…Volano i pensieri Мысли летят Cercano orizzonti В поиске новых горизонтов Nuovi mondi da scoprire insieme a te Новых миров, чтобы открыть их с тобой вместе
Мемори-вспышки их «маленького итальянского путешествия» — дороги из Шампери в Ломбардию только вдвоем. Вот так просто, на машине и без сопровождения Криса. Чуть более трех сотен километров по трассе, несколько часов разговоров обо всем на свете, улыбки друг другу, переплетение пальцев в уютных молчаливых паузах. От чарующего смеха сердце замирает на короткие секунды-мгновения, от тихого «trésor» хочется придвинуться ближе, потереться носом о щеку, в шею уткнуться, и это так удивительно странно — чувствовать непреодолимое желание нежность дарить. Дарить себя каждый день, каждую минуту, быть рядом, ощущать их особенную связь, что стала в разы сильнее. Ночь в Лозанне изменила все. Но, в то же время, все осталось неизменным. В Бергамо они приезжают уже после полудня и заселяются в небольшой семейный отель B&B Botton D’Oro, предусмотренный для спортсменов, тренеров и тим-лидеров, находящийся в здании шестнадцатого века на витиеватой улочке Бартоломео Коллеони, в шаговой доступности от многих достопримечательностей Читта Альта — самой красивой верхней части города. Одна из старейших жемчужин Италии. Основанный кельтами, завоеванный Римской империей, разрушенный Атиллой, покоренный Наполеоном, ставший победным символом для Гарибальди — вечное яблоко раздора в средневековые времена. Город, подаривший миру великих музыкантов, политиков, полководцев и служителей церкви. Город, где время остановилось. Денис утягивает Стефана на пешеходную прогулку по самым знаковым местам буквально сразу же, стоит им только принять душ и пообедать, не желая тратить ни единой минуты — тренировка намечена на завтрашнее утро, поэтому весь оставшийся день и вечер они посвящают осмотру окрестностей.Al di là del cielo По ту сторону неба Oltre le ovvietà Лучше видно Di una vita che ancora ci appartiene Что жизнь нам ещё принадлежит…
Заходят в базилику Санта-Мария-Маджоре на площади Дуомо, которая по праву считается одним из главных символов города и имеет с ним глубокую долгую связь. Миловидная пожилая женщина-экскурсовод рассказывает о возникновении церкви, о том, что в начале двенадцатого века страшная эпидемия чумы поразила Европу, сея повсюду смерть и опустошение. Жители Бергамо решили искать защиты у Мадонны и поклялись взамен на спасение построить в честь нее церковь в качестве благодарности. И так как бергамцы — люди слова, в 1137 году они исполнили свой обет. На протяжении веков базилика становилась все краше и богаче — фрески, лепнина, гобелены и интарсии по рисункам известного художника Лоренцо Лотто и по сей день являются частью внутреннего убранства. Так же внутри находится гробница известного итальянского композитора, символа и гордости Бергамо, Гаэтано Доницетти. Невероятная красота расписных сводов заставляет забыть обо всем и наслаждаться величием рукотворного искусства, погружаясь в атмосферу торжественных звуков органа, возвещающих о начале послеобеденной службы. Прикладывая пальцы к белым мраморным колоннам, Денис испытывает необъяснимое чувство пространства и сопричастности, история сквозь века пронизывает его, оставляя после себя мгновения абсолютного восторга. Заботливая ладонь чуть выше поясницы и отражение собственного восхищенного взгляда в глубине темного блеска глаз. Под увлекательный рассказ экскурсовода они неторопливо следуют по проходу, осматривают фрески и гобелены, вдыхая дурманящую смесь запаха восковых свечей, дерева и холодных каменных стен. У выхода напротив базилики их встречает строение, которое снаружи кажется совсем игрушечным: миниатюрная, причудливо украшенная часовня — Капелла Коллеони — увенчанная сложным куполом, больше похожая на сахарный домик, чем на настоящее здание. — Бартоломео Коллеони был одним из самых знаменитых полководцев наемной армии в Италии, — рассказывает провожающая их сеньора Грассо. — Бесстрашный солдат, он провел свою жизнь в войнах по всей стране, на службе у Венецианской Республики. Бергамцы очень чтят и гордятся своим знаменитым земляком, бережно хранят следы его присутствия, от многочисленных замков и крепостей, старой канализационной сети, построенной им, и до великолепной капеллы, воздвигнутой в 1476 году для того, чтобы стать его последним пристанищем. Множество легенд ходит о его могуществе. Одна из них рассказывает историю постройки капеллы. Каноники базилики Санта-Мария-Маджоре были не в восторге от идеи Коллеони построить рядом собственную гробницу и не давали разрешения на строительство. Бартоломео решил эту проблему в стиле средневековой дипломатии наемного военного: послал своих солдат разрушить старую ризницу базилики. Правдива эта история, или нет…. Кто знает? Много столетий утекло с тех времен. Когда окажетесь внутри, обратите внимание на саркофаг Коллеони. Очень сложный, резного мрамора, с массой декоративных элементов, сохранившихся с пятнадцатого столетия. Интересная деталь, — она понижает голос, словно собирается раскрыть им захватывающую страшную тайну. — Несколько столетий историки спорили, куда же девался Бартоломео. Дело в том, что когда его саркофаг первый раз открыли, он оказался пустым. Стефан тихонько смеется, вероятно, не очень-то веря ее словам, но все же кивает, пытаясь придать себе более серьезный вид. — Но это правда, молодой человек! — женщина оглядывает его снизу вверх из-под очков-половинок и добавляет: — Будь его смерть хоть насколько-то загадочной, объяснения бы, наверное, быстрее нашлись. Но он, несмотря на бурную биографию, мирно умер от старости в возрасте восьмидесяти лет, причем в присутствии многочисленных свидетелей, так что, разумных теорий не находилось. Загадка разрешилась только в двадцатом столетии, когда плиты саркофага первый раз сняли: за ним в стене оказалась ниша, а в ней — захоронение. До сих пор никто точно не знает, почему так было сделано. — Оказывается, все было так просто! Закатывая глаза, Денис пихает его в бок, тактично намекая, чтобы тот придержал свои саркастичные комментарии, на что в ответ получает беззлобную усмешку и притворно-виноватый взгляд. Короткое полуобъятие — рука, привычно оказавшаяся на его плече. Стефан благодарит сеньору Грассо за познавательную экскурсию и уже подталкивает его к проходу, как вдруг она останавливает обоих. — Есть любопытная примета, связанная с капеллой, — на ее губах играет понимающая улыбка, а на дне проницательных глаз таится нечто необъяснимо-загадочное. — Говорят, если в полночь дотронуться до фамильного герба на железной решетке входа в капеллу, то это принесет удачу в любви. Правда это или нет — проверьте сами. Будет причина, чтобы прогуляться по ночному Читта Альта.…Un amore vive superando il tempo Любовь живёт, преодолевая время Attraverso strade Пересекая пути Che ritornano Что встречаются нам вновь Oltre ogni logica e regole Не поддаваясь логике и правилам…
И они гуляют. Не по ночному и не в полночь, но после ужина в уютном аутентичном ресторане «Trattoria Tre Torri», в сгущающихся сумерках неспешно идут рядом, разделяя удовольствие от общения друг с другом. В свете неоновых вывесок на фасадах приземистых зданий, сквозь зеленые тенистые скверы, похожие на небольшие лабиринты, в которых так хочется заплутать и остаться. Мимо башни-донжона Рокка-ди-Бергамо по мощеной дорожке узких улочек направляются к Венецианским стенам, откуда открывается невероятная панорама вечернего города. — Ты знаешь, что возведение этих стен также принадлежит семье Сфорца, м? Как Кастельгранде в Беллинцоне, — Денис опирается о каменный выступ, оглядывает окрестности, вдыхая осенний, но все еще очень теплый воздух. — Неужели? — мягкий шепот щекочет ухо, когда Стефан прижимается грудью к его спине, кладет ладони по обеим сторонам от его рук и зарывается носом в россыпь светлых волос. — Да. Они должны были стать основным укреплением — где-то здесь даже сохранились оборонительные платформы, бойницы и бастионы — но так и не использовались по назначению. После строительства стен город подвергся атаке лишь единственный раз в девятнадцатом веке, когда войска Наполеона вошли без боя. — И откуда ты это знаешь? — Я много читал, — откидывает голову, в глаза заглядывает и хитро улыбается. — И умею пользоваться гуглом. Этот вечер особенный, наполненный теплотой и легкостью, мгновениями наедине под притягательным очарованием итальянского звездного неба. Смена атмосферы действует на обоих умиротворяющее, границы тают, невидимым бесцветным флером рассеиваются, давая возможность касаться друг друга много-часто-ежесекундно, позволять себе все и чуточку больше, без оглядки на вечно сдерживающие рамки привычной обстановки. Счастье в такт с ударами сердца.…E lo sento che И я чувствую, что Ogni colore è diverso Каждый цвет непохож на другой Ed ha senso di te И ассоциируется с тобой…
… До конца разминки осталась одна минута. Голос диктора вырывает Дениса из воспоминаний, возвращая в реальность, в которой необходимо сделать вдох и полностью собраться перед стартом. Ощущая нарастающее волнение и вибрирующую по всему телу мелкую дрожь, он делает последний круг, проверяя оси, и медленно подъезжает туда, где стоит тренер. Прикусывает губы, прямого взгляда избегает и опирается о борт, стараясь выровнять сбитый ритм, повторяя несколько стандартных дыхательных практик. Не знает, что происходит, не понимает, почему накрывает так сильно — он ведь готов, точно готов и короткую накатывал бесчисленное количество раз, но все неправильно, так не должно быть, так не… Стефан дотрагивается до предплечья и начинает разминать скованные мышцы. — Расслабься, ты сильно зажат, — тихо и мягко. Кивает в ответ — он, правда, пытается. Считает от десяти в обратном порядке, прикрывая на несколько мгновений глаза, четко вырисовывает в голове рисунок программы. Присутствие самого необходимого в этот момент человека окутывает незримой поддержкой, придает устойчивости, возвращает уверенность и успокаивает настолько, насколько это вообще возможно в условиях первого старта сезона. Особые нити связи между ними позволяют уловить не только собственное волнение — Стефан вцепляется в бутылку с водой слишком крепко, стискивает почти до треска, крутит, сжимает, тем самым выдавая беспокойство. Нервы и у него не железные. Плотно сомкнутые губы вкупе с прищуренным взглядом со стороны могут показаться отличным примером выдержки и самоконтроля, но Денис так много раз видел это выражение, так много раз чувствовал его внутреннее состояние за секунды до начала проката, что сейчас безошибочно может определить весь спектр эмоций своего тренера. Почти не слышит напутственных слов — нужны ли они? Глаза в глаза. Наклон головы в ответ на короткую едва заметную улыбку. …Успокойся, дыши. Я рядом. …Я знаю. Скользит в центр льда, приветствует зрителей слегка отстранено, не так, как обычно, давая себе еще немного времени на вдох-выдох. С первыми аккордами внутри что-то екает, сжимается, но нет пути назад — ему просто нужно сделать это. Руки взмывают вверх, пальцы в правильной балетной позиции, движения растанцовки выходят плавными, но осторожно-сосредоточенными. К каскаду крадется аккуратной перебежкой, преодолевая внутренний страх падения — за считанные секунды в мыслях мелькает несколько вариантов того, что может произойти и как это исправить. За столько лет спортивной карьеры уже научился просчитывать на несколько ходов вперед и знать, к какому сольному элементу можно «прицепить» неудавшийся прыжок, сможет ли его правильно приземлить и каковы шансы не сорвать и не потерять в баллах еще больше. Вдох. Заход, перетяжка, взлет… Группируется, крепко прижимая руки к груди, отсчитывает обороты, стиснув зубы. Раз, два, три. Мягкое приземление с лутца — выдох-вдох — взлет с места, группировка, отсчет оборотов. По внутренним ощущениям тулуп недокручивает примерно в четверть. У них есть история программы. У них со Стефаном. Особенная история, продуманная, затрагивающая нечто очень личное, выражающая его самого под великолепный вокал Андреа Бочелли, и именно ее он должен сейчас рассказать, интерпретируя музыку, подчиняя ее себе, извлекая чувства из трогающих душу звуков. Но он не способен. Просто не может поймать необходимую эмоциональную волну, полностью концентрируясь на движениях, переходя от одного элемента к другому по заученному рисунку, боясь что-то сделать не так, ошибиться на элементарных транзишенах и дорожке. Не в программе головой, не в истории. Выдержки хватает только на то, чтобы не поддаваться адреналиновому выбросу, отточено выполнять каждый поворот, прислушиваясь к успокаивающему шуршанию лезвий. Учитывая сложные и неоднозначные взаимоотношения с этим прыжком, Денис подходит к трикселю так, словно собирается покорить вершину Юнгфрау. Ювелирно скользит, намечая дугу, задерживает дыхание и взмывает вверх, бросаясь в черную бездну с обрыва. Что думают фигуристы паря надо льдом считанные доли секунды? Что видится им там, с высоты полуметра? Иногда невероятное чувство свободы, дарующее фантомные крылья, способные унести до небес, но иногда, как сейчас, это «не упади-держись-стой!». И он держится. Слегка тормозит на выезде, но исполняет чисто, возможно даже на плюс. Не видит, но интуитивно ощущает, как по ту сторону борта выдыхает Стефан. Выдыхает сам, и, кажется, лишь в этот момент его немного отпускает. После нескольких связок переходит в «кэмел спин». Вращение два оборота в либеле, смена ребра, еще четыре оборота на другом ребре, четыре оборота на этом же ребре в вариации либелы, смена ноги вращения, по четыре оборота в других вариациях. Напряжение спадает, но не исчезает до конца — на флип он заходит с «троек» дергано и рвано. Не владеет телом так, как раньше, до внезапного скачка роста, не может приноровиться к нескольким сантиметрам, поэтому группировка не всегда срабатывает правильно. Не в этот раз. Пытаясь контролировать ребро, теряет ось — две ноги и недокрут в полоборота. Не слишком цензурные выражения проносятся в обрывках мыслей, ошибка довольно грубая и, вероятно, ему срежут приличное количество баллов за это. Черт. Вдох. Прекрасно знает, как такие ошибки влияют на дальнейшее состояние, знает, что должен собраться, взять себя в руки и без помарок закончить прокат, но между ним и льдом разлад в тысячи мелких колких снежинок. Пристальный взгляд и беззвучная поддержка, ниточкой от сердца к сердцу несколько ободряющих слов, которых хватит, чтобы продержаться. Так сложно, так трудно. Входить в сезон, набирать соревновательную форму и оставаться спокойным, не мешать личное с работой и не давать эйфории и чувствам влиять на эмоциональное состояние до ощущения острых иголок в кончиках пальцев. Звездное небо Италии, приглушенная музыка, узкие улочки. Шарик фисташкового мороженого, касание к запястью, ночные огни из окна отеля. Комбинированное вращение. «Пистолетик» — вариация сидя — смена ноги, либела — вариация сидя — «волчок» стоя. Слетает центровка и сильно уносит в сторону. Выдох. На дорожке Денис посылает остатки интерпретации к черту и с головой уходит в исполнение элементов, желая хотя бы здесь не грязнить, потому что с таким тренером ему стыдно демонстрировать посредственные «скейтинг скиллз». Выходит странно, суматошно-нервно, какие-то движения срываются и тонут в потоке безуспешных попыток поймать нужный ритм, какие-то получаются приемлемыми — тело само ведет его, мышечная память срабатывает на твиззлах, на специально вставленных фишках, вроде одинарного сальхова и кантилевера в музыкальный акцент. Он словно не здесь, не в этом времени и пространстве, и точно не в истории программы, полностью погруженный в себя, но выполняет все, что от него зависит, чувствуя, как Стефан «прокатывает» с ним дорожку в эти сорок секунд. Это важно, безумно важно для него — знать, что он не один. Прыжок во вращение, две позиции, во второй восемь оборотов. Четвертый уровень — он просто должен. Сжимает и разжимает пальцы, позволяя схлынуть напряжению, и несколько мгновений на то, чтобы скрыть разочарование. Справился? Не настолько хорошо, как хотелось бы. Он может лучше. Слабая улыбка на поклоне. Между ним и бортом всего несколько метров, преодолеть которые страшно немного. Успевает бросить короткий взгляд, заметить сомкнутые губы и нахмуренные брови, отчего сердце предательски щемит. Что-то колется льдинкой холодной, зигзагом выводя внутри прерывистые линии кардиографа.…E quanto tempo ancora И сколько ещё времени E quanto è il tempo che non basta И сколько времени, которого недостаточно E quanta la paura И сколько страха Che ci fa lontani Что отдаляет нас друг от друга Che nasconde ogni parola Что прячет каждое слово…
При не самых удачных прокатах у Стефана резко выключается «обнимательный режим», а ему сейчас это так необходимо — почувствовать ладони на своей спине, глаза прикрыть и вдохнуть аромат любимого парфюма, ощутить теплое дыхание где-то совсем рядом. Надевает чехлы, делает шаг, и… Обнимает осторожно. Едва-едва, не сумев удержать дистанцию. Прости? Одно короткое необходимое объятие. Ему просто надо принять то, что в эти минуты их многогранные отношения останавливаются на отметке «тренер-спортсмен», ставя на паузу все остальное. Еще не привык, еще очень трудно тормозить себя, сдерживать, даже если раньше с этим не было проблем. С ходу начиная разбирать детали проката, Стефан откручивает крышку и протягивает ему бутылку с водой — хоть что-то в их маленьком мире осталось неизменным. В КиКе Денису дарят огромный и очень красивый букет из белых роз и лилий, но даже это не способно поднять резко упавшее настроение. После интенсивной дорожки и вращений сложно дышать, голова все еще кружится и видимость реальности в мутном расфокусе. Кивает и даже что-то отвечает, пытаясь вникнуть в смысл сказанных слов, но не ждет слишком многого от результатов. Оценки за технику справедливые, за компоненты просто смешные. … на данный момент занимает третье место.…Dietro a una speranza В тени надежды Dietro al mio silenzio В тени моего молчания Che nasconde un desiderio grande come il mondo Что скрывает желание, огромное, как весь мир…
***
В обволакивающей темноте номера, в тишине, нарушаемой лишь шорохом белоснежного одеяла и едва различимыми звуками из приоткрытого окна, так легко скрыть горящие щеки. Так легко не выдать сводящего с ума беспокойства, когда влажные пальцы впиваются и терзают смятую ткань, словно это поможет унять ураган тревожных мурашек, что прокатываются по всему телу, оставляя после себя ощущение липкой прохлады. Темнота не скрадывает сомнений, не дарует спокойствия и не унимает дрожь — лишь приглушает восприятие и прячет то, что невозможно скрыть при свете дня. Чернильным занавесом опускается между кроватями, разделенными границей-тумбочкой — их уговор, нарушить который не могут оба — никакой близости во время соревнований. Ничего больше прикосновений. Денис не может уснуть. Ворочается, пытается улечься в удобном положении, взбивает подушку, откидывает одеяло и снова натягивает его до самой макушки. Все без толку. Бесполезно. Темнота номера, где между ними считанные сантиметры пустого пространства доводит до помешательства. Это все нервы. Нервы, тяжелый день, изматывающий первый прокат сезона, и черт знает сколько еще отговорок он может найти в беспросветном полуночном мраке за плотно задернутыми шторами. Вместо овечек считает фигуристов, от первого до сто девяносто четвертого в рейтинге ИСУ. Но стоит услышать едва различимый шорох, почувствовать, как прогибается соседняя постель и уловить короткий тихий выдох… Прикусывает губу, переворачивается на другой бок, утыкаясь лицом в сомкнутые ладони. Знал, что так будет задолго до, потому что не существует волшебной кнопки «stop», что даст возможность ненадолго переключиться на иную волну. Знал, и все же… К Стефану тянет до невозможности сильно. От запрета — еще сильнее. Ночь в Лозанне изменила все? Разрушила в пыль все пределы, вдребезги разбила отстраненность, сорвала ментальные щиты, заставила чувствовать… Просто чувствовать. Полутона и оттенки эмоций, вспышки болезненного тактильного желания, прикосновений и взглядов. Все изменилось. Стало ли проще? Совсем нет. Сила и слабость в любви, что впервые в жизни вскружила голову. Сейчас ему мало, отчаянно мало случайно-неслучайных касаний, слов-обещаний, в которых чуть больше, чем поддержка. Нежность и отголоски глубокой привязанности в звучании мягкой тональности, в успокаивающем ласковом «доброй ночи, chaton», от чего нестерпимо хочется потереться носом о щеку, крепко обнять, обхватить руками-ногами и не выпускать до утра. Больше ничего не будет, честно. Только, пожалуйста, можно? Несколько раз почти решается встать — приподнимается на локтях, всматривается в темноту напротив, ерзает из стороны в сторону, сбивая простынь. Ничего страшного не случится, если осторожно опустит стопы на ворсистый ковер и бесшумно переберется туда, где под теплым одеялом спит его любимый мужчина. Ничего страшного, правда? Не станет мешать, лишь прижмется поближе, уткнется в основание шеи, прикроет глаза. Почему-то уверен, что уснет сразу же. Но вся решимость растворяется в мгновение, когда приходит осознание того, что это не решит проблемы. Не остановится сейчас и позволит себе нарушить обещание, не сдержит пугающую зависимость и острую необходимость быть ближе — дальше будет еще сложнее. Больше соревнований, поездок, разницы в часовых поясах и времени вдалеке друг от друга, больше ограничений, чертовых правил, требующих хотя бы делать вид, что между ними есть жалкое подобие дистанции. Они не выбирали путь сквозь тернии к звездам — это просто случилось, просто произошло и теперь им надо научиться держать себя в рамках. Ему надо очень. Вздыхает и уже в который раз укладывается поудобнее, плотно закрывая глаза. Считает фигуристов вместо овечек, вслушиваясь в тишину осенней звездной ночи, нависшей над Бергамо. Денис забывается беспокойным поверхностным сном, обнимая скомканное облако-одеяло, и уже не чувствует, как до спутанных прядей дотрагивается чья-то ладонь, а лоб щекочет теплое дыхание.…Un'emozione vive superando il tempo Чувства живут, преодолевая время Attraversa strade Пересекая пути Che ritornano Что встречаются нам вновь Oltre ogni logica e regole Не поддаваясь логике и правилам…
Стефан осторожно усаживается на край постели, стараясь не разбудить и не потревожить, и долго смотрит на своего мальчика в спасительной темноте номера, где между ними считанные сантиметры пустого пространства. Невесомо проводит подушечками пальцев по его щеке, почти не касаясь кожи. Исступленная слепая нежность. Слышал каждый шорох, каждый вздох, физически ощущал все эти метания, разрываясь между желанием послать все к черту, обнять, уснуть вместе так, как случалось уже много раз, и тем, что зовется тренерским долгом. Установленными правилами, через которые оба не могут переступать во время важных соревнований. Им необходимы какие-то границы, что дадут возможность отделять сильные личные чувства от тренировочного процесса. …Тебе будет очень сложно сохранить то, чего ты так желаешь. Быть и наставником и любовником одновременно — так мало людей способны балансировать и удерживаться на грани. Это требует определенных усилий и немалого жизненного опыта. Ты должен не просто направлять его, учить и порой быть требовательным и жестким, но уметь интуитивно чувствовать настроение, переключаться между ролями в нужный момент, не путать рабочий процесс с личной жизнью. На льду и в зале ты тренер. И только ты ответственен за все принятые решения, только ты контролируешь сложные ситуации, начиная с той, почему у него ничего не получается, заканчивая тысячей и одним способом его успокоить и психологически настроить. Лишь дома ты можешь позволить себе быть более нежным… Заботливо поправляет край одеяла, оставляя мимолетное прикосновение на ключичной впадинке. Питер оказался прав и это сложно, безумно сложно переключаться между ролями, между «хочется» и «должен», когда чувствуешь, что нужен сейчас, что в это мгновение ему нужны твои объятия. И самому необходима эта близость. Гордится своим мальчиком безмерно, потому что сам в его возрасте не смог бы удержаться, наплевал бы на правила и просто сделал то, что хочется. Вспыльчиво, неразумно, стер бы все линии и барьеры, не обладая достаточной выдержкой и самоконтролем. Оттенок горькой улыбки трогает губы — так ведь и поступал лет десять назад, не прислушивался к советам, действовал по наитию, не думая о последствиях, и в итоге… Все вышло, как вышло. И привело в этот момент.…Chiudo gli occhi e penso a come è Я закрываю глаза и думаю о Ogni giorno che ho vissuto nella stessa casa Каждом дне, что я прожил в одном и том же доме Ancora senza di te Без тебя Prima di un perchè e non trova mai Не было причины и никогда не будет Ancora il senso vero di una vita che non c'è Истинного чувства у жизни, в которой нет смысла…
Денис намного мудрее его в свои годы. Спокойнее и рассудительнее, несмотря на жаркий внутренний огонь, чувствительность и эмоциональность. Справляется с собой, пытается отстраняться даже тогда, когда волнение и адреналиновый всплеск с силой бьют по натянутым нервам. Короткую откатал не без ошибок, но сделал все, что смог в те минуты. Стефан знает, как тяжело ему входить в сезон, перестраиваться в соревновательный ритм и придерживаться множества ограничений, поэтому пытается быть аккуратным во всем, что касается его физического и ментального состояния. В сплошной темноте под звездным небом, которого не видно из-за плотных бордовых штор, в отчаянной близости на расстоянии сорванного дыхания он не выдерживает. Склоняется ниже, любуется трепетом пушистых ресниц на подрагивающих веках, касается губами горячей щеки осторожно, едва-едва. Один раз, только один. Сила и слабость в любви, что впервые в жизни ставит его на колени перед юным мальчишкой, но дарит крылья, чтобы взлететь, и мудрость, чтобы не потерять. Беззвучное «люблю тебя» на выдохе в тишине их беспокойной итальянской ночи.…E lo sento che И я чувствую, что Ogni emozione è diversa Каждая эмоция непохожа на другую Ed ha senso di te И ассоциируется с тобой…
***
— Ты в порядке? — урывая несколько минут перед разминкой, Стефан уводит Дениса в одно из служебных помещений. Поправляет выбившиеся из укладки пряди, разглаживает воротник, вероятно надеясь за размеренными движениями скрыть собственное волнение. — Все хорошо, — тот сдержанно кивает, бездумно отзеркаливая его жесты, запускает пальцы в ворох темных волос, касается спадающей на лоб челки и откидывает ее так, чтобы она не лезла в глаза. — Не переживай. — Я и не переживаю. — Ну да, — фыркает и улыбается, но предпочитает не спорить. Это очень помогает ему — пара коротких мгновений только вдвоем действуют успокаивающе, настраивают на необходимую волну, придавая уверенности. В теплом взгляде любимых глаз безоговорочная поддержка, забота и внимание, и это все, что ему нужно, чтобы сделать глубокий вдох и перестать трястись осиновым листом. Перестать нервничать, почувствовать в себе силы интерпретировать произвольную, наполнив ее эмоциональным выражением. Сегодня ощущает себя по-другому — между ним и льдом контактное притяжение, особая химия скольжения с первого шага за борт. Он собран, ментально спокоен и готов принять все, что произойдет в последующие четыре минуты. В программе есть история. В самом начале Денис в одиночестве сидит в баре, пьяный, в задумчивости: гадает, встретит ли когда-нибудь того, кто его по-настоящему полюбит. Затем резкая смена настроения, темп музыки ускоряется, он поднимается и дает волю своему очарованию, позволяя всему миру увидеть его. Стефан видит его таким — раскрепощенным, взрослым, обольстительным. Способным соблазнять и подчинять взмахами рук, движением бедер, огненным блеском в глазах и сумасшедшим обаянием. Иногда на тренировках он поддается настроению, способен почувствовать образ и соблазнять откровенно — ему нравится наблюдать за тем, как появляется искрящаяся темнота во взгляде напротив, но иногда ему сложно понять того незнакомого опытного мужчину, что заложен по смыслу в программе. Заходит на перебежку осторожно, словно боится сорвать первый прыжковый элемент, но каскад тройной аксель-двойной тулуп прыгает легко — внутренний выдох — справился. Слушает звучание мелодии внимательно, стараясь подстраивать движения под музыкальный акцент, не позволяя в этот раз посторонним мыслям сбить себя с ритма. Тройной тулуп с долгим эффектным выездом, почти идеальный. После множества неудачных попыток приземлить квад, после долгих разговоров и обсуждений контента они оба решили не вставлять его, по крайней мере, до этапов Гран-при, руководствуясь приоритетом чистых прокатов без падений. К бабочке на сольном трикселе Денис относится с почти философским смирением — не доехал дугу, не вошел в ось и не сгруппировался. Такое часто случалось на тренировках. Дорожка шагов накатанная, скольжение плавное и отточенное, они работали над ней долго, отрабатывали переходы, меняли положение элементов, вставляли твиззлы и снова накатывали. Парно, друг с другом. Стефан начинал, показывал правильное положение корпуса и ног, а он подстраивался, повторяя за ним все связки, надеясь однажды достичь такого же уровня владения коньком, и с филигранным мастерством рисовать кружева-узоры на льду, превращая их в произведение искусства. Вращение «кэмел спин» быстрее, чем в короткой, но основные позиции остаются неизменными, за исключением смены ребра и возвращения его в прежнее положение. Тройной риттбергер с заходом с кораблика — свободно и мягко. Интуитивно чувствует лирическую часть, принимает и понимает, она его уравновешивает и отзывается гармонией в каждом жесте, становясь проводником между разными музыкальными жанрами. На тройном лутце делает грубую помарку — не совсем плотно группируется, теряет ось на приземлении и едва успевает удержать равновесие. Снизится база прыжка за счет минусов в ГОЕ. Его все еще сильно штормит, но на контрасте двойной аксель почти с места — легко-легко касается лезвиями льда, скользит назад и… бросается в смену темпа и ритма с горящим взглядом, желанием драйва и интерпретацией, пусть сил уже не так много. Он любит быструю часть программы, любит танцевальные па, за постановкой которых они со Стефаном и Саломе проводили часы в танцклассе. Раскатывается под зажигательный голос Майкла Бубле, не бросает руки, контролируя каждый взмах и правильные позиции пальцев. Тройной флип-двойной тулуп со сложного захода, и практически сразу же, через несколько связок каскад тройной лутц-ойлер-двойной сальхов. Несмотря на то, что в контенте сальхов должен быть тройным, Денис намеренно сдваивает его, решая не рисковать, опасаясь не прыгнуть или запороть и остаться совсем без элемента. На хореодорожке позволяет себе выдохнуть и отвлечься — быть тем обольстительным незнакомцем, ярким и страстным, эффектным движением бедер сводить с ума всех присутствующих. Или единственного человека, взгляд которого невыносимо хочет поймать в момент остановки-паузы. Увы, тот стоит немного левее, и приходится чуть сдвинуться в сторону, чтобы оказаться прямо напротив во время финальных вращений. Либела четыре оборота — «чинян» — вариация сидя — смена ноги, вариация полустоя — «волчок» стоя. Прыжок во вращение — либела — вариация стоя — смена ноги, его коронное. Все на четвертый уровень. Справился? Перед глазами мелькают флаги и баннеры, голова кружится, в ушах шумит от звука аплодисментов, а легкая асфиксия мешает осознанно воспринимать происходящее. Все получилось? Так сложно, так непривычно. Пять месяцев межсезонья без эмоционального накала и выброса адреналина в кровь. Шоу не в счет. Мог выступить лучше? Сердце стучит часто-часто, взмокшие пряди прилипли ко лбу, и есть лишь одно желание, одно настоящее. Необходимостью прикосновений ломает надвое. Ознобом по разгоряченной коже, обрывками спутанных мыслей стучит умоляюще: мне очень-очень нужно, пожалуйста?.. Почти ловит взгляд. Почти? Шальной после проката, на полуавтомате поднимает со льда игрушку-Беззубика, к борту подъезжает и надевает протянутые чехлы. Шаг за черту — объятие. Падает на Стефана, прижимается вплотную, пытаясь просто дышать, стискивая пальцами приятную ткань пальто. Глаза прикрывает на пару мгновений, наслаждается сладковато-терпким ароматом туалетной воды, вдыхая и выдыхая куда-то в плечо, ощущая ладонь на лопатках и приглушенные интонации низкого голоса. …Справился? …Все хорошо. Горжусь тобой сильно, ты знаешь? Слова сквозь непроницаемый вакуум тумана — отстраняется, дарит улыбку и снова обнимает, не в силах отпустить. Себя выдает, свои чувства. Необходимый, нужный. Мой. Впервые настолько открыто тактилен. Впервые не думает о реакции людей вокруг.…Un'emozione vive superando il tempo Чувства живут, преодолевая время Attraversa strade Пересекая пути Che ritornano Что встречаются нам вновь Oltre ogni logica e regole Не поддаваясь логике и правилам…
В КиК в приподнятом настроении оба. Денис обращает внимание на фотографов, улыбается, показывает объективу Беззубика, чувствуя поддержку в каждом прикосновении — Стефан касается его предплечья, гладит по спине, подбадривает в ожидании оценок. Все остальное потом. Разбор проката, работа над ошибками, ежедневные тренировки перед двумя этапами Гран-при. 228.91 — четвертое место на турнире серии Челленджер, Ломбардия Трофи 2017. Первый старт пройден.***
На террасе отеля совсем нет людей, несмотря на то, что погода располагает к прогулкам. Солнечные лучи касаются чуть выгоревшей желтоватой травы, неровные блики отражаются от окон соседних домов, играя живыми причудливыми переливами на почти нетронутой осенью листве. Их маленькое итальянское приключение подошло к концу. Несколько дней наедине друг с другом — тревожных, полярных, наполненных волнением, но таких насыщенно-ярких, оставивших в памяти впечатления, что будут согревать в минуты разлуки. Несколько дней только вдвоем: фисташковое мороженое, холодные стены Санта-Мария-Маджоре, загадка саркофага Коллеони, Венецианские стены и темно-синий небосвод с серебряной россыпью звезд над Бергамо. — Может, останемся до завтрашнего вечера? Или вернемся утром во вторник, понедельник все равно выходной. — Дэни… — Мы еще не потрогали фамильный герб у входа в капеллу. В полночь. — Тебе так необходима удача в любви? Мне казалось, что у нас… — Дело не в этом. Лежат на траве, тесно касаясь плечами друг друга. Денис знает, что глупо просить. У Стефана меньше недели до серии турниров с другими учениками, еще через две шоу в Вероне, потом они летят в Москву на этап. Не представляет, как тот способен жить в таком сумасшедшем ритме, как справляется с графиком и постоянным напряжением, как вообще хватает сил оставаться таким сдержанным и спокойным. Как не сдают нервы? Не первый раз мелькает пугающе эгоистичная мысль, которую он старается запереть глубоко в темноте сознания, не дать вырваться и разрушить то хрупкое, что есть между ними сейчас. Это не иссушающая болезненная ревность, царапающая острыми коготками душу. Это же не она? Просто желание, чтобы его мужчина принадлежал только ему. Его тренер. Его партнер. Как в эти несколько дней наедине друг с другом. — Я знаю, — Стефан едва заметно приподнимает уголки губ и дотрагивается тыльной стороной ладони до его щеки. — Мне тоже не хочется возвращаться. Ветер ласкает темные пряди, рассыпавшиеся по измятой сухой траве. Миллиметры дыхания между. Чувства, что становятся сильнее день ото дня. Денис достает телефон и придвигается ближе — быстрое фото, запомнить мгновение. — Думаешь, Крис не убьет нас, если я это выложу? — Если не станешь добавлять романтичную подпись в духе «Римских каникул», то у нас есть шанс на «долго и счастливо». — Конечно, ведь все тренера валяются на травке с учениками. Взять хотя бы… — Кого? Блики света на его губах. Морщинки-лучики вокруг глаз, которых не видно под солнечными очками. Прикосновение к запястью, где отсчитывая ритм жизни, размеренно-ровно бьется пульс. — Неважно. Кажется, мы будем первыми.…Ogni istante che ho vissuto У каждого мгновения, что я пережил E conservo dentro И храню внутри себя - Ha il tuo nome Твое имя E profuma di ogni tuo gesto И запах каждого твоего жеста E mi fa ridere e sorridere И это заставляет меня смеяться и улыбаться…