Воздушный акробат

Праздник закончился. Взгляд ребенка только что прикованный к ладоням, теперь мог брать фокус. Билл попробовал поджать сухие губы и, будто очнувшись ото сна, он сдвинул взгляд в сторону. Хотя бы на немного — на свои пальцы. Они крепко сжались на деревянных ручках по обе стороны от керамической головы лошади. Играла успокаивающая музыка. Под слоем лака видна потрескавшаяся краска ездовой лошадки. В нос ударил сильный сладкий запах. Он тут развлекался не один, боковым зрением заметив беспокойного и веселого соседа, который так задорно смеялся. Он то и дело подстегивал лошадку пятками, будто та была живой. Цок-цок. Отбивал каблук ребенка по дереву. Вокруг все плыло, не давая зацепиться взглядом хоть за что-то еще. Никакой конкретики. Только эта карусель. А то, что это карусель, Билл понял, подняв глаза вперед на точно такую же лошадку и маленького наездника на ней. Детей было много и все они, если не смеялись в голос, то озорно крутились на месте. Билл плыл вместе с этой каруселью, вновь уставившись в черную гриву прямо перед собой. Колени сжались на лошадиной груди. Рядом нарисовалась какая-то тень. Его грубовато подхватили под локоть, под второй и чьи-то сильные руки дернули оглушенного мальчика вверх, взяли на руки, будто утомившиеся дитя. Эти объятия дарили чувство безопасности. Мгновение и перед глазами мелькнул тлеющий огонек сигареты, зажатой в чьих-то ярких губах. Тяжелая голова опустилась вперед, упираясь лбом в плечо перед собой. Под пальцами ощущалась мягкая полушерстяная камвольная ткань пальто. Очень приятная. Билл облизал нижнюю губу и, будто открывая новые локации в игре, ощутил себя в пространстве. Он еще раз потерся лбом о плечо и в следующий момент устроил на нем уже подбородок. Взгляд уткнулся под ноги. Площадка казалась намного дальше, чем если бы Билл мог стоять на ней своими ногами. Это говорило в пользу высокого роста его нового друга. Плечо под головой замялось, заставляя мальчишку лечь на щеку. А затем к нему склонились, появляясь в зоне видимости, а значит, существуя в мире Билла. На пол упал бычок и его спешно притоптали мыском. — Ты можешь кататься тут бесконечно долго, конечно, — после столь заманчивого предложения обязательно должно было прозвучать «но», перечеркивающее слова до этого. Настойчивый, прямой взгляд голубых глаз поглотил все звуки и полностью собирая внимание Билла. — Но это не лучшее место для такого мальчика как ты, — этот взгляд рассматривал Билла тоже и только теперь он мог заметить его легкую раскосость, — Может быть, для Джорджи — да. Но не для тебя. Билл поморщился. На осознание слов у него ушло несколько минут. За это время они сошли с карусели, и Билл смотрел на нее уже из-за плеча. С одной из лошадок на Билла уставился мальчишка, не старше его самого и судя по костюму, он часть группы циркачей. Взгляд у него был совсем печальный, вопреки другим детям. Будто он тут был единственным реальным, не подвергшимся консервированию в приторно сладком веселье. Тот сидел рядом с пустующим местом, где еще несколько минут назад был Билл, а вскоре скрылся за поворотом. Мысль не успела оформиться, как его затылка дотронулись в успокаивающем поглаживании, и Билл закрыл глаза, в миг погружаясь в плотное облако запаха чужого одеколона. *** Небо совсем заволокло темнотой, когда в дверях заброшенного здания показалась тень. Мужчина торопливо сбежал по лестнице, направляясь к автомобилю, судя по яркому миганию за спиной Билла. Освещая этим приглушенным светом авариек порог дома, но недостаточно сильно, чтобы можно было вглядеться дальше распахнутых, будто выбитых, дверей. Билл был еще оглушен, хоть морозный ночной воздух и взбодрил его немного. Детали своего падения пока ускользали, да это было сейчас не важно. Потому что пришло понимание ситуации, и мальчишка встрепенулся в крепкой хватке, ставшей только жестче, когда Билл толкнулся. Колени сжались на боках незнакомца, которому он НЕ собирался позволить посадить себя в автомобиль. А все к этому и вело. Над ухом хлопнула дверь. Миссия провалена. — Эй, — звуки до Билла доносились как сквозь толщу воды, но он повернулся на источник звука. — Я хочу домой. — Давай-ка сделаем так, — вежливый отказ заставил напрячься. А когда к нему близко склонились, Билл еще и нахмурился. — Дотронься д-д меня — и я з-закричу. Над ним откровенно посмеялись. Хмыкнули. — Да что ты говоришь. Протянутую ладонь Билл перехватил не сразу. А второй метнулся к ручке двери. На ней предупредительно щелкнула блокировка, отрезая путь отступления. Чужое дыхание ощущалось совсем близко. А поперек груди легла плотная лента ремня безопасности и раздался щелчок крепления. Кем бы он ни был, но от мужчины так и тянуло злорадством. Тень ладони поднялась куда-то вверх и в салоне загорелся свет, являя прищуренному взгляду всего сжавшегося Билла улыбку человека: пухлые губы, бледная кожа, резкие и примечательные черты лица и высокие скулы. Это был тот самый офицер, что приходил к ним домой. Коп с совершенно не приметной фамилией — Р. Грей. Именно так. Даже сейчас, одетый по гражданке, на его шее болтался стальной жетон с выгравированными на нем буквами. Грей, не свойственно своей манере копа, с издевкой усмехнулся и облизал губы, едва удерживая себя от смеха при взгляде на нахохлившегося мальчишку. И тут же поспешил закрыть голову руками, склонившись в три погибели, когда на него обрушилась череда шлепков и ударов — Ох, б-блядь! — выпалил Билл, откидываясь обратно на спинку кресла с облегчением, — Ты п-просто конченный…! И сжал губы, но что сказано, то сказано. Грей, кажется, не рассердился. Он привалился на руки, сложенные на руле и довольный своей шуткой, сыто улыбался. Впрочем, он ждал, пока Билл придет в себя. — И... из-извините, с-сэр. П-просто в-все… и... и я еще с-со своими угрозами. — «я закричу» — спародировал его Грей, — Тебе должна понравится идея поездки в отдел, Билл. Потому что именно туда я тебя и отвезу за нарушение установленного режима для несовершеннолетних. Тот виновато потупил взгляд. Машина уже отъехала от дома и офицер молча ждал, когда парень спохватится. Ему будто нравилось наблюдать за паникой на лице Билла. И когда тот опомнился, резко развернувшись к нему, то услышал: — Твой велик в багажнике, не переживай. Они съехали с трассы, ведущей к отделу, направляясь в совершенно другом направлении. Билл успел вздремнуть на каких-то десять минут, пригревшись. Он даже и не понимал как сильно окоченел, пока сидение с подогревом не показало ему это. Так что, закутавшись в чужое пальто плотнее, прямо с носом в ворот, он потянул расслабляющий, приятный запах ткани и позволил утащить себя в полудрему. И по прибытию, Грей не спешил будить мальчика. «После перекура» - утвердил он. Уже через какие-то минут двадцать, Билл топтался с ноги на ногу в ожидании, пока офицер выгрузит его велик. Сам бы Билл не взялся за это. Во рту пересохло от того, как Грей на него посмотрел. Проверяя, наверное, чтобы тот не сбежал с порога больницы, где ему и сказали ждать. Грей закусил сигарету и по локти сунулся в багажник, доставая оттуда старину Сильвера, неизвестно каким образом туда впихнутого. Да, сил офицеру не занимать. Он подхватил Сильвер под раму и без особых усилий вытащил велосипед, который Биллу даже разгонять было сложно временами. Билл сглотнул, не решившись предпринимать какие-либо действия, когда Грей направился к нему. Хотя и очень хотелось развернуться и убежать. Боги. Какой он высокий. Билл ощутил себя мальчишкой в полной мере, нервно цепляясь пальцами за лямки рюкзака. Мужчина рядом с ним казался настоящим монстром. Слишком большой. Интересно, кто-нибудь вообще обратит внимание, если его, Билла, прямо здесь и сейчас в добровольно-принудительном порядке попросят пройти, обратно до невзрачного темного автомобиля в его компании? Одет-то офицер был не по форме. — Благими намерениями вымощена дорога в ад, — тяжело заключил Грей и сделал затяжку, — И ведь как чертовски точно сказано, ты так не считаешь? Я ведь выехал из отдела только пару часов назад. А потом увидел тебя и вот... я на пороге больницы, а ведь рано утром мне нужно быть вновь на смене. Билла накрыл изучающий с прищура взгляд, пока тот затягивался в последний раз. И под этим взглядом стало не комфортно. «Не туго ли сдавивший шею воротник футболки, Билли, причина такого напряжения во всей твоей позе?» - он улыбнулся своим мыслям. Весь потрепанный вид Билла твердил о случившемся: его вымокшие по колено ноги, чавкающие кроссовками при ходьбе, перепачканные в чем-то волосы, прядями спадающие на высокий и прямой лоб. Изорванная одежда не дает общей картины состояния. Наверняка, под этими грязными тряпками множество ушибов. На его плечах все еще накинуто чужое пальто и Билл вцепился в него, как в спасательный круг. Телосложение Билл имел не худощавое, но в нем проглядывалась подростковая угловатость, в конце концов, парню было лет тринадцать. И вновь запоздалая затяжка. Тот нежный возраст, когда парни только-только начинают закатывать рукава рубашек по локоть, потому что это считается клевым. Грей отвел пристальный взгляд, дабы не привлекать внимания своей заинтересованностью. Билл уже думал, чем осторожно закончить это неловкое, по его мнению, молчание, когда сигарету бросили в ноги и затоптали. — А это, — пальцем указав на Билле место между шеей и плечом, — не похоже на удар. Билл проследил взглядом за пальцем и потянулся ладонью к тому месту, украдкой взглянув туда. Возвращенный офицеру взгляд оказался напряженным, что Грей интерпретировал, как нежелание обсуждать укусы в жесткой форме. — Лааааадно…. В Дерри благодарность не в почете, — прозвучало это разочарованно, — но мне сойдет за «спасибо» и просто то, что ты в безопасности… Эта неловкая заминка подбивала мальчишку стать участником беседы, помогая вступить в диалог. Даже не так, настаивая на этом. — С-спасибо, — закончил он и через мгновение все-таки протянул руку. — Оу, Билли-бой, — живой на мимику собеседник мирно поднял ладони, обращая свое внимание к страшному заиканию мальчика и грубовато заметил этот деффект, — у тебя страшно заплетается язык. — Я. я з-занимаюсь с-с… с, — Билл втянул воздух через нос и поднял собранный взгляд, — с логопедом, с-сэр. Долго. Билл как-то рассеянно посмотрел на потрепавшую его по плечу ладонь и как-то натянуто улыбнулся. Их глаза поравнялись, когда улыбчивый собеседник оперся о поручень позади себя и всей своей позой показывая расслабленность. Сейчас, он докурит и отведет мальчишку в приемное отделение ОНиЭП. — Грей, — поправив, он тепло улыбнулся и заметив поменявшийся взгляд, добавил. — Как в-вы ок-казались в том д-доме… Г-Грей. Мужчина обернулся, будто ища что-то глазами. А потом указал на привалившийся к ступеням Сильвер. — Я подумал, что у тебя проблемы, когда ты проскочил передо мной на красный. А потом и меня чуть не подрезала шпана, — Грей рассмеялся, а Билла немного отпустили подозрения насчет подозрительного нового знакомого. — В общем, назовем это так — я просто выполнял свой гражданский долг. Очень важно не оставаться равнодушным, если дело касается детей, Билл. Тяжелая ладонь потрепала парня по лохматой голове и приобняв за плечо он открыл двери, пропуская Билла вперед. Что-то в этом жесте заставило Денбро насторожиться. — Прошу прощение за столь поздний час, дамы… — у него была абсолютно точно очаровательная улыбка. Билл и не заметил, как сам улыбнулся. Он не отдавал себе пока полного отчета, но где-то глубоко внутри уже ясно осознал возросшую важность Грея в его жизни. И это было невероятно, на грани недоверия и…, а что ему, собственно, оставалось делать? Он был не как остальные взрослые, не таким забитым рутиной что ли. А вообще… Билл обернулся на Грея, задаваясь вопросом, сколько ему собственно лет? На вскидку от двадцати, до сорока. Никакой конкретики, мужчина просто не выдавал себя ничем. По общению — молод, на взгляд очень мужественен. Подошедшая медсестра осторожно взяла Билла под руку, уводя к ближней смотровой. Все вопросы по состоянию мальчишка пропустил, все еще смотря на улыбающегося ему Грея. Даже пару раз обернулся на него в коридоре, проверяя, смотрит ли он. Тот смотрел. *** Хотя бы к вечеру следующего дня ему позволили вернуться домой в сопровождении полиции. За все то время, пока Билл сидел на бортике и смотрел, как мать разводила ему расслабляющую ванну на маслах и соли, он не произнес ни слова. Ладони гладили по и без того разглаженному полотенцу на его бедрах. Страх раздеться перед матерью был необоснованным, как сама заверила миссис Дебро. Его место заняла теперь неловкость. Стыд за ночное хождение во сне и крики, поднявшие родителей с постели посреди ночи. Беспокойство, ведь он пропал практически на 12 часов, после чего его пришлось забирать из отделения полиции. Отец даже не поцеловал мать перед выходом, настолько он был заспанным. В какой-то момент, Билл наконец осмелился взглянуть на мать — и увидел, что сраженная усталостью и горем, она улыбалась. Под этой улыбкой Билл насторожился. Но потом отогнал странные мысли и разжал кулаки. Это не ушло от внимания. — Ты выглядишь неважно. Как себя чувствуешь? Ничего не болит? На последнем вопросе Билл сглотнул. — Н-ну как… — Билл подобрал ноги, скрещивая их под собой, — Н-ничего. Ее мальчик сутуло привалился на бок и облизав сухие губы, улыбнулся. Еще раз повторив про себя эту фразу. Выцветший от усталости и бессонных ночей, серый взгляд медленно поплыл по собственным рукам, с отбитыми костяшками пальцев. Билл не мог помочь себе найти позу облегчающую боль, потому оставался в одном положении. Он придерживал себя за плечо со страшными на нем отметинами зубов и цветущих, будто засосы, синяками. Но миссис Денбро улыбалась не от абсолютного безразличия. Напротив, она даже погладила сына по щеке, отмечая, что подбитый глаз уже практически зажил. Откуда-то из глубины комнаты, кажется, из раковины, что-то булькнуло. — Я оставлю Троксевазин у тебя на столе, милый. Следы от оконной рамы остались продольными желтоватыми полосами вдоль предплечья одной и второй руки. Ладонь прошлась по искусанному боку, опускаясь до бедра, где под полотенцем скрывались синяки от чужих пальцев. Он даже и не подозревал насколько силен его страх в момент опасности. Тогда, в схватке с существом-клоуном, боль ощущалась где-то на периферии сознания, не больше. Билл не знал и не хотел знать, что с его спиной. Поясницу красноречиво обдало огнем, стоило только сесть в ванную, по пояс в воду. И он с мазохистским наслаждением откинулся на спину, медленно сползая в теплоту, без страха провалиться в забвение, закрывая глаза. «Это какой-то ебаный прикол» — негодующая мысль оборвалась.