А завтра - конец... Том 1

Опустившаяся ночь объяла всё вокруг непроглядной тьмой, которая до дрожи могла бы испугать любого ребёнка. Где-то тоскливо завыл волк. Холод выбрался из-под корней деревьев, где прятался до этого дня и растёкся у самой поверхности, пробирая до костей. Бубен поёжился и залез в спальный мешок с головой. Он уже много раз обругал себя за то, что так легко оделся, совершенно не предсказав подобное похолодание. Стоило бы помнить, что приближается холодное время года и пора искать шерстяные вещи. И это ещё хорошо, что он догадался забраться на дерево. Внизу ночью кто-то бродил и пытался забраться к нему, но не преуспел. Именно тогда, парень решил, что вот найдёт Нику и больше один в лес – ни ногой. Что ни говори, а за этот год он не успел изучить лес, углубившись в изучение поведения кур. «Лучше бы ходил с Максом в лес! – выдал про себя Бубен, - Может, сейчас не болтался бы на ветке, как…» Но, конечно, куда бОльшей проблемой оставалась еда. Да, ему удалось найти съедобные ягоды и орехи, но питаться только ими всю дорогу? Бр… Снизу раздалось поскуливание. Потом тихое дыхание и, наконец, скрип когтей о кору дерева. Неведомый хищник уже третью ночь преследовал его, появляясь только по ночам. Бубен подтянул левое колено к груди и зажмурился. «Этого нет, - начал повторять про себя он, - Всего этого нет! Это просто мне снится…» Ворота чуть слышно скрипнули, впуская его в своё давнее убежище. Казалось, что тут ничего не изменилось. Он огляделся и быстро добежал до входной двери. Она была цела, если не считать нескольких глубоких царапин в левой части. Видимо, кто-то всё же пытался попасть внутрь, но не преуспел. В данном случае – это неважно, главное – чтобы внутри никого не было. Он достал из кармана предусмотрительно захваченный с собой ключ и два раза повернул его в замке. Дверь не открылась. Бубен дёрнул её и услышал неясный гул с той стороны. Пожалуй, стоило переждать в кустах. Он бегом бросился к парнику и закрылся изнутри. И только тогда заметил, что тот полностью отремонтирован… -И всё-таки, не стоило тебе переть напролом, - Мужчина поставил перед ним чашку с кофе и устроился в кресле напротив, - Мы ж тоже живые люди. И пальнут в окно могли, и тяжёленьким чем приложить. Мы ведь тебя изначально за заражённого приняли. А что ты так удивляешься? – он хохотнул, - Одет как обычный оборванец. С непонятным кулем за спиной и голодными глазами. Так что если бы ты не спрятался, то непременно попробовали бы убить. -И что, вы всех заражённых убиваете? – поинтересовался Бубен, положив за щёку пряник. -А почему бы и нет? Они ж нас не щадят. Парень покосился на огромного светловолосого мужчину, устроившегося у дверей с автоматом. Он полностью подходил под определение «русский богатырь» и явно не нуждался в оружии, тем более – против него, потому что при желании мог сломать пополам без особых усилий. Он находился здесь всего полчаса, а уже успел проникнуться уважением к генералу, который успел спасти не только свою семью, но и троих солдат, которые оказались неподалёку. К несчастью, далеко они на трофейном автобусе не уехали – кончилось топливо, и дальше пришлось двигаться пешком. К зиме добрались до вымершей деревни и там обосновались. Жизнь была трудная, но, то ли солдатики оказались смышлёные, то ли сам генерал не раз попадал в подобные ситуации: выжили почти в полном голоде и выдерживая ежедневные атаки заражённых. А совсем недавно решили, после разведки, перебраться сюда: уж больно место было интересное. Но без электричества и леса неподалёку снова начали скатываться в голод. Всё этого Бубен узнал от главы семьи, который оказался не только умён, но и словоохотлив. -А ты чего тут оказался? – наконец, задал генерал интересующий его с самого начала вопрос, - Вроде ж никаких поселений больших в ближайшем районе нету. -А я и не из поселения, я из деревни. Мы тут неподалёку были, жили и только недавно поняли, что случилось. -А что, целый год о заразе не слышали? -Откуда? – снова соврал Бубен, - Телевизоров у нас нет, да и кто сюда поедет антенну ставить? -А радио? -Так никаких сообщений не было: просто музыка прекратилась. Думали – сломалось, что только шум выдаёт, чинить пробовали. А недавно к нам заявились заражённые. Мужики колья установили, оборону правильную придумали. Но я решил, что пора бежать. -И что? -И утёк ночью лесом. -Значит, деревенский? – генерал пожевал губами, - И хорошо лес знаешь? -Да как свои пять пальцев! – уверил его парень. Генерал задумался. А Бубен судорожно придумывал план, по которому мог бы забрать из гаража машину и незаметно покинуть завод. Оставаться здесь было неразумно: генерал явно был неглуп и за вранье мог и повесить, по законам военного времени. Называться деревенским и рассказывать фантастическую историю может, и не стоило, но тогда он подставил бы Мелкого, который один остался на хозяйстве. Генерал явно не оставил бы в стороне тот факт, что всего их – трое, и двое сейчас будут неизвестно где. А значит, можно попытаться стать хозяином большого подворья с полным набором благ. Именно этим он руководствовался, рассказывая эту историю. Хотя, и узнать по поводу Ники тоже стоило. -А у вас тут не проходила девушка? -Девушка? Откуда ж тут девушки? -У нас просто… ушла… -О, любимая что ли сбежала? -Да нет, сестра. Я думал – она в эту сторону пошла. -Может, и в эту. Но мы никого из деревенских не видели. А тот, кого видели, предупредил нас только о человеке, у которого есть ключ от завода. Вот у тебя есть ключ? -Есть. -А чего ты тогда про деревню мне тут заливал? -Ну, а вдруг. -Действительно, «а вдруг», - он повернулся к богатырю и лающе отдал приказ, - Сеня, скажи Рите – пусть девочек выпускает и на стол накроет по-человечески, а то что я тут человека на одном кофе держу… Рита оказалась миловидной молодой женщиной, а две её дочки – Ольга и Вика – русоволосыми красавицами десяти и двенадцати лет, что ничуть не мешало Бубну ими любоваться. Его усадили за стол рядом с хозяином, налили компота и положили кусок жареного с яйцами мяса. -Зайчатина, - прокомментировал генерал такие действия, - И яйца, что Ника прислала. -Ника? – сердце Бубна рухнуло в глубь живота, - Она тут была. -А то. Четыре раза заходила. В первые всё выясняла, что есть, чего нет. Я уж начал нехорошее подозревать, а потом явилась с подарками. -Скажите, а как давно вы видели её в последний раз? -Нику-то? – генерал задумчиво потёр подбородок, - А вот дня три назад она за машиной забежала. И больше не появлялась. -Она забрала машину? -Да. -И вы её просто так отдали? -Так она ж заплатила. Яйцами и мясом. И ещё заплатит, когда вернётся. -Получается, что она выкупила у вас машину? -Да. -И сколько же она вам заплатила? -Тысячу яиц и пятьсот килограмм мяса. -Тысячу… - потрясённо повторил Бубен, - Это же за сколько дней? -Да вот пока не выплатила до конца. Яйца, они ж стухнут. Я не знаю, как там они с Ритой договаривались. -То есть, она договаривалась не с вами? -Нет. Я сначала против был, не мог самую суть понять. Так что они поговорили с Ритой. Часа два речи вели и спорили. Там, в своих женских пересудах, всё решили. А потом мне жена всё понятно изложила. Бубен задумался. В принципе, всё логично. Нике нужна была машина, Рите нужна была еда. Они между собой всё обсудили и пришли в примерным суммам, а потом молодая женщина убедила мужа. Ника не смогла договориться с самим генералом и нашла союзницу, которой это под силу. Причём она это сделала довольно давно. А когда она начала готовиться к побегу? Знал ли об этом Мелкий? Ведь Бубен отвечает за поставки яиц, он чётко знал, куда ушло каждое. А у Мелкого в руках кухня и пройти мимо яйца не могли – их каждый день забирают заражённые. «Заражённые! Почему я сразу об этом не подумал?» -Скажите, а после того, как она ушла, кто вам приносит яйца? -Так Борис же. Он к нам каждый день бегает. Борис – тот самый торговец, которого спасли от бандита во время прошлого нападения. Его Бубен просто выпустил из виду, потому что не смог разобраться в хитросплетениях торговых путей, которые он устраивал совместно с Никой. «Но, как ни посмотри – Ника его спасительница. Ну, что, ему жалко всего-то немного ей помочь?» -Спасибо. Знаете, если к вам кто-то придёт, то я бы просил вас ничего ему не рассказывать. Причём не только обо мне, но и о торговле с Никой. Знаете, в этом районе пока нет никакого врага или плохих людей. Но всё равно, хотелось бы перестраховаться. Я не люблю неожиданности. -А кто их любит?.. Утром он покинул их с мешком еды за спиной. За это пришлось расплатиться ключом от главной двери и несколькими секретами жизни на заводе. Так же он пообещал выслать им с Борисом курицу, как только доберётся домой. После ночи в уютной постели идти было легко, ноги сами стремились увеличить скорость. Он остановился и поставил ногу на булыжник, чтобы поправить кроссовки, которые носил больше года и нарадоваться не мог. К счастью, изменения в росте на размере ноги сказались не очень сильно и он смог носить старую обувь. Он, воодушевившись, начал напевать какую-то мелодию. И именно поэтому услышал торопливые шаги сзади только тогда, когда неведомый гость тихо причмокнул… Ночь встретила их в дороге. Бубен уже вымотался и мог только достать из мешка, который генерал набил едой «на дорожку», куриную ножку и впиться в неё зубами. Потом с тоской посмотрел на пса, который чуть не довёл его до сердечного приступа утром. И угораздило же Нику научить его чмокать? Рекс – самый глупый пёс из его хозяйства, он не умеет патрулировать, плохо выполняет команды и практически никогда не появляется дома. Ещё маленьким щенком его пришлось выделить, потому что остальные постоянно задирали малыша, который не вышел размером. Тогда пса забрала Ника, и Рекс поселился у неё в доме, ночами шастая по тёмным коридорам и пугая до визга припозднившегося Мелкого, как всегда бродящего от бессонницы. Из всех команд, которым стоило научить собаку, девушка выбрала самые бесполезные: «лежать», «есть» и «утю-утю моя прелесть, кто у нас хороший мальчик?». Стоило заметить, что когда она отдавала третью команду, пёс потом несколько часов носился по поселению и сбивал всех с ног. Утром Бубен столкнулся с привычкой Ники причмокивать. Как собака умудрилась в точности повторить действие, осталось для него тайной, но выводы он сделал. Так что теперь, вместо того, чтобы устроиться на дереве и забыть обо всём, он достал из рюкзака тонкую леску и обошёл полянку, обводя все кусты. Потом забрался на дерево и зацепил леску за свой пояс. Ночью Рекс решил прогуляться и, потянув за леску, снёс Бубна на землю прямо в спальном мешке... Они двигались по карте и компасу, и Бубен искренне надеялся, что скоро догонит Нику. Но шли дни и на пути не попалось ни одного живого человека. Несколько раз в отдалении завыл тоскливо волк, жалуясь на пустой желудок, но они постарались поскорее убраться. Еда подходила к концу и он уже собрался плюнуть и повернуть назад, когда в просвете кустов разглядел крышу... Первым в здание зашёл Рекс. Через пять минут он выглянул в окно и залаял. Это могло означать что угодно, но Бубен решил рискнуть. Дом оказался пуст, более того, кто-то вынес все вещи на задний двор, где ещё можно было разглядеть следы колёс. Отсюда уходили люди. Уходили, сжигая всё на своём пути. Сколько их было? Он вернулся в дом и прошёл от стены к стене. На подоконнике стоял одинокий горшок, в котором медленно умирало некогда красивое растение. Решив прервать мучения, Бубен одним движением сбил горшок на пол. Тот глухо ударился и распался на две части, щедро посыпав кроссовки парня чернозёмом. А на подоконнике осталась лежать сложенная в четверо бумажка... «Дорогой друг! Я надеюсь, что ты пребываешь в добром здравии, потому что сейчас это – самое главное. Мы не знаем, что за напасть обрушилась на наш мир, но мы не желаем в этом участвовать. Совсем скоро мы покинем территорию страны и забудем об этом кошмаре. Когда это случилось, мы были в походе с друзьями. Тогда и случилось первое нападение. К сожалению, выжить смогли не все: некоторых пришлось убить, чтобы они не смогли навредить нашим детям. Знаю, ты подумаешь, что мы – сумасшедшие, но почему-то нам кажется, что в этих зомби больше человечности, чем в самих людях. Недавно к забредала компания уродов (прости за выражения) и уничтожила все запасы. И хоть мы и пересидели всё время в лесу, но теперь придётся начинать жить с чистого листа. К счастью, нашлись люди, которые согласились нам помочь. Завтра мы покинем это место, оставив здесь всё. Если что-то случится, мы всегда сможем вернуться. В лист вложена фотография. Если с нами что-то случится, это станет последним фото нашей дружной семьи. Все эти годы мы держались друг за друга, жили в любви и согласии. И пусть не все одобрили бы то, что нам пришлось сделать ради нашей семьи, мы их не виним. Завтра будет новый день. Мы оставили тебе кровать. И ещё – еды в подполе. О нём никто не знает, это наша тайная кладовая. Мы не можем точно знать, сколько прошло времени, но надеемся, что наша помощь окажется для тебя нужной.» Он перевернул бумажку. Продолжение письма выглядело не так радостно. Строчки были неровные и ему пришлось приложить массу усилий, чтобы расшифровать слова... «Это всё – обман! Они убили её, они убили мою жену после того, как она отказалась стать любовницей их главного! Они пытались изнасиловать мою дочь! Мы еле выбрались! Как теперь жить – не знаем. Что делать, куда бежать? Если ты читаешь сейчас эти строки – никогда никому не верь! Все люди превратились в монстров! Мы покинем это место и переберёмся в деревню неподалёку. Если ты захочешь к нам присоединиться, то мы всегда будем тебе рады. Потому что сейчас нам очень нужно держаться вместе. Всё, прощай, нам пор...» Бубен покрутил бумажку. Продолжения не было. Он взял фотографию и внимательно рассмотрел. Возможно, эти люди смогут ему помочь. Если Ника двинулась этой дорогой, то наверняка посетила их. Или хотя бы посигналила издалека. Не смогла бы просто проехать мимо. С фотографии на него смотрела компания из четырёх взрослых и устроившихся у них в ногах на траве шестерых детей. Две девочки сидели в обнимку и белая коса одной лежала рядом с единственной длинной прядкой другой. Близняшки рядом с ними смотрели в камеру и улыбались почти беззубыми ртами – им чуть больше года, они уже ходят, но пока не разговаривают. Молодую пару, сидящую немного в отдалении можно было бы принять за взрослых, если бы не хитрая улыбка девушки, обнимающей своего кавалера за шею. Он перевернул фото. «Марина и Владимир Грачёвы – заразились» «Павел Грачёв – убит Владимиром Грачёвым» «Варвара Грачёва – пока с нами» «Света и Олег Грачёвы – пока с нами» «Ольга и Георгий Палкины – это мы» «Евгения Палкина – пропала без вести» Он снова перевернул фотографию и напрягся. Так, Павел и Евгения – это парочка. Света и Олег – близнецы. Кто из этих людей – Ольга и Георгий? Немного полноватая женщина против желания притянула взгляд. Она? Или нет? Он потёр лоб. Кто теперь это знает? Она мертва и муж её покинул дом, так что и спросить не у кого. Возможно, что и раньше всё было не так радостно: они даже не нашли чистый лист бумаги для письма, а воспользовались куском газеты. Он присмотрелся: судя по всему, это была одна из последних газет перед эпидемией. Потом людям стало не до них. Бубен опёрся на подоконник и, расправив кусок, аккуратно разгладил её пальцами. Ещё одно напоминание о потерянном мире. Сколько их осталось? Если бросить газету здесь, через погода в ней уже и бумагу-то будет не опознать. Значит, они ушли совсем недавно. Они забрали всё или это произошло уже после их ухода? Земля мокрая, но дождь шёл последние две недели. Может, тут просто никого не было. Неожиданно нахлынула такая тоска, что пришлось сжать зубы. Это произошло совсем недавно. Если бы он всё-таки отправлял разведку, если бы они нашли их раньше других, то сейчас эта семья была бы жива. И близнецы бегали бы по двору и улыбались, у них появился бы золотой загар и дурацкая привычка причмокивать. И Павел с Женей могли бы пожениться, пусть и не по закону. Ника бы всё устроила. И они бы не заразились, потому что были бы окружены гематитом. Он не дал бы им превратиться в жаждущих крови чудовищ, помог бы всё вспомнить и придти в себя. Если бы... если бы... если бы... Так сложилось, что любимым словом Ники стало «возможно», потому что она ни в чём не уверена. Однако именно она почти всегда принимает правильные решения, а ему остаётся только смотреть и жалеть. Поэтому ему досталось выражение «если бы». Он достал из рюкзака нож и, сделав глубокий надрез на руке, вывел собственной кровью на стене одно слово. Потому что именно его хотелось сказать в данный момент... Они двигались в сторону реки, ноги Бубна заплетались. Он уже успел отругать себя за столь неразумные действия: от соприкосновения с грязной, покрытой грибком стеной, рана покрылась странными чёрными точками по краям и постоянно болела. Пока он держался, но стоило только сделать резкое движение, и руку пронзало болью до самого плеча и становилось трудно дышать. Пёс вёл себя спокойно, в кой-то веки никуда не рвался и покорно двигался в ногу с человеком. Что удивительно, за всё время, пока знал Рекса, Бубен этого ни разу не наблюдал. Рюкзак немного съехал, плечо снова свело от боли. Пришлось остановиться и опереться на так удачно подвернувшее-ся дерево. Рука опёрлась во что-то липкое, под ногами хрустнуло. Он опустил глаза. У самых корней, прикрытые свежими листьями, лежали человеческие кости. Голова закружилась, но Бубен всё равно постарался выпрямиться и почувствовал, как плавно теряет сознание... Открывать глаза было тяжело и страшно. Судя по тому, что сквозь веки не пытался пробиться солнечный свет, уже наступил вечер. Значит, тот, кто сложил кости в одну кучу, уже вышел на охоту. Совсем рядом раздалось сопение и причмокивание. Ну, хотя Рекс рядом, не бросил в трудную минуту. Бубен напрягся и попытался подтянуть руки к груди. Левая отозвалась глухой болью, правая оказалась чем-то придавлена. В лицо тут же сунулась слюнявая морда. -Фу, Рекс, имей совесть! – парень открыл глаза и с трудом опёрся на руку, с которой упрямый пёс всё же встал, - Ну знаешь же, что и так плохо, а ещё хочешь меня всего вылизать. Рекс не ответил, он поднял голову, повёл правым ухом и стремительно исчез в кустах. Оттуда спустя минуту раздался радостный вой, а потом до боли знакомый голос... -Так значит, ты сам разрезал себе руку почти до кости? – Ника склонилась над раной и посветила фонариком, - И никого больше там не было? -Говорю же тебе: я был один. -То есть, ты сам, сознательно, чуть не лишил себя жизни? -Да. -А зачем? Он сбился, потому что ожидал услышать что угодно кроме этого. В конце концов, Бубен сам уже отлично понял, что сотворил полную глупость, но признаться в этом перед кем-то, тем более – перед Никой, было выше его сил. А девушка достала из своего походного мешка бутылочку с перекисью и бинт. Парень откинулся, наблюдая за тем, как ловко её руки устраняют последствия его очередной ошибки и вдруг понял, что то, что он ощущал всё это время – это довольство. Он был зверски доволен оттого, что она находится сейчас рядом с ним, помогает и думает только о нём. Так что он решил не размышлять и выложил ей всё. Ника выслушала внимательно все его признания и выдала: -Полный бред. Могу поспорить, что Рекс сейчас тоже чувствует себя жутко довольным. -Потому у него к тебе чувства? -Потому что вы оба – эгоисты и собственники. Очнись, никаких чувств у тебя нет. Это прости иллюзия. У тебя переходный возраст, как у Мелкого, так что бери пример с него: запрись в комнате и рыдай. Как я смотрю, отлично помогает. -Почему ты такая жестокая? -Я жестокая? Я оставила вас двоих следить за домом, доверилась вашему чувству долга. Я поручила тебе следить, чтобы ничего не случилось и мне было, куда возвращаться. Я ушла без писем и долгих прощаний, потому что знала, как это на самом деле тяжело. Ты бросил хозяйство, предал моё доверие, обрёк Мелкого на проблемы, может – на смерть. Ты нашёл заброшенный дом и глупое письмо, и вместо того, чтобы просто убрать до нужного времени фотографию в карман, раскроил себе руку. После повозил ей по стене здания, где были заражённые. Проще говоря, ты сознательно дал своему организму заразиться. И после этого жестокой ты называешь меня? -Ты ушла, бросила нас. -Я вам не мать и тебе давно стоило это понять. Хватит корчить из себя ребёнка и постоянно надеяться на мою помощь. Когда-нибудь нам придётся разойтись и, возможно, мы больше никогда не увидимся. Что ты тогда будешь делать? Ринешься в лес и попытаешься наложить на себя руки? -Я... Зачем ты так зло? -Зло? Посмотрите на него! Это кто ещё из нас зло? Что сейчас с Мелким? Жив ли он вообще? -Я был на заводе, - неожиданно выдал Бубен, - И всё знаю. Я знаю, почему нам пришлось голодать. Это потому... – перед глазами поплыла мутная полоса, голова стала тяжёлой, сознание медленно накрылось тёплым уютным одеялом беспамятства... Очнулся Бубен, когда солнце уже взошло. Пёс, устроившийся у него под боком, недовольно завозился: он всю ночь бегал по кустам и теперь не хотел отправляться в путь. Парень подтянул к глазам левую руку и удивлённо заморгал: вместо раны, ещё вчера пугавшей его своими чёрными краями, на руке была только белая полоса, которая скоро исчезла бы без следа. -Рекс, где хозяйка? – спросил он у пса, но тот даже не поднял голову. Пришлось встать и самому обследовать полянку. Он надеялся обнаружить машину или следы шин, но наткнулся только на чёткие отпечатки собственных ботинок в вязкой грязи. Если она и была здесь, то не оставила ему шанса найти себя. А стоило ли? Ведь вчера она чётко обрисовала свою позицию по поводу его тайного побега. Так что он поднялся на ноги и схватил за хвост мгновенно проснувшегося Рекса. -Пошли, приятель. Самое время возвращаться домой... -Я – идиот, - Бубен в очередной раз оглядел дерево и пришёл к выводу, что мха на нём просто нет, - Как я мог забыть, в какой стороне дом? Рекс? – пёс поднял голову, - Ты когда-нибудь забывал, где находится дом? Рекс не ответил, он продолжил наслаждаться видом. А посмотреть было на что. За последние четыре дня эта поляна стала для них почти что домом: в какую бы сторону они шли, неизменно под вечер оказывались здесь. И, хотя парень старался сверяться с компасом и идти чётко по нему, всё равно, окидывая ветку, он, тяжело дыша, упирался взглядом в кривую сосну с отломанной веткой и два мухомора, растущие прямо у неё корней. Сначала он пытался успокаивать себя: в лесу наверняка много разных полян, потом долго тряс компас, думая, что он сломался. Наконец, начал делать пометки на сосне, чтобы запомнить, в какую сторону он уже пробовал выходить. Но, что бесило больше всего: начала подходить к концу еда, которую стоило бы поберечь до самого дома. Утром он дожевал последнюю куриную ножку. Стараясь держать себя в руках, Бубен с трудом оторвался от дерева и вытащил компас. После встряхивания тот сделал пару поворотов стрелкой и демократично указал на сосну. -Ну просто обалдеть, - парень опустился на землю и в очередной раз поймал себя на мысли, что хочется переложить свои проблемы на кого-нибудь другого, - И, как всегда, вокруг никого нет. Даже Ника уехала. А ведь могла бы взять с собой, прокатились бы вместе, - достал из рюкзака бутылку и посмотрел на неё на свет, - Да... И воды нет. Рекс? – тот только повёл ухом, не просыпаясь, - Скажи, откуда ты берёшь воду? Ведь наверняка же ты где-то пьёшь и ешь. Но не рассказываешь же. Прямо, как хозяйка. Кстати, ты не знаешь, где хозяйка? Точно! Рекс, найди хозяйку! Искать! – но пёс никак не отреагировал на команду, - Искать, Рекс, искать! Не понимаешь? Блин, вот никто меня не понимает, - и он устроился прямо рядом с собакой, - Теперь понятно, почему ты выбрал это место – тут земля тёплая. Бубен устроился на сырой, но неожиданно тёплой земле, закинув руки за голову и блаженно щурясь на солнышке. В первый раз с того момента, как покинул завод, он мог вот так расслабиться, не думая о повседневных задачах. Неожиданно раздался хруст. Пёс рядом напрягся и недовольно заворчал. Парень приподнялся. Пятясь задом, из кустов вышел человек в рваной одежде. -Здравствуйте, у вас всё в порядке? Человек вздрогнул и обернулся. На лице его практически не было кожи, и отчётливо выделялись зубы... -Да, мы с тобой крепко влипли, - Бубен умостился и недовольно почесал живот, - Он теперь не уйдёт. Они устроились прямо под покосившейся сосной, в двух метрах от истекающего слюной зомби, который не собирался их покидать. В первый момент парень не понял, что происходит, и нелепо хлопал глазами. Только вцепившийся зубами в руку Рекс смог вывести его из шока. Он сделал шаг назад и с удивлением наблюдал, как то, что некогда было человеком, размахивает руками в воздухе, но не дотягивается, будто между ними стена. Что было тому виной: гематит или просто аномальная зона – неясно. Главное – он оказался в круге, из которого не мог выбраться, и еды у него практически не осталось. Зомби же, дойдя до самого дальнего куста, так и замер. -Ну, твои предложения, коллега? - Вместо ответа Рекс опустился на траву и снова начал довольно жмуриться на солнышке, - Действительно, почему бы не поспать напоследок? Успокоиться Бубен не мог, он без конца ходил кругами по поляне, даже провёл эксперимент, пойдя навстречу зомби, который только довольно заурчал вместо того, чтобы испуганно пятиться назад. Значит, дело было не в гематите, а в чём-то другом. В чём? Сам зомби вряд ли ответит на этот вопрос, сколько его не спрашивай. Если он и разумен, то промолчит просто из чувства самосохранения. А никого больше вокруг не наблюдается. Так что всё, что смог, парень сделал. И смог с чувством выполненного долга лечь рядом с уже засопевшим псом на траву... Ночь Бубен встретил с палкой в руках. Проснувшись, он никак не мог успокоиться и даже залез на дерево, чтобы разжиться чем-то для защиты. Ему приснилось, что он стоит на огромном шаре, который вибрирует изнутри, потом проваливается и попадает в метро, прямо под несущийся поезд. Это было явно неспроста, так что он прочесал поляну и, не обнаружив ничего подозрительного, снова опустился на землю рядом с псом, который как обычно не обратил внимания на его движение. Стоило закрыть глаза и расслабиться, потому что завтра предстояло двигаться в сторону дома без малейшего понятия, где он… Он снова стоял на вибрирующем шаре. Шар светился изнутри и неслабо грел. Неожиданно, земля под его ногами разошлась, и он оказался на ледяной влажной поверхности. Поднял голову и попытался подняться, но рука провалилась в непонятное углубление и надёжно там застряла. Кисть пронзила дикая боль. Издалека послышалось гудение. В глаза ударил яркий свет. Прямо перед его лицом мелькнул вагон метро. Бубен улыбнулся. «И правда, куда бы я не пошёл, дом всё равно манит меня назад» Рядом чихнул Рекс. -Что, и ты тоже в мой сон попал? – парень привстал и принялся отряхиваться свободной рукой, - Есть нож? А то я как всегда – я внизу, а рюкзак неизвестно где. Хорошо хоть, что это – сон, а то пора бы было в панику удариться. А так – посижу, дождусь утра. Скучно, конечно, но куда деваться? Пёс поднял голову и напряг уши. Совсем рядом кто-то отчётливо чихнул… Мелкий поднял голову от книги и насторожился. Ему показалось, или кто-то прошёл прямо под окном? Один из заражённых или неожиданный ночной гость? Мысленно загадав желание, он перегнулся через подоконник, ловко зацепившись рукой за крюк для штор, и начал всматриваться в темноту. Совсем рядом со входом зажёгся фонарик и тихо щёлкнул ключ. Несколько раз скрипнула лестница, хлопнула дверь в кабинет Ники, почти неслышно зашуршали бумаги. Мальчик выглянул в коридор и улыбнулся: только у хозяйки кабинета есть дурная привычка оставлять дверь закрытой, даже если кто-то есть внутри. Так что он подкрался и заглянул в замочную скважину. Ника стояла перед столом, копошась в последних расчетах продовольствия, судя по всему, что-то выискивая. Её чуть рыжеватая чёлка, которую она упрямо ровняла тупыми ножницами, растрепалась и сейчас стояла дыбом. Всё указывало на то, что она нервничает. Наконец, она замерла с листом в руках. Мелкий сразу же узнал это лист: совсем недавно он сам сверялся по нему, рассуждая, можно ли развести побольше кур и нужно ли искать новые источники еды. Она обернулась и оперлась на стол, теперь оказавшись лицом к двери. Потом подняла глаза и улыбнулась. -Заходи, раз не спишь. Он поднялся и с трудом распрямился. -Когда ты стала так хорошо слышать? -Ты тоже сможешь. Потом. Заражение коснётся всех. -Что? -Мелкий, я хочу тебе многое рассказать. Точнее, - она глубоко вздохнула и сжала лежащую на столе руку в кулак, - Я не хочу, но вынуждена. Мы многого не знаем, а то, что знаем – это неподтверждённая информация. Мы даже не можем сказать, почему произошла эпидемия. Но, сейчас я нашла новые данные. Ты ведь понимаешь, что я вас не бросала, мне просто нужно было время на то, чтобы со всем этим разобраться. Никита, - Мелкий застыл в дверях, чувствуя, как потекла по спине ледяная капелька пота, - Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Она начала рассказывать, и у мальчика медленно сводило скулы. -Там, за границей, есть люди. Люди остались везде, где была возможность спрятаться. Города-миллионеры вымерли, оставшись скелетами былого величия и точками на карте. Никто не создавал вирус. Он живой. -Живой? То есть, он сам выбирает, кого заражать? Ты это имеешь ввиду? -Нет, на самом деле это не так. Смотри, есть простуда. И, если ты здоров, то простудой заразиться сложно. Но, как только твоё здоровье пошатнётся, ты сразу же заболеешь. Знаешь почему? Вирус есть в организме каждого. Его невозможно убить, он способен пережить даже ядерную атаку. В современном мире достаточно одного разносчика, чтобы заразить всех. Попадая в организм, он ждал удобного момента, чтобы заразить следующего. Каждый день плохая экология и прочие проблемы ослабляли наше здоровье. И однажды вся чёткая система рухнула. Вот только что особенно интересно: некоторые после обострения превратились в зомби, а некоторые нет. Но мы не можем сказать, что остались прежними. И появилась ещё одна особенность: гематит. Зомби он отпугивает, потому что он означает, что один из нас где-то рядом. Но сами заражённые утверждают, что мы - слабее их. Какой смысл бояться того, кто слабее? В последнее время у меня была возможность подумать и я пришла к выводу: если завтра с нами что-то случиться, они не выживут. И это пугает больше всего. Они нас боятся, но вынуждены подчиняться. Однако, когда у них есть возможность уйти, они не уходят. -Я запутался. -Я тоже. Давай по порядку. Вирус заразил всех, но не у всех проявился. Или проявился, но мы этого пока не заметили. У того, кто превратился в зомби, в первую очередь был поражён мозг. Однако потом он начал восстанавливаться. И вообще – организм после всплеска заражения и сумасшествия восстанавливается как после… простуды. -Ты хочешь сказать, что подобных эпидемий может быть много? Но, почему мы тогда ничего не помним? -А ты сам подумай: Великий Потоп, уход евреев из Египта, вымирание Майя, революция. -Думаешь, это связано? -А как ещё можно объяснить то, что всё человечество в один день сошло с ума? -Ну, есть много объяснений. Телекинез, пришельцы… -Ты сам-то в это веришь? -В общем, ты считаешь, что подобные моменты в нашей истории уже были? -Однозначно. Но это не снимает вопроса о нас. Кто мы? Пришельцы из другого мира или особи с редкой мутацией? Почему в момента наивысшего дискомфорта для человечества, мы смогли устроить себе нормальную жизнь? Появилась наша особенность в процессе эволюции или кто-то специально внедрил гены в раннем детстве? -Ника, - голос вздрогнул, ноги подкосились, но, схватившись за дверную ручку, он смог устоять, - Я не знаю. Я запутался во всём этом. Я до сих пор не понимаю, почему тогда, в самом начале эпидемии, бросил всё и бросился вон из города. А я ведь мог остаться и попытаться выжить. У нас была большая квартира, мы могли закрыться изнутри и выжидать. Почему же я бросился прочь? -Выживание. -Что? -Все, кто не успел вырваться из города во время первой волны, мертвы. Я уже поняла – что бы ни случилось, мой организм стремится прежде всего выжить. В условиях голода я способна есть кору с деревьев, червей, даже землю. И это всё переварится без особых проблем. У меня нет проблем с психикой. Знаешь, когда всё только начиналось, мне казалось, что это – только игра. И что я могу в любой момент отключить экран и снова оказаться дома, рядом с холодильником и диваном. Но сейчас… сейчас я вдруг поняла, что это – наша жизнь. Это – наш мир. И пусть он изменился, если мы будем не задавать вопросы, а думать о себе, мы сможем прожить долгую и спокойную жизнь. Но, вот хотим ли мы этого? -В последнее время я совсем тебя не понимаю, Ника. Мы же должны найти ответы. Просто для того, чтобы понять, как жить дальше. -Можно подумать, ты ещё не понял, как жить дальше, - она подняла бумагу за самый кончик, как дохлую крысу, и вопросительно приподняла бровь, - Может быть, так? Они устроились на подоконнике, свесив ноги и смотря на рассвет. Мелкий заёрзал, пытаясь вспомнить, что же хотел спросить тогда, когда только её увидел. Пожевал губы, поковырял пальцем стену, почесался. И не выдержал. -Ника, почему ты ушла из Москвы? Ну, тогда, на первой волне. -Я не помню. Но мне тогда очень было нужно добраться до Иркутска. -А зачем? -У моего дяди там дача, и именно туда он отвёз мою мать. -То есть, ты ехала к ней? -Да. -Но, тогда почему ты не отправилась прямо у ней, сразу? Почему осталась на заброшенном заводе, почему не сбежала от Бубна, прихватив машину? -Мелкий, знаешь… - она глубоко вздохнула и закуталась в шарф, - Когда мы только познакомились, тебе казалось, что я странная. -Было такое. -Сейчас я понимаю, что тогда и вправду странно себя вела. Даже сейчас не могу объяснить, почему так жила. А с чего вдруг такие вопросы? -Ну, понимаешь… Я сам только недавно понял, что тогда был сам не свой. Да и сейчас едва отошёл. Вместо того, чтобы остаться дома, я принялся прятаться. Не ел по несколько дней. Поехал неизвестно куда с незнакомыми людьми. Слушался бандита, который убивал с трудом выживших и отнимал у них всё накопленное. Как ты думаешь, я – сумасшедший? -Мы все немного сумасшедшие… -Ника, а где Бубен? -Не знаю, не видела его с того момента, как вернулась. -А как поездка? -Далеко не уехала: получила сообщение о том, что всё в порядке. -И что, теперь никуда не поедешь? А, если что-то всё-таки случилось? -Моя мать – взрослая женщина. У неё два образования. Если она сказала, что справится сама – значит, справится сама. -И что ты собираешься делать дальше? -Надо найти Бубна. -Отправишься за ним? -Нет. Я не собираюсь потворствовать человеку, который не выполнил моё поручение, а теперь считает, что это я во всём виновата. -Он так считает? -Я в этом не сомневаюсь… Бубен открыл глаза. Было до жути холодно. Пёс, устроившийся рядом, недовольно завозился и ещё сильнее прижал его боком к холодной стене. Пришлось подниматься. Руку тут же пронзила боль. "Хорошо хоть - не правая" - про себя подумал парень, - "А то неудобно было бы перед Никой, когда вернусь. Ушёл неизвестно куда, неизвестно зачем, и ещё вернулся покалеченным. Стоп. Ника. Почему в такой момент я думаю именно о ней? Не хватало ещё зациклиться на ком-нибудь прямо в разгар гонки на выживание!" Он решительно встал, и пространство тут же поплыло перед глазами. Ноги подкосились. Рука, которая всё ещё была закреплена в углублении, немилосердно болела. Бубен потёр запястье, от каждого прикосновения приглушённо взвизгивая и вспоминая события прошедшей ночи. Первые несколько секунд он отчаянно просил про себя небеса, землю и пса, чтобы это оказался не очередной заражённый, потом только сидел, уставившись в темноту и ожидая, пока привыкнут к темноте глаза. Нежданный гость, видимо, решил ограничиться только одним чихом, так что больше звуков не издавал. Стоять было невозможно, так что он сел. Голова постепенно сама склонилась к стене. В такой позе его и застало утро. -Рекс, ты как? Пёс рядом отчётливо зевнул и, судя по звуку, переломал себе все кости. -Тянись осторожнее, а то кто-нибудь услышит, - пригрозил ему Бубен, - Хотя меня и так уже не спасти. Не знаешь, случайно, как отсюда выбраться? Боже, я сошёл с ума, я спрашиваю совета у собаки! Хотя... - и он снова обратился к Рексу, - Ты точно не знаешь?.. Высвободить руку оказалось просто: стоило немного расслабить кисть, и она тут же снова оказалась в распоряжении хозяина. Осмотревшись, Бубен обнаружил дыру в потолке, из которой лился яркий свет. Но дыра находилась так высоко, что выбраться не представлялось возможным. Так что он примерно вспомнил, в какую сторону показывал от дерева компас и смело зашагал. Первым делом он ударился со всего размаха в стену. Это произошло настолько неожиданно, что парень на мгновение испугался. Потом осторожно ощупал внезапную преграду и, удостоверившись, что это - не враг, повернул влево. Просто потому, что справа тоже была стена. -Вообще, судя по тому, какая эта стена на ощупь, мы в туннеле, - обратился он к своему единственному собеседнику, - А это - не очень-то и плохо, если учитывать, что рядом со всему туннелями всегда есть либо склады, либо станции и выходом на поверхность. Хорошо хоть гематит со мной. Пёс фыркнул, выразив этим своё отношение к подобным мыслям. -Я с вами полностью согласен, - раздалось из темноты... Бубен перестал орать только, когда почувствовал, что падает. Сколько он пробежал и в каком направлении - неизвестно, но на одном из поворотов, врезавшись в стену, он чудом избежал падения и на радости прибавил скорость. Нога попала между рельсами и надёжно там застряла. Падая, он умудрился снова повредить больную руку и теперь мог только тихонько скулить, прижимая её к себе. -Если вы мне позволите, то я мог бы вам помочь... Мелкий проснулся неожиданно поздно. Всё тело болело, затекла левая рука. Он осмотрелся. Подоконник, ещё вчера выглядевший уютным, поутру стал ледяным и скользким. Стоило немного сместиться, и ноги разъехались. Почувствовал скольжение, мальчик замахал руками, стараясь ухватиться, но не успел. Уже понимая, что соскальзывает вниз головой, он закрыл глаза, надеясь, что выживет... -Очнулся? - Ника с весёлой улыбкой склонилась нам ним, держа в руках чашку с водой, - Или снова будешь кричать? -Я кричал? - он с трудом сел и потянулся, осматривая постель, смятые бумаги на полу и закрытое окно, на котором вчера уснул, - Я заснул на окне. -Я знаю, это я попросила Макса переложить тебя в постель, чтобы было теплее. А что? Приснилось что-то плохое? Что? -Это важно? -Нет, в принципе. Но, если тебе будет легче, когда ты выговоришься, то лучше сделай это. И я помогу. Знаешь ведь: знал бы, где упаду, соломки бы подстелил. Выражение немного наивное, но иногда работает. -Нет, я не хочу... И вообще - глупый сон о глупом падении. Представляешь, мне снилось, что я выпал из окна... Ну вот, - он улыбнулся, - Не хотел, а рассказал. Ты всегда на меня так действуешь. Почему так? -Давай будем считать это моей маленькой особенностью. Спускайся, пора завтракать... После завтрака Мелкий устроился на окне с документами, каждую секунду всматриваясь в даль. Хотя он и отказывался себе в этом признаваться, Бубна немного не хватало. И не только собакам, которые каждый вечер заливались тоскливым лаем и с шумом искали хозяина по всему поселению. И Нике, которая никогда об этом не говорила, было тошно. Он заметил это в тот момент, когда она по привычке протянула чашку в месту, где раньше сидел Бубен. Мелкий несколько раз пытался с ней поговорить о том, что между ними случилось и почему она вернулась так быстро и одна, но девушка каждый разговор отметала или переводила на насущные вопросы. Что-то явно случилось, но выяснить не удавалось, так что мальчик просто смирился. Сейчас он устроился на подоконнике у открытого окна и запрокинул голову. Мысли крутились с невероятной скоростью, не давая сосредоточиться. На кухню идти не было смысла: сразу после завтрака делать там было совершенно нечего. За спиной скрипнула дверь. Потом кто-то шумно выдохнул. Мелкий хотел обернуться и поздороваться, но успел: мягкий толчок в спину не дал ему этого сделать... Бубен открыл глаза и с трудом приподнялся над поверхностью. Он лежал на раскладушке и был укрыт старым дырявым пальто, которое не давало никакого тепла, но почему-то создавало ощущение домашнего уюта. Желание осмотреться возникло, но было задавлено в зародыше. Не хватало ещё попасться и снова оказаться в затруднительной ситуации. Можно подумать, того, что он потерял сознание и был доставлен сюда на руках, ему не хватило. Бубен откинулся на матрас, но раскладушка вдруг вздрогнула и издала такой мерзкий звук, что загудели зубы и сразу захотелось оказаться в другом месте. Но он просто зевнул и сделал вид, что спит. В углу комнаты скрипнула дверь. -Он спит? – нетерпеливо спросил мужской голос, - Спит ведь? -Остынь, Веня, - ответил ему другой, более высокий и протяжный, - Парень вымотался. Сутки брёл по путям и ни разу не увидел свет. Без еды. В полной темноте. С ума можно сойти. Не понимаю, как он до сих пор жив. -Вот проснётся и спросим. А сейчас – пошли поедим, а? -Всё бы тебе есть… Дверь снова скрипнула, и послышались звуки удаляющихся шагов. Бубен напрягся и, изо всех сил стараясь не делать резких движений, медленно сполз с раскладушки. Та отозвалась приглушённым гулом, несколько раз качнулась и затихла. Парень поднялся и начал осматриваться. Его мешок стоял в углу и, судя по виду, был до сих пор полностью не распакован. В остальном наполнение комнаты было стандартным: стол, стул, раскладушка в углу, шкаф. Если бы не полная уверенность в обратном, то можно было бы предположить, что он попал в квартиру учителя или врача. Но главное – все стены были заклеены картами с отметками. Он придвинулся ближе и рассмотрел ближайшую. На карте была изображена деревня, и поверх схематичного рисунка чья-то рука нанесла надписи красным маркером. Слева «нет еды», справа «заражённые» и в самом центре, обведённое в кружок, расположилось довольно большое здание с чёткой надписью «Станция №8, левый выход». -Станция, - попробовал на слух слово Бубен, - Станция. Значит, это что-то вроде подземных поездов? Или это секретная линия метро? Но… Эти двое… Кто они? Бывшие работники или высшее руководство, которое не успело добраться до бункера? Они выглядят нормально. И могут говорить. Но, показатель ли это? Наши заражённые тоже могут говорить, но от этого они вдруг не стали отказываться от человеческого мяса… Ладно. Пора сваливать. Он схватил свой походный мешок и бросился к двери. Но она оказалась заперта. Он двинулся по кругу, заглядывая во все ящики и шкафы, но ничего не нашёл. Тогда, вспомнив свою привычку делать для ключей двойное дно, начал прощупывать все поверхности. Со стороны двери раздались быстрые шаги. Он метнулся к шкафу и закрыл дверцы изнутри. -Эй, парень. Парень? Ты тут? Спрятался, что ли? – через крохотную щелочку Бубен наблюдал, как высокий темноволосый мужчина подходит к раскладушке и отбрасывает пальто, - Эй, Веня, он смылся! -Чего? – раздалось откуда-то издалека. -Смылся, говорю, наш обморочный. -Как он мог смыться? Дверь же была закрыта. -Не знаю, может, через окошко упорхнул. Кто этих ненормальных разберёт. Блуждают тут, в обморок падают. А потом, отлежавшись, ноги делают. -Да ладно, спрятался небось. Посмотри под столом и в шкафу. Бубен напрягся. Он со всей силы вжался в заднюю стенку, молясь всем богам по очереди. И один из них, судя по всему, ответил. Потому что стенка, ещё секунду назад бывшая вполне твёрдой и жёсткой, вдруг поддалась, пропуская парня вместе с рюкзаком в углубление. Но забраться туда полностью он катастрофически не успевал. Поэтому сделал последний рывок и со всей силы прижал вещи к себе. Дверцы шкафа распахнулись. Бубен закрыл глаза… Мелкий открыл глаза. Прямо над ним, распахнув свои прекрасные объятия белоснежным облакам, сияло голубое небо. Лёгкий ветерок сдул солому с лица и стало намного лучше видно чудесные переливы серо-фиолетовой тучи, надвигающейся с востока. Скорее всего, сегодня будет дождь. -Ты как – живой? – голова Ники появилась в поле зрения так неожиданно, что он даже вздрогнул. Она совершенно не соответствовала сложившейся идиллии. Он хотел ей об этом сказать, но она вдруг исчезла, оставив только голос, - Мы сейчас разбираемся с неудавшимся убийцей. Пока неясно, откуда он взялся. На всякий случай полежи какое-то время в сене. Макс говорит, что может быть шок от сильного испуга вплоть до потери памяти. Так что просто необходимо спокойствие. Да и со стороны тебя не видно. -Не мельтеши, - попросил Мелкий, - На тебя это не похоже. Раздражает. Ты никогда себя так не вела. -Ты бы также себя вёл, если бы кого-нибудь из нас постарались убить. Да ещё и обернув всё так красиво в самоубийство. -Самоубийство? Какая чушь. -Вот я и говорю о том же. Не может человек, работающий с едой, хотеть смерти. -Ты сходишь с ума. -И ты тоже. И что теперь – расплакаться? Отлежись и выбирайся. Будем думать, что дальше делать… -Да никого тут нет, - раздалось над головой, - Говорю же тебе: смылся. -Точно? -А то. -Ну, значит сегодня мы без ужина. -Блин, ну что за народ пошёл, а? Чуть очнутся – сразу драпать норовят. И ладно бы спокойно, так нет же – тайком, даже не попрощавшись. Мы с тобой так вообще помрём тут. -Это почему это? -А от скуки. Пошли нальёмся, а то что-то опять тошно стало. -Пойдём… Несколько минут Бубен, прижавшись к вещам, сдерживал дыхание и старался не закричать. Нет, всё-таки не стоило вообще покидать поселение, не стоило бросать Мелкого одного. А вдруг что-то случилось? Вдруг кто-то пострадал из-за его ухода? «Идиот, - сам себя обозвал парень, - Чуть себя не угробил, а заодно чуть не подставил остальных. Как теперь в глаза смотреть им будешь, после того что сделал? Не стыдно будет?» Пару раз мысленно прокрутив это в голове, он немного успокоился и даже приободрился: нужно всего лишь добраться до поселения и всё сразу наладится. А, если Ника не вернулась пока, то Мелкий его точно не сдаст – сам когда-то был в таком же положении. Так что самого страшного пока можно избежать. Он выждал ещё десять минут, потом осторожно вылез из шкафа и, посекундно останавливаясь и прислушиваясь, выскочив в оставшуюся открытой дверь… -Кто у тебя там? – спросил за обедом у Ники Мелкий, стараясь выглядеть не слишком заинтересованным, - Очередной диверсант с командой на захват поселения? -Нет. Нам в руки попал идеологический борец. -Да ладно? Я думал, они давно вымерли. -Я тоже так думала, однако, как оказалось, они не только сохранились до нашего времени и сумели пережить эпидемию, но и захватили большую территорию и, что главное, воспитали новых борцов «за свободу и равенство». -И что? -У меня в подвале сейчас сидит девушка, которая свято верит в догмы равноправия и почему-то считает, что мы должны были уже давно или присоединиться к ним или отдать им всё, что создали. -С какого перепугу? -А вот потому, что «в условиях жесткого дефицита продуктов первой необходимости укрытие и собственноручное распределение их является преступлением и заслуживает смертной казни». -Это она тебе заявила? -Да. Она отказывается есть и всеми силами пытается поставить меня на «путь единственно верного и честного распределения еды». Я, конечно, ей всё объяснила, кто я такая против полноценного промывания мозгов? -Шансов открыть ей глаза совсем нет? -Эх, - Ника глубоко вздохнула и неожиданно тяжело оперлась на стол, - Мелкий, вот скажи, откуда берутся люди, которые делают из обычных детей подобное… - она поджала губы, стараясь подобрать правильное слово, - … подобных уникумов? Ведь непросто же так они сотворили подобное с бедным ребёнком. -А что с ней? -Мелкий, ты мне веришь? -Конечно. -Она не ела мяса с самой эпидемии. -Что? Да как это вообще возможно? -Вот так. Она «пока недостаточно пользы принесла столь благому делу, чтобы требовать больше четверти пайка в день». А паёк, просто чтоб ты знал: два куска хлеба, половинка помидора и литр воды. -Как она ещё не умерла от голода с таким пайком? -А она бродит по лесам и приносит всё, что находит, в «центр распределения». Там ей выделяют столько, сколько она «заслужила». Теперь ты понимаешь, почему я не смогу ничего сделать? -Она точно чокнутая. -Кроме того. Попав к нам, она утром оказалась в поле зрения Макса и тот, как и привык поступать с новенькими, усадил её за стол. Она до сих пор в шоке. Потому что, только увидев еду, набросилась и не могла остановиться. Потом, хорошенько осмотрев поселение, она пришла в выводу, что мы тут жируем. -Но мы не жируем. -В том-то и дело. Но донести это до неё я не смогла. Может быть, ты попробуешь? -Я попробую. Но ничего не обещаю. -Отлично. Я выделю тебе двоих в сопровождение, чтобы точно знать обо всех перемещениях. Заражённых Макс известит, так что с вас глаз не спустят. Поброди с ней тут везде, к курочкам заведи. Речку покажи. Можешь даже кухню свою продемонстрировать. Хотя с этим ты и сам разберёшься. Но вот только к собакам её и близко не подводи. Не стоит раскрывать все свои карты перед возможным противником. Итак она уже знает достаточно, чтобы завтра утром нас осадила голодная толпа, уверенная, что у нас тут золотые запасы земного шара. -Всё ясно. Когда можно начать? -Подожди пока охотники с собаками вернутся. Как только лай замолкнет, можешь начинать. И, Мелкий… -Да? -Ты ведь знаешь правду? Не дай запудрить себе мозги… Бубен брёл по туннелю второй час. Поняв, что помощи ждать неоткуда, он нащупал рукой стену и начал пор себя считать секунды. Полная темнота давила на виски и, казалось, выжимала всё человеческое изнутри. В животе заурчало. Он остановился и, облокотившись рукой на бетонный выступ, пожевал нижнюю губу, ожидая, пока рот наполнится слюной. Сглотнул. Урчание в животе прекратилось, хотя желание есть никуда не пропало. «Вот он – результат твоей самостоятельности, - едко раздалось в голове, - Сидел бы дома, ничего бы ни случилось. А так – бреди вперёд и надейся, что когда-нибудь из-за поворота забрезжит свет.» Внутренний голос – пожалуй, худшее, что могло с ним случиться. В кромешной тьме он действовал лучше электрошока, гулкими перекатами раздаваясь в голове. Судя по всему, при падении Бубен повредил голову, потому что иначе такое дикое желание его сознания поговорить было не объяснить. Он мог поклясться, что никогда раньше не слышал этого чуть хрипловатого баса, без сомнения принадлежавшего заядлому курильщику и любителю выпить. Но невидимый собеседник преследовал его везде, таился за каждым поворотом и освещал все действия своими ехидными комментариями. Но, что ещё хуже – парень медленно и верно осознавал, что внутренний голос прав: не стоило покидать уютный дом в поселении и мчаться неизвестно куда за человеком, который не хочет, чтобы его нашли. Ведь не зря же Ника уехала тайно, даже не собрав вещей? Не зря Мелкий не отправился вслед за ней? Не зря… И все эти вопросы, заданные внутренним голосом, вдруг обрели вполне логичные ответы. Нет, Ника специально сделала это, чтобы не заботиться о безопасности ещё двоих людей, не способных за себя постоять. Нет, Мелкий отлично знал свои шансы хоть что-то найти на просторах рухнувшего мира, кишащего зомби-людоедами и голодными зверями. Ничего и никто в этой ситуации просто так не сделал. Кроме него самого. Вот только ответить он не мог – расстояние он прошёл не настолько большое, чтобы быть точно уверенным в своей безопасности… Закончив обед, Мелкий сразу же направился в подвал и Ника, что удивительно, решила составить ему компанию. Они мило беседовали, пока не упёрлись в выкрашенную серым дверь с огромным амбарным замком, который явно появился тут совсем недавно, потому что не успел ни поржаветь, не покрыться паутиной. Дверь импровизированной камеры распахнулась без звука: памятуя о прошлых проблемах, заражённые заранее хорошенько смазали её дефицитным подсолнечным маслом. Мелкий насторожился, потому что с той стороны не раздалось ни звука. Ника улыбалась, и причину этой улыбки он понял, когда, выждав пару минут для уверенности, дёрнул дверь на себя. Тяжёлая скамья, бывшая единственной мебелью в переделанной подсобке, рухнула в руки внезапно оказавшемуся перед мальчиком заражённому. -Не подходи! – закричал высокий голос из-за двери, - Убью! -Чем? – спокойно ответила ей Ника. -А? – не поняла собеседница. -Чем ты собираешься дальше размахивать? -А у меня скамья ещё осталась! -Дрей, - скомандовал Мелкий и потенциальное орудие убийства оказалось в коридоре вместе с владелицей, которая не сообразила выпустить тяжеленный предмет, - А теперь? -Вы… - задохнулась от ярости она, - Вы… Проклятые империалисты! -О как, - удивилась Ника, - И почему же ты так решила? -Вы едите мясо, МЯСО, пока мы выживаем на корешках и травах, которые сами можем найти! В пьёте неограничен-ное количество воду и держите рядом с собой рабов, которые работают за еду! Живые люди по малейшей вашей прихоти превратились в животных! Вы все тут воры, и вы – её палец упёрся в замершую у стены девушку, - Главная воровка! Как вам не стыдно так жить? -Как? – парировала ей «главная воровка», - Никак. Каждый из нас пашет, как проклятый, чтобы заработать свой паёк, и ничего удивительного в том, что наш уровень жизни выше вашего, я не вижу. -Вам досталось это волей случая! Вы попали на всё готовенькое! -Я бы так не сказала. Мы очень тяжело трудились, чтобы достигнуть такого уровня. -Раз у вас всё есть, вы должны поделиться с теми, у кого нет! -Ого… То есть, если бы у тебя было мясо, ты бы точно поделилась с голодными, если бы точно знала, что после этого голодать придётся не только тебе, но и тем, за кого ты отвечаешь? -А… - девчонка сбилась, не находя ответа, который, как казалось, лежал на поверхности, - Но… -У тебя сейчас появились сомнения, так? – хитро спросила Ника, в упор смотря на упёртую. -Нет, у борца за свободу не должно возникать сомнений в правильности своего пути! – бодро отрапортовала та, - А я – самый честный борец с пламенным сердцем и холодным рассудком! -Отлично! Если ты ещё не поняла, есть тут тебя никто не собирается. И на привязи держать – тоже. Не была бы буйной – давно уже выпустили бы на все четыре стороны. А так… Разобраться нужно, в чём конкретно ты нас обвиняешь… Эй! – Ника повернулась к Мелкому и повелительным жестом указала на дверь в конце коридора, - Покажи ей, как мы тут жируем. И, если очень понравится, пусть остаётся среди… «рабом», - она хихикнула и отдала чёткую команду сопровождающий, - Дрей, не выпускать её из поля зрения и не давать ничего в руки! Передо мной лично отвечаешь за безопасность… «И вот стоило ли этого того? Холод, голод, опасность умереть тут в полном одиночестве – и ради чего? Всё только для единственно великой цели, без которой вполне можно было бы обойтись…» Бубен остановился на очередном повороте, когда не нащупал стену и замер, не понимая, в какую сторону идти. Задумавшись, он один раз наступил с размаху в неизвестно откуда появившуюся лужу, и теперь его левая нога была мокрой и постоянно напоминала об ошибке. Голос в голове, который совсем недавно появлялся лишь периодически, теперь талдычил своё не переставая. Со счёта парень давно сбился и теперь считал повороты. Два налево, три направо, и один удар головой о трубу, торчавшую из стены. Темнота очень мешала, и, если отпускал стену рукой, он всегда во что-то врезался. Наконец, он не выдержал и просто заорал в воздух. И рядом сразу же раздались быстрые лёгкие чаги и голодное причмокивание… -А вот это что? – задала очередной вопрос пришелица, тыкая грязным пальцем в грядки с картошкой. -Картошка, - машинально ответил Мелкий, стараясь не заводиться. -У вас остаётся картошка для посадки? -Да. Всегда. -А у нас – никогда. «Потому что надо сначала сажать, а потом жрать! – хотел крикнуть ей в лицо мальчик, но сдержался.» Они наворачивали уже второй круг по территории. Замысел Ники стал понятен почти сразу – едва выйдя во двор, бывшая заключённая схватила его за руку и бросилась в сторону, без сомнений отрываясь от «надзирателей» в узких улочках поселения, о которых и сам мальчик почти ничего не знал. -Ушли, - констатировала она, когда они, наконец, остались одни, и Мелкий привалился к стене дома, пытаясь отдышаться, - А я уж думала – не оторвёмся. И мальчик не стал ей говорить, что специально помахал рукой Дрею, чтобы тот не показывался, потому что иначе бы просто умер, задохнувшись от длительного бега. -Ну, и что теперь? – он присел прямо на землю, надеясь, что она решит передохнуть. -Теперь, раз уж я тебя освободила, ты мне всё тут покажешь. Я должна собрать информацию для Председателя, чтобы мы могли прийти и забрать ворованное. Ты же мне поможешь? – она смущенно улыбнулась. -Конечно. И началась многочасовая пытка. Стараясь одновременно быть и тактичным, и в меру глупым, Мелкий послушно таскался за ней и отвечал на идиотские вопросы много раз подряд. Заражённые никак на них не реагировали, и девушка списала это но «желание честных людей освободиться от длительного гнёта своей угнетательницы». Наконец, спустившись к речку, они присели рядом на старую корягу, которая могла бы прожить ещё сто лет. -А как ты сюда попал? – внезапно спросила девушка. Мелкий замер. Как аз в этот момент он улыбался, потому что в первый раз за день спокойно вытянул ноги, давая отдых не привыкшему к подобным нагрузкам телу, поэтому не был готов к расспросам. -Ну как… Шёл. Прибился к людям. Потом опять шёл. Потом опять прибился к людям. Бродил с ватагой, ища новый дом… Ну и наткнулся на поселение. -И тебя просто так впустили? -Да. А почему бы и нет? -Ну, не знаю. У нас просто так не принимают, - она потянулась всем телом и, соскочив с бревна, весело рассмеялась, кружась на месте и размахивая руками, - Тут так здорово, что даже забываешь обо всём на свете! И о голоде, и о постоянных болезнях! Я вам даже немного завидую – вы тут живёте и не думаете ни о чём. -Почему ты раньше несла такую чушь? -Когда? -В камере и рядом с ней. -Чушь? – она нахмурила лоб и вдруг её лицо прояснилось, - А, вспомнила! На самом деле я много думала о том, что сказать, когда ко мне снова придут. И мозги сломала. Но потом меня осенило, что нужно просто сказать правду. Понимаешь, я живу в поселении с чёткими правилами, но иногда мне хочется быть… не верным товарищем и не помощницей по хозяйству, а… человеком. Человеком, которого любят просто за то, что он есть, и за что, что он такой, какой он есть. Ты меня, наверное, не понимаешь… У тебя была семья? -Да, у меня была семья. -А у меня её никогда не было. Я выросла в приюте и, когда случилась эпидемия, долго бродила по лесам, чуть не погибла от рук заражённых. Но потом прибилась к Председателю и он помог мне стать тем, кто я есть сейчас. Это очень важно для меня – сделать всё правильно, чтобы меня любили. -Он тебя любит? -Кто? -Председатель. -Ну что ты такое говоришь, он любит всех. И всем воздаёт по заслугам. Ни один из нас ещё не жаловался. В прошлом году перед зимой несколько семей даже решили уйти, чтобы дать нам возможность выжить. И никто не жаловался на то, что он заботится обо всех нас, помогает и поддерживает в нужный момент. -То есть, вы живёте все вместе? -Да, общиной. И мы, как ты уже понял, живём по постулатам Всеобщего Равенства. У нас есть Центр Распределения и каждый получает только то, что заслужил. -А кто определяет, сколько ты заслужила? -Как это «кто»? Председатель, конечно. Ты увидишь его и сразу всё поймёшь. -Я? -Да, мы пойдём туда вместе, чтобы ты сам мог увидеть и почувствовать, каково это – быть там, где ты всегда можешь рассчитывать на Равную Долю…