Мой самый страшный сон

Спросонья едва ли могу открыть глаза, голова раскалывается и кажется неимоверно тяжелой. Прислушиваюсь к голосам в квартире, Кир с кем-то перешучивается. Похоже, Игорь дома, значит можно ещё подремать. Медленно проваливаюсь в сон, но память пакостно подсовывает мне воспоминание о янтарном мальчишке с фотографии в интернете. И в моей полудреме он светится, словно солнечный зайчик. Он улыбается мне. "Славка" — и тянется ко мне всей своей светящейся сущностью. Окутывает меня своим теплом и возникает совсем близко перед глазами. Его липкие холодные пальцы смыкаются на моём горле. Ты сможешь меня убить, Гоша? Вскрикиваю, подрываясь на кровати. Осознание приходит мгновенно. «Игорь дома?» От паники меня прошибает холодный пот. Разбитый смарт валяется на подоконнике, и толку от него сейчас никакого. Что там происходит, почему Кирилл с ним так спокойно разговаривал? Я же его предупредил, не впускать вообще никого в квартиру! Выхожу из комнаты на негнущихся ногах, перебирая в голове самые пакостные вариации происходящего. Крадусь на кухню, стараясь производить как можно меньше шума, и в темноте налетаю на чёртов стул. — Блять! — и от звука собственного голоса ко мне возвращается головная боль. — Бренич? — свет резанул по глазам. — Ты чего в темноте шорохаешься? Заслоняю рукой лампу и всматриваюсь в дверной проём. Точно, не привиделось. И не послышалось. Марина, собственной персоной, на моей кухне. В нелепом для подобной обстановки сарафане в горошек. Или как там ещё называется этот бабский саван ниже колена? Вот с кем болтал Кирилл. На всякий случай опасливо оглядываюсь по сторонам — Гоши нет, и на душе смешанное чувство облегчения и разочарования. — Ты чего тут? — я удивлен её приходу. Как бы не тот у нас формат отношений, чтобы друг к другу в гости ходить. — Ты вне зоны действия, — подходит ко мне и двумя пальцами поднимает вверх мой подбородок. — Я начала опасаться, как бы ты чего не выкинул. Наверняка на шее уже синяки от его пальцев, не хило же прихватил. От неприятного воспоминания меня слегка передёргивает. Марина держится, контролирует все свои эмоции. Присутствие Кирилла заставляет её держать себя в руках. В осанке, прямых плечах, в точных движениях и сдержанной мимике сквозит отчаянное беспокойство. — И ты решила проверить мою тушку на целостность? — мне ничего не остаётся, как ехидничать. Позора мне хватило ещё пару часов назад, когда Кирилл соскабливал меня с пола и укладывал в кровать. Кое-как уговорил его не звонить в скорую, хотя толком и слова не мог вымолвить. Частично от боли и частично от душившей меня истерики. И как истинный придурок я в конце концов разревелся. Взрослый парень на руках у подростка. Финиш, блин! Потому и голова сейчас раскалывалась, а в глаза словно песка насыпали. Марине точно есть на что посмотреть. — Слав, тебя Игорь чуть не придушил нахрен, — раздаётся с кухни. — Так что причины для беспокойства без сомнения веские. Машу рукой, чёрт с вами. Перед Мариной элементарно неудобно. Она просила меня, практически приказала ничего не делать и не лезть на рожон. И по большей части неудобно всё-таки за то, что она волновалась за нас. Честно и искренне, а не по долгу службы. Даже поесть купила. Кирилл вон довольный какую-то китайскую ерунду из коробки уплетает. — Значит, взяла над нами шефство? — меня чуть слышно, горло дерёт нещадно от малейшего произнесённого мною звука. Открываю окна настежь и закуриваю. Перед глазами рассыпаются разноцветные фейерверки. Хватаюсь рукой за подоконник, чтобы не грохнуться в обморок. И Кир уже на ногах возле меня. — Голова закружилась, — начинаю закипать от их сверхопеки. — Хватит уже вокруг меня вертеться. Кирилл недовольно хмыкает, а Марина как ни в чём не бывало заваривает кофе на троих. Прямо с сигаретой плетусь в ванную. Нужно привести себя в порядок и взять в руки. Я поступил слишком опрометчиво, вызвав Игоря на разговор, и сейчас пожинал плоды. Смотрю на себя в старое замыленное зеркало: по шее сине-красными подтёками расползлись следы от его пальцев, такая же красота и на плече. Мне впору носить водолазку под горло, а не футболку. Касаюсь пальцами отметин. Сколько же желчи и злости Игорь вложил в свои руки. Под ухом тонкая полоска засоса. Поцеловал меня, прежде чем начал душить. Рядом с тобой был настоящим Провожу ладонью по бортику ванны, вытягиваю руки и упираюсь ладонями в кафельные плитки. Здесь ты стонал подо мной столько раз, что уже и не упомнить. Здесь ты хватался за мои бёдра, стоя на коленях… Сейчас мне мерзко здесь находиться, и от каждого воспоминания физически больно тянет между рёбер, словно кто-то стягивает нервы в тугой клубок. Тьфу, блять! Смачно сплевываю и сую голову под холодную воду. Только не зацикливаться на этом! Так можно и рехнуться. Думай наперёд, Бренич! Марина. Вот с кого нужно начинать. Узнать, что сейчас вообще происходит с семьёй Винцевичей. И насколько я сейчас в опасности. Всем своим существом до сих пор не могу пронять и прочувствовать эту мысль. Что такое опасность? Всё происходящее со мной сейчас я видел лишь в фильмах и сериалах. Опасность... Это слово вызывало мутную дрожащую неприязнь в тёмных уголках подсознания. Казалось, она вот-вот вылезет наружу и вновь запустит механизм вечного бегства. Игорь за один вечер втёрся ко мне в доверие, прикинувшись бедным студентом на подработке. Насколько он действительно был осведомлён о моей жизни? Собирал ли он обо мне информацию? Как далеко он готов зайти сейчас? — Бренич, ты там утонул, что ли? — осторожный стук в дверь. — Ага, беги за спасжилетом, — и меня пробрал истеричный смех. Точно крыша едет на нервной почве. — Иду я. Иду.

***

На кухне Кирюха навис над второй коробкой еды и что-то усиленно вылавливал из неё китайскими палочками. Уж не мне ли она предназначалась? — Кха! — и пацан подлетает от испуга. — Чего ищем? — заглядываю в коробку. На вид не очень, но пахнет потрясно. — Грибы... — и неловко засовывает палочки мне в руку. — Вкусно? — неуверенно подцепляю какую-то зелёную штуковину. — Это свинина. С шиитаке и баклажанами, — Марина на подоконнике с огромной чашкой кофе. — С Кириллом выбирали. Он неплохо разбирается в китайской кухне. Кто? Кирилл? Оборачиваюсь к столу и прыскаю от смеха. Кирюха весь пунцовый от смущения. Интересное кино. Странная еда в коробочке на удивление сытная и вкусная. Я за километр обходил все эти китайско-японские ресторанчики, теряясь в названии ингредиентов и блюд. За окном окончательно стемнело. Кирилл клевал носом, забравшись покурить на подоконник, и я, в конце концов, отослал его спать в свою комнату. Мы сидели вдвоём на кухне, и Марина тихо рассказывала мне о долгом сегодняшнем дне. Игоря взяли у подъезда сразу после нашего разговора. Он отказался давать показания или как-то вообще сотрудничать. Оба Винцевича и Кинаев под арестом до окончания следствия. Клуб закрыт, как и сеть баров, что принадлежали Игорю, как минимум на то же время. При обыске опера перевернули весь Ультрамарин вверх дном, найдя такой компромат, что этим делом заинтересовались в Москве высшие инстанции. Головы обещались лететь пачками... Следователям пришлось весь день вести тяжёлые разговоры с родителями подростков, которых удалось вычислить по видеозаписям. К делу подключились органы опеки и комитет по делам несовершеннолетних. Вику Марина по моей просьбе нашла в больнице. Девушка отделалась малыми потерями — парой переломов, когда выскочила на оживлённый перекресток под красный свет. По её же словам — убегала от охранников клуба. Походу ребята не только для охраны нанимались... Она согласилась дать показания в обмен на новые документы и возможность начать новую жизнь… Докуриваю свою пачку и открываю Кирюхину. — А что со мной? — этот вопрос мучал меня весь вечер. Ещё днём я отправил статью в редакцию. Это было правильно, к тому же, это моя работа. Та самая, которая обещала денег на переезд и обустройство на новом месте. А это значит, что моё имя засвечено и известно. По большому счёту я всё же понимал, во что лезу. Не подрасчитал я того, что у меня на руках окажется пацан, за которого я теперь так же несу ответственность. — Ты свидетель, — у Марины на удивление мягкий голос. — Вика рассказала, для кого собирала информацию. Ты непосредственно участвовал в расследовании. Девушка подходит ко мне и садится на край стола. Тонкая женская ладонь сжимает моё плечо. — Слушай, Бренич. У меня есть кое-какое решение ваших насущных проблем. Мои насущные проблемы? С какой бы начать? Опускаю голову на руки, Марина несмело проводит рукой по моим волосам. — Слава. Утром я увезу вас на другую квартиру, ладно? Здесь нельзя оставаться. Всё-таки женщины — иные существа. Мягкие, наполненные материнской заботой и нежностью, что природа вложила в них ещё при рождении. И от её прикосновений веет домом и теплом. Забытое чувство из глубокого детства... Может и вправду, махнуть на всё рукой и сделать, как она говорит? Лучшего решения у меня и так нет. Сознание размывается, постепенно погружаясь в сон, я закрываю отяжелевшие веки… — Я тебя не перетащу, Слав... — под её тихий смех встряхиваюсь и пытаюсь проснуться. — Марин, тебе же домой пора, да? Давай такси вызову? — я больше не хочу ничего обсуждать, усталость последних дней наваливается с невероятной силой. — Нет уж, я сегодня тут, с вами, переночую. — Мм? — в смысле тут? И я уже бодрячком. — Под окнами стоит патрульная машина, у них задание нас охранять. Ты же не думал, что я могу рискнуть своей и вашей безопасностью? — улыбается. Марина подстраховалась, её приезд не был импульсивным. — Спасибо, — от всего сердца. Спасибо за то, что я знаком именно с тобой, и за то, что помогаешь. — Я останусь здесь до утра, а завтра увезу вас отсюда. Иди, ложись, тебе нужно отдохнуть. Марина будет ночевать в нашем бардаке... Блин. Диван не застелен ещё с утра, и я наскоро накидываю сверху покрывало. — У нас есть плед укрыться. Только он... Игоря. У меня никогда не было обычных гостей. Тем более, с ночёвкой. Те, кто здесь бывали, не сильно заморачивались о чистых простынях. — Расслабься, я не брезгливая, — встряхивает подушку и примеривается к дивану. Скрип двери застает нас врасплох. — Вы остаётесь? Мы на пару подскакиваем. Кир стоит в дверях моей комнаты и потирает заспанные глаза. — Тебе чего не спится? — сон из меня вышибает окончательно. — Ходишь тут, людей пугаешь! Перевожу дух и кошусь на Марину. Она нечитаемым взглядом смотрит на Кирилла, да так, что тот ёжится, как от холода. Чего она там увидела? Ах да, в этой суматохе как-то совсем вылетели из головы события прошлого вечера. Кир весь в синяках, и в ярко освещённой комнате каждый из них кажется ещё страшнее. Хоть бы прикрылся, бестолочь, прежде чем на люди вылезать. — Батя не в восторге от его образа жизни, — я отвечаю на её немой вопрос и расстилаю плед. — Спокойной ночи, Марина.