Under the roof of a brothel

Самым любимым делом у шлюшек было то, что каждые тридцать-сорок минут они бегали за угол курить. Сутенёры даже организовали несколько зон для курения. Для всех групп людей отдельная зона. Не дай бог увидятся. Почему-то начальство было против того, чтобы они виделись. Сигареты надо было отрабатывать всеми способами и методами: для кого-то это хорошее поведение, для кого-то хорошее чаевые, которые всё равно нужно будет отдать, а для кого-то совсем страшные вещи - это сдать того, кто нарушает правила. Только за это ты можешь получить заветную порцию никотина. Катарина была по-настоящему зависима от сигарет. Пару раз она забирала сигареты у новеньких девчонок, делая и из них шестёрок, как когда-то сделали из неё. Ей было трудно придерживаться строгого определённого порядка в борделе, поэтому она научилась привыкла терпеть и сдерживать свои желания. Порой от нехватки никотина начиналась ломка. Ей надо было чем-то занять руки, но тащить еду было неоткуда, вязать или вышивать она тоже не умела, хотя даже и материалов не было. Курения сигарет для неё - это не столько зависимость физическая, сколько психическая аддикция, нездоровая тяга. Всё это отражалась на ней. Нервный тик усугублялся, становился ещё сильнее. При любых передвижениях она нервно перебирала пальцами, постоянно заламывая их. Саму уже бесит, но поделать ничего не может. "Как же трудно жить без сигарет!" - плакала Катя в душе, заламывая запястья. Ей постоянно что-то нужно было перебирать. Тяжелее всего было то, что сигареты у неё получить шансов очень мало. На ней, похоже пожизненно, висит клеймо бляди, которая не хочет смириться с правилами. От этого у неё вечные наказания и побои. Следы избиений не сходили месяцами, но их тут же сменяли новые. Били по большей части за прогулы в свою рабочую смену. Били её всем, что под руку попало: полотенцем или половой тряпкой; всё равно. Она была слишком шустрая. Конец облезлой мокрой тряпки, которую в очередной раз сорвали с неё после душа, успел задеть только её ягодицы. Катарина словно была готова к этому удару. Девушка бежала вдоль бетонных стен, нисколько не стесняясь своего внешнего вида. Забегать в комнату было бесполезно. Теперь-то её точно изобьют до полусмерти или совсем до смерти. Вчера она жестоко избила девочку, которая просила у неё еду. Катарина любила детей, но в той жизни в прошлом. Сейчас любые дети или признаки их наличия вызывали у неё отвращение. И в очередной раз, когда исхудавшая малышка лет десяти подошла к ней с просьбой покормить её, то она не смогла сдержаться и нанесла несколько ожесточённых ударов. За это её ждал "любимый" карцер. Только он и она на протяжении двух дней. Романтика... Сейчас Катарина бежала по коридору, отталкивая на своём пути всех. Она понимал, что если её сейчас поймают, то за волосы утащат в этот подвал, сдирая кожу со спины. В голове тут же всплыли картинки с прошлого наказания, и Катарина побежала вниз по лестнице к зоне для курения. Она не думала куда бежать, ей просто надо было оттянуть время наказания, а может быть произойдёт и чудо... Она выбежала во двор и спряталась за мусорными баками. Один из её мучителей, бежавший за ней, и не подумал, что она сейчас находится в паре десятков сантиметров от неё. Катарина почти не дышала, ей казалось, что сердце бьётся так сильно, что он её вот-вот найдёт по звуку. Катарина выглядывала из-за мусорного бака, но мучитель так её и не видел. Постояв так минуты три, он ушёл обратно в здание. В его голове никак не укладывалось то, что его шлюха просто растворилась в воздухе. Эта мистика его по-настоящему пугала, но вот мусорных баков он словно не замечал. Катарина посидела там ещё полминутки и осторожно вылезла оттуда. И вот куда идти ей в таком виде? Возвращаться в комнату нельзя, там точно её будут ждать с распростёртыми объятиями. Можно перелезть через стену и оказаться на долгожданной свободе. Но идти в город в таком виде точно нельзя. На первом же повороте её заберут в полицию, там изнасилуют, а потом отправят ориентировки и тогда-то точно её изобьют до смерти. Прятаться было негде. По обнажённой коже прошёл лёгкий холодок, как говорила Катя в России: "На меня подул свежий арктический ветер". Холодно, но делать нечего. Она снова села за баком. Ноги быстро затекли, но ходить нельзя, если кто-то её увидит здесь, то обязательно расскажет. А что, здесь каждый сам за себя. Настоящие животные законы. Ближе к вечеру, когда на улице стало темнеть, то во дворе появилась какая-то новенькая девочка с сигаретой, которую она так хотела выкурить. Катарина поняла, что это её шанс. Она знала, что вылазить нельзя, но дикое желание покурить перебарывало все внутренние страхи. — Отдай сюда! — Сказала Катарина, прижимая девушку коленом к стене. Девушка в панике сунула ещё несколько сигарет и зажигалку в ладони к Катарине и убежала обратно в здание. Заветный сигаретный дым наполнил лёгкие Катарины. Об этом она мечтала уже несколько дней. Она медленно выдохнула, забывая о своём внешнем виде. Все внешние факторы оставили её. Теперь ей не холодно, не беспокоит нервный тик. Она медленно вкушала эту тонкую дешёвую сигарету. Вокруг всё не казалось таким страшным и угнетающим. Вроде даже крыша над головой есть - и то вперёд. Сигарета закончилась и Катарина меткими и отработанным до автоматизма движением закинула окурок в бак. Она как всегда коронно щёлкнула пальцами, вытягивая указательный и большой в стороны, делая "пистолеты" и прикрывая глаза. Так она делала каждый раз, когда что-то происходило. Эта привычка осталась из беззаботного школьного прошлого. Она не могла отучить себя от этой привычки. Да какой там, могла. Но не хотела... В её лексиконе, когда она говорила на русском сама с собой, в надежде не забыть родной язык, чтобы вернуться обратно в Россию и жить спокойной новой жизнью, слишком часто встречалось слово "рили". Пожалуй, она говорила его всегда. Когда-то приобретённое новое слово в лагере приросло к её языку. Она заменяла себе в голове любимого вожатого. Теперь же это одна из ниточек к прошлому. Избавляться от этой привычке ей и не хотелось. Многое из прошлого она не хотела менять, ей казалось, что эти понятные только ей знаки делают её очень крутой девчонкой. Катарина вернулась в настоящее время. Теперь она уже не та девчонка в чёрной и стильно порванной футболке, а ещё и в чёрных джинсах. Она стояла обнажённая перед большой стеной, сжимая в руках сигареты. Катарина поняла, что это её шанс сбежать. Может быть он обернётся плачевно, но такой шанс просто так пропускать нельзя. В мусорных баках наверняка найдутся какие-нибудь оборванные тряпки, которыми можно прикрыть себя. Как бы ни было противно, она залезла в мусорный бак и отыскала себе "одежду". Это была старая растянутая футболка бывшей шлюхи, которая скорей всего не выдержала и отправилась на тот свет, и какие-то шорты, больше напоминающие нижнее бельё. Она была удивлена, даже шокирована тем, что её никто и не собирается искать, но это ей только на руку. Катарина с разбегу и прыжка зацепилась за стену и, воспользовавшись своей былой растяжкой, ловко перекинула ногу через стену. С одной стороны была курилка для геев, а с другой шумная улица. Катарина улыбнулась и двинулась по стене. Удивительно, но с каждым продвижением силы прибавлялись. Раньше её останавливал страх высоты, а теперь ей казалось, что высота это ни так уж и страшно. Катарину и её долгожданную свободу разделяли около полутора метров. Она осторожно спрыгнула и хорошо приземлилась на две ноги. Удивлённые прохожие бросали на неё косые взгляды. Но ей было всё равно, она была счастлива, что наконец-то она на свободе. Катарина быстро преодолела расстояние одного квартала и скрылась опять же за мусорными баками. Если она перекантуется несколько дней незамеченной, то можно будет начать нормальную жизнь, но чтобы начать новую надо закончить старую. Целую ночь она планировала просидеть за баками. Голод давал о себе знать, но она привыкла терпеть. Утром хитростью можно будет найти себе пропитание. Ночь тянулась слишком долго. Она потеряла счёт времени. Сидеть за баками было очень скучно. Было уже откровенно холодно, но идти было некуда. Она наблюдала за мимо проходящими людьми. По большей части это были геи и лесбиянки. Усидеть на месте ей было трудно, поэтому она решилась выйти и встать как истинная шлюха. Но стоять у мусорных баков было не очень-то сексуально, поэтому она отошла к какому-то кафе, название которого было написано слишком ярко. — Да блять! — Выругалась Катарина, когда зажигалка никак не зажигалась. — Ты русская что ли? Катя смущённо глянула на источник звука. Напротив неё стоял достаточно симпатичный молодой человек. Он окинул её немного брезгливым взглядом. Первое чувство - это было чувство отвращения. Она была какая-то оборванная, неухоженная и почему-то не такая как все девушки. — Ну русская. — Резко ответила Катарина. — И что? — Да так, ничего. — Хмыкнул молодой человек. Катарина притворно улыбнулась и снова отвлеклась на зажигалку. — Помочь? — Не откажусь. Он легко зажёг её сигарету. Её голос отражался в его памяти. Она его зацепила так, что отпускать её не хотелось. Он всего один раз заглянул в её глаза, но увидел целый мир в них. — Как тебя зовут, чудо? — Он накинул на её плечи свою кофту. — Кат... — Она осеклась, вспоминая, что она не в России и говорить своего настоящего имени не надо. — Катарина. — Нет. Девочку из России так не назовут. — Незнакомец поправил кофту на её костлявых плечах. — А ни твою собачье дело. — Меня Максим зовут, но здесь официально сменили имя на Макс. — Катя. Она снова взглянула в его глаза. "Если ему сменили имя, а не он сам сменил, значит его привезли сюда. Кто-то привёз..." — рассуждала Катарина, включая в голове Шерлока. Он абсолютно не похож на всех проходящих мимо. Они гордятся тем, что они геи, а он определённо гей, но тщательно скрывает это. Этот Максим слишком загадочен, но глаза у него добрые. — Может тебе чем-то помочь? — Я что похожа на беспомощную? — Ухмыльнулась Катарина, но тут же поняла, что ответ на её вопрос будет положительный. Она докурила сигарету и закусила губу. Незнакомец молчал и не смотрел на неё. Ему стало досадно от той грубой реплике. Видимо, что девушку ему не видать никогда. — А ты не знаешь, где тут можно подработать? — Смотря кем... — Хоть кем, только не шлюхой. — В голосе появилась бодрость и надежда. Она и не заметила как сказала последние слова вслух. — Я так понимаю ты недалеко от бывшего места работы бежала, да? — Давай не будем об этом, а? Скажи ты знаешь или нет? — Знаю. Мне нужна девушка секретарь. — Не знаю, я не смогу, наверное. — Попробуем. — Парень снова окинул её взглядом и ужаснулся от её худобы. — Ты голодная? — Да. Максим затащил её в кафе, хватая шерстяной плед у входа в кафе. Он закутал Катарину Катю в плед, чтобы её пугающий внешний вид не привлекал внимания. Парень одним движением руки подозвал официанта и заказал горячий кофе, шоколадный чизкейк и круассан. Катя дрожала от холода, но чувствовала по всему телу приятное покалывание тепла. Максим быстрыми движениями стал растирать её руки, понимая, что девушка провела на улице ни один час. — Ты долго на улице была? — Долго, около часов пяти. — Извини, пожалуйста, за такой вопрос, ты работала шлюхой? — Да. — Дрожащим голосом говорила Катя. — Прости... Всё уже в прошлом. Я тебя никому не сдам, не бойся. — А как же я буду работать, ведь тогда моё имя будет в базе данных и тогда меня найдут. — Сменим документы. Ты только не бойся меня. — Он приобнял её за плечо, мягко поглаживая её. Их неловкий диалог прервал официант, который принёс еду. Катя дрожащими руками поднесла чашку с кофе к губам и немного отпила горячего напитка. Жидкость обжигала её полость рта. Обычный человек сказал бы, что ему больно и надо подождать пока остынет, то Катя давно не пила настолько обжигающий напиток. Кофе он не очень любила, но здесь он казался по особенному вкусным. Потом она отломила кусочек чизкейка и медленно поднесла у губам. Торт растаял во рту. Она тянула это удовольствие как можно дольше. Максим смотрел на неё и удивлялся этому человечку. Она будто бы сошла со страниц книг про войну. Она также тянула удовольствие, также доедала крошки с тарелки, и если бы не люди, то наверняка бы вылизала тарелку. Кофе она тоже пила по особенному: она набирала кофе в рот и медленно, будто рассасывала, проглатывала его. Её худоба тоже наталкивала на мысль о постоянном недоедании. Казалось, что на её запястье можно надеть обручальное кольцо. — Я поела. Спасибо, всё было очень вкусно. — Тут она даже не соврала, потому что не ела такой еды уже около двух лет. Катя ела медленно, но даже и не пыталась торопится. Максим тоже молчал, бесстыдно разглядывая её. Она нисколечко не смущалась. Она ела, ела и ела. Конечно, маленьким красиво украшенным чизкейком она не наелась и круассан тоже не менял ситуацию, а просить еды ещё она стеснялась. — Пойдём? —Спросил парень. — Куда? — С опаской и паникой спрашивала Катя. — Ко мне домой. Тебе нужно отдохнуть. — Я тебе буду мешать, мне страшно неудобно перед тобой. — Всё в порядке. Если бы ты была бы мне в тягость, то я бы тебя не взял. Катя тяжело вздохнула и пошла вслед за ним. Он кажется ей её спасением, но русский менталитет не позволяет ей расслабится и доверится ему. Сейчас её жизнь и дальнейшая судьба зависит только от него. Он может её спасти или сдать обратно, как ненужную игрушку в магазин.