***
Чувствуя себя последним идиотом, захожу в здание школы. Здесь многое изменилось за последние десять лет. От элементарного косметического ремонта до дурацкого турникета. Пока я осматривал адское строение, размышляя, как его обойти, около меня нарисовалась серьёзная вахтерша. — Что-то хотели, молодой человек? — Брат экзамены сдаёт, хотел его встретить. — Экзамены через час закончатся, — поправляя очки, вещает вахтёрша. — На улице подождёте. Погода сегодня хорошая. Устраиваюсь на скамейке в тени. Глупая ситуация, и я наверняка выгляжу не менее глупо, встречая подростка с экзаменов. Просто в очередной раз пошёл на поводу своих сиюминутных желаний. У Кирилла есть полное право пройти мимо меня с друзьями и сделать вид, будто я чужой человек. По крайней мере, я бы в свои шестнадцать именно так и поступил. Час тянется мучительно долго. Настолько, что на телефоне остаётся три процента заряда, когда начинают выходить первые ученики. Встаю и пристально всматриваюсь в их лица. Кирилл выходит позже всех. В сопровождении учителя. Некоторые ученики замолкают, со стороны некоторых слышу в его сторону негромкое улюлюканье. Общее впечатление такое, словно на улицу вывели циркового уродца. Вот почему всё это время он не посещал школу и самостоятельно готовился к экзаменам. Подхожу к воротам, привлекая его внимание. Учительница спокойно и уверенно проходит через толпу учеников прямо ко мне. Правда взгляд у неё обеспокоенный, походу, проблем из-за Кирилла хватает. — Вы… — начинает она, и я тут же перехватываю инициативу. — Вячеслав Бренич, брат Кирилла. Женщина всматривается в моё лицо и с облегчением выдыхает. — Слава. Я тебя и не узнала. Так изменился, — ласково пожимает моё плечо. — Значит, ты его встречаешь? С ударением на слове «ты». И за этим «встречаешь» чувствуется облегчение. И не думал, насколько всё может быть запущенно. — Значит, наладилось дома? — Кирилл отводит от меня взгляд. — Нет, — вкладываю в ответ как можно больше беззаботности. — Мы решили, что Кириллу будет лучше пожить со мной. — Евгения Константиновна, можно мы уже пойдём? — подаёт голос Кир. И я вежливо киваю учительнице в знак прощания.***
— Значит, в школе знают? — боковым зрением вижу, что кивает. — Понятно. — И не будет нравоучений? — говорит с усмешкой. Уже готов защищаться. — А смысл? И правда, какой смысл в моих нравоучениях, если в этом разгильдяе я вижу себя, словно в зеркале? Я вижу себя в его прищуренных глазах и ядовитой ухмылке, в его хамстве и замкнутости. Я вижу себя в дыме его сигарет. Я вижу себя в этом избалованном долгожданном ребёнке, возле которого день и ночь хлопотала мать, и души не чаял отец. Как из «лапоньки Кирюши» могла получиться моя точная копия? Неужели я был настолько переполнен завистью и жалостью к себе, что совершенно ничего не замечал вокруг? И уж совсем не хочется думать о том, что я исчез из его жизни в тот момент, когда он больше всего во мне нуждался… — …земля вызывает, — смеётся Кирилл. Я настолько ушёл в свои мысли, что так и иду, сжимая в пальцах незажжённую сигарету. — Задумался, — наконец-то закуриваю. — Это родители к тебе училку приставили? — Прикалываешься? — напряжённо фыркает. — Я из дома в тот же день слинял, когда они узнали. — Значит, батя тебе тогда приложил? — Слав, ты чё вопросы такие идиотские задаёшь? — беззлобно, но тема явно ему не по душе. — Ты же жил с ним. Там и так-то особой причины не надо, чтобы отхватить. — А мать? — и мысленно молюсь: «только бы не разругаться». Теперь его очередь закуривать. Останавливаемся. Кирилл не в восторге от моей привычки курить на ходу. — А что мать? Ты забыл уже, как она вопила, когда ты дал ему сдачи? Кир откидывается спиной на стену старого кирпичного дома. Щурится от яркого солнца и сигаретного дыма. — Она ему слова против не скажет. Молится, как на святыню… За спиной у Кирилла красочное граффити, сражающее наповал разнообразием цветом. Машинально делаю пару шагов назад, пытаясь ухватить картину в целом. «Чувствуй» Огромные пёстрые буквы растянулись на целый этаж. — …и всегда найдёт, чем оправдать его методы. Здесь и сейчас, под этим ослепляющим солнцем, на фоне разных красок и оттенков Кирилл и сам ослепительно красив… — Ты мне когда-нибудь расскажешь, как в восемнадцать лет выжил в этом городе совершенно один? — он переводит разговор, и момент безвозвратно утерян. — Когда-нибудь расскажу, — встряхиваю головой, прогоняя остатки наваждения. — Давай на Макаренко прокатимся. — Нафиг? — у Кирилла на лице недоумение. — Там ТРК новый открыли, — включаю режим «старшего брата». — Мороженым тебя накормлю. И… Шагай вперёд, по работе позвонить надо. Кир хмыкает и ускоряет шаг. Провожая взглядом его спину, нахожу забытый номер в списке контактов. — …здравствуй, мам.