Воздушный акробат

Чувствуя, как вот-вот провалится в сон, Билл склонил голову набок. Его отчаянно утаскивало по ту сторону, тяжелые веки готовы были вот-вот сомкнуться. С непонятным беспокойством на сердце, Билл все-таки медленно соскользнул в воду, свесив одну руку с края бортика ванны. На периферии сознания он зацепил чью-то тень у двери, но ничего не мог с собой поделать и, измученный бессонной ночью, сдался. Голова трещала от боли и лучше бы он вовсе не открывал глаз. Сознание и тело захватывало в калейдоскоп ощущений, запахов, звуков и прежде всего, в нос ударил терпкий запах пота и попкорна. Он не слышал ничего, кроме белого шума, которым его накрыло, будто волной. Во рту пересохло. От мыслей его отвлёк металлический скрежет вскрытой только что банки содовой. Раздалось долго шипение и в нос ударили сладкие пузырьки, он буквально ощутил сладкий привкус газировки на языке. Он распахнул глаза и задохнулся от увиденного. А когда посмотрел вниз, его аж повело. «Боги!» Тесный костюм сдавил грудь сильнее прежнего или ему только так показалось, потому что он стоял в миллиметрах от того, чтобы рухнуть вниз, с двадцати или тридцати метров. Его опаленный ужасом мозг просто вбросил рандомные числа, означающие, что здесь очень… ОЧЕНЬ ВЫСОКО! Его тело держалась как надо: стойко, непоколебимо, даже колени не подогнулись, хотя сердце угрожающе ухало в глотке. Если это кошмар, то для пробуждения, Биллу нужно разбиться. Ему никто не рассказывал это правило, он просто знал это. Внизу ему же скандировали, до продрогшего мальчишки доносился свист и восторженные крики: «Он безумен, он безумен! Потрясающе!» Собравшиеся внизу люди жаждали зрелищ. Далеко впереди — на противоположной стороне «поднебесья» стояла гибкая гимнастка. Она призывно развела руками в стороны, демонстрируя все подтянутое и крепкое тело. Слепящие синие огни софитов закрутились под барабанную трель. «Прыгай! Давай, прыгай!» — призывали его взглядом, а ведь он даже не видел его! Чувствовал! Вопреки словам, Биллу хотелось упасть на колени и зажать голову руками. Но, погодите, что это? Он развёл руки в стороны. Губы растянулись в улыбке. Тело будто не принадлежало ему. «Я… Мы будем прыгать?» Внутри него все кричало: «Нет!» Свет раскалился до бела, собираясь на фигурах воздушных акробатов. Гибкое, напружиненное, лёгкое тело, одним срывающимся движением крикнуло: «Да!» Он вобрал в грудь воздух, сосредотачиваясь. Сощурившись в сторону, он нашёл того, кто будто иглой приковал его взглядом к месту. У самого выхода из шатра, далеко внизу, стоял его, Билла, самый страшный кошмар — клоун. С этого ракурса пышная связка красных шариков, закрывала его лицо. « Почему мы смотрим на него? И что это за…» Вниз от груди по телу растекалось тепло. Билл чувствовал чужие чувства, будто свои. Сейчас он будет обязан прыгнуть ради него — ради клоуна. Не его ладони сжались в кулаки. Неприятно стянутая, иссушенная кожа на ладонях почти что не заскрипела. Билл не поспевал за «своим телом». Вот, они смотрели на клоуна, от чего в груди расцветали цветы, а теперь они пружинно сорвались в пустоту, чтобы покорить любимого и заставить его чувствовать то же… восхищение. Тело гибко крутанулось в воздухе, подбрасываемое на «качелях» перекладины. Вторая трапеция осталось слабым прикосновением на кончиках пальцев. На тело будто накинули невидимую петлю и за неё крепко дернули вниз, к арене. Мир закружился яркими красками. Билл захлебнулся в чужих мыслях, собираясь в букет чувств: злость, негодование, сочувствие. Последнее чувство было костяком всего. Раздался удар. Внутренняя темнота наполнилась жарким пламенем, и он в ней метался, как в клетке. Билл обжигался о раскалённый стержни, проткнувшие его грудь насквозь. Проткнувшие его голову. И он кричал! Он кричал! Музыка становилось все ближе и громче! Нос уловил знакомый запах, чувствовалось ощущение близости. А потом пустота. Раздался всплеск. Его что-то дёрнуло за плечи. И Билл с тяжелым хриплым вздохом вырвался из-под накрывшей его уже с головой воды, не в состоянии надышаться. Над ним нависла огромная тень, которая, впрочем, исчезла, стоило Биллу проморгаться. Ощущения удушливого страха не покидали его. Шею сильно жгло незнакомым ощущением. « Я что, уснул? Мои руки, — уставившись на ладони, которыми он до посинения костяшек пальцев вцепился в бортики ванны, — Я мог утонуть!» А беспокойный воду разбилась капли крови. Жирно и смачно она шлёпнула по поверхности воды и разбилась… вторая, третья. Билл рефлекторно утёр нос тыльной стороной ладони, обращая внимание на алые разводы. У него просто пошла кровь из носа. Это скоро должно прекратиться. Он склонил голову вперёд и испуганно дернулся от своего же отражения, не признавая в нём самого себя. Глубоко и часто дыша ртом, он отчаянно вцепился пальцами в бортики ванны и смотрел, как капли крови шлепали о гладь уже остывшей воды. Под правый ладонью что-то было. Слепо проведя кончиками пальцев по материалу, Билл подумал, что это какая-то тряпка или полотенце и поднёс его к лицу, прижимая к носу свою рубашку. Его вопль был слышен даже на первом этаже. Сара вздрогнула, села на диване, прислушавшись, а потом подскочила на ноги и побежала на крик. С Биллом они столкнулись уже когда Сара бежала вверх по лестнице на второй этаж. Ее сын застыл у первой ступени, держа рубашку обеими влажными руками, смотря на мать безумно-широкими глазами, протягивая ей ткань. С его подбородка стекала кровь. На шее тоже были алые пятна, но это цвели совсем недавно поставленные засосы. Он пытался что-то сказать, но слов так много, сколько и эмоций, так что, он просто онемел. С голого мокрого тела стекала пена. Он выбежал из ванны ничего не накинул на бедра. Настолько силен был его испуг, что он просто подскочил на ноги и ломанулся на выход. Судя по мокрому следу порога ванной комнаты, он ещё и упал. -М-м-мааааа! М-мам! Ч-чт-Что она т-тут д-ееелает?! Сара испуганно посмотрела сначала на сына, а потом на то, чем в неё тыкал. — Но… Билли, — слезно проговорила мать, меняясь в лице. — Дорогой, это твоя рубашка. Она медленно преодолела расстояние между ними, протягивая к нему руки и заключила сына в объятия. Они по-разному переживали случившееся. Сара только сейчас поняла, что за страданиями по Джорджи, она просмотрела Билла — теряла своего мальчика по частям. Он не справлялся с трагедией, ни своими силами — взгляд вновь скользнул по шее — ни чужими. Над её ухом раздался рык и Билл не щадя глотки прокричал: — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! Футболка выскользнула из его рук. Билл схватил припавшую перед ним перепуганную женщина за плечи и с нечеловеческой силой отпихнул. Сара вскрикнула. Взмахнула руками и, не отводя взгляда от пугающе огромной белой фигуры, возвышающейся за спиной сына, задохнулась. Билл будто и не замечал склонившегося над ним незнакомца. Длинные тонкие пальцы клоуна веерообразно сомкнулись в кулаке, как бы говоря: «Пока-пока». Огромные руки, будто лишенные всех костей, были раскинуты стороны, готовясь схватить Билла. Лицо существа разрезала кровавая улыбка, а над ней горели два жёлтых огромных пятна-глаза. Не успев зацепиться хоть за что-то, женщина рухнула вниз. Её вскрик моментально разбился о первую же ступень. Тело кубарём протащило по лестнице до самого подножия. Тело Билла сковал страх за мать: ее рыжие волосы разметались по ступеням, руки вяло раскинулись в стороны, лица не было видно, ведь она лежала на боку и не двигалась. У головы матери, легкой поступью ступила одна, а затем и вторая ступня. Взгляд Билла с пугающей скоростью стал подниматься вверх по изломанным в нескольких местах худым ногам. Дыхание спёрло. Он узнал его. « Та тварь, подкравшаяся ко мне со спины в наркоманском доме» Взгляд Билла замер на уровне груди существа, зная точно, что он не хочет видеть эту будто вывернутую наизнанку морду, с влажной впадиной вместо рта. Ни в плохом освещении заброшенного дома, ни в хорошем. Существо тоже замерло. Оно будто чего-то ждало или прислушивалось, а затем, как ему показалось, угрожающе вздыбилось. Тонкая, гибкая, будто совсем без костей, худощавая тварь изогнулась совершенно нечеловеческим образом, издав истошно-визгливый вскрик и рванула к нему вверх по лестнице, все той же бесшумной поступью, и очень быстро. Стоило Биллу зажмуриться, как оно тут же исчезло. Теперь он не был ни в чем уверен, эта тварь могла всегда здесь находиться… «Как тень» — мелькнуло сравнение. Тень тоже чёрная, она не имеет запаха, неслышно передвигается от одного угла его самого тёмного кошмара к другому. «А если оно причина кошмаров? Оно хотело утопить меня» Не раскрывая глаз и не оборачиваясь, Билл побежал вниз по лестнице, падая и разбивая колени, подползая к телу матери и дергая ее за плечи. — Мам! Мама, пожалуйста!

***

Вечерние краски дома смешались пёстрыми пятнами мигалок спецслужб. Билл не успевал запомнить лица прибывавших на место происшествия людей в форме. Он молча сидел голый на первой ступеньке лестницы, на месте, откуда его ещё так недавно забрали тело матери. Его и самого смотрели, дали таблетку рассосать под язык и ровно после этого мир вокруг Билла стал каким-то ватным, ненастоящем, черезмерно медленным. «Или я сам замедлился для всего остального мира?» — Долго доводил до ума Билл. С того уровня, на котором он сидел, Билл видел только обувь. Десятки ботинок, проходящих мимо него. Одни ноги и никаких лиц, потому что Билл сжался в комок и отказался поднять голову, даже когда его звали по имени. Отец даже не взглянул в его сторону. Наверное, его не было рядом. Потому что кто-то другой — человек с другим запахом — набросил ему на плечи плед и присел по бок. Он позволил себя обнять, а в скором времени спрятал лицо у того под рукой. «Я убил собственную маму» Чужой голос твердил, что ещё немного и ему, Биллу, помогут. Как он понял, бригада парамедиков уже была в пути. И что-то ему подсказывало, что это необычная скорая помощь. Медики по его душу здесь уже были. Вся эта неизвестность пугала и Билл отчаянно хотел, чтобы ему помогли справиться со своими страхами. — Оно б-было здесь, Роб, оно б-было… я видел его. Т-Ты мне в-веришь? — Я помогу тебе справиться с этими страхами, — правильно сделал акцент на местоимении улыбчивый Роберт. Он был последним ублюдком, если сложившаяся ситуация его только радовала. — Прости меня. М-мне так жаль, что я т-так с тобой разг-говаривал. Билл, его дорогой ребёнок, позволял усадить себя на колени и завернув в собственную рабочую куртку, скрыть от остального мира. Более того, он так трогательно сопел ему в шею, изрезанную широкими рубцами шрамов. Роберт оказался первым на месте преступления, получив от высших инстанций одобрение в сторону его оперативности. На самом деле, все было намного проще и более мерзко — клоун никогда не лгал ему и даже преподносил сюрпризы, изворачиваясь ситуацию в сторону Роберта. Все-таки, он любовно оберегал свой сосуд и часто потакал человеку в его низменных желаниях. — Сэр, вы… Роберт наконец-то оторвался от рассматривания голых худых ног. Он даже не пытался их свести, предоставляя Офицеру Грею сделать это решение за него. А тот лишь наслаждался положением. — Я его представитель в отсутствие родителей. Опека.