Связь fear

Четыре года прошло с тех пор, как кузены договорились о новой битве против Моринготто, и за это время они достигли куда большего, чем за предыдущие десять. Майтимо заручился поддержкой своих союзников-эдайн и двух государств наугрим: Белегоста и Ногронда. К войскам Финдекано пообещал присоединиться в атаке на Ангамандо вольный Дом Халет. Договариваться с их владыкой Халдиром ездил Хуор, младший брат Хурина, и каким-то образом убедил упрямых бретильцев. Этот народ малочислен, но сражался хорошо. Воины и союзники Майтимо очистили от орков Восточный Белерианд, Второй Дом тоже давал войска для прочесывания Центральных районов и Дортониона. Теперь земли к югу от Анфауглит официально считались свободными, но слишком мало времени прошло, чтобы гарантировать, что никакой отряд орков не затаился в лесах. Стремительный успех их с Майтимо Союза немного пугал Финдекано: слишком уж гладко все шло, в последние годы он отвык от побед и уверенности в будущем. Но надо привыкать заново. Все идет так, как и должно быть, говорил он себе. Нолофинвэ сделал все, чтобы ослабить Врага и придать нолдор сил. Временами Финдекано казалось, что тяжелая рука отца ободряюще сжимает его плечо. «Будь хорошим королем», — завещал ему Нолофинвэ. Финдекано будет, непременно — он даст народам Белерианда свободную и безопасную жизнь на просторах Эндорэ, как и хотел когда-то отец. — Мне бы твою уверенность, дитя, — хмурился Кирдан на вдохновляющие речи. Он вглядывался в морские волны, словно надеялся заметить там подсказку или пророчество. — Милая Нервен шлет мне просьбы отговорить тебя от союза с фэанарионами, ты хочешь, чтобы я вам помог… — Артанис преувеличивает, — злился Финдекано. — Ее дар в прорицании не так уж велик, она же не майэ! — Мне неведомо грядущее, — вздохнул Кирдан. — Но одно знаю точно: за всей этой вашей затеей должен присмотреть кто-то благоразумный. Да, друг мой Фингон, я о себе, не делай такое лицо. И уж уважьте древнее существо, соберите военный совет у меня в Бритомбаре, не заставляйте по всему Белерианду колесить. Финдекано кивнул. Так даже удобнее: поедет на совет и завезет Эрейниона в Гавани. Да, Белерианд считался свободным, но о тех временах, когда небольшой компанией можно было запросто прокатиться в гости в Фалас или Нарготронд, вспоминать было рано. Отослать Эрейниона непосредственно перед битвой не получится. Приехав к Кирдану на переговоры, Финдекано едва узнал своего сына. Эрейнион всего за несколько лет, что они не виделись, вымахал еще на ладонь и раздался в плечах. Те ежедневные тренировки, о которых писал Кирдан, не прошли даром. Соскучившись, Эрейнион при встрече подхватил отца под мышки и легко поднял над землей. Язык не повернулся назвать этого взрослого, сильного мужчину «малыш». Едва увидев его, Финдекано понял, что уговорить «ребенка» остаться в безопасных Гаванях, будет непросто. И действительно — они препирались целый вечер, пока сын не сдался и не потребовал забрать тогда его в Хитлум сейчас. — Договорились, — с облегчением выдохнул Финдекано, не уточнив, что сейчас как раз за ним и приехал. Увы, на этом дипломатические успехи закончились. К Тинголу Финдекано обращался без особой надежды. Тот ожидаемо отказал, но потом Артанис по палантиру шепнула, что двое военачальников приведут отряды, когда придет время решающей битвы. — На многое не рассчитывай, Тингол отпустил добровольцев, но не всех, — предупредила она. Ох, когда Майтимо получит два Сильмарилла и, окрыленный победой, потребует третий, Финдекано будет сложно убедить его, что отсидевшийся в лесу Тингол — союзник, и угрожать ему нельзя. С Артаресто тоже все вышло почти безрезультатно. Не хотел он помогать в битве! Финдекано в красках расписывал ему, как много они смогли достичь, когда объединились, а тот будто совсем его не слышал. — Никто не устоит перед нолдор, когда мы против врага, а не друг против друга! — подчеркивал Финдекано. — Да я не против же, я вообще никого не трогаю! — ершился кузен. Разговор зашел в тупик, и Финдекано очень жалел, что прошли те времена, когда доказать кузену правоту можно было кулаком в нос. Артаресто предложил выйти в сад, остудить головы, пока не разругались. Дворцовый сад Нарготронда правильнее было бы назвать оранжереей — ни о каком открытом небе в пещерном городе речи не шло. Освещался сад не факелами в окружении зеркал, как все остальное в пещерном городе. Свет проникал сюда через огромные цветные витражи, и приобретал зеленоватый оттенок. Сад выглядел красиво и таинственно, а вот эльдар при таком освещении походили на свеженьких покойников. Но как тут вообще сделали витражи? Финдекано изумился: разве эта часть пещер выходит на поверхность? — Тьелперинквар придумал эту систему, — пояснил Артаресто, заметив его непонимающий взгляд. — Он обработал стекла особым составом, и теперь они накапливают свет факелов, а потом несколько дней отдают его. Теперь нужно только временами зажигать факела, и раз в год обновлять состав. Финдекано поджал губы, услышав удовлетворение в голосе кузена. Он гордился доставшимся ему в наследство городом, гордился своим придворным умельцем и его диковинками. А вот защищать все его богатство и его народ пусть идет кто-то другой. Обида Артаресто на фэанарионов понятна и простительна, но так показал бы им, что ни в чем им не уступит. Привел бы свое войско: бывших верных Первого Дома, идущих под знаменами Третьего. Изящно утер бы фэанарионам нос, и никто не возразил бы ему ни словом! Финдекано проследил за задумчивым взглядом Артаресто и увидел златокудрую Финдуилас и Эрейниона. Племянница склонилась над кустом то ли белых, то ли нежно-зеленых роз — из-за странного освещения и не поймешь, — а Эрейнион что-то ей оживленно втолковывал. Финдуилас выпрямилась и очень выразительно покрутила у виска. Сын ответил ей короткой фразой и коварно расхохотался, дева повертела головой и, не найдя подходящего оружия, стукнула его в грудь просто кулачком. — А помнишь, — улыбнулся вдруг Артаресто, — как моя мама велела Артанис продумать и красиво засадить большую круглую клумбу в нашем саду, и мы все пытались ей помочь? — Помню, — фыркнул Финдекано. Они действительно хотели помочь. По крайней мере, все, кроме средних фэанарионов, которые предпочитали выражать любовь к кузине весьма странными способами. Но у каждого было свое видение будущей клумбы: кто-то хотел просто красиво, кто-то пытался выразить некую идею, младшие предлагали поскорее закончить и уйти гулять. В результате завязалась свалка с пиханием на землю, и в клумбе успели побывать все, кроме собственно цветов. «Скульптурная композиция «У меня слишком много братьев», — не растерявшись, мрачно отчиталась Артанис шокированной матери. В этот момент они с Ириссэ придавили к клумбе Айканаро и посыпали его землей, так что прозвучали слова угрожающе и двусмысленно. Да еще Турукано заламывал руки разъяренному Карнистиру; Финдекано и Тьелко уселись на поясницу и руку Майтимо и заплетали ему косы с сорняками; Аракано и Амбаруссар злорадно гоготали и привязывали обоих менестрелей к скамейке… Тетушка Эарвен могла лишь безмолвно открывать и закрывать рот и всплескивать руками, не находя слов. Прекрасные были времена, когда Фэанаро и Нолофинвэ еще не втянули в свою вражду детей и соплеменников. — Его величество нолдоран пришел договариваться о свадьбе? — звонко и зло выкрикнул кто-то за спиной, возвращая обоих королей из приятных воспоминаний. — Гвиндор! Ну что ты выдумываешь! — Артаресто обернулся и закатил глаза, но осаживать нахала не подумал. — Нет, о войне, — спокойно отозвался Финдекано, оглядев с ног до головы молодого, богато одетого нолдо. Хорошенький, но на вид слишком изнеженный. Финдекано хотел добавить, что о свадьбах стоит думать кому угодно, но уж точно не такому невоспитанному юноше — ему бы повзрослеть сначала и научиться разговаривать со старшими. Но этот нолдо — как там Артаресто его назвал, Гвиндор? — вдруг смутился и покраснел столь густо, что Финдекано его пожалел и не стал добивать колкостью. — Простите, — еле слышно выдавил юноша. — Нарготронд не будет участвовать в войне, затеянной сыновьями Фэанаро, — отрезал Артаресто. — А свадьба уже скоро, года через два. Он кивнул в сторону Гвиндора, все еще разглядывающего носки своих сапог. Значит, будущий зять короля: вот почему позволяет себе неучтивость. — Так что, дорогой кузен, постарайся не связываться с фэанарионами, чтобы гулял на свадьбе моей дочери, а не по чертогам Намо, — едко добавил Артаресто. — Моринготто начал войну, — напомнил Финдекано. — Отсиживаться в крепостях — не выход. Дождемся только нападения, и не факт что фэанарионы успеют на помощь и в этот раз. Артаресто набычился. Напоминание, что фэанарионы его уже однажды спасли, ему не понравилось. — Мой король, позвольте мне пойти, — снова встрял в разговор Гвиндор. — Я должен освободить брата или отомстить за него! — Куда пойти?! — Артаресто схватился за голову. — У тебя свадьба на носу, камзол шей и кондитера выбирай! — Я вернусь как воин, — уперся Гвиндор. — Как мужчина, отдавший все долги. Финдекано хотел похвалить правильный настрой, но сдержался, чтобы не вызвать гнев Артаресто. Впрочем, тот все равно нашел крайнего: — Финьо! Дня не пробыл в Нарготронде, уже смущаешь моих верных! У Туркафинвэ научился?! — Каждый волен сам за себя решать… — проворчал Финдекано. Никого он не смущает, у мальчика уже были какие-то долги и мысли о мести. — От кого-то я это уже слышал! — парировал Артаресто. — Тьелко и Атаринкэ у тебя тут дышали, значит мне теперь не дышать?! И вообще, Артаресто кузенов изгнал, их верных при себе оставил, а потом Тьелко перед ним извинился — ну, чего ему еще надо?! — «Тьелко», да? — ядовито передразнил кузен. — Твоему дружку нужны камушки, и все дружно должны все бросить и помогать ему? Никто из нарготрондцев не будет на побегушках у фэанарионов! — Мой король, я могу пойти с армией короля Финдекано, — предложил Гвиндор. Разумный выход, вообще-то. Артаресто закатил глаза к потолку. — Финдуилас! — позвал он. Несколько раз взмахнул руками, показывая, что едва сдерживает много нехороших слов. Дочь подошла, и он тут же нажаловался: — Ты слышишь, твой жених на войну собрался, с Моринготто встретиться хочет! — Гвиндор… — ее губы дрогнули. У Финдуилас было открытое, подвижное лицо, на котором легко читались чувства. Племянница разрывалась между желанием увидеть жениха героем, вернувшимся с победой, и страхом разлучаться. Она нервно сглотнула и пересилила себя. — Какой ты… смелый… — Финдуилас, война — это то, откуда не всегда возвращаются, — едко процедил Артаресто. — Я знаю! Но долг… О, мой Гвиндор, — Финдуилас упала ему на грудь и всхлипнула, закрывшись волосами. — Я буду каждый день молить Эру, чтобы не разлучал нас. Дядя Фингон, ты же позаботишься о нем? Папа, нужно дать Гвиндору отряд, не дело нолдо его положения сражаться как простому воину. — Финдуилас! — Папа! Племянница отлипла от жениха, решительно топнула ножкой и сверкнула глазами в лучших традициях своей тетушки Нервен. Артаресто на мгновение прикрыл лицо ладонью, но тут же выпрямился и начал поучительную речь. Гвиндор пытался что-то вставить про своего брата. Финдекано повернулся к Эрейниону, растерянно застывшему все у того же розового куста. Взглядом указал ему на выход и незаметно, бочком, шагнул за куст незнакомых сиреневых цветов. Отец и сын скрылись из оранжереи, оставив артарестово семейство выяснять отношения. Через час Финдуилас вернулась с победой и стребовала с Финдекано обещание беречь ее жениха как родного сына. Финдекано выдавил улыбку и пообещал. О точной численности отряда, который доверит Гвиндору, Артаресто еще не решил, но даже символическое участие, хотя бы тысяча воинов, поспособствуют объединению нолдор. Вот только боевой мощи это союзной армии не прибавит. Хорошо бы Артаресто отправил с Гвиндором бывших верных Первого Дома, а не «коренных» нарготрондцев, забывших, какой стороной держать меч. Потом Финдекано еще раз попытался поговорить с Артаресто о полноценном участии в войне, но цели не достиг. Встретился с Тьелпе, но тот лишь пообещал подумать. Майтимо, услышав рассказ о ходе переговоров, только поморщился. — Тьелпе придет, я его знаю. Ты уж о нем позаботься. А Артаресто… может, еще передумает. Они встретились в начале осени в Бритомбаре. Прикинули численность армий, составили план битвы. Атакуют в следующем году, в день летнего Солнцестояния — долгие ясные дни, так ненавистные темным тварям Моринготто, будут немалым преимуществом. После совета ушли в гостевые покои к Майтимо: выпить вина, поболтать о пустяках. Точнее, это Финдекано рассчитывал на приятную легкую беседу, а кузен повел совсем не радостный разговор. — Эрейнион так вырос. Возмужал, — заметил он. — Однако, он слишком молод, чтобы убивать. Даже орков, — отрезал Финдекано. Некоторые из верных, отправлявших своих сыновей на войну, вслух выражали недоумение, отчего же нолдоран так опекает своего немаленького уже детину. Как же они его бесили! — Я надеюсь, что ему вообще никогда не придется… — Конечно, — тут же согласился Майтимо. — Я не об этом. Эрейнион уже взрослый и поэтому ему пора узнать… кто его родители. — Нет. — Мы идем на войну, а на войне бывает всякое. Мы можем погибнуть, — продолжил Майтимо, будто не услышав отказа. — Некому будет рассказать ему. Мы должны сделать это сейчас! Финдекано нахмурился. — Некому, значит некому. Ему вообще незачем это знать ни сейчас, ни через тысячу лет! — Финдекано. Эрейнион — внук Фэанаро, сын Первого Дома. Конечно, он должен об этом знать. — Я сам разберусь, что нужно знать моему сыну! — разозлился Финдекано. — Это вообще никого не касается. — Не заводись, — строго велел кузен. — Никто не отбирает у тебя наследника. Эрейнион твой племянник и останется им. Да я уверен, что он по-прежнему будет называть отцом тебя, а не Тьелко! Но пусть знает. Мы договаривались об это еще при его рождении. — Нет. Нет! — Финдекано возвысил голос. — Майтимо, отстань от моего сына! Бред какой-то. Та давняя договоренность вообще больше не имела смысла — Ириссэ мертва, она не может помириться с Тьелко и назваться матерью Эрейниона. Финдекано не мог поверить, что они действительно обсуждают это. — Он не только твой сын, — напомнил Майтимо предупреждающе. «Мое терпение на исходе», говорил весь его вид. — Да он же едва знает Тьелко! Ты хочешь отобрать у Эрейниона отца и ничего не дать взамен! — Финдекано вскочил на ноги, не в силах сдерживать возмущение. — Он давно знает его! Финьо, успокойся. Подумай здраво. Ты не вправе решать в одиночку, Эрейнион такой же племянник тебе, как и мне. Просто расскажи ему. Если он захочет жить с тобой, а он захочет, и никто его насильно на Восток не повезет. Да что он несет вообще! Финдекано схватился за голову, взъерошивая у корней стянутые в косы пряди. Может, он спит, и этот нелепый разговор — лишь странная шутка Ирмо? Может, это Майтимо сошел с ума, раз говорит такое? — Нет. Я вырастил Эрейниона. Я его отец, а не дядя, как вы все. Эрейнион мой сын, и это не обсуждается, — отчеканил Финдекано. — Финьо, у тебя совесть есть вообще?! — А у тебя?! Лучше бы они с Ириссэ справились сами. Лучше бы никто, кроме них, не знал тайны рождения Эрейниона. Финдекано напомнил себе, что Майтимо в то время им очень помог. Но сейчас не получалось видеть в нем родича, а не врага. Будь они с Майтимо не у Кирдана, а в Хитлуме, Финдекано выгнал бы кузена прочь за такие речи. — Да подумай же ты головой! — прорычал Майтимо, нависая над ним. — Я веду в бой всех своих братьев! Тьелпе тоже будет сражаться в войске Нарготронда. На войне всегда есть жертвы, даже среди победителей. А твой Турукано с двумя наследниками трусливо отсиживается в своей норе. Второй Дом не рискует, а от нас может не остаться ничего! Финдекано поджал губы. Турукано не с ними — в этом Майтимо был прав. Да еще и Кирдан заставил их переиграть план битвы. «Нет уж, кое-кто с меня голову снимет, если я соглашусь на вариант, где ты рискуешь больше всех», — заявил он Финдекано. И никакие доводы Майтимо не могли сокрушить раздражающей уверенности тэлеро, что все должно быть так, как он сказал. Финдекано пришлось поддержать Кирдана, пока Майтимо не предложил тому проваливать из Союза. По новому плану фэанарионы рискуют больше. Они открыто пойдут через Анфауглит, а когда враг покажется из-за стен, войско Финдекано выйдет из тайных ущелий. Если они опоздают… — Значит, оставь кого-то из братьев дома! — Я не могу! Их всех зовет Клятва, и ты не представляешь себе, что это такое! — заорал Майтимо. Он выдохнул, сжал пальцами переносицу, а потом взял Финдекано за руку: — Финьо, малек. Услышь меня, пожалуйста. Я не отбираю у тебя сына, — размеренно, успокаивающе начал он. — Эрейнион останется с тобой, он просто будет знать правду. Мы можем не говорить больше никому. Хочешь, даже Тьелко не узнает? Но скажи Эрейниону, скажи сейчас, чтобы если что, мы не забрали это знание с собой в могилу. Финдекано опустил голову. Может быть, по справедливости, Майтимо был прав. Но как рассказать такое сыну? Увидеть боль и разочарование в родных глазах. Финдекано вырастил его, но Эрейнион сочтет это предательством. Его разлучили с родным отцом, растили во лжи. К валараукар такую справедливость! — Я не могу, — прошептал Финдекано. — Ты не понимаешь. Эрейнион мой сын. Я люблю его! — Ты должен. «Майтимо, у меня же никого больше нет. Пожалуйста, не отбирай его!» — взмолился Финдекано в осанвэ, но Майтимо надежно оберегал свою fea непроницаемой стеной аванир. Да есть ли у него вообще fea за этими стенами?! Финдекано повторил слова вслух, но Майтимо не пожелал ответить. Эрейнион, ненаглядный Сильмарилл. Сокровище, полученное не по праву, обманом. Или, как считал Майтимо, всего лишь переданное Финдекано на хранение. Нет, нет, он не отдаст сына — ни за что! Но на самом деле Майтимо вовсе не требовалось его согласие! Он ведь тоже знает правду — и Финдекано сам подтверждал это сыну. Эрейнион не поверит сразу, но сравнит себя и Тьелко, расспросит его о любви с Ириссэ, сопоставит даты. И не простит ему ложь. И Тьелко не простит. А Финдекано не простит Майтимо, разрушившего его семью. — Эрейнион же не вещь, он живой эльда, ему будет больно узнать, что мы лгали ему! — выкрикнул Финдекано, еле сдерживая желание ударить кузена. Как Майтимо может требовать такое? У него нет права лезть и в их с Эрейнионом жизнь! Майтимо молчал и обвиняюще сверлил его взглядом. Свысока. Как Намо, зачитавший приговор. Финдекано чувствовал себя напуганным и жалким. После прошлой поездки в Фалас, он забрал Эрейниона в Хитлум, и они снова были вместе. Четыре счастливых года они были почти неразлучны. Эрейнион ходил за ним хвостом, радовал его успехами, рассказывал о жизни с Кирданом. Ластился как огромный кот, заглядывал в глаза — и как много нежности и любви было в его взгляде! Финдекано с нетерпением ждал, когда война закончится, и они смогут всегда быть рядом. Да, когда-то придется отпустить Эрейниона в Невраст, но это же недалеко. Это не то же самое, как когда ненаглядное дитя вычеркивает тебя из жизни и презирает за обман. Эрейнион ни за что не должен узнать правду! Финдекано хотел бы сбежать, отказаться обсуждать все это — но тогда Майтимо расскажет все сам. Он решится на это, можно даже не сомневаться. В своем стремлении выполнить волю Фэанаро наилучшим образом, Майтимо не пощадит ни себя, ни других. Он вцепится в его Сильмарилл так же, как в три своих — потому что Первый Дом никогда не делится тем, что считает принадлежащим им. «Брат будет предавать брата…» Финдекано задыхался от ужаса и злости. Ему казалось, что вот-вот порвется невидимая струна, соединившая их с Майтимо fear, но она все не рвалась, и Финдекано вдруг понял, что совсем не чувствует этой связи, будто и не было ее никогда. Как Майтимо — как кто-то называющий себя членом семьи, — может причинять родным такие муки? Рассказать Эрейниону… Гил-Галад. Сияющий свет. Сильмарилл. Сокровище, за которое можно начать войну. Финдекано послал бы Майтимо к валараукар и разорвал бы Союз, если бы речь не шла о безопасности всех нолдор, и Эрейниона в том числе. — Майтимо! Корону, Хитлум, мою жизнь — возьми что угодно, но не моего сына! — в отчаянии закричал Финдекано. — Эрейнион — сын Тьелко тоже, — безжалостно отчеканил Майтимо. Финдекано закусил губу. Он был готов поехать в Ангамандо в одиночку и попытать счастья как отец, в поединке с Моринготто, лишь бы не пришлось услышать от Эрейниона горькое «Как ты мог?». После его смерти пусть Майтимо рассказывает, что хочет! После его смерти… Это было трусливо. Еще более подло, чем лгать Эрейниону столько лет. Но Финдекано с надеждой уцепился за эту мысль. — Я напишу письмо и отдам его Кирдану. Если я погибну, то он отдаст его Эрейниону, и у вас… будет наследник, — запнувшись, выдавил он. Майтимо, нахмурившись, смотрел на него несколько томительных мгновений, а потом ободряюще улыбнулся. — Вот и договорились, — кивнул он. — Хороший выход. Ладонь Майтимо потянулась к его плечу, но Финдекано увернулся. Он чувствовал себя так, словно палачи Моринготто выдернули из него все жилы и выкрутили суставы, и вовсе не желал оставаться рядом со своим мучителем. Его только что вынудили совершить предательство, и Финдекано с ужасом представлял себе, как больно будет Эрейниону прочитать такое письмо. Сначала потерять отца, а потом узнать, что потерял его на самом деле дважды. Эрейнион не простит. Он же не простил деда — даже теперь, когда узнал о подвиге Нолофинвэ, продолжал обвинять за то, что тот бросил их, причинил своей смертью боль. Финдекано едва сдерживал слезы, но приказывал себе не раскисать. Он должен просто не умирать, и все будет хорошо. Майтимо преувеличивает — фэанарионы, командиры, а не рядовые бойцы, точно не погибнут все, такого ни в каких войнах не было. У Первого Дома останутся другие потомки, Майтимо получит свои Сильмариллы и отстанет от Эрейниона. Да, именно так. Когда Ангамандо падет, Кирдан отдаст письмо обратно, Эрейнион не узнает правды. Нужно просто не умирать — но так Финдекано и не собирался.