Она

От нее пахнет горьким запахом крепкого кофе и тяжелой, нудной усталостью. Глаза потухшие и уставшие, то ли больные, то ли сонные. Она похожа на раненого, который не сражается, а просто принимает как должное то, что ему не вытянуть себя, что это все, конец. Так и она - раненая. Привычный мир вновь рухнул как карточный домик. Я обнимаю ее, успокаивающе гладя волосы, шепча какую-то чепуху, пытаясь отвлечь. И чувствую, что она не слышит меня, что она в себе, явно не здесь, а где-то там, далеко от меня. С ним... Для нее потеря любимого человека равносильна потери себя. Привыкшая, что все идет по расписанию, ненавидящая какие-то непредвиденные, непредусмотренные ею изменения, она мучается даже не от того, что он просто взял и ушел, устав от бессмысленных истерик, не понимая, что ей нужно просто тепло и внимание, а потому, что мир теперь для нее иной. Теперь, после учебы, она не пойдет к нему в гости, обсудить что-нибудь, а пойдет домой, где ее сейчас никто не ждет. Для нее странно возвращаться домой, где нет ни отца, ни матери - оба решили, что дочь достаточно взрослая, чтобы пожить недельку одной, и, решив отдохнуть, уехали в недельный отпуск, который затянулся вот уже на полмесяца. Ее никто не ждет, а потому она может пока что расслабиться и дать волю эмоциям, что делает так редко. Я уже привыкла, что нужна ей, когда все слишком плохо, когда ей слишком больно. Тогда она приходит, устало садиться на ближайшее сидячее место, и молчит, ожидая, когда я сяду рядом и просто обниму, даря свое тепло, которое ей нужно куда больше, чем мне. Правда, она редко плачет. Просто сидит, молча, но это ее молчание имеет куда большее значение, чем если бы она говорила. Поэтому мы молчим. Прижимаю ее крепче. Вот бы никогда не отпускать ее, девушку, чьи волосы так сладко пахнут кофе.