Under the roof of a brothel

В клубе для геев дела обстояли совсем по иному. Там тоже были свои правила и свои порядки. Работающих шлюх там было меньше, но они отрабатывали в разы больше и лучше. Сюда приходило намного больше семейных пар, которые официально заключили браки. Порочность всего этого общества никто не замечал. Все уже давно привыкли к тому, что сюда приводят детей. Малолетние дети видели всё своими глазами. Они боялись, пугались, кричали, но все посетители давно к этом привыкли... Когда детки мешали родителям, то им приходилось терпеть жестокие побои и крики. Никто не пытался вразумить детям, что это нормально или, наоборот, ненормально. Через несколько раз малыши привыкали к этому и уже спокойно смотрели. Психику детям сворачивали специально, был бы позор если бы в семье, где два папы, а ребёнок создают полноценную семью из мужчины и девушки. Странно было то, что сюда приводили как маленьких мальчиков так и маленьких девочек. Обычно эти дети были эмигрантами, которые очень плохо знали язык. Делалось это специально, чтоб никому не рассказали. Малыши быстро привыкали к этой "игре", а потом и сами просили этого. Пожалуй, это и было самое страшное и неприятное. Специально для таких маленьких клиентов в заведении существовали специальные дети. Эти дети тоже чаще всего были эмигрантами из бедных стран. Они считали, что иметь такое детство вполне нормально. В свои семь или десять лет дети уже умели делать то, что немногие взрослые умеют в тридцать. У них сломана психика, они сходят с ума. За ними не следил никто. Если только был или была какая-нибудь особенно жалостливая проститутка, то ребёнок попадал под её невидимую опеку. Заботиться о ребёнке можно было лишь только тогда, когда не видит никто. Если бы кто-то сдал начальству, что с ребёнком кто-то играет или тайком отдаёт еду, то не поздоровилось бы никому. Карцер ждал бы обоих. Особенно страшно было тогда, когда за стенами раздавались страшные детские вопли. Тогда ты ни чем и никак не мог бы помочь этому ребёнку. Оставалось только дорисовывать в своём воображении, что там происходит. Конечно, всегда мысли были самыми неприятными. Деток было искренне жаль. Хотя многие считали, что дома с мамой и папой им было бы хуже. У детей, как и у взрослых, были свои постоянные клиенты. К счастью, обычно эти клиенты приносили детям еду и давали отдохнуть. Смотреть на то, как из под шортиков или юбочек торчат бедренные косточки, было очень тяжело. Детей хотелось накормить, но многие дети не могут сдержать себя и не поделится с кем-то из взрослых. Тогда наказание им обеспечено. К сожалению, таких клиентов было немного, чаще это были извращенцы, которых также совращали с детства. Они не жалели этих малышей, наоборот, жестоко издевались над ними. Здесь встречали истинные семейные пары. В прямом смысле семейные. Брат и брат, отец и сын, комбинаций много и все они только мужские. Тут тоже было разделение на эмигрантов и местных. Чаще это были эмигранты, привезённые сюда в далёком прошлом. Они выросли на порно среди геев и сейчас повторяли судьбу своих "родителей". Они точно также брали детей из других стран, сначала, на протяжении года, им делали красивую жизнь, следовали всем указаниям служб опеки, а потом, когда внимание к ним немного угасало, то они приучали детей к порно. От этого становилось страшно. Из-за каких-то глупых матерей, которые бросали детей, не следили за ними, платят ни в чём неповинные дети. Частыми клиентами здесь были два очень известных брата. Их забрали из России, когда одному было шесть, а другом только год. Отец погиб тогда, когда ещё не родился маленький, а мать погибла при родах. Сначала воспитывала бабушка, но справляться с двумя мальчишками-сорванцами было крайне тяжело, и она, не жалея внуков, отдала их в детский дом. Полгода мучений и одиночества старшего, на которого никто не обращал внимания, а старшие даже били и обижали, их вместе с младшим братом перевезли из России через океан на другой континент. Почему-то шестилетний Макс был очень рад тому, что их оттуда забрали. Хотя к ним стабильно раз в неделю приходила бабушка и приносила сладости. Владику, которому сменили имя на Влас, было всё равно. Он был ещё слишком мал, чтобы понять плохо это или хорошо. Первый год дети были довольны всем: большой дом, у каждого своя комната, много игрушек и почти нет ограничений. Макс был счастлив, но до одного дня. Вообще, их воспитывал один мужчина, которого мальчики уже привычно называли "daddy", к ним в гости очень часто заглядывал мужчина Дэн и представлялся другом их папы Михаэля. Потом, в один вечерний вечер, когда все собрались перед камином в гостиной, то взрослые играли в какую-то карточную игру, а Макс и Влас тихо играли в углу гостиной машинками. Потом "папа" подозвал его к себе и сказал сидеть с ним. Мужчины стали целоваться и гладить друг друга. Макс смутился, но тут же почувствовал себя русским партизаном, и не подал виду, что ему неприятно на это смотреть. Он хотел играть с братиком, но играть в партизана было интересней. Пока мальчик думал, мужчины уже разделись. Макс ничего не понимал, он хотел спросить, что тут происходит, но язык не слушался. Даниэль нагнулся к паху "отца" и обхватил его плоть ртом. Макса чуть не стошнило. Тут же стало страшно, накатились слёзы, но он же партизан... "Отец" управлял головой дяди, иногда ускоряя темп. Потом они поменялись. А ещё позже они стали делать непонятные вещи: они входили друг в друга. Для Макса это был шок. Скоро на животе "отца" появилась белая вязкая жидкость, которая выливалась из Даниэля, а потом "отец" повторил тоже самое только со своим другом. Всю ночь мальчик не мог заснуть: перед глазами то и дело появлялась та картинка. Через несколько дней "папа" объявил, что Даниэль будет жить с ними и теперь его тоже нужно называть папой. Эти странные манипуляции продолжались изо дня в день. Макс боялся этого, но не подавал виду: боялся... Почему-то мужчины не стеснялись этого. Мальчик твёрдо знал, что это ненормально и так делать нельзя. Но Власик рос буквально на картинках этого порно в режиме онлайн и самое страшное, что он думал, что это в порядке вещей. Его приучили к этому, впрочем как и Макса. они были зависимы от этого оба, поёбывая друг друга, когда не было денег на шлюх. Влас никогда не испытывал никакого влечения к девушкам: ни простого дружеского, ни сексуального. А вот Макс дружил с девочками, он знал, что вообще-то в других странах мужчины и женщины создают семьи и это нормально, но чтобы завести с ними отношения - никогда не думал. Другие парни пытались замутить с девочками, но заканчивалось это беременностью. Макс и Влас скрывали свои отношения, когда были в школе, а, будучи уже в университетах, стали открыто проявлять влечение к мужчинам. Потом они узнали о клубе для таких как они. Они не проявляли жалости к детям, которые жили там, им не жалко никого. Когда-то не пожалели их, теперь они не жалеют других. Теперь, когда они стали взрослыми и успешными, то теперь им уже точно нечего скрывать. Они проводили в клубе всё свободное время. Влас удовлетворялся на сто процентов, а вот Максим не мог смириться со своими чувствами и эмоциями внутри себя. Он жил прошлым, которое было до переезда сюда. Он-то ещё застал счастливые семейные дни, видел как мама и папа любят друг друга. Здесь он редко видел такие пары, которые были честны друг перед другом. Почему-то тут люди не показывали своих чувств и либо скрывали их за серыми масками, либо же этих чувств не было совсем. Из-за разных взглядов на жизнь братья очень часто ссорились. Влад спускал все заработанные деньги на казино и прочие развлечения, а Максим откладывал на будущее. Старший много раз задумывался о переезде из США в Россию, но как в детской сказке про попугая всплывала мысль: "Как я отсюда улечу? У меня же здесь клетка!". Он много раз открывал сайты с авиабилетами, но что-то заставляло его остановится и не делать этого. Наверное, любовь к брату была настолько сильна, что оставить его здесь в стране, которая стала для них матерью-мачехой, одного он не мог... Он очень любил Владика, именно Владика, того маленького мальчика с большими голубыми глазами и светлыми волосами. Он всё ещё хотел его защищать от других. Будучи ещё русским мальчишкой он мечтал от том, когда родится братик, то он будет хвастаться перед всеми во дворе. Максимка обнимал круглый и большой животик мамы, прислоняясь к нему ушком. Малыш толкался, удивляя Максима. Братик родился, но такого долгожданного счастья почему-то не пришло. Макс старался воплотить мечты в жизнь, но ему бы и самому не помешала помощь того, кто постарше. Но их с братом любовь не угасала. Даже тогда, в те страшные моменты, когда ему медленно, но верно ломали психику, он думал о брате и находил в его маленьких глазёнках такую поддержку, которая могла бы удержать и кита. Он живёт ради брата, терпит всё ради брата. Без Макса Влас тупо не проживёт и не протянет...