Воздушный акробат

— Роб… — устало застонала девушка, когда он вознамерился сесть на кровати, — побудь со мной. Им всем было тяжело от потери стольких детей. Их членов семьи. Кто-то приглушил боль в тренировках, кто-то в алкоголе, кто-то трахал всю труппу акробаток. Слепой взгляд шарил по маленькому трейлеру в поисках «кислородных палочек». Над узким столиком, под наклейкой «No smoking», небрежно валялась та спасительная пачка сигарет. Роб провёл ладонью по пыльной столешнице, добираясь до неё и стряхнул одну себе в рот, тут же поднося огонек спички, закуривая. — Мне пятнадцать… Не дыми! — отмахиваясь от клубов дыма, застонала девушка. — Зато потрахаться мы всегда первые, да? Натянув свободные штаны прямо без нижнего белья, Роб отошёл к выходу, на мгновение только задержав взгляд на банке газировки и, сунув перчатки за резинку штанов, подхватил ее, скрываясь в дверях. Сигарету отвели в сторону, облизываясь. Их с Джейденом трейлер — точнее, трейлер Роберта, который мальчишка безнаказанно пользовал — был заставлен некоторыми вещами, вроде вот таких «воздушных поцелуев»… банка содовой, которую не допил Джей. Ещё несколько дней назад он оставил ее прямо тут, на гримерном столике. Газировки оставалось совсем на донышке. И с каждым днём вкус казывался менее ярким — газы выветривались, вкус блек, даже запах. И ему было невыносимо от мысли, что однажды он сделает последний глоток и Джейден растворится. Выветрится из их дома. Губы осторожно коснулись краешка. Роберт прикрыл глаза, задержал дыхание и когда воздуха стало не хватать, потянул этот сладковатый вкус винограда и мяты. В какой-то момент внутри него все встрепетнулось. Он сначала почувствовал и только затем услышал шорох кустов у окна. В голове полыхнул страх. «София!» Отбросив бычок в сторону, Роберт бесшумно спрыгнул с порога и сунулся за угол, откуда послышался шорох. Девушки уже не раз жаловались на то, что кто-то из местных извращенцев подсматривал за ними по ночам. Но выйти и поговорить они не решались из страха. Все-таки, они ещё были детьми в какой-то степени. А вот Роберт нет и на правах взрослого мужика, он сейчас бахнется с придурком в десна за своих девочек. Сощурившись, он натянул перчатки, предвкушая кровь, а затем глянул за угол и убедился в своей правоте. Действительно, кто-то выбирался из кустов. Длинные худые руки потянулись до высокого подоконника и несколько паучьими движениями изломанных длинных пальцев, засобирали воздух, прежде чем ухватиться за выступ. Одним резким и плавным движением удивительно сильных рук фигура гибко, выскользнула из кустов вверх, укладываясь грудью на подоконник и почти по пояс влезая в раскрытое окно… его постель подходила к окну вплотную. На длинной тощей шее ненормально изломанно крутилась голова. В какой-то момент существо замерло. «Заметил!» Глаза защипало, будто туда сыпанули песка и Роберт затер их, резко, урывисто, чтобы вновь взглянуть на окно. Но там уже никого не было. Разгребая колючие заросли кустов обеими руками на манеру весел, он продрался сквозь них и замер на том самом месте, где был тот человек. Взгляд его покосился в окно. Роберт точно помнил, что гимнастка перед его выходом куталась в одеяло, но теперь его с девушки стащили и саму ее придвинули ближе. «Это он! — тревога сменялась яростью, — и этот пиздюк будет жрать собственные зубы» Раздался отголосок смеха, заставивший Роберта резко обернулся. Звук рассеянной волной ушёл куда-то вправо. Роберт проследил звук взглядом и ему стало не хорошо от того, что он заметил. Ноги покосились в коленях, вверх по спине прошлась горячая волна мурашек, кончающаяся вздыбившимися волосками на коротко стриженном затылке. На самой крайней ветке была привязана красная ленточка. Такими акробаты повязывали ступни и кисти рук, это смотрелось очень эффектно. Ладонь сама собой потянулась к атласной холодной ткани, снимая ее с ветки и поднося к губам. Шумно потянув запах, он болезненно выдохнул. «Джейден» На периферии что-то скользнуло. Роберт ревностно сжал ленту в кулак и вскинул голову. В метрах десяти за трейлерным парком, прямо под узким кругом освещения одиного стоявшего фонарного столба, развивалась другая ленточка. Тоже красная. Она была высоко повязана к резному изголовью лампы и рвано развивалась по ветру. Роберт ступил навстречу знаку, даже не обращая на то, что ночь то, по сути, была безветренной. В тени освещённого участка, чуть за столбом, что-то дёрнулось, как тень, и устремилось бежать. Он преследовал этот образ уже несколько десятков минут и не один километр. Тень уводила его дальше от цирка, куда-то в сторону пригорода Дерри. Роберт узнал преследуемого. Его поношенный (с каких-то пор) грязно розовый костюм выцвел и висел на нем лохмотьями, будто спину изодрали когтями. Костюм казался затертым на локтевых сгибах, плечах и пояснице. Двигалась фигура быстро, бесшумно и едва изломанно покачиваясь. В какой-то момент тень замерла, подпуская Роберта совсем близко. — Джейден? Он отказывался смотреть на друга, а мозг воспринимать происходящее. Белые, будто только-только натёртые магнезией ладони сжались в кулаки и расслабились. Роберт зубами стянул с себя перчатку. Осторожно взглянув на друга, взял его за ладонь, она полностью помешалась в его руке. «Почему ты прятался?» Кожа маленькой ладошки была сильно пересушенной. В цирке экономили на всём. Часто, порошок для увеличения надежности хвата смешивали с тальком, а то и заменяли им полностью. Это сушило кожу, оставляя на ней вечные цепки и трещинки. Из таких мелочей и складывался образ дорогого его сердцу ребёнка. — Они продали меня, Роберт, — от знакомого голоса, в груди что-то тяжело ухнуло, наливаясь тяжестью. Полностью отдавая себе отчёт в том, что это мазохизм, он не мог насытиться им — его голосом. Роберт уже не скрывая пожирал Джейден взглядом, стараясь не смотреть на рыжие вихри спутанных, окровавленных, липких волос. Он боялся увидеть что-то, после чего не сможет стоять на ногах. Его и так трясло. — Если бы ты знал, сколько стоит моя безопасность, ты бы заплатил эту цену, мон шер? Роберт облизнулся. — Конечно… Джейден, я бы отдал за это все, — горло перехватило. Роб без смущения шмыгнул носом и продолжил сиплым от слез голосом, — перед каждым выходом я бы лично натягивал страховочную сеть, проверял тросы и перекладины. Я бы… я бы разминал тебе мышцы собственными руками, чтобы быть уверенным — их не сведёт. Я бы магнезию перед выходом пробовал на язык, лишь бы убедиться, что это именно она и ничто другое! Джей! Будто у шальной марионетки, голова качнулась в сторону Роберта с присущей всем куклам ломкостью и хрустом. — Правда? — Ты ведь моя семья. Ладонь соскользнула вниз, но Роберт тут же схватил мальчишку за запястье, до боли сжимая пальцы. — Зачем ты спрашиваешь меня о таком? Идём домой, прошу. Давай вернёмся. Ко мне, к девочкам! Было ощущение, что если он отпустит его, то случится что-то ужасное. Джейден пропадёт или… Джейден пропадёт! Для Роберта не было большего страха. Проморгавшись от слез, Роб размазал их одной ладонью. Мгновение спустя он увидел искусного трюкача уже стоящим от него в нескольких десятках метрах, на краю ветхого, ненадежного колодца. Джейден во все глаза смотрел на него. А затем перенёс вес тела с пятки на мысок. Роберт задохнулся в страхе, что он вот-вот соскользнет. В собственной руке что-то было. И Роберт сжал это только сильнее. — Докажи мне, пожалуйста, докажи! Докажи! Докажи-и-и-и!!! — ломающийся на крике голос стал совсем низким, уходя в какое-то животное тошнотворное рычание. Фигура мальчика обрушилась вперёд. Руки висели, будто плети. Голова опущена. — А потом спускайся ко мне. Я научу тебя ле-та-ть, — нежно прошептал Джейден, поворачивая к нему голову с немигающим взглядом. Джейден легко, будто ничего не весил, подпрыгнул и раскинув руки в стороны и упал спиной в зияющую дыру колодца. Вместе с этим падением, Роберт неосознанно подался вперёд. Опустив глаза, он увидел в собственной руке топор и в ужасе отбросил его от себя. Схватившись за голову, он тяжело рухнул на колени. Его с головой накрыл шквал шумных переплетающихся голосов и смех детей. Собственный рассудок подводил его к какой-то черте — точке невозврата. Роберт уснул… Клоун поднял голову. Звериные, желтые раскосые глаза чудовища уставились в пустоту. Мальчишка свёл его с ума. Голод… голод…