Романтика, кровяка и... зомби?

Сосеныш то постоянно ворочался во сне, то выпадал из одеяла. Оказывается ему снятся кошмары. Это я понял, когда он начал меня щипать и царапать бормоча, что-то наподобие: «Они близко! ». Сосна постоянно жмурил свои глазки и сжимал в кулаках мою майку. Я терпел, когда он щипал мою кожу. Я терпел, когда он выдирал мои волосы. Но последней каплей стало то, что он пнул меня по настрадавшимся яйкам. Я, осторожно, чтобы не разбудить, схватил его за талию и крепко прижал его к своей груди. Это помогло. Сосенка обнял в ответ и перестал пытаться покалечить меня во сне. Через минут тридцать мне удалось заснуть, слушая милое сопение под боком и ужасный храп на переднем сидении. Утро встретило меня не очень дружелюбно. Оно началось с, долбящих в окно, ебанутых зомби. Солнце ещё полностью не встало. Его часть была видна из-за верхушек сосен. Я аккуратно вылез из объятий Сосенки и, поцеловав его в лоб, прямо в труханах перелез на переднее сидение. Зевнув, я завел машину и отъехал от сборища зомбоёбырей, но они, конечно, погнались за машиной. Майк начал просыпаться, вытягивая свои руки в разные стороны. Чуть не попал мне по лицу. Сволочь. —Ты храпишь упырь. —злобно фыркнул я. —Я? —Спросил он, потирая запястья. —Головка от хуя. Да ты.—Как можно тише, чтобы не разбудить Сосенку, ответил я. —Прости.—сказал хриплым после сна голосом. —Нет тебе прощения, дьявольское отродье. —фыркнул я, внимательно смотря за дорогой. До Стокгольма осталось ехать несколько часов. На задних сидениях я заметил шевеление. Остановив машину я достал из пакета консервы. Одну банку я кинул Майку в рожу, другую отложил Сосне. —Доброе утро Сосенка! —сказал я, следя за тем, как Сосеныш протирает глазки тыльной стороной ладони. —Угу… Доброе… —ответил он, зевая. Я передал Сосне открытую банку с консервированной клубникой. —Спасибо. Почему ты за рулем, так рано? Это на тебя не похоже. —Пробормотал Сосеныш, рассматривая содержимое своей банки. —С утреца к нам гости заглянули вот решил, что пора смываться. —Какие гости? —Подал голос Майк. —У которых кишки вываливаются, когда они ходят. —со злостью сказал я. Майк замолчал, отворачиваясь к окну, жуя свои рыбные консервы. Расстегнув ремень безопасности, я перелез к Сосне. Он наблюдал за моими махинациями с одноразовой вилкой во рту. Я улыбнулся и уселся рядом с Сосенышем. —Будешь? —Спросил он, протягивая мне вилку, с наколотой на неё клубникой. Я кивнул и открыл рот. Сосеныш кормит меня с вилки… я точно не сплю? —Можно? —Я указываю на банку. —Конечно. Я ставлю банку себе на колени, и накалываю на вилку одну ягоду. Сосеныш продвигается ко мне и приоткрывает рот. Он слишком мило сейчас выглядит. Мое сердце бьется так, как-будто сейчас выпрыгнет из груди. Я откладываю вилку в банку и ставлю её на пол. Сосна только вопросительно приподнял бровь, следя за мной. Я ухмыляюсь, притягивая Сосенку к себе за подбородок, и бережно целую. Сосеныш обнял меня за шею. На переднем сидении слышится свист. Я убью его. Сосна быстро отстраняется от меня, одаривая Майка убийственным взглядом. Сосеныш подаёт мне мои штаны, а сам перелезает на водительское сидение. —Спасибо, блять, Майк, все обломал. —злобно пробурчал я.