Попытки Финдекано повспоминать истории валинорских лет отклика не нашли: Артанис кивнула, растянув губы в напряженной улыбке, и не поддержала тему. Келеборн тоже оказался неразговорчив. Он прекрасно понимал квенья, хоть сам говорил только на синдарине. Похоже, Артанис нарушала запрет Элу Синдиколло на язык преступников или обучала ему мужа — тогда еще просто возлюбленного, — раньше. Как, интересно, будет «Келеборн» на квенья? Как «серебряное дерево» или как «блестящий красный»? Дориатский синдарин отличался от языка митримских синдар, на котором говорили в Хитлуме и Дор-ломине, поэтому Финдекано не был уверен. Скорее первое, потому что никакого намека на красное, горячее и огненное, ни во внешности, ни в манерах Келеборна не проявлялось. Да кроме роста, в нем вообще ничего интересного не было! Как могла Артанис выйти замуж за кого-то столь пресного? Как могла сама Нервен, решительная и бойкая муж-дева, стать вот такой… Финдекано не мог подобрать слова. Кузина выглядела самой настоящей принцессой, ее мать и бабушка были бы счастливы увидеть ее такой, но… Артанис же нолдиэ, где ее огонь, где привычка лезть вперед, командовать, соревноваться? Почему она смотрит на выступление фокусника-наугрим с благосклонной полуулыбкой? Почему не скажет близнецам, что они болваны, раз этому ушлому глотателю скормили драгоценностей и монет в дюжину раз больше разумного гонорара? Это нравы в унылом Менегроте так изменили ее? Или все дело в Келеборне? — Мне он не нравится, — заявил Канистир, когда Майтимо, как хозяин крепости, ушел провожать гостей в их комнаты, а артисты отправились отдыхать. — Какой-то он… — начал Тьелпе. Прежде он не лез в разговоры старших, пока не спросят, но Эрейнион своим нахальством его частично отучил от такой деликатности и чрезмерной почтительности. — Скучный. — Блеклый, — подсказали близнецы. — Кто угодно будет блеклым на фоне нашей Артанис, — пожал плечами Тьелко. К радости Майтимо, он за весь ужин не провернул никакой пакости. — Подозрительный, — закончил Тьелперинквар непривычно веским тоном. — Что именно кажется тебе подозрительным? — насторожился Финдекано. Не ему одному подумалось, что тут что-то не так? — Слишком приличный и сдержанный внешне, — пояснил Тьелпе. — Ненастоящий. А вдруг он притворяется тихим, а сам тетю тиранит и изводит запретами? — Это нашу Артанис-то? — хмыкнул Атаринкэ. Он продолжал беззаботно лакомиться нарезанными фруктами: не пропадать же с таким трудом добытому зимой угощению, заветрятся. — Да эта… эльдиэ кого угодно… — Атаринкэ! Не время для шуток! — рявкнул Финдекано. Получив хоть какую-то поддержку, его тревога нарастала с каждым мгновением. — Тебе тоже так показалось, да, Тьелпе? Он синда, в закрытом королевстве, куда не пускают нолдор. Скоропалительный брак, они и тридцати лет не были знакомы, а он будто бы сразу влюбился, с первого взгляда. Артанис редко выезжает из Дориата, недавно не приехала на совет, отделалась отговоркой… — Ты о чем вообще? — Что ты выдумываешь? — скривились Карнистир и Атаринкэ. — Мы уже… — начал Финдекано и запнулся, не желая произносить вслух то, что все еще причиняло боль и не ему одному. — Уже потеряли одну кузину, недосмотрев за ней и ее мужем, — закончил его мысль Макалаурэ. Он говорил решительно и жестко, как всегда когда копировал Майтимо. В отсутствие брата Макалаурэ оставался за старшего и, наверно, представлял себя им, чтобы звучало весомее, и братья прислушивались. Эта привычка не нравилась Финдекано, но сейчас он был благодарен, что ему не пришлось говорить это самому. — Она все время бросает на него взгляды из-под ресниц, — тихо добавила жена Макалаурэ, про которую опять все забыли. — Тревожные. Проверяет его реакцию. А еще у них уже четыре века нет детей. Нет детей — значит, один из супругов этого не хочет. А ведь Артанис, в отличие от фэанарионов, не связана Клятвой. Может, она боится, что дитя окончательно привяжет ее к жестокому мужу и запертому королевству? Ириссэ-то родила Ломиона вскоре после свадьбы, пока у них с Эолом еще все было хорошо. А потом у них детей не было, хотя сестра в письмах сокрушалась, что сыну особо не с кем играть. У Финдекано похолодели руки. Почему же он раньше обо всем этом не задумался, не провел параллели с историей Ириссэ? Его жизнь совсем ничему не учит? Ну нет, второй раз он не будет бездействовать, и никакая Завеса Мелиан его не остановит! — Мы должны помочь Артанис! — воскликнул он. — Мы должны за ними проследить! — объявил Тьелпе так решительно, что все его дяди согласно кивнули. Когда Майтимо вернулся, разработка плана шла полным ходом. Даже Карнистир и Атаринкэ, хоть и не заразились беспокойством, все равно согласились помогать. Просто следить за супругами — недостаточно. Если Келеборн злодей, он не станет обижать Артанис в крепости ее родичей, где кто угодно за нее вступится. Значит, нужно его спровоцировать, заставить потерять над собой контроль. Вот тогда-то они его и вышвырнут обратно в Дориат! А кузина… — Тетя Артанис может пожить в Химьяринге, а потом у нас, чтобы Тингол видел, что мы все на ее стороне, — предложил Тьелпе. Разумно, конечно, но у Финдекано была идея лучше. — Я отвезу кузину в Барад-Эйтель. Пусть дориатрим видят, что она под защитой нолдорана, и значит, всех нолдор. Потерявший дочь, Нолофинвэ непременно окружит племянницу любовью и заботой. А держать ее взаперти — ради ее же безопасности, разумеется, — нолдорану не позволят братья Артанис. Ей будет хорошо в Барад-Эйтель! — Да ее Артафиндэ к себе заберет, — отмахнулся Карнистир. — Вы действительно думаете, что Артанис позволит вам разводить ее с мужем и определять, с кем ей жить? — Майтимо закатил глаза к потолку. — Она сама решит. — Одна уже дорешалась! — рявкнул вдруг Тьелкормо, до этого не обсуждавший Келеборна и план выведения его на чистую воду. Финдекано, Тьелпе и близнецы поддержали его кивками. Остальные тоже уставились на Майтимо, ожидая от старшего одобрения плана. — Давайте я просто с ней поговорю и предложу нашу помощь, — терпеливо возразил тот. — Она гордая, откажется, — Финдекано помотал головой. — У Артафиндэ еще есть шанс ее убедить, но пока он досюда доедет, Келеборн снова запрет Артанис в Дориате. Майтимо с сомнением оглядел младших. Затея ему явно не нравилась, но отказать Финдекано и Тьелко, потерявшим сестру и возлюбленную, и Тьелпе с близнецами — самым юным и чувствительным, — он не смог.