Дверь плавно открылась, впустив в тёмный коридор лучи света и своих хозяек. Последние весело болтали и пребывали явно в приподнятом настроении.
— А потом он говорит: «Я… — запнулась одна из подруг, тревожно прислушиваясь. Что-то её беспокоило, но она не могла понять, что именно.
В доме царила тишина. Гробовая. Будто здесь никто не появлялся уже несколько лет. Все двери были закрыты, окна зашторены. Зловещая тишина и пугающая атмосфера, как в ужастиках, так и призывали уйти и не возвращаться.
— Эм…что происходит? Алён, ты нафига окна закрыла? — разуваясь и оглядываясь, проворчала младшая Цветнова. — Знаешь же, что я не люблю темноту.
— Ксюш, Алён, посмотрите на стену, — шепотом позвала сестёр Мирнова, ткнув дрожащим пальцем на стену, в которой был плотно забит кунаем телефон. — Это мой телефон…и…капец!
Сестры переглянулись. Старшую накрыла волна ужаса. Младшая же только сильно удивилась и искала причины такого поступка. Она хотела подойти к смартфону, но была схвачена Алёной и Ирой. Прочитав по губам «Нам хана! Валим!», Ксения хотела возразить, за что, собственно, им «хана», но из комнаты послышался угрожающий голос.
— Если сбежите, то пожалеете.
Алёна оцепенела, холодок пронёсся по телу и хотелось провалиться сквозь землю, потому что это был голос Сенджу. Старшего Сенджу.
— С чего
ты взял, что мы куда-то сбегаем? — огрызнулась Ксения, за что получила подзатыльник от Иры, но, проигнорировав такой непозволительный выпад подруги, всё равно продолжила. — Я не пойму, почему
ты угрожаешь!
Молчание. Тягостное молчание повисло над жителями дома, Алёна и Ира старались тише дышать.
— Вы достали! Что происходит? — крикнула Ксения, которую молчание явно не устраивало. Пазл не складывался в общую картинку, а их Цветнова с детства любит собирать.
— Не прикидывайся, что не знаешь, — послышался страшный рык сверху. В непонятках подняв на потолок головы, девушки созерцали старшего Учиху. И тот явно был не в лучшем расположении духа. Их глаза расширились от удивления, Алёна от увиденного перекрестилась, а Ира начала молиться, хотя в бога не верила. Ксения ошарашено смотрела на Мадару и тихо матюгнулась. — Языки проглотили?!
— Она не знает! — быстро сказала Алёна, чтобы успеть прежде, чем сестра вставит свой комментарий.
Мадара удивился и сказал, что с Ксенией лично переговорит, а Алёне и Ирине приказал идти в комнату, где их ждет Сенджу.
Страшно! Очень страшно. Но за свои слова и поступки надо отвечать.
Учиха хотел пойти с ними, но Ксения начала возмущаться и заявила, что сестру и подругу никуда не отпустит, поэтому с горе-девушкой он «ушёл» наверх, чтобы разъяснить всё и наконец заставить эту особу уважать его.
— Ира, ты понимаешь, что мы теперь не выкрутимся? — тихо проныла Цветнова подруге, но всё ещё надеясь на лучшее. Тишина продолжала давить на нервы, и среди всего этого было слышно, как быстро-быстро бьётся сердце в груди. Она мысленно молилась за сестру и свою с Ирой дальнейшую судьбу.
— Выхода нет…я уверена, они и так всё уже знают…
С опаской подруги подошли к гостиной. Плечи Алёнки слегка дрожали, но она всё-таки переступила порог комнаты и сразу же встретилась взглядом с Сенджу. Хаширама стоял, облокотившись о стенку, и хищно наблюдал. От этого Цветнову передернуло, она сделала шаг назад и врезалась в подругу, стоящую сзади.
— А где Ксения? Неужели сбежала? — спросил первый Хокаге, не отрывая взгляда. От его слов девушки начали щемиться друг к другу, Алёна даже голову плечи втянула. Совсем как дети.
— Нет, она не знает ничего, поэтому… Мадара увел её на разговор.
Хаширама перевел взгляд куда-то за подруг. В памяти всплыли моменты, как именно ведёт переговоры друг.
— Почему… — подал голос Изуна, выходя из другой комнаты и шаринганом осматривая девушек. На его лице были следы крови, которые придавали и так ужасному на вид парню, ещё больше ужаса. Учиха мелко дрожал, как и его голос, эмоций скрыть не получалось. — Почему не сказали нам правду?!
Обернувшись, подруги были ошарашены. Один из сильнейших шиноби на грани истерики. Видимо, информация настолько шокировала, что даже психика бывалого война даёт сбой.
— Мы…хотели помочь. Правда! — уверенней заговорила Алёна, демонстрируя ладони вверх.
— Думали, что вы вернётесь в свой мир…и вам не нужно это знать, — теребя конец кофты в руках, дополнила Мирнова, не поднимая взгляда.
— И сделали только хуже! — припечатал Тобирама, сидящий на подоконнике. — Вы с самого начала держали нас в неведении, недоговаривали, но мы терпеливо ждали, когда вы решитесь
всё рассказать. А вы столько знали. Но молчали всё равно.
Ирине было стыдно и немного обидно. Обидно за то, что они со всех сил им помогают, а теперь виноваты. Обидно, что, как раньше, уже не будет никогда. Обидно, чёрт возьми, что из-за глупости Алёны они в такой заднице! А ведь с детства Ире говорили: «Одна ищет приключения, а другая спасает её из этих самых приключений! Когда-нибудь Алёна в такую историю вляпается, ты и сама не сможешь выбраться». Но она не слушала, ведь дружба сильнее всяких слов. Вот теперь и на деле придётся проверить, насколько она крепка.
Опять тишина. Давящая, напряженная и до ужаса страшная. Если им уготовлена смерть, то она явно будет мучительной.
Вдруг послышались маты (да ещё какие) и крики. Как женские так и мужские. Складывалось ощущение, что кто-то кого-то режет, и это явно не Цветнова младшая.
Алёна шарахнулась, как и подруга, но грозные голоса «Стоять!» отбили всё желание куда-либо двигаться.
Хмуро смотря исподлобья, Цветнова внезапно выдала:
— А что вы предлагаете? Хотели, чтоб мы всё и сразу вам сказали, выложили на блюдечке с золотой каёмочкой?!
От услышанного шиноби нахмурились, а Ира удивилась. Вот и черта, которую наследуют все Цветновы, пробудилась.
— Молчи! Это была наша личная жизнь! И вы не имели никакого права от нас это скрывать! — зло воскликнул Изуна, размахивая кулаками. Ему хотелось разнести тут всё, убить кого-нибудь, чтоб на душе стало легче, чтоб кто-то почувствовал ту же боль, что и он!
— Получается, что о вашей личной жизни знают миллионы людей, — тихо сказала Ирина, смотря прямо на Хашираму. Она боялась его молчания, ведь он единственный, кто ничего не сказал. И это было страшнее всех слов и проклятий. Молчание от этого Сенджу медленно убивало. Она и не знала, что Хаширама может быть таким… страшным.
— Если бы вы сказали нам раньше, то можно было всё исправить! Исправить ошибки! — Тобирама ударил кулаком по боковой стороне окна. — Но мы не знали. Ничего. Ведь за нас всё решили! Решили, как мы будем жить, кого любить и ненавидеть.
— Да пойми ты! Вам нельзя было знать будущее, потому что его нельзя менять! — осмелела Алёна и сделала шажок вперёд.
Следующим заговорил Изуна, медленно приближаясь:
— Моя ненависть к клану Сенджу обусловлена тем, что мне так «сказали» сделать. Нарисовали на листе бумаги мои чувства! А вам бы понравилось это?
Боясь за свою жизнь, подруги шарахнулись от Учихи, как от огня. Его аура пугала — она стала принимать форму Сусаноо. Алёна и Ира зажмурилась и прижались друг к другу, ожидая худшего.
— Была бы моя чакра полной, я показал вам самые изощренные иллюзии, на которые только способен, — уже спокойно сказал Учиха.
Девушки открыли глаза. Всё пропало. Тобирама так же сидит на окне. Хаширама стоит у стены, а Изуна расположился с боку от них, перебирая в руках кунаи.
— Если бы вы изменили в своём мире хоть…хоть что-то, то всё изменилось. Это поменяло бы ход истории…не только вашей, но и нашей. Ведь на…ваших историях выросли многие люди!
— Мне плевать! Ваша жизнь не состоит из воин, ничего бы не случилось страшного, — не оборачиваясь, ответил Изуна.
— Ошибаешься! Ещё как бы изменилось…
— Хватит! Замолчали все!
И все замолчали. Слово Хаширамы — закон. Теперь закон, пока Мадары нет. Хотя Учиха был бы с ним полностью согласен.
Вы, наверное, спросите, почему Мадара не с ними? Не из-за Ксении же? Конечно, нет, хотя частично да. Учиха не считал нужным возиться с ними. Он знал, что после этого они и так его шарахаться будут. Мужчина давно понял, что нет смысла мстить или обижаться на девушек. Он, мягко говоря, плевал на тот мир, в котором он жил. Конечно, когда он всё узнал, что вся его жизнь была нереальной и всё это нарисовано, его это страшно взбесило. Взбесило до трясучки, но младший брат был тем, кто дал ему понять, что сейчас он в настоящем настоящем. И что третьего шанса не будет. Именно поэтому всё целое и никто не погиб.
Мадара осознал, что сейчас он сам творит свою историю и что сейчас самое время показать, кто он на самом деле. И через силу он простил Цветнову с Мирновой.
Хаширама тоже понимал всё это, но обида была. Ведь в отличие от друга он доверял им. А тут, как катана в спину.
А вот младшие братья не могли этого простить и жаждали мести.
— Я их просто убью сейчас, — обыденно сказал Изуна и, тяжело вздохнув, побрёл к умывальнику на кухне.
Казалось, он сейчас упадёт и не встанет, но не стоит его недооценивать. Изуна знал, что его ждёт из-за истощения, но не жалел себя.
— Если они через десять минут не уйдут из дома, то я обещаю, никто не остановит меня, чтоб перерезать им глотки!
От этих слов Ирина сложила руки у груди, а Алёна сглотнула.
— Соглашусь, пусть их хоть пару часов не будет! — словно выплюнув слова, сказал Тобирама, слезая с подоконника.
— Шваль! Сволочь ты! — послышалось за спинами девушек, и те быстро обернулись и созерцали Ксению, которая тяжело дышала. Она была напугана и одновременно в ярости. Мадары видно не было, но слышалось, как он спускается со второго этажа и явно не спешил.
— Ни хрена ты меня не убедил! — затем она повернулась к сестре и подруге. Постояв так минуту, она подошла к Алене, которая обернулась на ее голос, и дала ей хорошую пощечину со словами: «Заслужила! Надеюсь, объяснять не надо!».
Изуна на это злобно улыбнулся, не скрывая того. Хоть кто-то это сделал. Он сам не мог, потому что боялся не рассчитать силы. Лучше не трогать от греха подальше. Похожие мысли были и у Тобирамы, только менее позитивные.
Алёна кивнула сестре и, приложив руку к щеке, опустила взгляд. Ксения хотела дать по заслугам и Ирине, но воздержалась и лишь обматерила её.
— Я сваливаю с этого дурдома! — и только она развернулась, как в комнату вошёл Учиха, сложив руки на груди, и загородил собой проход. На лице его была ухмылка, не предвещающая ничего хорошего.
— Знаешь, я очень люблю соколиную охоту, — обратился он к младшей. От этого по телу Ксении пошли мурашки, и та дернулась в противоположную от него сторону со словами: «Плевать мне!»
— Даю тебе час, чтобы спрятаться или убежать, а потом я начну охотиться. Если не найду, то радуйся…если же всё-таки… — тут он затих, что-то обдумывая.
— Ты что, мразь, охренел? — больше в изумлении, чем страхе крикнула Ксения.
— Если найду, то вини себя. Я узнаю, какой у тебя болевой порог и как долго ты сможешь упрямиться, — он закончил и отошёл, давая пройти. Ксения шикнула и, гордо подняв подбородок, вышла. Она этот дурдом терпеть не станет, с неё хватит.
— У тебя последние мозги на атомы распались?! Что за бред ты несёшь! — со злобой сказала Алёна и тутже пожалела.
— Это и к вам относится, — низким голосом сказал Тобирама.
В удивлении Мирнова и Цветнова повернулись к Сенджу, не веря сказанному.
Не мог же он…или мог? Из-за мести.
— Алён, пошли-ка отсюда, а? — слегка подталкивая подругу к выходу, спрашивала Ирина.
И та её послушала! Без лишних слов, просто с каменным лицом вылетела в коридор и стала обуваться. Миронова от неё не отставала и уже через пять минут они бежали к машине.
— Пора тикать с этой хаты! — заводя машину, нервно проговаривает Мирнова. — Куда направимся?
— С соседнюю страну, — буркнула Цветнова, пристёгивая ремень безопасности.
— В Беларусь? — как бы уточняя, спросила Ира.
— Нет, на Украину! — съязвила Алёна и закрыла руками лицо. — Боже! Они нас из-под земли достанут! Езжай, туда куда считаешь нужным, я позвоню сестре, и будем тикать отсюда вместе!
Pov Ксении
Что за чертовщина? Да кто он такой? Придурок! Нафиг таких, больных…
Мои мысли прервал звонок телефона. Я взяла трубку. Это Алёна. Она быстро тараторила про то, что надо валить отсюда и спрашивала, где я нахожусь, чтобы забрать меня.
— Раньше ты чем думала, когда приводили их домой? Правильно, задницей!
— Ксюх, не время ругаться, — ноет на том конце сестра, — надо срочно уезжать!
— На остановке я! Эта та, что возле Субачева магазина.
***
Твою мать! Они уже тут! Ну просто прелесть.
Прикол в том, что, на удивление, дороги свободны, а на улицах ни единой души, будто вымерли все. Мы уже как второй час едем по Можайскому шоссе в сторону Минска. Оторвались от дачи мы далеко и догнать невозможно, но у парней, видимо, другие планы, раз вдалеке виднеется дым, и подруга медленно сбрасывает скорость. Вскоре нам открылась такая картина: посреди дороги стоит Мадара с своих доспехах, а позади него пылает в огне асфальт. Твою ж! Приехали!
Тачку Ирка тормозит в сотне метрах, дав понять этому мудаку, что ближе мы не подъедем. И странно, что никого нет вообще! Будто кроме нас и чужеземцев на планете, все вымерли. На огонь не едут пожарники со скорой и полицаи. Что за нафиг?
Учиха поманил нас пальцем, странно улыбаясь. Бр! А глаза краснющие какие. Выколоть их теперь уж очень хочется. Вампир!
— Приплыли, — высказалась Ира и, помолчав минуту, как заорет «Держитесь!»
Я только и успела схватится за водительское сиденье. Машина быстро и четко выкрутилась, сделав полицейский разворот, и на всю погнала вперед в противоположную сторону от красноглазого! Я посмотрела назад. Мадара, с всё также улыбаясь, не спеша идёт в нашу сторону, но с каждой секундой он становился всё менее заметным, пока полностью не исчез из виду. Придурок, решил машину пешком догнать! Вот осел!
— Ир, а ты где научилась так водить? — спрашиваю и смотрю на спидометр, который показывал 150 км/ч, а цифра продолжала расти.
— Парень научил. Он кстати через месяц из штатов прилетит.
— Это всё так мило, но вам не кажется всё это странным? — прозрела Алёна. Она смотрела в зеркало заднего вида, но там ничего не было. Пусто! — Странности начались, когда мы из дома убежали.
— Ты про отсутствие всего живого? Так с самого начала.
Настала тишина. Никто не знал ответа на вопрос. И даже догадок нет, хотя…
— Что за? Помогите нам все святые…
Впереди нас неожиданно вырос столб воды кристально голубого цвета без каких-либо других оттенков. Жидкость извивалась, словно змея, красиво переливаясь в солнечных лучах и в миг приобрела форму дракона с длинными усами и шипами на спине. А глаза почему-то загорелись жёлтым цветом. Етить! Мистика! Спасите!
Чудовище издало страшный рев, после чего посмотрело на нас. Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Испугались все без исключения, но Ирка успела взять себя в руки и ударила по тормозам. Машина с таким разгоном сразу остановиться не может и, портя шипы, её серебристая красавица издала противный звук, а затем влетела в этого дракона. В нашем случае мы должны были в лепёшку превратится, но вода заглотнула нас, будто желе. Прощай, физика!
У машины даже колеса остановились, а внутри салона — время.
— А-А-А-А-А! — заорали мы одновременно. Не успели оправиться от одного шока, как пришёл другой. Прям перед нами за водной преградой стоял Мадара, Тобирама и Хаширама. Куда подевался четвертый я не знаю и меня сейчас это не очень интересовало. Ирина оповестила нас, что машина не заводится, получается, мы в клетке и сделать ничего не можем. А те стоят и что-то обсуждают. Чёрт! Мы что, ничего сделать не можем? Не можем! Сидим и ждём, пока они что-то решат.
— Нам конец!!!
— Я не хочу умирать!!! — начала истерику сестра.
Наверное, это самое тупое, что могло произойти, но в один миг все пропало: чувства, звуки, эмоции. И не осталось ничего, кроме пустоты.
Мы дома. Просто стоим на своих местах. И всё! И всё, мать моя! Что это было?! Что, чёрт! В будущее заглянула, что ли?!
— Это же была иллюзия, да? — с гневным смешком спросила Ирина и получила кивок в ответ.
— Вы поняли, чего делать вам не надо? — улыбаясь по-милому жутко, спросил Мадара.
— Ну нахер! Я сваливаю!
Конец POV Ксения
— Они ушли, — констатировал факт Тобирама. — Брат, с тобой точно всё в порядке?
— Да…просто мне тяжело простить… — тяжело вздохнул старший Сенджу.
Мадара на это грустно улыбнулся. Хашираму, как и его, предавали с самого детства, но Сенджу было больнее из-за его доброты и миролюбия. Мадара привык к этому. Привык, что его боятся; к лицемерию со стороны; к предательству. Привык, потому что не питает положительных чувств ни к кому, кроме брата и Хаширамы.
— Знаешь, их же можно понять, — заговорил Изуна, и это так удивительно прозвучало, что Тобирама в изумлении на него посмотрел. — Что? Говорю, как есть: к ним пришли те, кто по одному щелчку может их убить, если что-то не понравится. Страх давит на них, и они пытаются всё скрыть и не тревожить, мы для них…как бы это выразиться…взрывная печать! Не трогай, и она не взорвётся.
И трудно было с ним не согласится. Шиноби всё замечают: каждый жест, взгляд, мимику. И всё в девчатах выдает, что они их боятся. Хотя это чувство они подавили, но страх живёт глубоко внутри и вот с такими порывами, как у Мадары «Поохочусь!», выходит наружу и толкает на необдуманные действия.
— Только мы не взрывная печать!
— Только мы…видимо, им это не объяснили.
***
Макушки деревьев слегка наклонялись под порывом ветра, сливаясь в вечерним пейзажем. Солнце заходило и в последний раз на сегодня обнимало Землю своими лучами. Летучая тварь тоже не отставала и жужжала среди деревьев, хищно накидываясь на любого беззащитного гостя леса. Нарушал идиллию малыш, во всю рыдая и крича писклявое «мама!». Белки на деревьях и вся малая живность уже давно исчезли в ближайшем километре и, кроме насекомых, никто не был его спутником.
— Мама! Папа! Пожалуйста! Я больше не буду! Вернитесь! Мама! Папа!
***
— Вот что за хрень, а? Почему я такая бестолковая, почему все неприятности из-за меня? — пиная камень, который оказался на дороге самым большим, Алёна злилась на себя. За час, проведенный в лесу, она поняла, что одновременно спасла мир в самом начале их «знакомства» и убила своё и будущее близких.
— Уверенна, что из-за тебя?
Цветнова даже не обернулась, так и продолжила стоять спиной к Сенджу, облокотившись возле молодой березы, которая грозилась сломаться. Алёна знала, что прятаться бессмысленно. Эта «охота» для них была проиграна, не начавшись.
В ответ Цветнова промолчала, чуть склонив голову. Тяжелая и крепкая рука аккуратно легла на ее плечо и заставила развернуться к себе.
Хаширама видел плачущих девушек. Кто-то ревел, узнав о смерти мужа или сына, кто-то психовал и носил все на пути… Но слезы Алены были для него неправильными. Они были немые. Без истерик, без слов, без судорожных рыданий.
— Я ещё не видел, чтобы ты плакала, — пораженно сказал он. Но поняв, что сказал слишком громко и его услышали, обнял и попытался успокоить. — Всем сейчас тяжело…
«Как успокаивать женщин?» — пронеслось в мыслях Хаширамы, который за всю свою жизнь успокаивал лишь маленькую Цунаде и Мито. Но последняя была чаще в ярости.
— Не бойся…хватит бояться, мы и пальцем вас никогда не тронем…просто…надо начать доверять друг другу.
Сенджу не знал, правильную ли линию он взял, но надеялся, что не ошибся.
— Я…понимаю…просто…прости меня, дуру! — дрожащим голосом шептала Аленка, прикрыв глаза. — Я не знаю…не знаю, почему…предала тебя…
— Боитесь, — ответил Хаширама, — особенно Мадару… Пошли домой, нет времени и сил на обиды, надо жить дальше.
— А Мадара? — сразу же подняв блестящие глаза, с легким испугом спросила Алёна.
— А что Мадара? — не понял Сенджу.
— Он там…злой, наверное. Страшно.
— Все будет хор…
Но в следующую секунду Хаширама осёкся, и так они стояли в тишине около минуты.
— Ты слышала?
— Что?
***
— Только! Рюмка водки на...Да отвали ты, комарьё Чернобыльское! — отмахиваясь рукой и наливая сорокоградусную прозрачную жидкость в рюмку, материлась Цветнова. Вот что-что, а летающие твари ее бесили больше, чем ожидающий напротив Учиха. — Ты пить будешь? Водка! Хорошая! Водка — напиток храбрых!
— Глупая женщина, — фраза, которую Мадара устал ей повторять, но она, по его мнению, идеально описывала младшую Цветнову.
— Значит, не будешь…а в одиночестве пьют только алкаши! Так, где Ирка?!
Слегка пошатываясь, Ксения встала со ступеньки крыльца и, прихватив с собой бутылку, которая была опустошена на одну треть, попыталась подняться по лестнице. Но это никак не получалось, шатаясь из стороны в сторону.
— Как ты вообще живёшь так? — задал Ксении риторический вопрос Мадара.
— А как ты живёшь, Бабайка? — и мило улыбнувшись, как это только возможно пьяному человеку, спросила Ксения и подергала ногу, — А где Того? Того!
— Твой пёс сдох давно!
Минуту она молчала, после чего сделала жест рукой, делая вид, что разговаривает по телефону.
— Привет, интуиция…что говоришь? Передам.
Затем она повторила жест, будто убирает несуществующую мобилу в карман.
— Моя интуиция подсказала тебе валить нахер!
Находившаяся на кухне Ирина от услышанного подавилась водой, за которой собственно и вернулась в дом.
— Во! Человек подтверждает!
Вот интересно, где Мадара больше слышал неприличных высказываний в свой адрес: здесь или там?
Если подумать, то в мире шиноби, тех, кто хоть намек сделает в его адрес, ждала мучительная смерть, да и вряд ли у них так ругались — воспитание! Надо было победить врага, а не уболтать. Да и мало находилось смелых.
А что в нашем? А в нашем полный бардак! Ксения, видимо, пользовалась правилом: «Победить не можешь, так хоть порадуйся перед смертью!»
И радостью для этой бунтарки было выбесить ненавистника.
