В конце все начинается

Следующим утром Регис обнаружил, что его банковская карточка перестала работать. Это его огорчило, поскольку он, вообще-то, пытался купить себе пончик и кофе на завтрак. Когда Юстас ушел, Регис на всякий случай снова разъединил провода, и ночь он провел в блаженной эпохе свободы от электрификации и сопутствующей ей техноагрессии, а потому позавтракать дома ему не удалось. Здраво рассудив, что времени с этим разбираться у него нет, а есть ему и вовсе необязательно, Регис пожал плечами и, извинившись, ушел. Со всеми остальными странностями он это отчего-то не связал. Может, потому, что пластиковые карточки, хранящие на себе весь его капитал, все еще казались ему чем-то весьма фантасмагоричным и очень оторванным от реальности. Регис примерно представлял себе, как работают банки, представлял, как осуществляется связь между терминалом оплаты и главным сервером, и даже мог заказать себе посылку из Назаира с сайта, но в целый стройный ряд у него это в голове не выстраивалось — в основном, потому, что ему это все было глубоко неинтересно. Сегодня он изучит принцип работы каких-то пластиковых штук, а завтра они придумают, скажем, вживляемые под кожу чипы. Вот весело-то будет. — Я пытался связаться с медиумами, — сообщил ему Юстас с порога. Регис поднял голову от полуразложившегося мужчины, разложенного перед ним на столе. — Бог ты мой! Этим парнем даже гуля можно отпугнуть! — Это вот вряд ли, — заметил Регис. — Гули как раз находят данный аромат довольно приятным. — Мне казалось, у вампиров должно быть обоняние получше, чем у нас, — Юстас прикрыл лицо рукавом. — Я не дышу, — кратко объяснил Регис. — Что? Мне не нужно дышать, чтобы функционировать. Это атавизм и застарелая привычка. — Как ты тогда разговариваешь? — А вот для этого мне, к сожалению, все-таки приходится вдыхать воздух, — согласился Регис, совершенно не умеющий молчать, когда с ним разговаривают. — Так что избавь меня от необходимости поддерживать диалог и скажи, что там с медиумами. Юстас встал у открытой двери, судя по всему, решив, что страдать из них должен только тот, кто имеет возможность не пользоваться системой воздухообмена, натянул на нос ворот свитера и принялся неразборчиво рассказывать. Регис слушал и молчал. Строго говоря, ему запах разложившихся тканей не казался таким уж неприятным. Он не был точно уверен относительно эволюционного происхождения собственного вида — на Континент попала только небольшая группа не самых удачливых вампиров, и их культура довольно быстро угасла, хотя и оставалась несоизмеримо выше человеческой, но судя по всему, происходили они все — вампиры и низшие, и высшие — именно что от падальщиков. Хищников. Идеальных машин для убийства, не брезгующих ни свежим мясом, ни гниющей плотью. Конечно, приятным запах гниения ему не казался, как не казался бы приятным обычному человеку запах свежей крови, но он был терпимым. Регис попросту решил, что не слишком хочет об этом говорить — Юстас и так заметно нервничал после всех этих видовых откровений. В этом и проблема любых разумных видов — никто не против предоставить немного прав, продемонстрировать уважение и принятие тому, кто на них похож. Человечность — вот высший комплимент, который ты можешь услышать. Регис человеком не был. Он мог быть нравственным, альтруистичным, добропорядочным, он мог разделять некоторые чужие ценности, мог изображать и мимикрировать, но человеком он никогда не был и никогда не стал бы, и когда это вдруг вскрывалось, всем становилось не по себе. Всем очень и очень становилось не по себе от того, что рядом с ними стоит существо, идеально предназначенное для охоты на других разумных существ, существо, которое невозможно остановить, существо, которое руководствуется совершенно другими принципами и правилами, нежели ты, и все, что удерживает его на твоей стороне — какие-то собственные соображения, которых ты, может, никогда и не поймешь. Непредсказуемость очень пугает. — Вот, собственно, и все, — закончил Юстас. Регис собрался с мыслями. По всему выходило следующее: любой мало-мальски вменяемый спиритолог клал трубку, только заслышав о загадочном поведении техники. Те, кто был повежливее, предлагали проспаться или навестить врача. Собственно, ничего нового Регис и не узнал. — Может, — сказал Юстас, — Пора звонить знаменитому охотнику на чудовищ? — Мы уже поохотились, — сухо заметил Регис, отодвигая кишечник в сторону скальпелем. — Ух ты. — Что? — Кто-то продырявил ему спину… Хм, кажется, крюком. — Восхитительно, — проворчал Юстас. — А в чем дело? Он единственный из профессионалов, кто тебе поверит без долгих уговоров. Регис ничего не ответил. Для себя он обосновал это так: Геральт собирался взять отпуск, и нечего его беспокоить. На самом деле, обстояло все примерно так: у Региса не было настроения выслушивать, что Детлафф, сволочь, и после смерти не может перестать всех доставать, а когда у Региса не было на что-то настроения, он мог становиться абсолютно иррационально упрямым. — К тому же, это ему он пишет, — добавил Юстас. — Тебе не кажется, что это и его касается? — Либо иди сюда и помоги мне, — не очень дружелюбно сказал Регис, — либо, ради всего святого, просто оставь в покое эту тему. Я не собираюсь звонить человеку, который весело проводит время в Туссенте со своей любовницей, каждый раз, когда у меня возникает небольшая проблема. — Твоя небольшая проблема тебя практически из дома выселила и до нервного тика довела, — заметил Юстас, но дальше, к счастью, настаивать не стал. Как оказалось, необходимости в этом и не было. Геральт, как всегда, нашел его сам. Когда у Юстаса зазвонил телефон, Регис даже внимания не обратил. Голодный и от того несколько недовольный, он сидел, положив ноги на стол, и укоризненным взором рассматривал банковскую карту. — Э-э, — сказал Юстас в телефон. — Ладно. Привет. Регис, это, кажется, тебя. — Прошу прощения? — переспросил тот, растерявшись. Юстас сделал страшное лицо и смолчал, так что Регис взял телефон и испуганно поднес его к уху. — Какого хрена, Регис?! — рявкнул на него из динамика голос Геральта, и тут-то он понял, что совершенно ничего не понимает. Геральт орал. Регис слушал. Геральт орал. — Я не понимаю, о чем ты, — наконец, сказал Регис, морщась от боли в ухе. — Какие, к чертовой матери, члены? С любопытством следящий за ним Юстас отчего-то сдавленно фыркнул от смеха. — Я о том, — уже спокойно сказал Геральт, — что ты за каким-то хером прислал мне три коробки, прости уж за тавтологию, резиновых херов. — Это какой-то эвфемизм? — беспомощно спросил Регис. — Ты издеваешься? — Нет. Нет, я совсем не издеваюсь. — Сначала ты пишешь мне странные сообщения… — Это не я. — …потом ты присылаешь мне фаллоимитаторы… — Это уж тем более! — Да еще и со своей типичной последних дней приписочкой… — Какой приписочкой? — уточнил Регис, переживающий одно из самых необычных ощущений на своей памяти — впервые за всю свою жизнь он чувствовал, как по спине стекает холодный пот. — «Ты тот, кто не может быть спасен». Что это за юмор умственно отсталого пятиклассника? — Это сложно объяснить, — сказал Регис. — Но я ничего подобного не делал, клянусь. Воцарилось зловещее молчание. — Так, — медленно произнес Геральт. — Что там у тебя творится? Регис понятия не имел, что ему ответить, а потому было открыл рот, чтобы сказать: «Ничего» и сделать вид, что дух его умершего друга только что не потратил все его накопления на три коробки фаллоимитаторов для другого его друга, пока еще живого, но тут Юстас взял дело в свои руки. Он отобрал у остолбеневшего, а оттого почти не сопротивляющегося Региса телефон, и предусмотрительно отошел на несколько шагов в сторону. — Пиздец, — кратко охарактеризовал он. — Эмиеля преследует поехавший дух его мертвого приятеля, или как оно там. Он понятия не имеет, как с этим разобраться, и упорно отказывается от помощи, потому что он идиот. Регис попытался сказать что-нибудь в свое оправдание, но снова не нашелся со словами. Ситуация была до крайности нелепой и абсурдной, а оттого чудовищно неловкой. — Ладно, — донесся до него приглушенный голос Геральта, искаженный телефонной статикой и двумя метрами расстояния. — Буду завтра утром. И он оборвал связь, как всегда лояльный и безотказный, как кольт. — Значит, — спросил Геральт, — он влияет исключительно на твою технику? — Я попросил Юстаса разрядить все электронные устройства перед тем, как ко мне зайти, — пожал плечами Регис. — Включить электричество сам он, кажется, не может. Пока. — Пока? — На то, чтобы научиться включать компьютер, ему понадобилось примерно двое суток. Полагаю, со временем будет становиться хуже. Детлафф… Довольно изобретателен. Геральт, к его чести, никак это не прокомментировал, хотя по нему было видно, что очень хотелось. Они сидели в кафе при аэропорте. Поначалу Регис со скучающим видом изучал стол, но затем Геральт, чуткий к окружающим, если ему хотелось, догадался, что последняя выходка Детлаффа лишила Региса всех финансов, и заказал ему завтрак. — Не стоило, — сказал голодный, но гордый Регис. — Пища для меня необходимой не является. — Туссентское княжество заплатило мне кучу денег, — заметил Геральт. — Учитывая твой вклад, ты заслужил как минимум половину. — За это мне деньги точно не нужны, — гораздо резче, чем следовало, сказал Регис. — И уж точно ты заслужил завтрак, — невозмутимо продолжил Геральт. — На тебе лица нет. Регис уныло подумал, что в последнее время ему это как-то слишком часто говорят. Он вновь не выспался, потому что в квартиру ему возвращаться не хотелось совершенно, а стулья в морге были удивительно неудобными для сна. Кроме того, всю ночь ему не давало покоя чувство глубокого стыда. Резиновые. Члены. Боже мой. Регис не знал, больше он стыдится того, что его мертвый друг такой болван, или того, что он оказался в подобной ситуации в целом. — Надо посмотреть на твою квартиру, — сказал Геральт голосом, не терпящим возражений. — И что ты сделаешь? — мрачно спросил Регис, все-таки берясь за вилку. — Прости, друг мой, но это немного не по твоей части. Это ни по чьей части в принципе. Тебе сюда вообще приезжать не стоило, это моя проблема, и… — Может, хватит? — попросил Геральт. — Помнится мне, мы уже вели этот диалог, правда, находились на прямо противоположных сторонах конфликта. Регис ничего не ответил, потому что Геральт, по сути, был прав. — В чем вообще дело? — продолжал тот. — У меня возникает ощущение, что ты ничего не хотел мне говорить, потому что в некотором роде наслаждаешься этим подобием квази-жизни. — Что? — То, что тебя очень расстраивает мысль, что Детлаффа мы должны нейтрализовать и упокоить второй раз. Что ты снова… — Завязывай, — приказал Регис. — Доедай и пошли. — Регис, — начал было Геральт чуть более мягким тоном, но ничего сказать не успел. — Завязывай. — М-да, — только и сказал Геральт, когда они переступили порог квартиры. Регис склонился над уже изрядно измочаленными проводами и все-таки громко выругался, когда его ударило током. — Ты правда считаешь, что это все нормально и помощь тебе не требуется? Регис скрипнул зубами. Настроение у него было хуже некуда, и больше всего его беспокоило то, что Геральт, скорее всего, прав. Мысль о том, чтобы отправить Детлаффа туда, куда ему и полагалось, вызывала у Региса глубокое неприятие и ощущение вины. Но не то чтобы у них было множество других вариантов. — И что дальше? — поинтересовался он, когда свет наладить все-таки удалось. — Сядь и не мешай, — распорядился Геральт. Он извлек из кармана пальто какое-то сложное магическое устройство и принялся расхаживать туда-сюда, что-то фиксируя и записывая. Иногда он делал на полу или стенах отметки мелом. Регис понаблюдал за ним немного, в унынии послонялся по квартире, а затем опустился на диван перед разбитым телевизором. Довольно быстро Геральт так утомил его своим мельтешением, что Регис прикрыл глаза, а когда открыл их, то почему-то лежал на диване, по какой-то неясной причине укрытый пледом, которым он отродясь пользовался исключительно по эстетическим причинам, поскольку мерзнуть был неспособен, и вокруг было темно. Регис поморгал и сел, держась за ноющую голову, затем добрался до кухни. На фоне тускнеющего за окном вечернего неба четко вырисовывался темный силуэт Геральта. — Почему ты меня не разбудил? — хрипло спросил Регис, наливая себе воды. — Решил, что если ты отдохнешь, то станешь посговорчивее, — ответил Геральт, не поднимая головы от блокнота. Серые сумерки заставляли его близоруко щурить глаза. — С тобой, знаешь ли, иногда говорить хуже, чем с целой чародейской ложей. — Ага. А плед зачем? Геральт развел руками. — Ну, ты выглядел как-то одиноко, — только и сказал он. Регис размял затекшую шею. — Ладно. И что показало твое всестороннее исследование? — Ничего. — Прости? — Ничего. Никаких магических следов. Ничего тут нет, Регис. — Но ты же мне веришь? — на всякий случай переспросил он, сбитый с толку. — Разумеется, я тебе верю, — раздраженно сказал Геральт. — Я только говорю, что то, что здесь происходит, имеет под собой природу немагическую. — И ты с этим никогда не сталкивался, — подытожил несколько приунывший Регис. — Разумеется, я никогда не сталкивался с разумом высшего вампира, захватившего смартфон и заказывающего на мой адрес искусственные херы… Не делай такое лицо, Регис! Мне пришлось гораздо хуже тебя! Йеннифэр до сих пор шлет мне СМС! — Представляю. — Вовсе нет, — отрезал Геральт. — Эта женщина иногда зло во плоти. Она будет издеваться надо мной до конца жизни. — По крайней мере, до следующего четверга, — поддержал Регис. — До конца жизни, — упрямо повторил Геральт. — Формулу экзорцизма она мне до сих пор припоминает, а уже лет двадцать прошло. Регис решил, что ничего не хочет об этом знать, по крайней мере, сейчас. — Ладно, — посерьезнел Геральт. — Я много с чем не сталкивался в своей жизни, и ни разу мне это не помешало. Пойдем по старинке. — Ритуал экзорцизма? — Ритуал экзорцизма, — кивнул Геральт и щелкнул бензиновой зажигалкой.