Воздушный акробат

Каждое утро Билла начиналось так, будто его укусил Эдди: выгребал из аптечки несколько мазей, пару бинтов, антисептик и марлевые салфетки. С этим обмундированием он отправлялся в душ. Со всей чистоплотностью, на которую способен только Стэн, он достаточно долго намывался и уже на распаренной коже обрабатывал затягивающиеся раны и синяки. Сегодня это была ранозаживляющая мазь. Родители оставили его одного в доме, собравшись с утра и под полицейский кортеж, куда-то уехали. Сквозь сон он слышал, как на первом этаже его родители разговаривали со знакомым ему уже полицейским — офицером Робертом Греем. Но сам Билл не спустился, предпочитая сон утренней встрече. Закончив с утренними процедурами, он поднялся с бортика ванны и перебрав в руках вещи, не нашел там нижнего белья. Ладонь небрежно прошлась по волосам на затылке. Ну что поделать? Сегодня он все равно не собирался никуда идти, так что натянул шорты и, подхватив в руки белую футболку, вышел из ванны. Миссис Денбро должна была оставить сыну в холодильнике что-нибудь на завтрак. С этими мыслями он остановился у самого края лестницы. Осмотрелся, наконец-то надевая футболку не без трудностей и торопливо спустился вниз, запинаясь о собственную ногу на последней ступеньке. Боковым зрением он увидел, как что-то скользнуло по правую сторону от него и Билл замер. Чья-то невысокая тень скользнула за поворотом в гостиную. — Дж-Джоржи? — сам не понимая почему он это выпалил. Он до сих пор видел своего брата в каждом отражении, в лицах каждого ребенка в толпе. Потому что он верил в его возвращение и его нельзя было за это судить. Раздался шорох. Билл опустил стопу на пол, все еще держась за перила лестницы, потому что не верил в собственную стойкость. Дверь в подвал оказалась открытой. И от нее влажной дорожкой по полу тянулись следы детских ботиночек. В голову ударил жар. Его ладони вспотели и ноги подогнулись от одной только мысли о… — Билли, — из-за угла на него смотрел его брат. Но стоило Биллу только открыть рот, как мальчик вновь спрятался и судя по быстрым шажкам, он побежал. И Билл сорвался следом! Он рванул к залу, обогнул поворот и хлопнулся носом в неожиданную рослую преграду. Перехватило дыхание. Он столкнулся с кем-то очень высоким и тяжелым. От того тащило сыростью и гнилью. Билл едва не упал, зацепившись ладонью за столик. Над ним склонился клоун. По всем правилам этикета, рука, державшая шарик, была отведена в сторону с оттопыренным мизинцем. Шарик раздут до предела и казалось, что он вот-вот лопнет, настолько сильным было его напряжение. А потом он медленно закрутился в воздухе, поворачиваясь к Биллу белой надписью, что гласила: «Цепляйся за трап и полетели» — Полетели, Билли! — слово в слово с его мыслями, расхохоталось существо. Дрожащий смех как-то в один момент трансформировался в рев, с которым существо-клоун разинуло пасть шире над быстро-быстро забившим ногами Биллом. Бежать от существа, который свое существование поддерживало, питаясь страхами, по меньшей мере глупо. Его стратегия заключалась не столько в нападении, сколько в преследовании. Билл понял это не сразу, а как это бывает у детей — путем набивания шишек, причем на собственной голове. Из глаз брызнули слезы при столкновении с открытой дверью. Тело буквально рвануло было за порог открытой двери! В темноту! Клоун на это и рассчитывал, это была западня. — Черт! Ч-Черт! — над его ухом влажно зашипели, но Билл выкрутился, мешая затолкнуть себя в подвал и скользнул под рукой бросившегося на него существа, со всей бешеной силой толкнув его локтем в лоб. В грудь больно ударила ладонь: — Не туда, Билли-бой, — и он обрушился спиной назад, считая спиной и локтями ступени лестницы. Ладонь соскользнула в сторону и погрузилась в ледяную воду по запястье, прежде чем Билл отдернул ее и перевернулся на спину, продолжая отползать. Подвал затопило. Разодранная в кровь скула от когтистой оплеухи горячо саднила. Глаз заплывал кровью. Он беспокойно растирал глазницу, от чего ресницы и пальцы, перемазанные в крови, уже слипались. Но он мог различить стоявшую в дверном проеме огромную черную тень. И прямо сейчас клоун спускался к нему, обещая что-то. Он шептал и посмеивался, вразвалочку ступая с одной ступени на другую. Билл почерпнул из фильмов ужасов, брать за правило одну вещь: преследование прекращается, как только ты покидаешь подвал. Набравшись смелости, он зацепился ладонями за стену, осторожно поднимаясь и выкрикнул: — Я т-тебя не б-боюсь! Тошнотворная нечеловеческая улыбка тронула алые губы. Когда Билл ухватился за трубу, поднимая себя, в его руках что-то оторвалось и потянуло мальчика назад. И когда существо хищно сощурилось, Билл собрал в себе все силы и с широко замаха ударил тварь по морде тяжелой трубой. Перила под ним застонали и Билл бросился вперед, в просвет между кирпичной стеной и еще не отошедшим от удара телом, кукольно завалившимся на перила. Дверь он захлопнул за собой не глядя, но ведь надо было ему обернуться, посеяв в голове зерно страшной мысли: «А что, если…» и буквально всем своим телом Билл ощутил, как за его спиной появилась рослая преграда, с запахом корицы и молока. Смешиваясь в тошнотворном сочетании его собственного страха. — Торопись, малыш Билли! Это мне льстит! Он чувствовал преследование настолько остро, насколько сильным в воздухе был сладкий запах карамели, смешиваясь на языке сахарной пудрой с чем-то кисленьким. Яблоком? Яблоко в карамели, с липкими следами сахарного сиропа на палочке. Он споткнулся, падая к стене и отчаянно хватаясь пальцами за обои, оттолкнулся. Мгновением позже раздался грохот — существо вмазалось в то же место. — Я ведь сильнее тебя, так что, какая разница? Сплошные плюсы. Твой брат не догадался от меня убегать, только кричал и полз… кричал и полз… — голос надорвался и возмущенно сорвался: — Кричал! И! Полз! Билли! Билл даже не взглянул на лестницу по правое плечо от себя — мысль уже опередила его: не успеешь. И теряя последний тапок, он сиганул мимо перил на кухню. Ножи! Точно! Принцип неприкосновенности женщины за готовкой. Билл поймал себя на том, что сжимал и разжимал сахарные пальцы. Та липкость была не карамелью вовсе, а его собственной кровью! Нет! Никаких сладостей тут не было, его единственная перспектива, если он поддастся на манок — это смерть. И она дышит ему в затылок прямо сейчас, хрипит и изнемогает. С шипением гадюки, клоун мазнул когтями, едва-едва не задевая волосы на затылке. Билл проскользил на кафеле. Обогнул стол, путая здорового маньяка и сиганул вперед, больно ударившись тазовыми костями об угол и шлепнул обеими руками по столешнице. На пол летели ложки и оставленные на сушке тарелки. За его пальцами по белому покрытию, оставались кровавые разводы от пальцев. Он наконец-то нашел то, что искал. Схватил нож. Вскинул голову и замер. Развернуться лицом к живому оформленному страху совсем не хотелось. Почему они вообще на кухне? Интересно, получилось бы закрыться в ванной на втором этаже? Или нет? А клоун все ждал. Мерзкий извращенец только поцокал языком. — Ой, мальчик сам себя загнал. Мог выбежать на улицу или спрятаться где-нибудь на втором этаже, — голос раздавался совсем уж близко, намекая на то, что мысли Билли для него не такой уж и большой секрет, — ты будешь сражаться? Ох, мило-то как. — Я тебя н-не б-боюсь, клоун, — собственный голос отрезвил. Раздался дребезжащий смех, только нарастающий по силе. Мурашки царапнули Билли между лопаток и по плечам. Жаркой волной они поднялись вверх, отчего Билл ощетинился. Нож схватил уже обеими руками и резко развернулся на пятках, Билл уставился в страшно перекошенное бледное лицо низко склонившегося к нему клоуна. Тот оказался еще ближе, чем он думал. В считанных сантиметрах. Он выбросил нож вперед в тот же самый момент, даже не успел об этом подумать и тот вошел в чужую грудь, как в масло. Билл со всей злостью дернул его вниз, заставляя клоуна опуститься еще ниже, и мальчик зашипел не своим голосом: — Д-дотронься до м-меня — и я з-зас-сужу тебя з-за с-сексуальное, — создавать предложение, состоящее из одних шипящих вообще законно? [2] — … д-домогательство! Широкие лапищи сдавили его узкие плечи. Их разница в росте была невероятной, хотя клоун и так стоял весь скрючившись, ссутулившись над ним. Он был метра под два точно. Билл уставился в ничего не выражающее уже лицо. Тонкая нить вязкой холодной слюны шлепнулась ему на плечо из приоткрытого рта и тварь мерзко потянула ее обратно, то ли засасывая, то ли вбирая запах перепуганного донельзя мальчишки. Билл не мог проронить ни слова. Пеннивайз расплылся в хищной улыбке, хитро щуря глаза. Стоило только сделать шаг вперёд, Билл вжался бёдрами в столешницу и существо перед ним обрушилось вниз. Клоун опустился на один уровень с мальчишкой, согнувшись и уперев ладони в колени, будто в насмешку. Не прерывая зрительный контакт. — О, теперь я достаточно реален для тебя, Билли-бой? — он утвердительно покачал головой, отвечая за Билла и дернул нож из своего живота, вбивая его в столешницу совсем рядом с бедром Денбро. Билл не мог оформить мысли в слова. Он тяжело и учащенно дышал, наблюдая, как красный рот клоуна разрезало в удивленной улыбке. Его взгляд скользнул куда-то вниз по телу Билла и по бедрам потекло. Клоун сразу почувствовал острый запах, еще до того, как ткань шорт начала пропитываться горячей мочой. В носу мальчика закололо, глаза его защипало. — Ну нет, Билли, только не плачь. Все мои мальчишки так пахнут. Девчонки пахнут. Даже Джорджи так пах, Билли…! Тем более, что это тебя никак не спасает. — От… От-твали! — От… т-вали! — передразнил его взрывающийся смехом голос, но тут же подавился от удара стопами в лицо. Билл уже сидел на столешнице, куда себя подсадил, истратив последние силы и вновь поджал ноги в груди. Соскальзывая и вновь подбирая их к себе. Пеннивайз упал на колени, пытаясь ухватить Билла за бедра или колени, дабы дернуть его под себя. Но ладони соскальзывали, а мальчик уже почти с ногами не залез на столешницу и крепко пнул ступней его в лицо еще раз. — Уб-бирайся! Ч-Что т-тебе. Я в-вызову п-п-полицию! Моментально последовал еще удар. И еще раз, куда-то в скулу. Билл колотил его ногами, спешно отползая от временно ослепленного чередой обрушившихся на него ударов монстра. Билл даже поверил в то, что он сможет дать достойный отпор. Когда в голову закралась предательская мысль: «А что дальше?». Неожиданно его трепыхания прервали, схватив за лодыжку и грубо дернули, утаскивая вниз. — Ты не получишь поп-корн! — запнулся на последнем слове клоун и зарычал своей смятой в кашу мордой, — мерзкий мальчишка! Клоун булькнул слабо разборчивое: — Хватит сопротивляться! Билл сокрушительно закричал, проезжаясь шортами по столешнице и рухнул на пол. Но не прекращал попыток подняться. Дышал он так часто, насколько силен был его страх. В один момент Билл подорвался с места вверх, но был крепко прижат к шкафчикам за спиной. Пеннивайз бросился вперед, крепко вжимаясь лицом в напряженный живот мальчишки. Широкие ладони поползли под футболку, забирая ту к самой шее, а вместе с ней и уже съехавшие на груди бинты. — Вот видишь, ничего хорошего из этого не вышло, Билли, — где-то внизу Билл почувствовал, как о его живот трется влажная морда. Обманчиво медленно. Заставляя на каждое прикосновение напрягать мышцы живота и вслепую толкаться коленями. Билл еще предпринимал попытки подняться, будто это было решением всех его проблем — вскарабкаться наверх. Но неожиданно пасть отдалилась. Пеннивайз воздержался от прикосновений и заставил Билла вцепиться в его рыжие волосы, когда вновь сильно вжался в живот и замотал головой, пугающе рыча. Слез не было, только паника и заикающиеся вскрики — Билл что-то пытался ему прокричать, но смешно спотыкался о буквы. Только клоун находил это смешным. Он верещал, крутил головой, крепко хватал его под бока и с упоением слушал, как мальчишка задыхаясь, шмыгал носом, коротко вскрикивая в ожидании боли. Клоун щипался дай боже. Он либо был дилетантом в сфере убийств, либо просто развлекался, подрываясь носом его пропитанную слюной футболку. И из глаз у Билла брызнули слезы. Он весь находился в ожидании чудовищной боли от разрывающихся тканей и кишок. Ему было не до смеха, ведь он пребывал в панике. Клоун пародировал его вой: — Ууу! Ты бы видел свое зареванное лицо! Билл весь раскраснелся и молотил кулаками вслепую. Как это делают дети — зажмурившись. Он глубоко и часто дышал через рот, уже откинув голову назад и смирившись с неизбежным. Пальцы продолжали стальной хваткой держать Пеннивайза за волосы в попытке оттащить палящую жаром пасть от себя, завывая от страха и захлебываясь этой эмоцией. Страх окончательно затмил его разум. — Ууу! — его вновь передразнили и тогда они встретились с Биллом взглядами, казалось, соревнуясь в плаксивости, — Страшно! Прекрати… Ахаа! Клоун подался всем мощным корпусом вперед, снизу-вверх, глотая страх зареванного мальчишки с до неприличия довольным лицом: широкая хищная улыбка, сощуренные и разъехавшиеся в стороны глаза, с выпирающих резцов тянулась ниточка слюны. Пеннивайзу настолько нравилась эта игра, что когти неудержимо пробили кожу на боках, заставляя Билла вскрикнуть.  — Покажи мне свой страх! А я… Я отпущу тебя. Да? О, да! — Билл в этой игре участвовать отказался. С его высоты взгляда на ситуацию, клоун-педофил трепал его как куклу и пытался облизать чуть ли не с ног до головы, что-то параноидально шепча о страхе. Как Биллу вообще показать этот самый страх? — Самым естественным своим видом, мальчик! — подсказал клоун, — Сядь мне на лицо, Билли и покажи, как сильно ты меня боишься. Плечи клоуна под пальцами Билла напряглись, мышцы затвердели. Он на мгновение подумал, что с этой силой, клоуну ничего не стоит сломать его пополам. Но вместо этого, Билла крутанули и он в неожиданности замер, ощущая холодную поверхность стола под своей грудью и палящий жар, которым ему обдало… там. Билл тут же вцепился пальцами в край столешницы, заскребся, полез вверх. Клоун упал за его спиной на колени, тесно прижался. Он даже в мыслях не мог это произнести — его самым натуральным образом посадили на лицо, от чего тот здоровенный психопат получал какое-то извращенное удовольствие. Билл резко поджал колени, зажимая голову клоуна между бедер и сипло протянул: — Нет. Билл предпринял бестолковую попытку вырваться, но сильные руки вновь вернули его на место, теперь еще и обхватив под бедра, так что он едва доставал кончиками пальцев до пола. Но он не мог долго держать свое тело в этом напряжении — слишком подбитым оно было. — Н-нет! Ч-чертов педофил! Суть сделки он понял только поставленный перед фактами в этой придурковатой позе. Пеннивайз предложил ему… Билл должен был помочиться ему на лицо? Да? Или типа того. Был бы тут Риччи, он бы потерял сознание от неподъемного количества крика в эту ситуацию. Неожиданно Билл почувствовал себя нехорошо. Жарко и тошно. Дрожащая ладонь скользнула вниз и легла на резинку спальных штанов. «А если это все просто шутка?» — спросил он сам себя. Он будет выглядеть таким идиотом, если клоун имел ввиду совсем другое, а Билл сделает так. Он умрет от стыда. А потом просто умрет. — Так проверь, малыш, — под ногами закопошились и раздался треск. Пеннивайз привалился уже спиной к столешнице и по началу Билл даже не понял зачем, пока они не столкнулись взглядами. Глаза в глаза. Вот зачем! Билл моментально вскинул голову вверх, сжимая бедра. Чужие ладони осторожно сжали поясницу сильнее и заставили чуть-чуть съехать пахом вниз. Ноги уже подрагивали от напряжения и Билл сдался. Он сел на подставленные плечи. Для этого нехитрого дела, которым он собирался обрадовать извращенца у него между ног, стоило расслабиться. Билл нервничал, потому сбивался сильнее: — Я. я н-не м-могу. Хватка ослабла, позволяя чуть-чуть подняться вверх, чем Билл и воспользовался, но затем он вновь рухнул на чужие широкие плечи и сжал блуждающей там внизу ладонью клоуна за волосы. Дяде полицейскому не покажешь на кукле где и как тебя трогал клоун извращенец, похищающий и жрущий детей. Ободранную щеку защипало от слез. Потому что руки на пояснице скользнули вниз, подхватывая под ягодицы и время от времени скользя по шву на ткани между ними. Самое страшное было в том, что его тело отзывалось на эту ласку. Чужие ладони осторожно легли на внутренние стороны бедер Билла, крепко их обхватывая и с усилием разводя в стороны. Колени поползли в стороны. Билл не видел, но чувствовал пахом жаркое дыхание. Настойчивое прикосновение чего-то гибкого и влажного заставило на секунду задохнуться. — П-пожалуйста. Низ живота скрутило и болезненно-приятно кольнуло. Ладони сжались в кулаки. В этот момент Биллу пришла в голову страшная мысль, а что если Джорджи тоже принуждали к этому? Что, если его младшего брата точно таким же образом заставили ублажить ебанутого клоуна в рот? Гибкий и ненормально длинный язык уже справился с пуговичной ширинкой домашних шорт и заставил Билла вспомнить об отсутствии на себе нижнего белья, когда его напряженный член обхватили в горячий плен. Это было что-то нечеловеческое. И Билл этими мыслями не делал комплимент, потому что язык не должен быть таким толстым и гибким, широким, приятно шершавым. Влажная пасть оказалась чем-то умопомрачительным. — Нхх! — Билл сдержал в себе стон и замотал головой. В следующий момент он нахмурился и неожиданно выгнулся, когда горячая пасть полностью накрыла его между ног. В голову ударил жар от влажных прикосновений. Ему даже говорить не нужно было, чтобы клоун прикоснулся к нему именно так, именно там. — Джорджи! — рыкнул он, привлекая внимание заухмылявшегося клоуна. — И после этого Я извращенец, Билли? — они встретились взглядами. С ярко окрашенных блядских губ стекала слюна, размазывая грим. Язык и правда был чудовищным, деформированным. Поймал Билла на этой мысли, Пеннивайз пошире раскрыл пасть, показывая мальчику то, что он так хотел (или не очень) увидеть — утолщенный у основания, крепкий и длинный язык был похож на язык рептилии, наверное. Но это сейчас было не важно. Потому что Пеннивайз вновь вернулся к распахнутой ширинке, готовый проникнуть внутрь и продолжить интересное занятие, от которого его вновь отвлекли. — Т-ты з-з-заставлял Джорджи делать т-так? — Что я слышу? Это ревность? — он даже не успел дотронуться кончиком языка до ткани и заулыбался еще пуще прежнего, — Если тебе нравится, и ты не готов с кем-то делиться этим, так и скажи. А то, уж, злобы то во взгляде… не скажешь, что ребенок. — От-отвечай! Клоун замер. С его лица ушла та блаженная ухмылка. Вскоре и Билл понял, что заставило этого извращенца замереть. Замок двери щелкнул и где-то в коридоре послышался шум. Билл только на мгновение бросил взгляд за звук и тут же его стопы коснулись пола. Билл без поддержки чьи-либо плеч и рук, рухнул на пол. Именно в таком положении его и нашла мать: дрожащего всем своим телом, с изрезанными ладонями, вокруг на полу разбросаны столовые приборы. Этого зрелища Саре хватило, чтобы прикусить язык. У неё были ужасные, чудовищные новости о поездке в отдел полиции. Билл был сейчас не в том состоянии, чтобы вынести правду, делая этим самым матери одолжение. Она и так из последних сил держала себя в руках.