Предебют

Мин ведет младшего в ближайший магазин, где покупает рамен и тут же его заваривает. Изначально он планировал ужинать в ближайшем кафе, но подсчитав имеющуюся наличность и свободные деньги, до конца месяца, решил, что рамен будет отличной идеей. Младший даже слова не сказал о том, что плохой из него хен. - Ты хочешь айдолом стать? - Юнги возит палочкой по уже заваренной лапше. - Ага, - скорее всего говорит Чимин. - Как, говоришь, тебя зовут? - Пак Чимин, - с набитым ртом напоминает, улыбаясь и чавкая одновременно. А Юнги залипает на свисающей в чашу лапше, влажных и пухлых губах и маленьких ручках, держащих палочки. У младшего пухлые влажные губы в подливке из рамена, розовые щеки горят от усердия и глазки почти пропадают когда тот улыбается. Лапша не помещается в его рот и свисает волнистым полотном, готовая к уничтожению. - Чимин, а что ты умеешь? - наконец, отрывает взгляд от малолетней невинности. - Я танцор, - одновременно и жует, и говорит. Мин угукает и переводит взгляд на стекло магазина, в котором они оба отражаются. - Хен, ты не голоден? - А? - часто моргает. - Ты не ел свой рамен, - поясняет младший. - А, - подталкивает чашу к Чимину, - Хочешь? Конечно он хочет. Пак отбивает поклон и забирает еду себе. - Спасибо, хен! Ты очень добрый, - щебечет ребенок, когда они идут обратно к зданию кастинга. - Ага, - ворчит Юнги, а сам думает удастся ли вечером утащить еды у Джина, или маленький танцор оставил его без обеда. - На самом деле тебе лучше идти домой. - Но кастинг. - Уже поздно, до тебя точно не дойдет. Лучше выспись и приходи завтра, - говорит он, повернувшись лицом к младшему, а спиной к зданию. - А ты завтра будешь? - Буду.