***
— Точка невозврата? — Гоша ставит передо мной кружку кофе. Напускаю на себя вальяжную небрежность. — Типа того, — усмехаюсь, — ладно, хоть в детдом обратно не отдали. — Давно ты их видел? — его любопытство настолько непосредственно, словно я ему сейчас не душу раскрыл, а рассказал про встречу одноклассников. Потому ответ получается достаточно резким. — Незачем. В универ не опоздай. Я почти никому об этом не говорил. Никогда не возникало желания с кем-то поделиться, и сам не понимаю, что на меня сейчас нашло. — Слав, — «ну что ещё?» — ты злишься на пацана по привычке. В конечном итоге вы оба сейчас здесь. Подумай об этом. — Обязательно, — и присматриваюсь к тёмной макушке на диване. Макушка усиленно сопит, свернувшись калачиком. «Старается не палиться» — усмехаюсь про себя. Я подпираю плечом дверной косяк. Игорь собирается в универ. Долго собирается, и того человека, каким он становится, выходя по утрам из дома, я не знаю. У этого человека исчезает теплота в глазах, зато появляется стальная выправка в плечах. Он безупречно одет и безупречно причёсан, словно и не существует этого лохматого чуда в поношенных спортивках. — Каждый раз невольно задумываюсь, кому ты там пыль в глаза пускаешь этим своим видом. — Ох, Славка, — мелодично растянул Гоша. — Ты бы знал, какой там контингент обитает. И, подхватив сумку, грациозно закрывает за собой дверь. «Цирк уехал, а клоун остался» Заглядываю в комнату. Ну, точно: не цирк, так театр. — Не устал ещё делать вид, что спишь? — засунув руки в карманы, наблюдаю за тем, как Кир выпутывается из одеяла. — И много слышал? — Достаточно. Достаточно, так достаточно. Тогда обдумывай. Ставлю на огонь воду для пельменей и отчаливаю в свою комнату. За утро наговорился так, что у самого голова будто распухла, а статью вместо меня никто не напишет. Но стоило мне поудобнее устроиться на кровати с ноутом, как в приоткрытую дверь втиснулся Кирилл. — То, о чём вы говорили с Игорем… Мне отец рассказал. — Рад, что папаша тебя просветил, — поднимаю на него глаза. — Значит, иллюзий на мой счёт не питаешь. Не понимаю, почему ты ещё здесь. Кирилл подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки и, не разрывая зрительного контакта, произнёс: — Кажется, ты не понимаешь многого. Когда мать выгнала тебя из дома, я был не настолько мал, чтобы не составить собственного мнения о старшем брате. И я видел куда больше, чем вы замечали, постоянно находясь в состоянии холодной войны, — Кир наклонился и закрыл мой ноут. — Мне не нужны россказни отца, чтобы принять решение, на каком расстоянии от тебя находиться. — Всё сказал? — прячу удивление за напускным раздражением. — Или я должен знать что-то ещё? — Вода закипела, — Кирилл выпрямляется и выходит из комнаты.***
— Раз уж пошла такая пьянка, и тебя пробило на откровение, может, расскажешь, что ты делал в Ультрамарине? Кир пожимает плечами. — Пару раз пробовал попасть внутрь, не пустили. Спалили, что несовершеннолетний. — Один? — ставлю перед ним тарелку. — Ты же «не подряжался» меня пасти, забыл уже? — усмехается в мою сторону. — Так какое твоё дело? — Мне нахер не надо, чтобы ты выкинул какой-нибудь финт, и мать вдруг вспомнила, где я живу, — устраиваюсь с сигаретой на подоконнике. — Я был со знакомыми. Искал, с кем переспать, — Кирилл кривится от моей усмешки, — не обломилось. Пришлось сюда возвращаться, — а вот это уже с явной издёвкой. — Теперь могу спокойно поесть? — Приятного аппетита, — докуриваю и пододвигаю к себе свою тарелку. — А что со школой? — Слав, отвали, а? — всё, пацан окончательно завёлся. — Документы мои вон, в сумке валяются. Так что не переживай — школу всё-таки планирую закончить. А вот что и как — не твоего ума дело. Пф, не больно-то и хотелось лезть в твою жизнь. У нас и раньше нормального общения не получалось. Про такое говорят — «шаг вперёд и два назад». Доедаем в полной тишине. — Я варил, с тебя посуду помыть, — скидываю тарелки в раковину. — Как закончишь, пойдём в магазин, продукты закончились. Возражения? — Никак нет, товарищ командир.