3088

      Его темно-серая шерсть вздымается в потоке ледяного ветра. Клыки вызывающе оголены. Кажется, что зверь ухмыляется, смеется над своей жертвой. Тем не менее с каждым рыком он ничего не предпринимает. Стоит на своем месте и смотрит яркими, блестящими от утренних лучей солнца, белыми глазами, схожими с полнолунием в ночь главных жутких убийств.       Маленький олень смотрит на свою убийцу огромными выразительными черными глазами. Он не может убежать. Страх сковал тело еще когда одна из лап опасного охотника ступила в его сторону. И как бы не пытался малыш выдавать это мерзкое чувство, обоим было понятно, что судьба решила все за них.       Охотнику достанется его добыча.       Уилл вскакивает на мягкой кровати и тяжело дышит. Его тело покрыто испариной и кажется, что скоро пойдет пар, хотя в комнате достаточно тепло. Мерзкое ощущение напряженности каждой мышцы и плавящийся разум, вызывают сильную судорогу в теле, отчего мужчина тихо стонет не в силах справиться с собственной «бесполезной», как любит он сам выражаться, тушей. Он водит взглядом по комнате, силясь вспомнить где находится, но когда натыкается взглядом на Ганнибала Лектера, сразу вспоминает всю картину произошедшего несколько часов назад. — Вы кричали во сне, Уилл, — он констатирует факт, невозмутимо опираясь плечом об дверной косяк и складывая руки на своей груди в знак желания разобраться в плохом самочувствии гостя. Но Грэм не собирается так просто сдаваться. И говорить о своих снах с едва знакомым человеком, а по совместительству убийцей, крайне не хочется. Тем не менее, невзирая на бойню вечером, хозяин дома вновь выглядит привлекательно. Тонкая серая кофта с засученными до локтя рукавами открыла взор на мощные мужские руки. Вырез на ней оголил маленький участок редко поседевших недлинных волос и крепкую грудь. — Вы убрали тела? — спрашивает бывший профайлер, присаживаясь на краю кровати. Он замечает, что одет в одни боксеры и тут же краснеет от своего непрезентабельного вида. — Конечно, — голос Ганнибала звучит невозмутимо. Мужчина чувствует чужой изучающий взгляд на себе. Кажется, что ему прожигают спину, поясницу, ягодицы… — Даже знать не хочу куда Вы их выбросили…и желаю забыть то, что сотворил, — резко отвечает Уилл, прикрывая одеялом неприлично съехавшее нижнее белье. — Вы спасли нас, Уилл. Не думаю, что этого стоит стесняться. Или бояться, — Грэм проводит руками по отросшим волосам, сжимает их в тиски и, рыкнув, взрывается эмоциями. — Я убил человека, Ганнибал! Вы заставили меня это сделать! — он вскакивает на ноги и, опомнившись, быстро накидывает халат на полуголое тело, скрывая крайне неприличные места. Вновь пробежавшись глазами по комнате, мужчина замечает, что наспех оставленный пиджак пропал. — Тем не менее Вы это сделали. И не думаю, что вы были бы рады, если кто-то из нас пострадал. — Прекратите, — зло шипит Уилл. — Уилл…ваше сознание не может признать это, — провидец садится на кровать и Ганнибал осторожно присаживается рядом. — Но вам придется смириться, иначе психологическая травма ранит Вас так сильно, что даже я не смогу помочь.       Мужчина беспомощно всхлипывает. — Что Вам от меня надо? Хотите сделать меня рабом-убийцей, заставлять передвигаться по дому в кандалах, пока я не попрошу каплю жалости ко мне? — его нижняя губа дрожит, все тело сотрясает, будто потоки сильного ветра настигают оголенную кожу, а сердце грохочет, как колокол в некогда воскресные дни Балтимора. — Нет. Пожалуй, я откажусь от использования кандалов. Я хочу, чтобы вы были моим другом, а не безвольным рабом, — Лектер невесомо касается чужой руки, сжимает ее и Уилл еле сдерживается от нового всхлипа. Это не слезы. Это истерика, которую невозможно остановить. Мужчина не плачет, лишь пытается ровно дышать, но получается сдавленное сипение. Связки сжимает судорогой и порой кажется, что он начинает задыхаться.- Вам нужно отдохнуть, Уилл, — голос размеренно шепчет, убаюкивает разум и мужчина перестает дрожать. Несколько раз проморгавшись, он намеревается повернуть голову в сторону Ганнибала, но последний ему не позволяет, ласково удерживая за шею. — Ложитесь спать, Уилл. Теперь у нас есть много времени, чтобы все обсудить, — ухо обдает горячим дыханием и Грэм замечает сладкую истому внутри себя. Будто в самую середину нутра, в районе солнечного сплетения, злые духи залили кипяток. И он сжигает все на своем пути. Легкие. Глотку. Сердце. Мужчина вздрагивает от легкого прикосновения губ к его виску. Ему чудится, что пахнет мятой и крыжовником и когда он вырывается из охватившей его неги, след хозяина дома оказывается уже простывшим.       Наутро оба делают вид, что ничего не произошло. Ганнибал смотрит в чистейшую белую тарелку и только в нее. Уилл изредка косится на него, но сказать что-либо не находит желания и уверенности в необходимости лишних слов. Легкий поцелуй все еще ощущается на виске мужчины, отчего тот едва удерживает глупую улыбку, все-таки привлекая внимание хозяина дома. Но только на секунду.       После завтрака Грэм усаживается прямо на пол перед камином гостиной в надежде согреть свой разум и тело теплыми языками огня. Он не слышит ни единого звука: шага, вздоха. Только размеренный треск горящих дров прямо перед глазами. Уилл удивляется. Как может такой взрослый, высокий, сильный мужчина так бесшумно ходить даже по скрипящим половицам. Интересно было то, что сразу же после принятия пищи, Лектер быстро и так же тихо куда-то исчез. Это утро казалось слишком тихим и Уилл вспомнил одну поговорку про «затишье перед бурей». В сию же секунду мужчина вскакивает на собственном месте, когда коробочка с медикаментами осторожно располагается рядом с ним. Ганнибал замирает на месте, пристально рассматривая мужчину, а после присаживается следом и молча протягивает свою руку к чужой, усердно рассматривает рану и совсем не замечает самого хозяина руки. Уилл без смущения наблюдает за ним. За крепкими, местами мозолистыми, руками. Длинными изящными пальцами на них. Запястье обжигает резкой болью и Грэм громко вскрикивает, отводя заслезившиеся глаза в сторону. Ганнибал вновь дергает присохшую повязку, отрывая ту от руки вместе с гнилью, сукровицей и кровью. Профайлер еле дышит, не меняя положение. Он не хочет, чтобы кто-то видел его слабость.       Тело прошибает холодным потом от легкого укола. И еще одного. Последующее количество Грэм не считал. Он быстро вытер щеки от позорных слез и повернул свою голову обратно, наблюдая за действиями хирурга. Множество уколов с непонятным содержимым вонзилось вокруг раны. Следом пришло расслабляющее наслаждение. — Обезболивающее. Будет действовать целый день, — поясняет Ганнибал, заглядывая в глаза дрожащего Уилла. — Он прокусил тебя достаточно глубоко, но вену каким-то чудом не задел. Повезло. — Повезло, — вторит Грэм, неотрывно смотря в чужие глаза, тот опускает свой взгляд и продолжает процедуру, — Ганнибал…       Мужчина слишком резко поднимает свой взгляд на гостя и тот пугается их опасной близости друг от друга. Уилл забывает что хотел сказать, нелепо продолжая смотреть на Лектера. Он понимает, что ведет себя, как еще совсем молодой подросток, желающий вкусить сладость любви и тут же мысленно бьет себя по щеке, вскрикнув.                                                                                     ТРЯПКА — Уилл? — Да, прости…я хотел сказать, что рад, что тот…сумасшедший не выстрелил в тебя. И хочу попросить прощения за ночную истерику. И… — Замолчи, — резко прерывает его Ганнибал с уже привычной гримасой зверя на лице. Грэм обиженно замолкает и хмурится от попыток понять что случилось. Лектер неожиданно медленно вдыхает воздух. Видно, как крылья его носа трепещут от множества запахов. — Живо на второй этаж. И чтобы ни единого звука от тебя. Понял? — Уилл видит отлично скрываемый страх в чужих глазах, но послушно вскакивает на ноги, забирая с собой все медикаменты.       На лестнице он слышит отчетливые голоса. Человек пять, не меньше. Возможно, вооружены и очень опасны. Грэм подумывает вернуться обратно, но вспомнив взгляд Ганнибала, осознает, что сделает только хуже.       Дверь в его комнату захлопывается. Слышится щелчок поворачиваемого в замке ключа.       Битва началась.