х х х
Все началось, когда Ёсан перешел на второй курс, а Чонхо только поступил в школу чародейства и волшебства Хогвартс, почетно заняв место за столом факультета Рейвенкло в день распределения. Знакомство Ёсана с Чонхо произошло странным образом — ни с кем из своих друзей Кан не начинал общение так спонтанно и при таких непонятных обстоятельствах. Говоря об обстоятельствах, не стоило забывать, что с Уёном они подружились на первом курсе, и это было, пожалуй, не самое лучшее решение юного волшебника с Гриффиндора, потому что в какой-то момент он даже думал о том, чтобы сдать излишне шумного и активного друга куда-нибудь подальше от себя. К счастью, тогда их компания потихоньку собралась сама по себе, и Уён приклеился к Сану, что для самого Ёсана было настоящим подарком судьбы. Это был третий четверг ноября, гриффиндорец прекрасно запомнил этот день. Ёсан по привычке засиделся в библиотеке (сейчас он позволял себе сидеть значительно дольше, но для второкурсника задержаться на пять минут тоже было делом странным и даже немного необычным), стараясь как можно лучше выполнить задание профессора Слизнорта по зельям. Возвращаться обратно к себе в гостиную было совершенно не страшно, потому что по коридорам школы то тут, то там сновали ученики, и в какой-то момент, чтобы немного сократить путь и избежать общение с большим количеством людей, Ёсан свернул в знакомый коридор — он обнаружил его не так давно, но уже несколько раз использовал для того, чтобы срезать маршрут. Тут мало кто ходит — то ли не знали о существовании этого коридора, то ли еще что-то, Кану было, в общем-то, все равно, он просто направился к гостиной, когда услышал странные звуки. — Отвалите от него, он вам ничего не сделал! — звонкий голос донесся откуда-то из глубины коридора, и Ёсан, глубоко вздохнув и достав из мантии палочку, последовал в сторону звуков. Однако увидеть двух старшекурсников, которые зажимали в углу первокурсника, судя по росту и одежде, а второй ребенок сидел на полу, пряча лицо в коленях, гриффиндорец точно не ожидал. По рукам побежали мурашки, когда один из старших ребят попытался было ударить первокурсника, который защищал товарища, однако тот легко увернулся и даже смог дать отпор, правда, ненадолго, потому что, будучи прилично ниже, трудно было драться с настолько серьезным противником. Взвешивать все «за» и «против» Ёсан не стал — это был первый полноценный раз, когда он собирался вмешаться в чужую драку и не задумывался при этом о последствиях, поэтому, собрав волю в кулак, парнишка налетел на второго обидчика из-за угла и повалил его на пол, прижимая к камню и наставляя палочку на него. Старший опешил, явно не ожидая нападения со спины, а палочка, наставленная на его лицо, доделала свое дело, и парень поднял руки вверх, как бы показывая, что он сдается. Пока Ёсан не сводил глаз с этого слизеринца (серебристо-зеленый галстук на его шее мог говорить лишь об одном), первокурсник успел надавать своему единственному противнику неплохих тумаков, и теперь легко отбивался от начинающего уставать парня. — Общаться с грязнокровками — мерзко, — успел сказать он ровно в тот момент, когда мальчишка, сидящий до этого на полу, не укусил его за руку. Слизеринец взвыл от боли и оттолкнул ребенка от себя, из-за чего тот повалился с ног, и сделал шаг назад, понимая, что в этот раз ему явно не выйти победителем. Его друг, все еще лежащий на полу, тоже не подавал никаких надежд, поэтому юноша грязно выругался, сплюнул на пол и попытался было двинуться в коридор, как оттуда удачно выплыла тень профессора Бинса. Потребовалось едва ли пять минут, чтобы в коридор вошла профессор МакГонагалл и мадам Помфри. Директор, изогнув бровь, внимательно посмотрела на Ёсана, который до сих пор не спустил палочки с второго обидчика, потом обратила свое внимание на детей, которых быстро подняла на ноги мадам Помфри и повела их в сторону Больничного крыла. По крайней мере, Кан был уверен, что так оно и есть. — Вы оба, молодые люди, — сейчас же в мой кабинет. Профессор Бинс сопроводит вас и пригласит вашего декана сейчас же, — голос МакГонагалл был строгим, и как только оба обидчика скрылись за поворотом, женщина все же подошла ближе к Ёсану и вдруг улыбнулась, полностью сбивая второкурсника с толку. — Так ты кинулся в бой, чтобы защитить ребят, я правильно понимаю? — Да, профессор, — отмалчиваться не было смысла, Кан просто решил говорить правду, потому что МакГонагалл была не только директором, она еще была и деканом факультета Гриффиндор, а заставлять и без того тяжело набирающиеся баллы стать еще меньше Ёсану не хотелось. — Я возвращался из библиотеки и услышал странный шум. Пошел на него и застал неприятную картину, как двое старшекурсников угрожали первокурсникам. Один сидел на полу и плакал, а второй пытался защитить друга, но куда ему там, если он едва до плеча этим негодяям достает. Поэтому я решил помочь. МакГонагалл молчала, и ее молчание пугало. Ёсану на мгновение показалось, что сейчас директор просто скажет ему идти собирать вещи и отправляться домой, но вместо этого Минерва подошла чуть ближе и аккуратно положила руку на плечо студенту. Ей всегда казалось, что вот такие вот тихие и спокойные дети, как Кан Ёсан, раскрываются именно в экстренный момент: она прекрасно помнила, как когда-то Невилл, будучи таким же тихоней, смог спасти весь магический мир своим подвигом, поэтому сейчас, смотря на сконфуженного, с перепачканными в пыли рукавами мантии и коленками брюк, но уверенного в правильности своих действий мальчишки, женщина испытывала гордость. — Молодец, Ёсан. Достойный поступок, — женщина кивнула и вновь улыбнулась, мягко и по-домашнему, как умела только она, после чего развернулась и сделала пару шагов в сторону поворота, явно собираясь разбираться с двумя слизеринцами, которые ожидали ее в кабинете директора, однако вдруг остановилась и повернулась к нему. — Только в другой раз, будь любезен, сначала попробуй позвать на помощь, хорошо? Ёсан активно закивал, и стоило профессору скрыться за поворотом, парнишка внимательно осмотрел расцарапанные руки, глубоко вздохнул, спрятал, наконец, палочку обратно во внутренний карман мантии и поспешил в гостиную — стоило поделиться произошедшим с друзьями. Хонджун, так удачно оказавшийся прям в гостиной, удивленно посмотрел на друга и, широко раскрыв глаза, последовал за Ёсаном в их комнату — говорить о произошедшем прямо посреди гостиной не хотелось, поэтому с Кимом гриффиндорец поделился подробностями, как только за ними закрылась дверь в мужскую спальню. — А ты еще удивлялся, почему тебя Шляпа отправила на Гриффиндор, — к концу рассказала Хонджун перестал выглядеть так, будто увидел призрака, и даже начал шутить, из-за чего Кан и сам смог немного расслабиться после произошедшего. — А о чем эти придурки вообще говорили? — Угадай, — Ёсан пожал плечами и усмехнулся, а спустя секунду синхронно с Хонджуном произнес давно известную всем и каждому фразу. — Да уж, я думал, таких больше нет, и они все сгинули после того, как был побежден Лорд Волдеморт, однако, по всей видимости, за это время не у всех выросли мозги, — Джун закатил глаза, и Ёсан мысленно с ним согласился, думая о том, что произошедшее должно было стать уроком для всех волшебников, но, очевидно, все было не так хорошо, как успел себе надумать юный волшебник. — Не парься, Ёсан, все будет нормально. МакГонагалл накажет этих идиотов, и они больше не подойдут ни к тебе, ни к первочкам. Кстати, с какого факультета, ты не обратил внимания? Дальше разговор ушел в сторону обсуждения довольно-таки скорых зимних каникул, на которых и Ёсан, и Чонхо собирались вернуться домой и провести время со своими семьями, и последней пары у профессора Стебль, на которой ребятам пришлось иметь дело далеко не с самыми приятными растениями. Когда пришло время укладываться спать, Ёсан долго не мог удобно устроиться на кровати, а потом из-за пережитых за день эмоций сон в принципе не шел, так что юноша просто лежал на спине и рассматривал бордовый полог своего балдахина над кроватью. В голове было много мыслей, одна хуже другой: что случилось бы, если бы он не успел на подмогу к ребятам? Как одному из них удалось как минимум припугнуть этих старшекурсников? И как долго продолжалось это неприятное испытание грубыми словами и еще чем-то, известным только самому Мерлину? Переживания никак не давали гриффиндорцу расслабиться, и он просто рассуждал у себя к голове, стараясь прийти к какому-то выводу, может быть, глобальному решению такой значимой для Хогварста проблемы, и только под утро сон все-таки сморил его, правда, совсем ненадолго. Следующий день стал для Кана настоящим испытанием — из-за отсутствия сна он клевал носом на всех занятиях, и только удивительные способности Хонджуна помогали ему ни разу не попасться преподавателям. Оказавшись в своей комнате после уроков, Ёсан с удовольствием завалился в кровать, радуясь, что домашнего задания на завтрашний день делать не надо, ведь учебная неделя, наконец, закончилась, и студенты могли спокойно отдохнуть в субботу и воскресенье. Собственно, с этими мыслями гриффиндорец дал себе волю и сладко заснул, совершенно не обратив внимания ни на то, как Хонджун вернулся из библиотеки, ни на то, как к нему присоединились их остальные соседи по комнате. Наконец, следующее утро принесло расслабление и приятно растекающееся по телу тепло — отдохнувший организм был готов работать дальше, и Ёсан проснулся, едва солнце поднялось из-за горизонта. К счастью, он все еще был достаточно тихим, поэтому, быстро одевшись, гриффиндорец отправился в гостиную, чтобы почитать и разобраться с заданиями, ведь тратить все воскресенье на это совсем не хотелось, часы показывали только шесть часов утра, так что времени сейчас было вполне достаточно, чтобы расправиться с заданиями на будущую неделю. Студенты начали подтягиваться только к восьми — первыми в гостиную спустились первокурсники, все еще взволнованные тем, что они находятся в Хогвартсе, и мысль о них заставила что-то в груди Ёсана неприятно кольнуть и задаться вопросом о судьбе тех двоих мальчишек, которых Кан невольно спас. Стоило бы узнать, как они. — То тебя не поднять с постели, то сам вскакиваешь ни свет, ни заря, — Хонджун по утрам редко был милашкой, и Ёсан к этому уже привык, так что на бурчания друга лишь отмахнулся, заканчивая эссе по травологии и складывая свои принадлежности в сумку. С заданиями было покончено, оставалось только взять в библиотеке книгу про древних магических существ, и к будущей неделе Кан Ёсан был полностью готов. — Мы идем завтракать? — Да, мистер-мне-двенадцать-но-я-бурчу-как-будто-мне-сто, — Ёсан быстро отнес сумку в комнату, дождался, пока Хонджун запихает в карманы сладости от родителей, которые на завтраке раздаст Уёну с Саном и Минги с Юнхо, а после они все-таки вышли из гостиной, достаточно быстро добираясь до Большого Зала, где уже собрались некоторые студенты. За завтраком за стол Гриффиндора пересела вся их компания, что, в общем-то, не было чем-то запрещенным, поэтому ребята переговаривались о планах на выходные и просто делились впечатлениями от прошедшей недели. Несмотря на то, что на дворе стоял ноябрь, последние дни не было дождей, так что после еды решено было отправиться прогуляться до Черного озера, чтобы посидеть там и просто вместе провести время. Мальчишки договорились встретиться около входа в замок через пятнадцать минут, а спустя двадцать уже шагали по направлению к их любимой полянке, которую они облюбовали в конце прошлого учебного года. Сидя на теплом пледе, ребята просто болтали о всякой ерунде и поедали принесенные Хонджуном сладости, пока Сан не хихикнул, указывая в сторону большого валуна и привлекая внимание Ёсана. — У тебя, кажется, хвостик завелся. От самой школы за нами бежал, только с тебя глаз не сводил, — со смешком слизеринец закинул в рот еще одну конфету. Кан же нахмурился и осмотрелся по сторонам, ничего не замечая. Правда, на секунду присмотревшись к валуну, он понял, что за ним кто-то есть, и мысль о том, что стоит сходить проверить, кто же увязался за ними, показалась гриффиндорцу единственно верной. Юноша легко поднялся на ноги и в три шага оказался за валуном, до ужаса пугая прячущегося за ним мальчишку. Он вскрикнул и едва не упал, цепляясь руками за валун, из-за чего Ёсану пришлось бороться с приступом смеха, однако, совладав с собой, старший протянул руку, помогая, как оказалось, уже знакомому ребенку устойчиво встать на ноги. — Ты меня преследуешь? — Кану стоило больших усилий придать голосу достаточно серьезности, из-за чего мальчишка перед ним стушевался, но быстро взял себя в руки. — Я просто хотел поблагодарить тебя! Ты защитил меня и Чонина от старшекурсников, которые обзывались. Я, конечно, почти справился сам, но спасибо, что смог обезвредить того страшного, — голос у мальчишки оказался удивительно звонкий, что вызвало улыбку на лице Ёсана. — Я не хотел напугать тебя или твоих друзей, ты просто был таким храбрым, это круто! Меня, кстати, зовут Чхве Чонхо, я учусь на первом курсе Рейвенкло. — Я Ёсан, второй курс, Гриффиндор, — старший кивнул. Он думал, что бы еще сказать, однако мысль, мгновенно появившаяся в его голове, показалась очень даже неплохой, так что Кан кивнул в сторону своих друзей. — Не хочешь посидеть с нами? Ты наверняка замерз тут, пока караулил меня. Чонхо отказываться не стал, посеменил за Ёсаном к компании незнакомых парней, каждый из которых, по всей видимости, был другом спасителя малышей. Первые пару минут Чхве чувствовал себя максимально неловко: он, конечно, понимал, что между ними разница всего лишь в год, но отчего-то все равно чувствовал себя лишним. Остальные члены компании Ёсана производили двоякое впечатление, потому что, в принципе, они не выглядели так, будто собирались устроить младшему взбучку или наброситься на него с обвинениями в сталкерстве, однако, тем не менее, они молчали, будто оценивая нового человека, который и правда хвостиком прибежал за их другом, и это было довольно неприятно. — Вы его пугаете, идиоты, — первым оттаял Хонджун. Парень подошел к мальчишке, мягко улыбаясь, протянул ему руку, а после представился, говоря, что он тут вроде как главный в этой компании, и если кто-то вдруг будет обижать их нового младшего друга — он может смело обратиться напрямую к нему, ведь Ёсан далеко не всегда готов включать в себе героя и делать что-то, что для него нетипично. Спустя какое-то время Чонхо начал чувствовать себя лучше — ребята пытались узнать его получше и вместе с ним рассуждали о том, как же все-таки здорово учиться именно в Хогвартсе. Несомненно, все школы колдовства имели свое очарование, однако в этом месте концентрация магии будто бы зашкаливала, поэтому практически каждый юный волшебник мечтал попасть именно сюда. Услышав про восхищение Чонхо движущимися лестницами, Уён поведал новому другу историю о том, как он однажды так оказался в какой-то неизвестной ему части замка, а потом несколько часов пытался снова вернуться на какое-нибудь знакомое место, пока не встретил кошку Филча и не пошел следом за ней, на что Сан рассмеялся и сказал, что кошки довольно умны, так что к ним и правда иногда стоит обращаться за таким вот «советом». Разговор выходил простым и приятным, Чонхо не чувствовал, что к нему относятся как к ребенку, его внимательно слушали и отвечали на его вопросы, которые время от времени возникали в его светлой голове, Ёсан сидел рядом с ним, сам говорил о чем-то, временами направлял диалог из одного русла в другое, когда его друзья замолкали или начинали болтать о ерунде. Здорово было оказаться в такой интересной компании, членам которой, очевидно, было абсолютно все равно на чистоту твоей крови, то, как ты выглядишь, сколько тебе лет и с какого ты факультета, и это притягивало юного волшебника в новых знакомых еще сильнее. Когда пришло время расходиться, Уён протянул Чонхо руку и предложил вместе пройтись до башни факультета Рейвенкло, и, получив согласие младшего, помахал всем на прощание, утягивая Чхве следом за собой. Остальные же разбрелись по своим гостиным, чтобы немного отдохнуть и согреться, ведь на улице все-таки было достаточно холодно. Уже вечером, кутаясь в теплое одеяло, Ёсан подумал о том, что ни капельки не жалеет, что влез в ту драку, хотя это и было для него чем-то новеньким и совершенно неожиданным — Чонхо казался ему очаровательным и очень искренним мальчиком, который действительно легко вписался в их коллектив, и если это было началом очень хорошей и крепкой дружбы еще и с ним, Кан был действительно рад этому факту. Сначала Ёсану казалось, что им будет трудно — до Рождества оставалось не так много времени, и за месяц они не успели достаточно хорошо узнать Чонхо, в каких-то моментах этот мальчишка все еще был для всех загадкой, и хотя он довольно легко делился подробностями своей жизни, ему все же больше нравилось слушать, чем говорить, чем младший и пользовался, напоминая об этом хёнам, которые находили это довольно милым. Однако, несмотря на то, что в конце этого семестра ребятам пришлось разъехаться на рождественские каникулы по домам, и толком построить полноценную дружбу за месяц им не удалось, стоило им вернуться в Хогвартс, как разговоры начали клеиться сами собой — каждому было что рассказать, и это нравилось всем в их небольшой, но постепенно становящейся дружной компании. С момента возвращения ребят с каникул в школу Чонхо стал проводить с Ёсаном чуть больше времени, и Кан не был против этого. Как оказалось, с мальчишкой и правда было о чем поговорить — он казался удивительно умным и смышлёным, легко понимал, о чем идет разговор, а еще интересовался похожими темами в истории магического мира, которые нравились самому Ёсану, так что если говорить было совсем не о чем (а такое бывало крайне редко, несмотря на то, что ребята общались уже второй месяц), они могли начать обсуждать Вторую Магическую Войну или какое-то другом событие, и так могло пройти несколько часов. Он не слишком охотно раскрывался во время общих посиделок, чуть больше доверяя именно Ёсану, однако Хонджуну и Сану все-таки удавалось очаровать младшего и разговорить его. В какой-то момент Чхве прознал, что Ёсану нравится, когда его называют хёном, и теперь, пытаясь выпросить побольше вкусностей от Хонджуна, которые тот передавал как раз-таки с Каном время от времени, Чонхо пользовался этим, из-за чего гриффиндорец закатывал глаза, но все равно отдавал почти все, чем его угощал друг. Пару раз Хонджун сказал Ёсану, что кажется, будто Чонхо и правда очень нравится быть рядом с Каном, и тот отрицать не стал — младший открыто признался, что ему весело проводить время с ним, к тому же, со старшим можно обсудить много чего, так что отставать он не намерен. К тому же, как оказалось, Чонхо тоже очень любил читать, смещая фокус на маггловские сказки, и Ёсан не на шутку этим заинтересовался, когда младший показывал ему, какие хорошие книги выпускали раньше и продолжают выпускать сейчас. Они могли запросто засесть в библиотеке на несколько часов в субботу или воскресенье и просто читать — иногда про себя, каждый свою книгу, а иногда вслух что-то одно на двоих, и это было действительно здорово и мило, так что гриффиндорец не имел ничего против такого времяпрепровождения. Любовь к книгам сблизила этих двоих еще сильнее, однако, окончательно открывшись Ёсану, Чхве стал больше доверять и его друзьям, так что теперь и в компании с остальными ребятами младший чувствовал себя комфортнее. Медленно учебный год подошел к своему логическому завершению, и к летом расставаться было действительно очень грустно: каникулы длились два месяца, и теперь они не казались такими веселыми, ведь каждому придется уехать домой и провести время с родителями и друзьями детства, кто-то уедет к родственникам, а кто-то останется в Лондоне и его пригороде на все лето. Обменявшись обещанием слать друг другу письма, ребята расположились в Хогвартс-экспрессе, а после, когда поезд прибыл на станцию 9 и ¾, мальчишки разбрелись к встречающим их родителям, прощаясь и грустно улыбаясь. Так прошли три года. За это время Чонхо полноценно влился в компанию ребят и стал незаменимой частью каждой встречи и каждого важного разговора, который проходил за закрытыми дверями Выручай-комнаты. Из милого ребенка превратился в уверенного в себе юношу, который не боялся высказывать свое мнение и выслушивать своих хёнов, которые давно поняли, что их некогда неуклюжий ребенок давно вырос. Хонджуну нравилось вспоминать, как на втором курсе Чонхо с огромными глазами прибежал в гостиную Гриффиндора (отчего-то Полная Дама симпатизировала этому ребенку, поэтому пускала его даже без пароля), схватил их с Ёсаном за руки и потащил по какому-то малознакомому им всем коридору. Оказавшись напротив двери в стене, который тут определенно никогда не было, рейвенкловец уверенно толкнул ее, и ребята оказались в Выручай-комнате, которая вследствие превратилась в их настоящее пристанище, где они впервые напились огневиски, где делились своими самыми страшными секретами и не боялись просить друг у друга советы. — Ты как вообще ее отыскал? — Ёсан внимательно смотрел в тот момент на Чонхо, и тот, густо покраснев, сообщил, что это было стечением обстоятельств, однако на самом деле чуть позже выяснилось, что Чонхо перепутал туалеты и случайно оказался в женском, давно заброшенном, откуда его вытурила Плакса Миртл. Испугавшись буйного приведения, мальчишка так быстро улепетывал из того коридора, что едва не влетел в стену, а разумный замок решил просто подставить неугомонному ребенку дверь, благодаря которой он и оказался в Выручай-комнате. Собственно, младшему пришлось терпеть безобидные насмешки от хёнов еще примерно пару месяцев после произошедшего, однако все были крайне благодарны за то, что Чонхо в принципе повезло отыскать это место, поэтому ситуация довольно быстро замялась. За эти годы между Чонхо и Ёсаном будто бы появилась невидимая связь — они действительно стали очень близки. Если они не находились рядом после занятий или на выходных, это можно было смело назвать аномалией, и если на первых порах это могло показаться кому-то странным, в конце концов все смирились и начали воспринимать их как одно целое, что было довольно забавно, особенно, когда перед глазами у людей был клубок из Уёна и Сана. Вот тех точно было невозможно оторвать друг от друга, хотя настоящую природу их отношений на тот момент не понимал никто (в том числе они сами). Чонхо с Ёсаном все так же могли завалиться в библиотеку и провести несколько часов за книгами, они все так же болтали обо всем на свете, однако теперь разговоры стали чуть более серьезными и затрагивали планы на будущее и проблемы с родителями, которые и у одного, и у второго временами возникали из-за довольно трудных характеров ребят. Ни время, ни возраст не стали помехой в отношениях этих двоих, и порой гриффиндорец был готов благодарить всех богов за то, что в каких-то экстренных ситуациях рядом с ним оказывался Чонхо. Тем не менее, с возрастом ребята все равно поменялись: Ёсан стал менее разговорчивым, теперь он предпочитал лишь кивать и внимательно слушать то, что говорят его однокурсники и преподаватели. Он все еще отлично учился и помогал друзьям с домашними заданиями, все еще был лучшими друзьями с Хонджуном и Уёном, однако он просто вырос, немного изменился и не боялся больше отвечать обидчикам так, что у тех пропадало желание снова подходить к этому гриффиндорцу с нападками. Ёсан из просто симпатичного мальчишки превратился в невероятно красивого молодого человека, который, может быть, еще не до конца осознавал свою красоту, с удивлением отмечая большое количество валентинок 14 февраля, однако все вокруг уже давно поняли, что этот парень явно разобьет множество сердец из-за своей ангельской внешности и довольно трудного характера, который проявлялся в отношении малознакомых ему людей. Чонхо же наоборот из застенчивого, очаровательного ребенка превратился в того, кто мог запросто отстаивать свое мнение, даже если оно не было правильным; он не боялся дерзить обидчикам, которые время от времени появлялись, а недюжая сила, которую парень развивал наравне с магическими способностями и познаниями в теоретической части колдовства, явно помогала ему выигрывать на фоне жалких студентов, которые рисковали подходить к Чонхо или его друзьям с оскорблениями. Чхве говорил теперь больше, и пусть не всегда это было что-то полезное, он легко мог заполнить собой пустоту в диалоге, пока его друзья собирались с мыслями. А еще Чонхо понял, что его любимый хён, с которым раньше было просто весело, стал слишком уж популярным у девчонок, поэтому иногда приходилось включать в себе ребенка, чтобы отвоевать необходимую часть внимания. И хотя Ёсан в принципе не особенно общался с девушками, Чонхо делал все возможное, чтобы рядом с Каном они особо не крутились. В этом же году возвращаясь в Хогвартс в качестве студента шестого курса, Кан Ёсан был решительно настроен как следует повеселиться с друзьями, провести побольше времени с Чонхо, отлично сдать курсовые экзамены и отдохнуть последнее лето перед самым важным и серьезным курсом на учебе. К тому же, Кану было интересно увидеть реакцию друзей на новый образ: за лето гриффиндорец успел отрастить волосы (недостаточно, чтобы завязывать их, но все равно довольно прилично), а также покрасить их в светлый цвет — подруга детства сказала, что это будет выглядеть просто шикарно, и не прогадала. Ёсан и без того был уверенным в себе, просто молчаливым человеком, но в этом году он был готов к словесным баталиям и отстаиванию чести своих друзей. Правда, вместо того, чтобы получить ожидаемую реакцию, Ёсан и сам немало удивился, когда, оказавшись на перроне платформы 9 и 3/4, нос к носу столкнулся с Чонхо. С порядком вытянувшимся, похорошевшим и определенно ставшим более серьезным Чонхо, который, завидев хёна, мягко улыбнулся и утянул Ёсана в объятия — к удивлению самого гриффиндорца, он тут же утонул в кольце ставших куда более накачанными рук, и это ничуть старшего не смутило, он позволил себе расслабиться и прижаться на секунду поближе к Чхве. И оторвался от младшего лишь тогда, когда рядом оказались Уён с Саном — те приветливо улыбнулись и почти сразу утянули обоих друзей в разговор. — Как на личном? — стоило Чонхо отвлечься на разговор с Хонджуном, когда ребята удобно устроились в купе Хогвартс-экспресса, Уён подсел ближе к Ёсану и загадочно улыбнулся. Кан покачал головой, не собираясь обсуждать эту тему, однако он также был уверен, что рейвенкловец не оставит его в покое со своими расспросами. — Тебе не кажется, что наш макнэ подтянулся и стал настоящим красавчиком? — Он всегда был красавчиком, — пробурчал Ёсан, надеясь, что Чон его не услышал, однако недооценивать силу такой чудесной свахи, как Чон Уён, было бы просто бессмысленно, ведь этот парень определенно любил совать нос в чужие дела. — В любом случае, уверен, он быстро найдет кого-нибудь в этом году, таких парней разбирают достаточно быстро. Уён хихикнул, окончательно выводя Ёсана из состояния тонкого душевного спокойствия, только показывать это сам Ёсан не спешил, так как понимал: это вызовет лишь больше вопросов, а показывать свою странную заинтересованность в Чонхо рядом с Уёном было бы делом определенно пропащим: лучший друг хоть и был милашкой, мог запросто невзначай рассказать секрет гриффиндорца, просто не обратив на это внимания. — Как бы не увели раньше времени, — Чон подмигнул другу, после чего поспешил покинуть купе, ведь Сан занял ему местечко в купе с Юнхо и Минги. И с ними было действительно весело, потому что никто так и не мог понять, какие между ними отношения, однако наблюдать за ними было и правда весьма интересно, ведь никогда не угадаешь, что именно они задумали на этот раз — болтать о чем-то невероятно смущающем или просто максимально нелепо флиртовать, из-за чего тем, кто находился рядом с ними в этот момент, становилось жутко неловко в любом случае. Уён обожал такую атмосферу, и Ёсан знал это лучше всех, так что он просто закатил глаза и удобно устроился на своем месте, доставая из сумки книгу и собираясь почитать в пути. К тому моменту, как Чон ушел, Хонджун и Чонхо уже перестали разговаривать, и теперь оба выглядели задумчивыми, но, вроде как, спокойными. Стоило Ёсану отвлечься на книгу, он перестал обращать внимание на происходящее вокруг него, поэтому и отправление поезда, и шумное приветствие Хонджуна с заглянувшим в купе Сынчолем, и даже приход продавщицы со сладостями совершенно не заметил. И только когда кто-то осторожно коснулся его руки, Кан оторвался от чтения и немного дезориентировано посмотрел на Чонхо, который сидел рядом с ним и протягивал Ёсану шоколадную лягушку. Кажется, он еще на втором курсе запомнил, что хён был в восторге от этих сладостей, поэтому все свои проколы обычно заглаживал извинениями и шоколадными лягушками. — Ты так зачитался, что ничего не слышал, хён, — в голосе Чонхо не было издевки, лишь искреннее и доброе удивление, из-за чего Ёсан почувствовал, как скулы начинают краснеть, что было верным признаком того, что гриффиндорец смущается. Парень не мог объяснить, почему теперь внимание Чонхо вызывало такую реакцию, однако отказываться от этого Кан однозначно не собирался — было приятно осознавать, что младший пусть косвенно, но заботится о своем друге. А друга ли? Теперь Ёсану было сложно ответить на этот вопрос, а ведь он задумывался над этим в течении лета: странные метаморфозы с его чувствами к Чонхо начались еще в конце прошлого учебного года, когда младший начал вытягиваться и плотно занялся квиддичем, заняв место загонщика в команде своего факультета. Разумно, что Чхве менялся и рос, однако Ёсан и предположить не мог, что будет уезжать на летние каникулы с мыслями о том, что он почувствовал бы, если бы Чонхо не просто обнял бы его на прощание, а, например, поцеловал. Сейчас же Ёсану пришлось максимально быстро собраться с мыслями и вернуть на свое лицо привычную невозмутимую улыбку. Это было довольно тяжело, потому что Чонхо определенно не собирался менять своего отношения к гриффиндорцу, что определенно означало, что он время от времени будет требовать обратить на него внимание. — С кем карточка? — Чонхо, судя по всему, не собирался пересаживаться, поэтому Кан, пожав плечами, распаковал шоколадную игрушку и всмотрелся в карточку, на которой ему лукаво улыбался Альбус Дамблдор. — О, классно, Ёсан со второго курса отдал бы за эту карточку галлеонов пять. Кан хмыкнул: Чонхо его и правда прекрасно знал. Гриффиндорец не раз рассказывал младшему историю о том, как он был практически одержим идеей собрать все карточки из шоколадных лягушек, и в какой-то момент ему не хватало только Альбуса Дамблдора, так что он предлагал своим однокурсникам меняться или продать ему эту карточку. Мама Ёсана, прознав об этом, долго ругалась, но потом все же рассмеялась и купила сыну сразу пять лягушек, в одной из которых ему все-таки попалась желанная карточка. Чонхо помнил эту деталь, и из-за этого Ёсан почувствовал себя особенным, как бы глупо это ни было. Хонджун, буквально почувствовав, что сейчас он разрушает момент, тихо выскользнул из купе, послышался лишь шум открывающейся двери соседнего, из-за чего Ёсан про себя хмыкнул и вдруг осознал, что они не только находятся с Чонхо в одном купе один на один, но и сидят настолько близко, что касаются друг друга плечами. Младший еще и наклонился поближе, рассматривая карточку, и это все было таким идеально располагающим к продолжению, что Кан и сам затаил дыхание в тот момент, когда рейвенкловец поднял голову, и между их лицами осталось едва ли десять сантиметров. Сознание отчаянно кричало, что происходит что-то совершенно непонятное, а сердце, очевидно, отключившее мозг, требовало как минимум поцелуя, и из-за странного нетерпения у Ёсана зачесались ладони. Чхве сглотнул, смотря в глаза старшего, и придвинулся еще ближе. Отчего-то в голове гриффиндорца появилась мысль, что Чонхо и сам желал прикоснуться к его губам своими, но озвучить это парень просто не набрался смелости, продолжая гипнотизировать младшего взглядом. Теперь они буквально дышали одним воздухом, и оставалось сделать лишь последний шаг, чтобы окончательно расставить все точки над i (или же сильнее запутаться им обоим), однако дверь неожиданно хлопнула, из-за чего Ёсан и Чонхо отскочили друг от друга практически на метр. — Отвратительно недалекие идиоты, — прямо напротив ребят уселся незнакомый Чонхо парень, из-за чего младший нахмурился. — Извиняюсь, если испортил момент, но я просто не могу находиться в одном купе с такими придурками, а ты, Ёсан, единственный, кто кажется мне более адекватным, чем мои одногруппники. Я, кстати, Пак Сонхва, а ты? Ёсан улыбнулся, прекрасно понимая знакомого. Он порой и сам был не в состоянии выносить других людей, однако свыкся с этим и даже порой был благодарен толпе своих однокурсников за то, что они создавали привычный шум. — Чхве Чонхо, — поняв, что обращались именно к нему, младший кивнул. Общаться с каким-то незнакомым парнем, который, очевидно, был другом Ёсана, ему не хотелось — он и правда разрушил такой прекрасный момент, убил идеальную возможность признаться, наконец, хёну в симпатии, которая таилась в сердце рейвенкловца уже третий год. К счастью, Сонхва ушел буквально через пару минут, перекинувшись с Ёсаном парой слов, однако было уже совершенно бессмысленно снова подсаживаться к гриффиндорцу и стараться испытать удачу. Тем более, в купе вернулся Хонджун, с ним помещение ввалились Минги и Юнхо, и стало совсем шумно, поэтому сам Кан, отбросив в сторону все мысли, поспешил сделать все возможное, чтобы влиться в общее веселье и предвкушение, которое охватывало практически всех студентов, когда они подъезжали к Хогсмиду. В какой-то момент Ёсан испытал потребность в том, чтобы обсудить произошедшее с Хонджуном — он пусть и был одного возраста со всеми, имел за плечами какой-то странный, но определенно полезный опыт, благодаря которому его советы всегда были самыми лучшими. Сейчас же следовало просто взять себя в руки и сделать вид, что ничего не произошло. К счастью, Ёсан отлично умел играть роли, поэтому в Хогвартс он вошел, испытывая привычное ощущение дома, благодаря которому нахождение в стенах замка всегда приносило радость и спокойствие. Ужин, как и всегда, был просто прекрасным, и лишь оказавшись в своей комнате, гриффиндорец позволил себе окончательно расслабиться и подумать обо всем, что произошло за такой, казалось бы, короткий день, который чувствовался как чертовски длинный. — Ёсан-а, — Хонджун, будто почувствовав состояние друга, подал голос со своей кровати, и Ёсан откликнулся простым «м?». — У тебя все в порядке? — Я не совсем уверен, — признался Кан, но сейчас развивать эту тему не стал, поворачиваясь на бок и закрывая глаза. Ким же расспрашивать не собирался, потому что понимал — рано или поздно однокурсник придет, ему просто нужно самому разложить все по полочкам хотя бы настолько, насколько это возможно, поэтому и Джун тоже, наконец, успокоился и спокойно уснул. Следующие пара дней превратились в череду приветствий, обсуждений того, что произошло за лето, разговоров о планах на учебный год и попытки снова влиться в процесс обучения. Именно поэтому вся компания, вымотанная до ужаса, ожидала момента, когда наступят привычные пятничные посиделки: это была прекрасная возможность отдохнуть, провести время в идеально комфортной обстановке, поделиться личными переживаниями и просто расслабиться, не думая ни об учебе, ни о лишних слушателях. Собственно, наступившей пятнице Ёсан радовался действительно искренне, поэтому, оказавшись в привычном помещении Выручай-комнаты, парень довольно улыбнулся, смотря на часть собравшихся друзей. Взгляд зацепился за Чонхо — младший, как и всегда, сидел на удобном кресле-мешке, которых было два — как раз для него и Ёсана, и о чем-то переговаривался с Хонджуном. Тот кивал и выглядел заинтересованным, так что с лету вмешиваться в разговор друзей Ёсан не стал, вместо этого подошел к Уёну и заключил его в объятия, вызывая недовольное бормотание Сана. — Вы комфортитесь двадцать четыре на семь, позволь и мне получить немного внимания от лучшего друга, — Кан рассмеялся, смотря на недовольную мордашку Сана, однако слизеринец быстро расслабился и ушел донимать Минги и Юнхо — те валялись на теплом покрывале прямо на полу. — Ты подумал над тем, о чем мы говорили? — Уён внимательно посмотрел на друга, и Ёсан честно покачал головой. Из-за того, что ему, как и всем, нужно было влиться в привычный график, парень даже не задумывался о своих чувствах к Чонхо, да и обсуждать с Уёном это не хотелось, поэтому в итоге гриффиндорец просто наклонился ближе к другу и мягко сказал: — Уён-а, все в порядке, мы друзья. И с тобой, и Хонджуном, и с Чонхо, и с остальными ребятами, — и, как бы странно это ни было, Ёсану и правда удалось убедить проницательного Уёна, потому что тот мгновенно переключился на другую тему, начиная сетовать на то, что их с первого дня завалили огромным количеством домашнего задания на дополнительных курсах по трансфигурации. Кан в этом году выбрал углубленное изучение защиты от темных искусств и прорицания (просто чтобы немного отдохнуть, потому что на этом предмете определенно можно было не напрягаться), и преподаватели пока что не пытались уничтожить студентов, понимая, что им трудно влиться в учебный процесс всего за неделю. Окончательно расслабившись в привычной компании, Ёсан перебрался на свое место. Сначала они просто разговаривали, потом Уён притащил всем сливочное пиво, которое Выручай-комната до сих пор не конфисковала у них, потом разговор перетек в обсуждение планов на будущее. В итоге Кан удобно пригрелся под боком у Чонхо, перебравшись со своего кресла на его, и все в их компании настолько привыкли к тому, что если не Чонхо ходил за Ёсаном и требовал его внимания, то происходило все наоборот, потому что Кан и сам слишком сильно дорожил этим юношей, что даже не удивились произошедшему. В какой-то момент Ёсан поймал себя на мысли, что ему и правда безумно комфортно рядом с Чонхо — парень хоть и был младше, будто бы создавал для Кана атмосферу безопасности, защищенности и душевного спокойствия, чего ему порой совершенно не хватало из-за бешеного темпа и немного сумасшедших сокурсников. Выпав ненадолго из разговора, Кан рассуждал о том, что Чхве и правда вызывал у него совсем не братские и не дружеские чувства последнее время: это началось с прошлого апреля, когда Чонхо вступился за Ёсана во время небольшой потасовки после ужина. В тот момент гриффиндорец был очень благодарен Чонхо, потому что усталость после подготовки к экзаменам, постоянное напряжение и путаница в своих чувствах окончательно разбили всегда собранного и уверенного в себе Ёсана. И тогда же старший совсем иначе взглянул на некогда забавного и неуклюжего рейвенкловца, который бегал за ним хвостиком несколько лет. После этого между ними время от времени возникали несколько странные ситуации: они могли долго смотреть друг на друга, а потом обнаруживать себя с красными щеками; Ёсану порой снились такие сны, содержание которых он определенно не собирался транслировать кому бы то ни было; а некогда привычные касания рук теперь сопровождались будто бы маленькими разрядами тока по всему телу. Во время каникул Кан несколько раз обдумывал все это, и в итоге пришел к выводу, что ему и правда нравится Чонхо. Мысль об отношениях с Чонхо не казалась на тот момент Ёсану чем-то критически страшным, потому что перед их глазами были Сан и Уён, будто склеенные между собой, однако в какой-то момент гриффиндорец понял, что его чувства могут запросто разрушить их дружбу, и вот тогда стало действительно не по себе. Тем не менее, Ёсан вернулся в школу изменившийся не только внешне, но и внутренне, с четким осознанием, что между ним и Чонхо что-то есть, что-то такое, что трудно описать словами, но очень легко почувствовать. И Кан искренне надеялся, что не только он это чувствовал, но и сам Чонхо тоже осознавал, что изменилось между ними. К тому же, та ситуация в поезде все еще не давала Кану покоя — Чонхо что, и правда собирался его поцеловать? Окончательно запутавшись в собственных рассуждениях, Ёсан постарался прислушаться к разговору и медленно влился в обсуждение преподавателей, надеясь, что он подумает о том, что чувствует, чуть позже. Или на самом деле обсудит это с Хонджуном. Расходясь этим вечером по гостиным, Ёсан все еще ощущал тепло тела Чонхо, с которым они обнимались перед тем, как попрощаться, и его бешенное сердцебиение, которое могло говорить лишь об одном.х х х
Спустя две недели Ёсан мог похвастаться тем, что окончательно вошел в привычный ритм: учеба, отдых в Хогсмиде с друзьями, пятничные посиделки и подготовка докладов один за одним. К тому же, каким-то образом в их компании появился восьмой человек — Юнхо просто притащил Сонхва на одни из посиделок, и старший начал незаметно вливаться в их странную, но веселую семейку, как их временами называл Хонджун. Изменилось лишь одно: в какой-то момент после посиделок Чонхо вдруг попросил помощи с подготовкой к экзаменам, и теперь каждую среду ребята встречались в библиотеке и разбирали самые разные темы по различным предметам, которые Чонхо предстояло сдавать в конце учебного года. Кан соврал бы, если бы сказал, что ему не нравилось проводить время с младшим, ведь у них все еще было очень много тем для разговоров, они без страха обсуждали не только учебные моменты, но и какие-то другие ситуации, однако Ёсан был слишком погружен в проведение времени с Чонхо, чтобы обратить внимание на одну крошечную деталь. Чхве теперь постоянно таскал на занятия если не шоколадных лягушек, то просто шоколад, который Ёсан обожал. Это просто стало чем-то само собой разумеющимся, и Кан не протестовал, потому что он любил шоколад, а еще ему нравился Чонхо, и даже если в этом не было какого-то скрытого смысла, гриффиндорцу нравилось внимание к своей персоне. Время от времени на занятиях ребята сталкивались руками и плечами, однако это не вызывало негатива, наоборот, скорее неловкое смущение (Ёсан понял, что в жизни столько не краснел, сколько за три занятия с Чонхо) и желание снова прикоснуться друг к другу. Во время пятого занятия к Ёсану вдруг подсел какой-то слизеринец — парень мог поклясться, что в жизни его не видел и не знал, что это за человек, однако он слишком настойчиво начал требовать сходить с ним на свидание, из-за чего всегда готовый ответить колкостью на негатив Кан вдруг стушевался и не знал, что сказать. Он просто сидел и молчал, смотря в книгу и надеясь, что Чонхо как можно скорее придет. — Ты молчишь, потому что боишься согласиться? Да ладно тебе, по тебе же видно, что ты дашь кому угодно, — голос слизеринца неприятно осел внутри Ёсана, и он глубоко вздохнул, собираясь, наконец, с силами, чтобы ответить, однако не успел. — Он молчит, потому что ты придурок, — Чонхо, подошедший к столу, очаровательно улыбнулся, заставляя слизеринца растеряться. — Свали отсюда и больше не подходи к Ёсану, окей? И скажи своим тупым друзьям сделать то же самое. Мне не хотелось бы устраивать драк в стенах школы, думаю, вам тоже. Никто из нас не хочет вылететь, не так ли? Слизеринец еще что-то сказал, однако Чонхо наклонился достаточно низко к нему, чтобы мог слышать только он, сказал что-то, и парня как ветром сдуло, из-за чего довольный рейвенкловец удобно устроился за столом напротив Ёсана и снова улыбнулся — теплой, доброй улыбкой, которая так нравилась его хёну. — Что ты ему сказал, что он со скоростью света сбежал? — Просто доступно объяснил, что будет с ним, если он продолжит к тебе приставать. Это некрасиво, как минимум, да и мне это не очень нравится, — Чонхо пожал плечами, после чего разложил по столу учебники по травологии и указал на тему, которую им предстояло разобрать сегодня. — Кстати, это тебе, хён. На стол опустилась плитка любимого шоколада Ёсана, и старший тепло заулыбался, сразу же открывая упаковку и засовывая в рот любимую сладость. В какой-то момент гриффиндорец вдруг подумал, что это будет весело, поэтому, отломив небольшой кусочек шоколада, парень протянул руку к Чонхо, практически упираясь долькой шоколада в губы младшего, из-за чего тот выгнул бровь, но покорно выхватил сладость из рук Ёсана. Кан вдруг почувствовал, как краснеют кончики ушей, что было высшей степенью смущения, однако, как бы странно это ни было, Ёсан чувствовал себя чертовски довольным и тем, что Чонхо смог вовремя его защитить (хотя беззащитным Кан Ёсан никогда не был, просто такая ситуация), и тем, что он принес тот самый шоколад, и тем, что скушал сладость с рук старшего. Сердце неожиданно сделало кульбит, и Ёсану понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и начать объяснять полезные свойства мандрагоры. Их общение, незаметно для них обоих, стало другим: наполненным очаровательными моментами взаимной заботы и попытками защитить друг друга не только от каких-то других людей, но и от обстоятельств (например, когда ребята недавно оказались в библиотеке в поисках нужной книги по защите от темных искусств, кто-то случайно толкнул стеллаж, и книги, посыпавшиеся с него, вот-вот должны были упасть на Ёсана. Но не упали, потому что Чонхо каким-то образом умудрился встать так, что книги попадали ему на спину, а он сам будто защитил гриффиндорца от всего этого мира (и от падающих книг). В ноябре Ёсан не выдержал. Между ним и Чонхо стало слишком много странных, двусмысленных моментов: когда они обнимались после посиделок, вся суть Ёсана требовала продолжения — обнимать дольше, поцеловать младшего, просто побыть рядом с ним чуть больше времени; когда встречались для дополнительных занятий, Чонхо вел себя невероятно мило и обходительно, он и правда старался каким-то образом показывать хёну свой интерес, также он продолжал защищать Кана от неприятных личностей, и сам гриффиндорец был благодарен этому, хотя как-то раз едва не поругался с Хонджуном, когда тот попытался словесно защитить Ёсана на сдвоенном уроке с Рейвенкло (одна из девушек с этого факультета явно ненавидела Ёсана); а еще Кан испытывал просто невероятных размеров потребность заботиться о Чонхо — он старался постоянно интересоваться состоянием младшего, просил его иногда не думать об экзаменах и спать чуть подольше, один раз даже тащил полусонного Чонхо до гостиной Рейвенкло, потому что парень явно недосыпал последнее время, и во время чтения материала по истории магии его силы просто кончились. Собственно, по этой простой причине Ёсан отправился к Хонджуну: лидер их компании все еще был тем, к кому можно было обратиться с любым вопросом, и сейчас ребята сидели друг напротив друга на берегу Черного озера и молчали. — Ты хотел о чем-то поговорить? — Хонджун решил больше не гадать. С Ёсаном так и надо было — прямо, без наводящих вопросов, максимально просто. — У меня небольшие проблемы, — Кан закусил губу, думая, как описать то, что не дает ему покоя. — Мне нравится Чонхо. — Удивительно, что ты понял это только сейчас, — Хонджун хмыкнул и на удивленный взгляд Ёсана лишь пожал плечами. — Мы все давно думаем, что вы встречаетесь, просто боитесь нам признаться. А у вас, оказывается, вот как все… Ёсан тяжело вздохнул. Видимо, со стороны он и правда казался очевидным, однако он просто не мог отталкивать Чонхо, не мог перебороть свое желание обнять младшего или просто посидеть рядом с ним. Это было довольно очевидно: Кан Ёсан был по уши влюблен, но сказать он не столько не мог, сколько боялся, чтобы не испортить все то, что между ними было. — Ваше отношение друг к другу очень похоже в плане чувств, я на сто процентов уверен в том, что Чонхо ты тоже нравишься. Он так заботится о тебе, я даже ревную порой, ты для него очень важный человек, Ёсан. Тебе тяжело, и ты не знаешь, как правильно поступить, чтобы сберечь вашу дружбу и при этом не обжечься об свои чувства, так? — Ёсан поспешно кивнул. Хонджун и правда хорошо знал его и прекрасно мог объяснить чужие чувства. — Давай я попробую поговорить с Чонхо и узнать у него, что он чувствует к тебе. Отказываться было бы просто глупо, поэтому Ёсан закивал. Они поговорили еще немного — Ёсан поделился теми моментами, которые больше других беспокоили его, рассказал про шоколад и того самого слизеринца, из-за чего Джун несколько минут гаденько хихикал, но в итоге ребята пришли к тому, что надо просто попытаться. Только для начала узнать мнение самого Чонхо о том, что происходит между ним и Ёсаном. После небольшой прогулки было решено вернуться в комнату, потому что на улице стало холоднее, и Ёсан спешил оказаться напротив камина, который поздней осенью и зимой становился для него любимой частью гостиной факультета Гриффиндор. Хонджун же задумался на мгновение, но проследовал за другом, рассуждая, когда будет удобнее подойти к Чонхо и не заставить младшего при этом нервничать (хотя последнее время именно он был тем, кого было крайне сложно заставить переживать). Правда, в течение следующей недели Хонджун попросту не успел встретиться с Чонхо после занятий, так как все курсы ожидаемо завалили домашней работой, и только в субботу, когда первые холода поздней осени сковали буквально всех обитателей замка, а на улице появились первые заснеженные тропинки, Ёсан мягко намекнул другу, что хотел бы скорее узнать, что к чему. Эта неделя, несмотря на загруженность, снова принесла ему две шоколадные лягушки, переданные Чонхо старшему, а после и милой запиской с подбадриваниями, которую Чхве приклеил в учебник Ёсана, пока гриффиндорец отвлекся на поиск нужной книги, во время их дополнительных занятий в среду. Это одновременно обнадежило Ёсана и заставило грустно выдохнуть: хотелось скорее прояснить то, что происходило между ним и Чонхо, а для этого следовало хотя бы примерно представлять, о чем же думает младший член их компании. Несмотря на мороз, ребята привычно отправились в Хогсмид — третий курс носился вокруг старших ребят, кидаясь снежками, и в какой-то момент Ёсан настолько перенервничал из-за ожидания и переутомления на учебе, что просто собрал огромный снежок и кинул в детей, которые с громким смехом, наконец, разбежались. В деревне было шумно — почти весь Хогвартс выбрался на прогулку, чтобы немного развеяться, так что найти свободное местечко в «Трех метлах» оказалось сложнее, чем обычно. Тем не менее, компания смогла устроиться на привычном месте и сразу же заказать сливочное пиво, которое приятно согревало. Ёсан вздрогнул — Хонджун торопил его, так что он не взял шарф, спасибо, что перчатки оказались в кармане мантии, иначе Кан точно превратился бы в ледяную статую по пути. — Это была ужасная неделя, — первым молчание нарушил Уён. Он буквально лег на стол, из-за чего Минги забавно поморщился и попросил кого-нибудь протереть стол, потому что на нем осталось непонятного происхождения существо. Уён в шутливой форме пихнул друга в плечо, после чего все-таки устроился на плече Сана, который лишь мягко улыбался. — Мне казалось, что МакГонагалл меня убьет на последней трансфигурации в четверг, — Юнхо покачал головой. Он не был отличником, иногда где-то пролетал с знаниями, зато он был очень старательным. — Она заставила меня оттачивать чары превращения примерно миллиард раз. Минги сидел рядом и смотрел на меня так, будто я не вернусь в комнату после этой пары, умру прямо там. Хонджун согласился — профессор последнее время постаралась максимально завалить студентов заданиями, чтобы после Рождества и каникул, до которых оставалось не так долго, они могли немного отдохнуть и вновь влиться в учебный процесс. Сейчас им всем нужно было просто смириться и постараться изо всех сил привыкнуть к нагрузкам, и в этом ребята пытались максимально преуспеть. Они продолжили говорить об учебе, потому что каждому было, чем дополнить этот ужасный рассказ, и в какой-то момент Ёсан все-таки расслабился, прислоняясь к теплому боку Чонхо, который, как и всегда, сидел рядом с ним. Не думая о том, как это может выглядеть со стороны, гриффиндорец просто попытался отдохнуть и физически, и духовно, откинуть в сторону мысли и дать себе возможность побыть рядом с человеком, который так много для него значил. Однако спустя полтора часа пришлось все-таки начать собираться — Минги и Юнхо собирались заглянуть в «Вредилки», Хонджун думал о том, чтобы зайти и купить перья для Сонхва (что было довольно мило, потому что Ёсан наблюдал за тем, как вечно спокойный лидер их компании суетится и пытается завоевать доверие нового человека в их компании, и это выглядело очень забавно и очаровательно одновременно), Уён и Сан просто молча одевались, проигнорировав вопросы друзей, и Кан мог предположить, что им просто нужно было немного времени наедине. В итоге они с Чонхо снова оставались наедине, и Ёсан не хотел лукавить — это было идеальной возможностью урвать еще немного внимания младшего, который совершенно неожиданно прямо перед выходом из «Трех метел» вдруг стянул с шеи сине-серебряный шарф и не закинул его на шею Ёсана. — Я же вижу, что ты мерзнешь, — Чхве пожал плечами, не обращая внимания на то, какими взглядами в этот момент его одарили остальные ребята. — Давай завяжу. Ёсан будто оцепенел — он не мог пошевелиться, возразить или вырваться из рук Чонхо, который аккуратно завязывал шарф, стараясь сделать все возможное, чтобы это выглядело хотя бы на один процент так же красиво, как это делает сам Ёсан. Закончив с этой сложной миссией, младший мягко улыбнулся (внутри Кан растаял, потому что эта улыбка определенно делала что-то странное с его сердцем), протянул гриффиндорцу руку и указал в сторону улицы. Хонджун закусил губу, смотря на этот простой жест и ожидая, что же сделает Ёсан, и друг не разочаровал, вложив ладонь в руку Чонхо. В итоге, оставшись наедине с Чонхо, Ёсан вдруг смутился. Его шею приятно согревал шарф факультета Рейвенкло, рядом с ним шел парень, которому Кан был готов признаться в любви сию секунду (правда, если бы был чуть более уверенным в себе и чувствах Чонхо), а с неба начали падать крошечные снежинки, которые добавляли какой-то необъяснимой романтики медленной прогулке парней по одной из центральных улиц Хогсмида. Они просто шли вдоль магазинчиков, говорили о чем-то совершенно незначительном, рассматривали витрины, которые вот-вот должны были начать украшать к Рождеству, и это было так приятно и правильно, что Ёсан был готов расплакаться от восторга. Добравшись до тропинки, ведущей к окраине леса, Чонхо остановился и встал вдруг прямо напротив Ёсана, которого этот жест заставил растеряться. Младший или что-то замышлял, или просто решил немного отдохнуть, однако спрятаться от его взгляда было просто невозможно, ведь Чхве смотрел так, будто явно рассуждал о чем-то у себя в голове. Они стояли так пару минут, пока рейвенкловец просто переводил взгляд с глаз Ёсана на его щеки, потом на подбородок, потом, наконец, на губы, которые выделялись на фоне бледного лица, и все это так манило и одновременно пугало, что Чхве и сам боялся сейчас что-то сломать. — У тебя снежинка на ресничке, — тихо, так, чтобы слышал только Ёсан, сказал вдруг Чонхо, приближаясь и аккуратно сдувая снежинку, которая красиво приземлилась на ресницы Ёсана. Чонхо затормозил в какой-то момент — снежинка благополучно исчезла, однако лицо хёна сейчас было так близко, что младший и правда не знал, как взять себя в руки и сделать шаг назад, не рисковать, не пугать Кана, который, казалось, затаил дыхание не то от страха, не то от предвкушения. — Чонхо… — Ёсан было попытался разрушить тишину и высказать все, что таилось у него в душе, однако Чонхо не дал ему этого сделать, совершенно неожиданно для них обоих приблизившись к губам Ёсана и оставив на них совсем короткое, едва заметной касание своих губ. Это трудно было назвать поцелуем — все произошло буквально мимолетно, в какое-то мгновение, но Ёсан был готов поклясться, что его сердце на это самое мгновение остановилось и продолжило биться лишь в тот момент, когда Чонхо отстранился, смущенно улыбаясь. — Пойдем в замок? Ты ужасно замерз, — Чхве казался спокойным, но его красные щеки выдавали его с потрохами, и Ёсан бы пошутил бы над этим, если бы и сам не находился в таком же положении. Не слушая возражения старшего, Чонхо аккуратно взял его ладонь в свою и повел их в сторону Хогвартса, который казался лучиком света в начинающем темнеть мире. Кан просто ненавидел тот факт, что осенью так рано темнело, однако сейчас это было ему на руку — Чонхо практически не видел его горящих щек и сумасшедшей улыбки на губах, которую приходилось прятать в шарф младшего, да и их сплетенные руки казались чем-то правильным, а темнота лишь укрывала их, даруя немного интимности такому моменту. Добираясь до замка ребята молчали, Чонхо был обескуражен тем, что не смог сдержаться, а Ёсан был готов посчитать, что все получилось, однако огонек сомнения в его душе все еще требовал того, чтобы его погасили, и эта роль предполагалась для Хонджуна. Оказавшись в главном холле, Чонхо выпустил ладонь Ёсана из своей и мягко поинтересовался: — Тебя проводить до гостиной? — на что Кан отрицательно помотал головой, но растянул губы в улыбке в ответ. Быстро обняв Чонхо, гриффиндорец поспешил в сторону лестниц, чтобы спустя мгновение уже подниматься по одной из них. Чхве пару минут посмотрел за убегающим хёном, хмыкнул и поспешил к себе в комнату — стоило хорошенько обдумать произошедшее. Правда, сделать это парню не удалось, потому что он, едва оказавшись в комнате и переодевшись, завалился на постель и заснул, не думая практически ни о чем. Ёсан же, с бешено колотящимся сердцем, влетел в свою комнату и уселся на кровати, глупо улыбаясь. Сине-серебряный шарф все еще покоился на его шее, и возвращать его Кану совсем не хотелось — он пах морозом, домом и Чонхо.х х х
Утром воскресенья, пока Ёсан сладко спал, Хонджун поспешил подняться с кровати и отправиться в сторону гостиной факультета Рейвенкло. Разговор больше не терпел отлагательств, ему хотелось как можно скорее узнать у Чонхо, что же он чувствует к Ёсану, раз так о нем заботится. Поймать первокурсника прямо около дверей в гостиную и попросить его позвать Чонхо не составило проблем, и уже спустя пару минут макнэ их компании, поправляя свитер, вышел в коридор. — Пройдемся? Есть разговор, — Джун не стал медлить, и Чонхо кивнул, направляясь следом за Кимом, который вывел их в пустынный коридор. Вокруг не было никого, кто мог бы их подслушать, так что старший решился начать разговор, который мог стать довольно неловким для Чонхо, однако сейчас Хонджуну правда хотелось помочь своим друзьям разобраться во всем (а разбираться с собственными чувствами к Сонхва он будет когда-нибудь потом). — В общем, это касается Ёсана. — С ним что-то случилось? — Чхве остановился, обеспокоенно смотря на Хонджуна, и то покачал головой, успокаивая рейвенкловца, который расслабился и приподнял брови, таким простым жестом показывая, что он готов слушать дальше. — Не так давно он приходил ко мне поговорить. О вас. Чонхо глубоко вздохнул. Он понимал, что Ёсан вполне мог осознать, что младший пытается о нем заботиться не совсем как о добром хёне, с которым приятно поговорить, однако он правда старался сделать это незаметно — скрывать свои чувства несколько лет было не так уж и сложно, что же случилось с ними обоими в этом году? Сложно было продолжать молчать, когда рядом с Каном постоянно крутились красивые парни и девушки, когда он сам был довольно общительным и смог наладить контакт даже с Сонхва, с которым сначала было трудно всем в их компании. — О чем именно вы говорили? — собравшись с мыслями, Чонхо все-таки задал вопрос, который поселился на задворках его сознания. — О том, что ты ему нравишься. Не как младший, не как брат и не как друг. Ты нравишься ему куда сильнее, и он не знает, что делать, — Хонджун просто пожал плечами. Он не испытывал сожалений о том, что поделился этой правдой с Чонхо, потому что был уверен в том, что младший тоже не так просто относится к Ёсану. — Ты не шутишь? — Чонхо снова приподнял бровь, и Джун ткнул его в плечо, начиная раздражаться от этой привычки младшего. — Я правда надеюсь, что ты прав, потому что я люблю Ёсана уже достаточно долго, просто не хотел грузить его этими чувствами и портить то, что уже было между нами. — Он сказал почти то же самое, — Ким рассмеялся. — Я решил поделиться этим с тобой, потому что наблюдал за тем, как ты о нем заботишься, как искренне в него веришь. И я не ошибся. Тебе теперь надо постараться и признаться ему. Могу подсказать пару вещей, которые Ёсан просто обожает, и у вас все получится. Чонхо улыбнулся, кивая. Хонджун же довольно хмыкнул — ему определенно нравилось оказываться правым относительно важных вещей, которые касались его друзей. Правда, плану суждено было стать реальностью не раньше, чем на будущих выходных, когда все студенты отправятся в Хогсмид, и в замке станет спокойнее, однако Чонхо в течение недели пытался сделать все именно так, как представлялось ему правильным. Он чуть меньше общался с Ёсаном и даже попросил отменить их занятие, потому что сам засел в библиотеке, выписывая некоторые фразы из их с Каном любимых сказок, которыми они зачитывались как в младшем возрасте, так и сейчас. Чхве пришлось потратить достаточно времени и применить немного магии для того, чтобы к субботнему утру у него все было готово, а красивый уголочек в библиотеке никто не обнаружил — замок вновь помогал студенту, совершенствуя его чары, и этого было достаточно. Сложнее всего пришлось на посиделках в пятницу, потому что не испортить сюрприз с признанием мешало желание прямо сейчас поцеловать Ёсана, стоило ему зайти в Выручай-комнату с конфетами в руках. Тем не менее, подарив старшему теплые объятия на прощание, Чонхо попросил его подойти к библиотеке в девять утра следующего дня, обещая, что им просто надо кое-что посмотреть, а сделать это самостоятельно парень не может. Ёсан отказывать не стал — пообещал не задерживаться, и Чонхо определенно считал это своей первой маленькой победой. Ночь младший почти не спал — мысли о том, что совсем скоро он сможет раскрыть перед Каном свои чувства, не давали сомкнуть глаз, однако, подгоняемый адреналином и своей же любовью, Чонхо встал утром удивительно бодрым, заснув только под утро и в общем счете проспав едва ли два часа. Парень тщательно подготовился — надел тот свитер, который Ёсан подарил ему на прошлое Рождество, несколько раз посмотрелся в зеркало и к назначенному времени оказался около входа в библиотеку, которая, как удачно, совершенно пустовала, если не считать Мадам Пинс. Гриффиндорец уже стоял там же. Было заметно, что он нервничает, однако Чонхо был готов к тому, чтобы успокоить хёна. Младший быстро перехватил руку Ёсана, стоило ему оказаться рядом, а после, не говоря ни слова, потянул молодого человека в библиотеку, почти сразу же отходя от центральных стеллажей и удаляясь в сторону тех, которыми очень редко кто-либо пользовался. — Все в порядке, Чонхо-я? Я начинаю нервничать, — Ёсан обеспокоенно посмотрел по сторонам, однако быстро успокоился, понимая, что ему нечего бояться, когда рядом с ним такой человек, как Чонхо. Пройдя еще несколько стеллажей, парни оказались в старой части библиотеки — книги тут покрылись слоем пыли, очевидно, здесь давно никого не было, и Чхве вдруг неожиданно остановился напротив неприглядного уголка, скрытого от чужих глаз стеной с одной стороны и тяжелой шторой с другой. Младший достал палочку и несколько раз взмахнул ею, полностью сбивая с толку Ёсана, и только когда скрывающие чары спали, гриффиндорец замер на месте, приоткрывая рот. Невзрачное кресло превратилось в милый диван, на который так хотелось присесть, но Ёсан вдруг перевел взгляд с дивана чуть выше, и ни разу не пожалел. В воздухе парили свечи, мягко мерцающие в темноте дальней части библиотеки. Рядом с ними один за одним вспыхивали маленькие огоньки, в которых каким-то образом будто бы оживали моменты признаний в любви из самых разных сказок — Золушка и Принц, Ариэль и Эрик, Белль и Чудовище, Ромео и Джульетта, Скарлетт О’Хара и Ретт Батлер, Джейн Эйр и Рочестер, Мария и Пьер Кюри и многие другие пары признавались друг другу в любви прямо как во всех романах, которые Ёсан успел прочитать за все то время, что они с Чонхо провели в библиотеке. Погаснув, эти моменты будто засияли снова, но на этот раз сказочными героями, которых так хорошо запомнил Кан — они с Чонхо читали каждую сказку с ними, и внутри что-то затрепетало. — У них всех красивые истории, которые мы с тобой перечитали не один раз вместе и по отдельности, — голос Чонхо был тихим и хриплым из-за волнения, когда он повернулся лицом к Ёсану. — Но я хотел бы свою историю. Магия у нас уже есть, есть и крутые друзья, которые всегда придут на помощь. Не хватает только главного героя и любви всей его жизни. Ёсан затаил дыхание, не сводя взгляда с Чонхо, который осторожно взял руки старшего в свои и замер буквально в шаге от Кана. — Это довольно очевидно, но ты мне очень нравишься, Ёсан. Уже долгое время, если честно, я просто старался особо не говорить об этом, но не заботиться о тебе я просто не мог. Ты удивительный, мне нравится, как ты не боишься высказать свое мнение, однако смущаешься от сцен с поцелуями в маггловских фильмах. Ты такой открытый и забавный с друзьями, но уверенный и даже холодный с чужими, и это тоже такая важная часть тебя! Я знаю, что могу сейчас совершить большую ошибку, но… позволь попробовать быть рядом с тобой не только в качестве друга? — Маленький дурак, — Ёсан усмехнулся, пряча за смешком попытку заплакать от того, насколько трогательным и искренним было признание Чонхо. — Ты мне тоже нравишься, и, конечно же, я позволю! Чонхо улыбнулся так ярко, что Ёсан был готов запищать от восторга — в этой улыбке младшего было искренне счастье, которое будто бы искрилось вокруг. В следующее мгновение Чхве глубоко вздохнул и преодолел последнее расстояние между ним и человеком, которого он так сильно полюбил, сразу же прикасаясь к губам гриффиндорца. Ёсану потребовалось мгновение, после которого он собрался с мыслями и, наконец, смог осознанно ответить на поцелуй, прижимаясь ближе к Чонхо и обхватывая руками его шею. Чонхо целовал мягко, но уверенно, и все мысли в голове Ёсана просто-напросто расплавились, давая тому возможность наслаждаться моментом и таять под сладкими поцелуями младшего, который разместил свои руки на талии Кана и осторожно притянул его еще ближе к себе. Свечи мерцали вокруг них, создавая поистине волшебную атмосферу, и Ёсан подумал о том, что ему просто чертовски повезло иметь такого удивительного молодого человека, который был готов превратить уголок библиотеки в настоящую сказку ради него. Лишь когда воздуха перестало хватать, Чонхо отстранился от Ёсана, все еще глупо улыбаясь, и улыбка мгновенно перекочевала на губы старшего. — Если мы поторопимся, мы можем успеть в Хогсмид, — хихикнул Ёсан, когда Чонхо снова потянулся к нему спустя мгновение. — И можем поцеловаться под снегом. Это романтично. — Если ты простудишься, хён, мне придется заботиться о тебе. — На это и расчет, — подмигнув, Ёсан ловко выбрался из кольца рук Чонхо и кивнул в сторону выхода из библиотеки. Отказывать Кану Чонхо не хотел — наоборот, ему хотелось сделать все возможное для этого человека, поэтому парень взмахнул палочкой, заставляя волшебство вокруг них рассеяться, а после, уверенно взяв старшего за руку, отправился мимо стеллажей прямиком к выходу из укромного уголка, а после и самой библиотеки. И они обязательно поцелуются под снегом. И Ёсан, конечно же, заболеет, а Чонхо придется о нем позаботиться какое-то время, пока Кан не встанет на ноги. И у них, может быть, не будет, как в их любимых сказках, зато будет лучше, именно так, как им обоим захочется. Потому что их любовь окажется даже сильнее, чем та, о которой самозабвенно пишут сказочники.