Under the roof of a brothel

— Кажется, нам больше не о чем говорить, Решетникова... Макс встал с кровати, быстро обличив своё тело в джинсы и футболку, и ушёл в неизвестном направлении. Катя, на протяжении того времени пока Макс одевался, ловила ртом воздух и сроила из себя обиженку. Но когда Нестерович ушёл, громко хлопнув дверью, она дала волю эмоциям, которые накопились за прожитый день. — За что он так со мной?! — Крикнула Катя сама себе. — Я же права! Она просто плакала, ничего не думая. Сегодня она очень испугалась, узнав в некоторых бездомных себя. Она переваривала те слова, сказанные Максимом. Может он всё-таки прав и вся нежность и сочувствие остались за океаном и в далёком детстве? Катя плакала, понимая, что скоро будет задыхаться от своей истерики. Она переместилась на кухню, капая в стакан горькую зеленоватую смесь валерьяны и пустырника. Дрожащими руками Катя поднесла стакан к губам, пытаясь отглотнуть жидкости и не подавиться. Истерика отпускала, давая возможность спокойно дышать. Кислород рывками поступал в горло, резко увеличивая грудную клетку. Когда уже и дыхание, и сердцебиение пришло в норму, взгляду не мешала пелена слёз, то Решетникова просто села на кровать, подогнув под себя ноги. На душе как было паршиво, так и осталось. Мысли были пустые, ни о чем. Красивые нежно фиолетовые. Вроде бы она где-то слышала, что фиолетовый успокаивает, но, похоже, что всех, кроме неё. Эти обои с белыми неровными волнами и блёстками хотелось содрать. Зелёный чай, якобы анти-стресс, тоже не помогал. Она сидела на кухонном столе и хрустела пальцами. Казалось, хруст её казанков слышали все соседи в округе. её и саму не привлекала эта идея, но поделать с собой она ничего не могла. На улице начал накрапывать крупными каплями дождь. Погода плакала вместе с Катей. Как ни странно дождь привлёк внимание Решетниковой. Она пересела на подоконник, предварительно накинув на себя плед. От окна немного поддувал холодный ветер. На стекле появлялись капельки, сразу же скользя вниз, оставляя, будто на бокале вина "дамские ножки". Даже сквозь ночную тьму было видно, что весь город укрыт тучами, которые быстро-быстро передвигались с места на место. На асфальте уже давно образовались глубокие лужи, будто кратеры на луне. Дождь продолжал барабанить по окнам и крыше дома. Пожалуй, дождь - это самое подходящее время подумать. Катя сжимала в руках кружку с чаем и всё думала о Максиме. Почему за такую добрую жалость к детям, он с так с ней поступает? Может быть от этой помощи никому ни тепло, ни холодно, но от банальной поддержки становиться легче, так ведь? Да, у него было непростое детство. Да, его никто не пожалел, но почему бы не начать творить добро сейчас? "Тебя ебали и никто не жалел" - эта фраза вертелась в голове у Кати, как пропеллер у вертолёта. Её не жалели девочки-коллеги. Они, наоборот, чаще издевались, чем жалели и помогали. Тюремные законы не смущали её уже через неделю. Но, пожалуй, самым страшным был первый раз. Тогда "коллеги" жестоко подставили тогда ещё Катарину. Когда в здание вошла тучная женщина, то девушки силой вытолкнули новенькую вперёд. В тот момент она первый раз не смогла посмотреть человеку в глаза. Невидимый страх сковал её тело. Женщина достала из чёрной облезлой сумки, когда-то красный, похоже на счастье, кошелёк. Уже оттуда она вытащила две мятые купюры номиналом двадцать пять долларов. Женщина ушла "готовится", а Катю отправили в душ, чтобы она была готова на все сто, ибо эта женщина больше любит мокрых девчонок. Она приходит сюда по несколько раз в неделю и даже переплачивает десять долларов за час, чтобы со шлюх стекали капли. Когда Катарину сопроводили до зала, где она будет работать, её просто толкнули внутрь. Самым шоком было, что женщина уже сняла с себя одежу, раздвинула свои жирные ноги и подозвала шлюшку к себе. Катарина медленно приблизилась к этой сумасшедшей. Женщина что-то невнятно рявкнула (тогда Катя ещё не в совершенстве знала английский, впрочем, из-за этого она и попала в бордель), и эта ещё новенькая ничего не умеющая шлюха приблизилась к ней. Женщина наклонила её личико к своей промежности, а дальше был какой-то кошмар... Смрад и почти рвота. Потом был стеклянный заменитель мужчины, громкие протяжные стоны феминистки... Этот раз она запомнила навсегда. Макс хотел абстрагироваться от всей этой ситуации, но не мог. Он снова пошёл туда, где таких как он понимают. С этим паршивым местом связано много негатива. Здесь он поёбывал своего родного брата, а потом брат поёбывал его. Неприятная боль в сердце, когда он осознавал, что на месте брата может быть девушка и это абсолютно нормально. Но отсюда он почти спас Катю. он начинает любить её, но есть вероятность того, что это вовсе не любовь... Макс бросает купюры на стойку, выбирая себе худющего парня. Он ебал, ебал и ебал его. Казалось, парень уже плакал то ли от унижения, то ли от боли. Час, полтора Макс вдалбливал его, понимая, что уже и самому противно. Недавно он любил, да, именно нежно любил, девушку, а сейчас ему просто нужно выплеснуть гнев. Домой Макс вернулся лишь глубоко под утро. Катя крепко спала, притянув к себе маленького плюшевого мишку. В грудь ударило что-то очень-очень тёплое и приятное. Даже сквозь алкогольное опьянение Максим искренне улыбнулся. Он понял, что именно эту девушку он ждал всю жизнь. — Я люблю тебя. Извини меня... — Тихо прошептал Максим и поцеловал Катю в висок, получше укрывая одеялком.